— Борис Иванович, принимал ли Юрий Владимирович Андропов участие в борьбе с теневой экономикой и какова была его роль?— Влияние Андропова на борьбу с преступлениями я могу раскрыть начиная с 1976 года. В 1975 году я стал следователем по особо важным делам, «важняком», и сразу был направлен в Узбекистан в бригаду Генпрокуратуры СССР, которую возглавлял старейший «важняк», ныне покойный Юрий Александрович Зверев. Надзирающим прокурором был Герман Петрович Каракозов — начальник следственной части Генпрокуратуры СССР, руководитель уголовных дел о взяточничестве в системе Министерства рыбного хозяйства СССР, «сочинского» и «краснодарского» дел, хлопкового дела, убийства на «Ждановской», дел о взяточничестве и злоупотреблениях высокопоставленных должностных лиц в системе МВД СССР, крупных советских и партийных руководителей различного ранга. Вот в эту бригаду по изобличению партийно-хозяйственной верхушки, включая МВД и Прокуратуру Узбекистана, меня и направили в 1975 году. Я конкретно работал по Насриддиновой Ядгар Садыковне, которая с 1970 по 1974 год была председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Она активно боролась за единоличную власть в Узбекистане и лидерство в дележе хлопковых дивидендов с первым секретарём ЦК Компартии Узбекистана Шарафом Рашидовым, которого она, кстати, в 1959 году сменила на посту председателя Президиума ВС Узбекской ССР. То есть она сама была его ставленницей начиная с комсомола. И с Индирой Ганди она подружилась при участии Рашидова. И вдруг после своего освобождения с поста председателя Совета Национальностей ВС СССР она стала выступать против него, имея к тому времени немалый вес среди советских и партийных руководителей. Одной из её сторонниц была председатель Бухарского областного совета Хасанова…
Борис Уваров и Андрей Ведяев Из воспоминаний В.А. Ревы, следователя следственной группы Ю.А. Зверева: «Следственная группа Прокуратуры СССР дислоцировалась в новом современном и комфортном здании МВД Узбекской ССР. Туда я и прибыл, где представился руководителям следствия — начальнику следственной части Генеральной прокуратуры Союза ССР Каракозову Герману Петровичу и старшему следователю по особо важным делам при прокуроре СССР Звереву Юрию Александровичу. Оба они — статные, крепкие, зрелого возраста, импозантные и представительные мужчины с внимательными и изучающими взглядами — задали необходимые в таком случае вопросы и сразу направили в группу следователя по особо важным делам при Главном военном прокуроре Ковалёва Олега Илларионовича для участия в расследовании конкретного уголовного дела — по обвинению бывшего члена Верховного суда, затем старшего консультанта Министерства юстиции Узбекской ССР Абдуллаева, ранее занимавшего должность председателя Ташкентского городского суда, в получении взяток. Материалы следствия о получении Абдуллаевым взяток были выделены в самостоятельное уголовное дело № 3/47278-75 из другого расследуемого Прокуратурой СССР уголовного дела № 3/47251-75 по фактам взяточничества председателя Верховного суда Узбекской ССР Пулатходжаева С.Х., его заместителя Сиддикова М. и некоторых других судебных работников, в том числе и членов Верховного суда республики. Это было одно из 39 дел, расследуемых Прокуратурой Союза ССР в Узбекистане… Наш подопечный в обращении был тактичным и вежливым мужчиной, но однажды при упоминании фамилии Насриддиновой Я.С. его словно подменили. Насриддинова занимала высокий пост председателя Президиума Верховного Совета Узбекской ССР, была вторым лицом в республике после первого секретаря ЦК КП Узбекистана Рашидова Ш.Р. Однако она была амбициозной женщиной. Сложилась ситуация, при которой, образно говоря, два медведя оказались в одной берлоге-республике. Поэтому в 1970 году она была назначена на ещё более высокую должность — председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР и переехала жить в Москву. Кроме того, по должности она стала также заместителем председателя Верховного Совета СССР. Как-то в перерыве между допросами, в разговоре не для протокола, речь зашла о ней, и тут нашего обвиняемого прорвало: «Она во всём виновата, власти ей, видишь ли, ещё больше захотелось, из-за неё мы тут все и сидим». …Одной из подруг Насриддиновой была Абдуллаева Хакима — директор крупной швейной фирмы «Юлдуз», дело сына которой, обвинённого в убийстве, рассматривалось в Ташкентском городском суде, председателем которого, на его беду (!), он, Абдуллаев, оказался… Денег на взятки ради спасения сына мать не жалела. По её показаниям, она дала взятки всем, от кого зависел исход дела, — следователям, судьям. Так наш подопечный оказался случайно (!) и косвенно втянутым в орбиту властных разборок. …«Но почему я и другие из-за амбиций этой "бессовестной бабы" (то есть Насриддиновой) должны сидеть?» — искренне возмущался и вопрошал считавший, что попал «под раздачу», наш обвиняемый (в дальнейшем судом он будет осуждён к длительному лишению свободы). …Так, из уголовного дела № 3/47251-75, возбуждённого в отношении отдельных работников аппарата Президиума Верховного Совета Узбекской ССР и судебных органов, были выделены в самостоятельное уголовное дело № 3/47201-76 материалы следствия по обвинению Хасановой С.Х. Как установило следствие, «Хасанова С.Х., работая с 1960 года и до марта 1972 года председателем Каганского горисполкома Бухарской области …используя своё положение систематически, путём вымогательства, получала в своём служебном кабинете от граждан города Кагана взятки за содействие в выделении им коммунальных квартир. Познакомившись в 1964 году с заведующим юридическим отделом Президиума Верховного Совета Узбекской ССР Муталибовым А., позднее ставшим заведующим отделом по вопросам помилования, Хасанова установила с ним преступные взаимоотношения, выразившиеся в том, что она по его предложению в период 1964–1969 годов передавала ему в служебном кабинете в Президиуме Верховного Совета республики взятки от заинтересованных лиц за обещанное содействие в помиловании их осуждённых родственников… В 1963–1973 годах Хасанова, являясь председателем горисполкома, а с марта 1972 года начальником управления местной промышленности Бухарского облисполкома, систематически сама давала взятки председателю Президиума Верховного Совета Узбекской ССР Насриддиновой Я.С. за оказываемое ею покровительство и обещание продвижения по службе, а также за содействие в удовлетворении различных просьб. Всего Хасанова передала Насриддиновой шесть взяток деньгами и другими ценностями (золотые изделия, женское украшение "марворид" (связки жемчуга), каракулевую шкуру) на сумму 16 730 рублей. Хасановой было вменено 23 эпизода совершения таких преступлений».
—…И вот меня направили на это дело, — продолжает Борис Уваров. — Мне Хасанова показала, что она давала Насриддиновой взятки, а та, в свою очередь, ориентировала Хасанову и других выступать на всякого рода областных совещаниях против товарища Рашидова, проводя своего рода «критику снизу». Меня даже приглашали по этому вопросу в ЦК вместе с надзирающим прокурором Каракозовым, поскольку предполагался арест Насриддиновой.
Из воспоминаний В.А. Ревы: «В то время, когда велось это расследование, многоопытный генерал — старший следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре Союза ССР Любимов Ю.Д. (он вёл следствие по уголовному делу в отношении руководителей и членов Верховного суда Узбекской ССР) как-то в приватном разговоре, когда зашла речь о Насриддиновой, заметил мне, что её не взять, она высоко в верхах плавает, её не отдадут. Бывалый следователь знал, что говорил. Насриддинова действительно была крупной политической фигурой. Много позднее станет известно (об этом расскажет на следствии сама Насриддинова), что она тогда сумела с помощью Галины Брежневой получить доступ к её отцу и заручиться его поддержкой (об этом мне рассказал следователь, расследовавший в отношении неё дело). Это помогло ей остаться при своих интересах и не разделить участь многих своих знакомых, посаженных на скамью подсудимых».
Вот с такой тотальной коррупцией — с самых «низов» и до генсека Брежнева — и столкнулся председатель КГБ Юрий Андропов.
— Причём она была повсеместной, — продолжает Борис Иванович. — Ещё в 1971 году я участвовал в расследовании ряда дел, связанных с коррупцией среди работников Прокуратуры и Верховного суда в Дагестане. Было закрытое решение ЦК КПСС 1970 года о направлении туда следственной группы. На это дело была мобилизована б
ольшая часть следователей следственной части Прокуратуры РСФСР. Я работал в бригаде Валеева Мансура Кабировича. Были арестованы заместитель генпрокурора Дагестана, председатель Верховного суда и другие. Об этом я даже написал роман в стихах:
Кавказ! Я стану на колени и помолюсь твоим горам.
Ты столько создал вдохновений — дай крылья и моим словам.
Твои ущелья и вершины, долины и Казбек седой
Воспели славные мужчины — А. Пушкин, Лермонтов, Толстой.
Но мне за ними не угнаться — им невозможно подражать.
А после них зачем пытаться твоё величье воспевать.
Но есть другие ведь картины — жизнь многолика и проста,
Простите горные вершины — не вас кладу на ткань холста.
Героем этого романа стал всего-навсего баран…
Простите, горцы Дагестана … и т. д.
— Замечательные стихи, Борис Иванович! Мы вас охотно пригласим в Клуб творческих людей «Пегас» Ассоциации ветеранов внешней разведки.— Спасибо, я приду и выступлю. Ведь мои фигуранты сидели в основном в Лефортово. Я знал очень многих ребят-чекистов... Где они сейчас… И вот то главное дело, которым я руководил около пяти лет, создавалось именно мозгами и руками КГБ. По указанию Юрия Владимировича Андропова и за его подписью в 1975 году была создана оперативная разработка — есть её номер, название… Но поскольку Следственная часть КГБ была тогда сравнительно небольшой и могла просто утонуть в волнах коррупционной стихии, то была привлечена Прокуратура СССР. Тайная разработка продолжалась примерно год. То есть уголовное дело не возбуждалось, а было возбуждено дело оперативного сопровождения. В результате этой филигранной работы чекистов была проведена операция против определённого круга дельцов — так называемых цеховиков. История этого вопроса такова. «Цеховики» начали свою бурную деятельность в Грузии. В основном это были жители Тбилиси и Кутаиси, которые опирались на помощь криминальных авторитетов. Однако министр внутренних дел, генерал-майор Шеварднадзе, пришедший к руководству Грузией в 1972 году, получил наказ Брежнева того плана, что ты там, мол, расплодил у себя «цеховиков»… Они по-умному вложили накопившиеся к тому времени коррупционные капиталы в наше и импортное текстильное оборудование и начали выпуск ширпотреба. В результате грузинские предприятия лёгкой промышленности частично производили государственную, а частично — левую, так называемую неучтённую продукцию. Планы, как правило, перевыполнялись, но при этом шло разворовывание государственной продукции, которая реализовывалась преступным путём с участием работников торговли. Именно воровство, поскольку сырьё было государственным. Оно получалось путём приписок: тот же узбекский хлопок — кому-то отправляли «корешки», а кому-то — «вершки»… К тому же они так научились «по-стахановски» настраивать станки, чтобы, например, вместо трёх ниток пускать одну или две… И вот в разгар этой деятельности Шеварднадзе, имея наказ ЦК КПСС, вызывает руководителей соответствующих предприятий и говорит им: «Сворачиваемся, всё убрать!» Легко сказать — убрать. Станки-то тоже неучтённые. Но они были куплены на собственные капиталы, не бросишь. Поэтому станки были перевезены через Кавказский перевал и оказались в Ставропольском крае, Чечено-Ингушетии, Дагестане и по всему Северному Кавказу. Здесь снова раздали взятки, купили площади, открыли новые «цеха», поставили их на баланс Министерства местной промышленности Чечено-Ингушской АССР — опять же за взятки. И преступная деятельность — выработка и сбыт неучтённой продукции — продолжилась уже на территории России. Россия была «заражена» грузинским вирусом. Поэтому за разработку «цеховиков» с января 1975 года взялся КГБ, который вёл их оперативную разработку, то есть аудио- и видеофиксацию посетителей, прослушку, внедрение агентов и т. д. Мне давали знакомиться с многочисленными томами этого секретного дела. А в феврале 1976 года было дано указание того же Андропова по возбуждению уголовного дела, которым занялись следователи. Одновременно в 6:00 было проведено около 120 обысков в магазинах на территории России, куда шла реализация этой продукции, в квадрате Набережные Челны — Москва — Орёл — Чечено-Ингушетия — Саратов. Обыски дали прекрасные результаты. Только обыск, проведённый в Назрановском райпромкомбинате, подтвердил многие оперативные материалы на целый ряд фигурантов. Обозначилось преступное сообщество, и были вскрыты денежные потоки и распределение прибыли. Данным «цехом» владели 5–6 человек, которые были его «акционерами». Они собирались раз в месяц, обсуждали производственные вопросы, выполнение плановых заданий, проценты по «неучтёнке», проводили партийные собрания. И всё это записывали в тетрадки. Прикрывал их министр лёгкой промышленности Чечено-Ингушетии.
Тельман Гдлян и Виктор Идоленко Полная статья по ссылке
