Спецслужбы

— Борис Иванович, принимал ли Юрий Владимирович Андропов участие в борьбе с теневой экономикой и какова была его роль?
— Влияние Андропова на борьбу с преступлениями я могу раскрыть начиная с 1976 года. В 1975 году я стал следователем по особо важным делам, «важняком», и сразу был направлен в Узбекистан в бригаду Генпрокуратуры СССР, которую возглавлял старейший «важняк», ныне покойный Юрий Александрович Зверев. Надзирающим прокурором был Герман Петрович Каракозов — начальник следственной части Генпрокуратуры СССР, руководитель уголовных дел о взяточничестве в системе Министерства рыбного хозяйства СССР, «сочинского» и «краснодарского» дел, хлопкового дела, убийства на «Ждановской», дел о взяточничестве и злоупотреблениях высокопоставленных должностных лиц в системе МВД СССР, крупных советских и партийных руководителей различного ранга. Вот в эту бригаду по изобличению партийно-хозяйственной верхушки, включая МВД и Прокуратуру Узбекистана, меня и направили в 1975 году. Я конкретно работал по Насриддиновой Ядгар Садыковне, которая с 1970 по 1974 год была председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Она активно боролась за единоличную власть в Узбекистане и лидерство в дележе хлопковых дивидендов с первым секретарём ЦК Компартии Узбекистана Шарафом Рашидовым, которого она, кстати, в 1959 году сменила на посту председателя Президиума ВС Узбекской ССР. То есть она сама была его ставленницей начиная с комсомола. И с Индирой Ганди она подружилась при участии Рашидова. И вдруг после своего освобождения с поста председателя Совета Национальностей ВС СССР она стала выступать против него, имея к тому времени немалый вес среди советских и партийных руководителей. Одной из её сторонниц была председатель Бухарского областного совета Хасанова…

 
Борис Уваров и Андрей Ведяев 

Из воспоминаний В.А. Ревы, следователя следственной группы Ю.А. Зверева: «Следственная группа Прокуратуры СССР дислоцировалась в новом современном и комфортном здании МВД Узбекской ССР. Туда я и прибыл, где представился руководителям следствия — начальнику следственной части Генеральной прокуратуры Союза ССР Каракозову Герману Петровичу и старшему следователю по особо важным делам при прокуроре СССР Звереву Юрию Александровичу. Оба они — статные, крепкие, зрелого возраста, импозантные и представительные мужчины с внимательными и изучающими взглядами — задали необходимые в таком случае вопросы и сразу направили в группу следователя по особо важным делам при Главном военном прокуроре Ковалёва Олега Илларионовича для участия в расследовании конкретного уголовного дела — по обвинению бывшего члена Верховного суда, затем старшего консультанта Министерства юстиции Узбекской ССР Абдуллаева, ранее занимавшего должность председателя Ташкентского городского суда, в получении взяток. Материалы следствия о получении Абдуллаевым взяток были выделены в самостоятельное уголовное дело № 3/47278-75 из другого расследуемого Прокуратурой СССР уголовного дела № 3/47251-75 по фактам взяточничества председателя Верховного суда Узбекской ССР Пулатходжаева С.Х., его заместителя Сиддикова М. и некоторых других судебных работников, в том числе и членов Верховного суда республики. Это было одно из 39 дел, расследуемых Прокуратурой Союза ССР в Узбекистане… Наш подопечный в обращении был тактичным и вежливым мужчиной, но однажды при упоминании фамилии Насриддиновой Я.С. его словно подменили. Насриддинова занимала высокий пост председателя Президиума Верховного Совета Узбекской ССР, была вторым лицом в республике после первого секретаря ЦК КП Узбекистана Рашидова Ш.Р. Однако она была амбициозной женщиной. Сложилась ситуация, при которой, образно говоря, два медведя оказались в одной берлоге-республике. Поэтому в 1970 году она была назначена на ещё более высокую должность — председателя Совета Национальностей Верховного Совета СССР и переехала жить в Москву. Кроме того, по должности она стала также заместителем председателя Верховного Совета СССР. Как-то в перерыве между допросами, в разговоре не для протокола, речь зашла о ней, и тут нашего обвиняемого прорвало: «Она во всём виновата, власти ей, видишь ли, ещё больше захотелось, из-за неё мы тут все и сидим». …Одной из подруг Насриддиновой была Абдуллаева Хакима — директор крупной швейной фирмы «Юлдуз», дело сына которой, обвинённого в убийстве, рассматривалось в Ташкентском городском суде, председателем которого, на его беду (!), он, Абдуллаев, оказался… Денег на взятки ради спасения сына мать не жалела. По её показаниям, она дала взятки всем, от кого зависел исход дела, — следователям, судьям. Так наш подопечный оказался случайно (!) и косвенно втянутым в орбиту властных разборок. …«Но почему я и другие из-за амбиций этой "бессовестной бабы" (то есть Насриддиновой) должны сидеть?» — искренне возмущался и вопрошал считавший, что попал «под раздачу», наш обвиняемый (в дальнейшем судом он будет осуждён к длительному лишению свободы). …Так, из уголовного дела № 3/47251-75, возбуждённого в отношении отдельных работников аппарата Президиума Верховного Совета Узбекской ССР и судебных органов, были выделены в самостоятельное уголовное дело № 3/47201-76 материалы следствия по обвинению Хасановой С.Х. Как установило следствие, «Хасанова С.Х., работая с 1960 года и до марта 1972 года председателем Каганского горисполкома Бухарской области …используя своё положение систематически, путём вымогательства, получала в своём служебном кабинете от граждан города Кагана взятки за содействие в выделении им коммунальных квартир. Познакомившись в 1964 году с заведующим юридическим отделом Президиума Верховного Совета Узбекской ССР Муталибовым А., позднее ставшим заведующим отделом по вопросам помилования, Хасанова установила с ним преступные взаимоотношения, выразившиеся в том, что она по его предложению в период 1964–1969 годов передавала ему в служебном кабинете в Президиуме Верховного Совета республики взятки от заинтересованных лиц за обещанное содействие в помиловании их осуждённых родственников… В 1963–1973 годах Хасанова, являясь председателем горисполкома, а с марта 1972 года начальником управления местной промышленности Бухарского облисполкома, систематически сама давала взятки председателю Президиума Верховного Совета Узбекской ССР Насриддиновой Я.С. за оказываемое ею покровительство и обещание продвижения по службе, а также за содействие в удовлетворении различных просьб. Всего Хасанова передала Насриддиновой шесть взяток деньгами и другими ценностями (золотые изделия, женское украшение "марворид" (связки жемчуга), каракулевую шкуру) на сумму 16 730 рублей. Хасановой было вменено 23 эпизода совершения таких преступлений».



—…И вот меня направили на это дело, — продолжает Борис Уваров. — Мне Хасанова показала, что она давала Насриддиновой взятки, а та, в свою очередь, ориентировала Хасанову и других выступать на всякого рода областных совещаниях против товарища Рашидова, проводя своего рода «критику снизу». Меня даже приглашали по этому вопросу в ЦК вместе с надзирающим прокурором Каракозовым, поскольку предполагался арест Насриддиновой.
Из воспоминаний В.А. Ревы: «В то время, когда велось это расследование, многоопытный генерал — старший следователь по особо важным делам при генеральном прокуроре Союза ССР Любимов Ю.Д. (он вёл следствие по уголовному делу в отношении руководителей и членов Верховного суда Узбекской ССР) как-то в приватном разговоре, когда зашла речь о Насриддиновой, заметил мне, что её не взять, она высоко в верхах плавает, её не отдадут. Бывалый следователь знал, что говорил. Насриддинова действительно была крупной политической фигурой. Много позднее станет известно (об этом расскажет на следствии сама Насриддинова), что она тогда сумела с помощью Галины Брежневой получить доступ к её отцу и заручиться его поддержкой (об этом мне рассказал следователь, расследовавший в отношении неё дело). Это помогло ей остаться при своих интересах и не разделить участь многих своих знакомых, посаженных на скамью подсудимых».
Вот с такой тотальной коррупцией — с самых «низов» и до генсека Брежнева — и столкнулся председатель КГБ Юрий Андропов.
— Причём она была повсеместной, — продолжает Борис Иванович. — Ещё в 1971 году я участвовал в расследовании ряда дел, связанных с коррупцией среди работников Прокуратуры и Верховного суда в Дагестане. Было закрытое решение ЦК КПСС 1970 года о направлении туда следственной группы. На это дело была мобилизована большая часть следователей следственной части Прокуратуры РСФСР. Я работал в бригаде Валеева Мансура Кабировича. Были арестованы заместитель генпрокурора Дагестана, председатель Верховного суда и другие. Об этом я даже написал роман в стихах:
Кавказ! Я стану на колени и помолюсь твоим горам.
Ты столько создал вдохновений — дай крылья и моим словам.
Твои ущелья и вершины, долины и Казбек седой
Воспели славные мужчины — А. Пушкин, Лермонтов, Толстой.
Но мне за ними не угнаться — им невозможно подражать.
А после них зачем пытаться твоё величье воспевать.
Но есть другие ведь картины — жизнь многолика и проста,
Простите горные вершины — не вас кладу на ткань холста.
Героем этого романа стал всего-навсего баран…
Простите, горцы Дагестана … и т. д.
— Замечательные стихи, Борис Иванович! Мы вас охотно пригласим в Клуб творческих людей «Пегас» Ассоциации ветеранов внешней разведки.
— Спасибо, я приду и выступлю. Ведь мои фигуранты сидели в основном в Лефортово. Я знал очень многих ребят-чекистов... Где они сейчас… И вот то главное дело, которым я руководил около пяти лет, создавалось именно мозгами и руками КГБ. По указанию Юрия Владимировича Андропова и за его подписью в 1975 году была создана оперативная разработка — есть её номер, название… Но поскольку Следственная часть КГБ была тогда сравнительно небольшой и могла просто утонуть в волнах коррупционной стихии, то была привлечена Прокуратура СССР. Тайная разработка продолжалась примерно год. То есть уголовное дело не возбуждалось, а было возбуждено дело оперативного сопровождения. В результате этой филигранной работы чекистов была проведена операция против определённого круга дельцов — так называемых цеховиков. История этого вопроса такова. «Цеховики» начали свою бурную деятельность в Грузии. В основном это были жители Тбилиси и Кутаиси, которые опирались на помощь криминальных авторитетов. Однако министр внутренних дел, генерал-майор Шеварднадзе, пришедший к руководству Грузией в 1972 году, получил наказ Брежнева того плана, что ты там, мол, расплодил у себя «цеховиков»… Они по-умному вложили накопившиеся к тому времени коррупционные капиталы в наше и импортное текстильное оборудование и начали выпуск ширпотреба. В результате грузинские предприятия лёгкой промышленности частично производили государственную, а частично — левую, так называемую неучтённую продукцию. Планы, как правило, перевыполнялись, но при этом шло разворовывание государственной продукции, которая реализовывалась преступным путём с участием работников торговли. Именно воровство, поскольку сырьё было государственным. Оно получалось путём приписок: тот же узбекский хлопок — кому-то отправляли «корешки», а кому-то — «вершки»… К тому же они так научились «по-стахановски» настраивать станки, чтобы, например, вместо трёх ниток пускать одну или две… И вот в разгар этой деятельности Шеварднадзе, имея наказ ЦК КПСС, вызывает руководителей соответствующих предприятий и говорит им: «Сворачиваемся, всё убрать!» Легко сказать — убрать. Станки-то тоже неучтённые. Но они были куплены на собственные капиталы, не бросишь. Поэтому станки были перевезены через Кавказский перевал и оказались в Ставропольском крае, Чечено-Ингушетии, Дагестане и по всему Северному Кавказу. Здесь снова раздали взятки, купили площади, открыли новые «цеха», поставили их на баланс Министерства местной промышленности Чечено-Ингушской АССР — опять же за взятки. И преступная деятельность — выработка и сбыт неучтённой продукции — продолжилась уже на территории России. Россия была «заражена» грузинским вирусом. Поэтому за разработку «цеховиков» с января 1975 года взялся КГБ, который вёл их оперативную разработку, то есть аудио- и видеофиксацию посетителей, прослушку, внедрение агентов и т. д. Мне давали знакомиться с многочисленными томами этого секретного дела. А в феврале 1976 года было дано указание того же Андропова по возбуждению уголовного дела, которым занялись следователи. Одновременно в 6:00 было проведено около 120 обысков в магазинах на территории России, куда шла реализация этой продукции, в квадрате Набережные Челны — Москва — Орёл — Чечено-Ингушетия — Саратов. Обыски дали прекрасные результаты. Только обыск, проведённый в Назрановском райпромкомбинате, подтвердил многие оперативные материалы на целый ряд фигурантов. Обозначилось преступное сообщество, и были вскрыты денежные потоки и распределение прибыли. Данным «цехом» владели 5–6 человек, которые были его «акционерами». Они собирались раз в месяц, обсуждали производственные вопросы, выполнение плановых заданий, проценты по «неучтёнке», проводили партийные собрания. И всё это записывали в тетрадки. Прикрывал их министр лёгкой промышленности Чечено-Ингушетии.


Тельман Гдлян и Виктор Идоленко
 

Полная статья по ссылке

Франция
Мы потеряли возможность для нормального диалога с Францией, возможность для нормальных экономических отношений, для культурного обмена. Было время, когда де Голль и Жак Ширак пытались удержать страну в рамках французского патриотизма, все это закончилось. Индивидуальное лицо Франции стало затираться. Французское своеобразие не проявляется как раньше.

Россия и США враги навсегда
Элита США делится на две части: есть американские националисты в лице Трампа сейчас, и есть интернационалисты в лице Байдена. Есть люди, которые говорят, что Америка превыше всего, но мы не должны отвечать за весь мир. А есть люди, которые говорят, что США – руководитель всего мира. Если к власти придут люди, которые хотят сосредоточиться только на Америке, то ситуация изменится. В противном случае мы будем оставаться жесткими противниками.
С американскими спецслужбами были отношения. Был визит директора ЦРУ Тенета в 2000 году. Я участвовал во всех переговорах с ним. Переговоры были не только конструктивные, но и предметные. Когда я провожал Тенета, спросил, доволен ли он. Получил ответ: «доволен, но вам, русским, мы никогда не будем верить, потому что вы азиаты».
То же говорил заместитель госсекретаря Томас Грэм. У него был хороший русский язык, и он думающий человек. Сказал, что у США есть божественная миссия – руководить всем миром. Если они от нее откажутся, то распадутся. Это наша национальная идея, сказал он. Если вы согласитесь с этим, у вас все будет хорошо. Если нет, мы никогда не договоримся.
США не договороспособная страна, с ними невозможно ни о чем договориться. Если с ними о чем либо договариваешься, они завтра отменяют договор под предлогом, что это противоречит их национальной идее. В частности, у нас были консультации по Ираку.
Они объясняют, что нужно убирать Саддама Хусейна. Мы войдем в Ирак, введем там демократию. Я говорю американцам: «Посмотрите, что собой представляет Ирак. Там курды, шииты, сунниты. Страна развалится». «Нет вы не понимаете», – отвечают американцы. Демократия – универсальное средство. Все проблемы решаются». Я им говорю: «Там тысячелетние проблемы. Они не решаются по схеме, а вы предлагаете схему». Потом оказалось, что американцы развалили страну.
СВР не самостоятельная организация. Какова позиция России, такова и позиция СВР, поскольку это инструмент нашего государства. В 1990-е годы наше руководство делало американцам максимальные уступки. СВР предупреждало руководство страны своими заключениями. Мы посылали наверх свои документы, которые свидетельствуют о том, что американцам верить нельзя. И они готовят свои акции, направленные на подрыв нашей независимости и самостоятельности.

Cлавянский мир
СВР снабжала наше руководство информацией по этим странам. Потеряла их Россия.
Абсолютно точно мы их потеряли. Россия их потеряла, как только от них ушла. Это случилось когда Борис Ельцин провозгласил политику «куда хотите, туда идите».
Хотя некоторые страны на самом высоком уровне, такие как Словакия и Болгария, обращались к нашему руководству, даже лично к Ельцину: «Помогайте нам, мы ни в какое НАТО не пойдем». Последовал четкий и ясный ответ тому же Виденову, руководителю Болгарии, который приехал к Ельцину с пакетом предложений: «Идите в НАТО, мы сами туда пойдем». СВР способствовала этим контактам, чтобы прорусски настроенные политики приезжали, чтобы договаривались. Но они получали от правительства пинком под зад.
Были обращения и от сербов, причем лично от Милошевича. Последовали предложения и от Словакии, от премьера Мечьяра. Веденов приехал с планом развития экономических отношений и получением помощи. Он сказал, если этот план будет претворен в действие, мы в НАТО и ЕС не войдем. Мы ориентированы на Россию, мы готовы пойти с Россией. Мечьяр просил небольшие дотации в металлургический завод, поддержать две обувные фабрики, и сказал: пока я у власти, это ближайшие пять лет, Словакия в НАТО не войдет.
Ельцин сказал, что нам это не интересно. Когда эмиссару Мечьяра передали это, он заплакал. Он был руководителем словацкой спецслужбы.

ШОС и БРИКС
СВР обеспечивает руководство информацией, что такие-то страны хотят вступить в организацию, такие-то страны мешают расширению ШОС.
Великобритания предпринимает шаги, чтобы подорвать престиж ШОС.
Если будет поручение от руководства что-либо передать, то СВР передает. В частности, у меня было устное послание для Саддама Хусейна, и я поехал в Ирак и передал послание начальнику кабинета. Бывает так, что сложно в какую-то страну что-либо передать, тогда используют каналы СВР. ШОС – это политическая организация, в ней работают политики, первую скрипку играет МИД. Продолжается линия партнерских связей между спецслужбами стран ШОС. Есть контакты, обмен актуальной информацией по таким направлениям, как международный терроризм, международный наркотрафик, горячим точкам – как избежать взрыва.
ШОС – политическая организация в отличие от НАТО. ШОС это противовес Западу, его политике, его международным организациям. НАТО сосредотачивается исключительно на России, все их планы и войска сконцентрированы на России, а не на Китае. Страны ШОС далеко находятся от НАТО.
Американцы пока только пытаются создать блок против Китая. Они подтягивают в блок Великобританию, Австралию, Японию. На базе ШОС объединиться не получится против НАТО, у этой организации другие задачи. Того, что страны ШОС занимают по отношению к России лояльную позицию, достаточно, чтобы Россия проводила в Европе и Америке нужную ей политику и была спокойна за свой тыл.
Со спецслужбами стран БРИКС у нас хорошие, партнерские взаимоотношения.

Украина
СВР мало работала на Украине, поскольку зона ее ответственности – Запад. Действия СВР сводились к тому, чтобы добыть планы Запада в отношении Украины. Эта страна находилась под наблюдением других спецслужб России. Что касается Украины, она была потеряна 100 лет назад, когда создали Украину как республику. Раз мы развивали эту территорию как самостоятельную внутри СССР, это привело к попыткам оттолкнуться от России в культурном и политическом смысле. Это не просто ошибка Кучмы или Порошенко. Эта история вырастала из нашего ошибочного подхода усилить Украину нашими землями, которые к Малороссии никакого отношения не имели. Мы сами заложили эту мину, и она взорвалась. Об этом говорил президент РФ Владимир Путин. Об этом знали и на Западе, и еще в 80-е годы проговаривались. В частности, в беседе нашего посла в ФРГ Квицинского с вице-канцлером ФРГ Штраусом. Так вот, в 1985 году Штраус заявил: «Ваша страна распадется. Невозможно существовать государству, в котором 15 государств со своими флагами, гимнами и парламентами». «У вас в Германии то же самое», – ответил Квицинский. «Нет, – сказал Штраус, – у нас объединение на территориальной основе, а у вас на национальной». Сначала мы создали украинскую нацию, а на этой почве раскрутили национализм, антироссийские взгляды. Мы через сто лет столкнулись с фактом, что Украина стала тараном коллективного Запада. Украину нельзя вернуть в фарватер российской политики, можно лишь присоединить южнорусские земли к России. Президент Путин опубликовал статью «Мы один народ», а не два братских народа. Так было в Российской империи до 1917 года. Так, например, когда мы отступили из Галиции в 1915 году, то вместе с русской армией ушло шесть миллионов человек – половина населения Галиции. Все носители русской культуры. Если мы один народ, зачем существование еще одного государства? Чтобы раскручивать идею реванша? Народы, не связанные между собой, пытаются создать свою государственность. А как ее создать народу, который является частью русского народа? Надо жестко отталкиваться. Поэтому они превращаются в Антироссию. Я не верю в переход Украины в состояние дружеского государства. Коллективный Запад будет вооружать Украину, даже если уйдет Зеленский. Независимая Украина – это проект Австро-Венгрии и Германии Бисмарка. Потом эту идею подхватили американцы и англичане. СВР в этой ситуации может добывать сверхсекретную информацию. 

ИЗ БЕРЛИНА В ШАНХАЙ ЧЕРЕЗ ФИЛАДЕЛЬФИЮ
Урсула Кучински родилась 15 мая 1907 года в Целендорфе, фешенебельном районе Берлина, в семье немецких евреев. Ее отец, профессор Роберт Рене Кучинский, был экономистом, статистиком, демографом, а мать Берта – художницей. Историк Эрик Хобсбаум вспоминал о семье Кучинских как об одной из самых преуспевающих в Берлине.
Урсула была вторым ребенком в семье: кроме нее и старшего брата Юргена у родителей было еще четыре младшие девочки. В семнадцать лет, окончив лицей и торговую школу, Урсула пошла работать ученицей в книжный магазин «Прагер». Урсула, как и ее семья, придерживалась коммунистических взглядов. Девушка вступила в молодежную коммунистическую организацию берлинского района Целендорф, стала членом профсоюза служащих.
В 1921 году профессор Кучинский получил приглашение на работу в США. Жена поехала с ним. С тех пор шесть месяцев в году родители проводили в Америке, оставляя детей дома. Урсула стала фактически главой семьи, поскольку старший брат Юрген не вникал в домашние дела. Он изучал экономику, философию и историю в университетах Берлина, Эрлангена и Гейдельберга. В 1925 году Юрген защитил в Эрлангене диссертацию «Значение экономики» и получил степень доктора философии.
В мае 1926 года Урсула стала членом Коммунистической партии Германии (КПГ). На одном из митингов она получила удар полицейской дубинкой. В 1928 году политическая деятельность Урсулы стала известна ее работодателям, и девушка потеряла работу.
Урсула решила уехать в Америку, где к тому времени уже обосновался ее старший брат Юрген. Урсула сначала жила в Филадельфии, где давала уроки немецкого языка детям одной квакерской семьи. Потом служила горничной в гостинице «Пенсильвания». Затем ей посчастливилось найти работу по специальности – в книжном магазине в Нью-Йорке.
Однако Америка Урсуле не понравилась. В 1929 году она вернулась в Германию, где почти сразу же вышла замуж за молодого архитектора Рудольфа Гамбургера. Жизнь не сулила супругам ничего хорошего, ибо найти работу в охваченной кризисом Германии Рудольф не мог. Однако представилась возможность получить неплохую должность в Китае. Знакомый Рудольфа сообщал ему, что требуется архитектор в городское управление Шанхая, во главе которого стоит английская администрация.
Рудольф и Урсула выехали в Китай: Рудольф в поисках перспективной работы, а Урсула с тайной мыслью вести революционную работу бок о бок с китайскими коммунистами, о которых тогда много писали. Летом 1930 года они добрались, наконец, до Шанхая. Урсула увидела совершенно иной мир, столкнулась с ужасающей азиатской эксплуатацией и нищетой.
Впрочем, европейцев это не касалось. Никогда еще она не жила в такой роскоши и безделье. Пока Рудольф работал помощником архитектора в отделе общественных работ муниципального совета, Урсула искала возможности связаться с китайскими коммунистами, просила о помощи товарищей по КПГ, но тщетно.
Однако такая возможность вскоре появилась – но это были совсем не китайцы…

КОНСПИРАТИВНАЯ КВАРТИРА
Осенью 1930 года Урсула познакомилась с Агнес Смедли – американской писательницей и журналисткой левого направления, жившей в Шанхае. Молодые женщины подружились. Как-то раз Урсула пожаловалась американке, что никак не может найти себе применение как коммунистка. Через некоторое время Агнес сказала, что, если Урсула согласится, ее мог бы навестить один коммунист, которому можно полностью доверять.
Так Урсула познакомилась с немецким журналистом Рихардом Зорге – коммунистом и советским военным разведчиком. Вскоре шанхайская квартира супругов Гамбургер превратилась в место тайных встреч Зорге и членов его группы. Урсула, которую Рихард для конспирации назвал Соней, должна была предоставлять для совещаний одну из своих комнат. Ни присутствовать при разговоре, ни тем более интересоваться тем, что в ее квартире происходит, ей не полагалось.
Постепенно Соня приобретала опыт. Рихард стал давать ей все более сложные поручения. Она обрабатывала поступающую информацию, переводила документы, фотографировала материалы. Получала почту и донесения, начала заниматься вербовкой, постигала основы конспирации.
Соня вспоминала: «Конспирация стала моей второй натурой, поскольку товарищи, которых надо было уберечь, действовали в условиях постоянной опасности. Забота о них вошла у меня в плоть и кровь, так же, как забота о моем маленьком сыне». (Зимой 1931 года у супругов Гамбургер родился сын Миша.) При этом Соня пока еще не знала, на кого работает. Она выполняла партийную работу, ее соратниками были коммунисты – этого было достаточно.
Основной проблемой были отношения с мужем. Несмотря на свои левые убеждения, Рудольф упрашивал Урсулу отказаться от партийной работы, чтобы не подвергать риску себя и ребенка. Так что конспирироваться пришлось в первую очередь от мужа. В течение всех трех лет их жизни в Шанхае Рудольф так и не узнал ни о разведывательной работе своей жены, ни о том, что их квартира использовалась для нелегальных встреч.

Соня-Урсула-Рут в разрушенном Берлине.   Фото из книги Рут Вернер. Соня рапортует. М., 1980

ИЗ ШАНХАЯ В МАНЬЧЖУРИЮ ЧЕРЕЗ МОСКВУ
В разведгруппу Зорге, посещавшую шанхайскую квартиру семьи Гамбургер, входили: помощник Зорге Карл Римм, известный Соне под именем Пауль; Макс Шенк (настоящее имя Макс Клаузен), позднее радист Зорге в Японии; Гриша, он же Джон, владелец фотоателье, делавший микрофильмы разведывательных донесений; японский журналист Ходзуми Одзаки (он был казнен в Токио вместе с Зорге 7 ноября 1944 года). К ним Соня относилась как к боевым товарищам.
Зорге принес ей на хранение чемодан с рукописными и печатными материалами, а затем и второй – с оружием. Однажды Зорге поручил Соне отнести объемистый пакет его знакомому Фреду. С ним у Сони сразу возникли доверительные отношения. Она рассказала ему о себе всё, даже советовалась, не разойтись ли с Рудольфом.
Много лет спустя Рут узнала о Фреде как о герое гражданской войны в Испании. Это был Манфред Штерн – знаменитый генерал Клебер, герой Мадридского фронта. Позже он был отозван в Москву и расстрелян как «враг народа».
В декабре 1932 года Зорге внезапно покинул Китай. Новым руководителем Сони стал Пауль. К тому времени Урсула уже знала, что она работает на Советский Союз. Летом 1933 года ей предложили поехать в Москву на учебу. Предложение означало, что в случае согласия она станет штатным сотрудником Разведуправления Генштаба Красной армии.
В разведшколе в Москве Соня, получившая фамилию Людвиг, провела полгода. Она изучала радиодело, основы агентурной работы, правила конспирации и вербовки. Затем Соня получила новое назначение, не менее опасное – в Маньчжурию, в город Мукден. К этому времени она твердо решила расстаться с мужем. Сына она оставила у себя.
Соня была направлена в Мукден в качестве представителя шанхайской книготорговой фирмы. На задание она поехала с новым напарником. Им стал молодой немецкий коммунист, бывший моряк Иоганн Патра (подпольный псевдоним Эрнст).
Совместная работа давалась им нелегко – слишком разными по психологии и культуре были женщина из семьи профессора и пролетарий Эрнст, человек с непростым характером: обидчивый и деспотичный, но обстоятельный и серьезный. Соню обрадовало, что Эрнст не возражал против того, чтобы она взяла с собой ребенка. Они отправились в путь на итальянском пароходе из Триеста.
«На пароходе я разгуливала в белом платье без рукавов и вместе с Эрнестом плавала в бассейне, а длительное путешествие с его теплыми днями и ясными ночами создавало атмосферу, которой трудно было противостоять. Мне было двадцать четыре года, Эрнсту двадцать семь… Я далеко не была уверена, что желаю лишь «товарищеских отношений» между нами», – вспоминала Соня.
Конечно, случилось то, что должно было случиться. Рудольф спокойно и с достоинством принял появление Урсулы с ее новым спутником. У него было одно желание: сохранить сына и хотя бы видимость семьи. Он принял Эрнста как боевого товарища и помог отправить в Мукден оперативный багаж – огромное старинное кресло, в сиденье которого была спрятана рация.

ИЗ МУКДЕНА В ШВЕЙЦАРИЮ ЧЕРЕЗ ПОЛЬШУ
Задание у Эрнста и Сони было опасное: передавать в Москву разведданные, а кроме того, работать с маньчжурскими партизанскими отрядами. Они должны были осуществлять связь между партизанами и СССР. Передавать информацию и запросы отрядов. Консультировать партизан, и если нужные рекомендации не мог дать Эрнст, запрашивать их из Москвы.
Разведчики проработали в Мукдене почти год. В апреле 1935 года один из хорошо знавших их китайских товарищей был арестован японцами. Надо было срочно уезжать из Мукдена. Соня покинула и Китай. Янина, дочь ее и Иоганна Патры, родилась уже в следующей ее загранкомандировке – в Польше.
Соня вспоминала: «Когда я почувствовала, что у меня будет второй ребенок, меня не покидали сомнения: а возможно ли это при моей опасной работе?.. И тогда я сказала себе: дети придают силы, вселяют уверенность и делают жизнь веселой. Лучше быть веселым разведчиком, чем грустным, лучше спокойным, чем нервным. А там, где висят пеленки, вряд ли кто ожидает встретить разведчика. И я решилась».
По странной прихоти судьбы, в Польшу ей предложили ехать с ее первым мужем Рудольфом, который к тому времени тоже стал работать на советскую разведку. Московское начальство ничего не знало о нюансах их отношений, а Рудольф был готов по-прежнему заботиться о ней и ее детях.
Они поселились в Варшаве. Одно время Соня была радисткой у Николы Попова (псевдоним Черный). Затем некоторое время жила вместе с детьми в Данциге, работала с местной антифашистской группой. Но потом работы стало мало, ее отозвали и почти сразу направили в Швейцарию.
В 1937–1938 годах Соня дважды ездила в Москву на учебу. В Кремле «всесоюзный староста» Михаил Калинин вручил ей орден Красного Знамени. Она носила его лишь один день. Когда уехала, он остался в Генштабе. Вообще пребывание в Центре для Сони, в отличие от других разведчиков, было сведено до минимума, необходимого для переподготовки: она резко отрицательно относилась к разлуке с детьми, которых брать с собой в СССР было нельзя.
Следующим местом ее командировки стала Швейцария, куда Соня поехала уже в качестве резидента – руководителя хоть и маленькой, но собственной группы. К тому времени все ее немецкие родственники, спасаясь от нацизма, перебрались в Лондон; там же были и дети. Заехав туда по пути, Урсула, во-первых, привлекла к работе на советскую разведку отца, брата и одну из своих сестер. А во-вторых, через английских ветеранов гражданской войны в Испании сумела найти себе двоих помощников – Леона Бертона и Александра Фута. Еще один человек из ее группы – Франц Оберманнс – должен был прибыть из Москвы.

Соня и ее дети. Фото из книги Ben Macintyre. Agent Sonya. London, 2020

Полная статья по ссылке

ОДИНОЧЕСТВО В ТОЛПЕ
В семь лет Леонора Сюттерляйн осталась круглой сиротой. Родители погибли в авиакатастрофе, а бабушка, которая забрала девочку к себе, умерла через год. Других родственников не нашлось, и девочку определили в интернат.
Короткая стрижка «а ля Гаврош», угловатые движения, низкий голос, отсутствие и намека на грудь – Леонору в ее 14 лет все принимали за мальчишку. Она ничего не имела против – с подругами ей не везло, а в обществе мальчишек она чувствовала себя на равных. Зато Леонору отличали феноменальная память и склонность к изучению иностранных языков. На школьных олимпиадах она неизменно завоевывала призовые места.
По окончании филологического факультета Боннского университета Леонору пригласили на работу в МИД. Пройдя все проверки и тесты, она с 1966 года стала работать в отделе «Телько», где расшифровывались все телеграммы западногерманских посольств. В 22 года Леонора имела высшую степень допуска к секретам. За секретность она получала приличную надбавку.
Казалось бы, жизнь удалась. Но через 10 лет службы в министерстве Леонора не испытывала никакого удовлетворения. Виной тому одиночество – ни подруг, ни родных, ни интимного партнера.
Но Леонора, подойдя к рубежу в 32 года, не теряла надежды на замужество. Появления своего принца она ждала каждый день. А накануне праздников и в новогодний сочельник всегда накрывала стол на двоих.
Чтобы скрасить одиночество, она завела говорящего попугая, которого назвала, конечно же, Принцем.

ПОЯВЛЕНИЕ ПРИНЦА
Едва Леонора закончила накрывать праздничный стол на двоих, в прихожей раздался звонок. Подлетев к двери, она распахнула обе створки.
Первое, что увидела она, был огромный букет белых роз. Букет качнулся, как занавес в Боннской опере, и на рампе возник пришелец из ее грез. Элегантный и обворожительный, как Ален Делон, он сквозь очки в тонкой золотой оправе смотрел Леоноре прямо в зрачки.
«Добрый вечер! – бархатным баритоном, в котором звучал австрийский акцент, произнес он. – Могу я видеть фройляйн Леонору Сюттерляйн?»
«Это я».
«Неудачная шутка! Два дня назад я познакомился с Леонорой на мессе в Венском соборе святого Стефана… Я близорук, но не настолько… В общем, она пригласила меня в гости по этому адресу… Ну-ка, держите!»
Пришелец вручил букет Леоноре, вынул из кармана пальто бумажник и показал Леоноре визитную карточку.
«Да, это моя визитка... Но…»
Первым нашелся пришелец. Хлопнув себя по лбу, он громко рассмеялся.
«Я все понял… Шутите не вы, а та проказница, что вручила мне вашу визитную карточку… Ну, что ж, не пора ли нам вместе пошутить над ней? Наверняка она из вашего близкого окружения. То-то она умоется, узнав, с кем вы встретили Новый год!»
С этими словами пришелец взглянул на циферблат.
«Он уже на подходе – осталось меньше часа».
Попугай заорал хриплым голосом: «Принц, сколько еще тебя ждать, негодник?» Пришелец отреагировал мгновенно:
«А вот и приглашение!»
Леонора целый месяц не могла выбраться из сказочного сна. Опомнилась она, когда Фриц Кранц сделал ей предложение выйти за него замуж. Законопослушная Леонора действовала по инструкции: бросилась к офицеру безопасности, чтобы сообщить данные жениха.
Как выяснилось, возлюбленный – рыцарь без страха и упрека: ни порочащих связей, ни скандальных или уголовных дел; ни наркотиков, ни табака, ни алкоголя; преуспевающий бизнесмен, в Бонне держит фотоателье; вдовец, детей не имеет; увлекается спортивными играми и путешествиями. И Леонора получила благословение на брак.
Венчание состоялось в венском соборе святого Стефана.

ТРУДОВЫЕ БУДНИ
Через некоторое время «Астор» (рабочий псевдоним Кранца, капитана ГУР) предложил шефу завербовать Леонору, выдав себя за офицера советской разведки. В глазах Леоноры великая держава была более значительной, нежели ГДР, в отношении которой она отпускала едкие замечания.
Генерал Вольф предложил свой вариант: Кранц откроется Леоноре как офицер австрийской разведки, работающий в ФРГ под прикрытием бизнесмена.
Интуиция Вольфа не подвела. В результате операции удалось не только дезориентировать западногерманских ищеек, но и надолго рассорить спецслужбы ФРГ и Австрии.
Формально вербовка не была проведена – Леонору использовали «втемную». Но в ГУР и КГБ она значилась как источник «Хельга». Супруг объяснил ей, что они будут работать для благой цели – улучшения отношений Австрии с северным соседом. Леонора стала приносить ему секретные документы.
Полгода все шло хорошо. «Хельга» хладнокровно набивала свою объемистую сумку километровыми телеграфными лентами и беспрепятственно покидала здание МИДа, не подвергаясь досмотру. «Астор» обрабатывал материал в своем фотоателье, а дальше информация попадала к генералу Вольфу и председателю Андропову. Когда же «Хельгу» на три месяца послали в посольство ФРГ в Вашингтоне, ГУР и КГБ получили беспрецедентные сведения о германо-американских отношениях на высшем уровне.
Но однажды ночью Леонора призналась мужу, что испытывает сильные угрызения совести: ведь ей приходится злоупотреблять доверием коллег. А для нее, католички, ложь – это большой грех.
«Астор» немедленно связался с Центром. Вскоре «Астор» и «Хельга», согласно плану генерала Вольфа, выехали в Вену и уже по традиции посетили собор святого Стефана. Там они случайно встретили священника, который предложил им исповедаться.
Первой к исповеди священник призвал Леонору. Из исповедальни она вышла с просветленным лицом. Увидев мужа, она радостно воскликнула: «Как хорошо, Фриц, что ты у меня есть!»
Когда «Астор», в свою очередь, уединился со священником, тот заверил, что «Хельга» проблем не создаст. Но при одном условии: исповедоваться ей нужно регулярно и только у него.

АРЕСТ
Когда ночью раздался звонок, Леонора не сразу поняла, в чем дело: у Фрица свои ключи, а гостей они никогда не принимали.
Вторгшиеся в квартиру сотрудники Федерального ведомства по охране Конституции предъявили удостоверения и поинтересовались, дома ли муж. Леонора, пытаясь взять себя в руки, выдавила:
«Нет, он в деловой поездке, в Вене».
Сотрудники переглянулись и заулыбались: где же еще может находиться шпион? Конечно, в Вене – в шпионской столице Европы!
«Как часто ваш муж ездит в Вену?»
«По мере необходимости».
«Вы часто составляете ему компанию?»
«Никогда!»
«Хорошо, фрау Кранц, собирайтесь, вам придется проехать с нами».
«Не забывайте, что мне завтра с утра нужно быть на работе».
«Не беспокойтесь, фрау Кранц, вопрос с вашим руководством уже улажен».
«А как же мой попугай? Он же умрет с голоду. Я возьму его с собой!»
Контрразведчики переглянулись. Они явно не ожидали такого оборота.
«Нет-нет, фрау Кранц, возьмите только туалетные принадлежности… Все просьбы потом… к следователю. Вам доставят все необходимое, но… после обыска».
Сотрудник подчеркнуто любезно предъявил ордер на арест и обыск.

ПРОЩАЛЬНОЕ ПОСЛАНИЕ
Раздался стук в дверь, и на пороге кабинета возник межведомственный курьер.
«Герр Крейцель, это для вас!» – на стол перед следователем лег листок, с двух сторон исписанный бисерными буковками.
«Что это?»
«Это письмо, переданное заключенной Леонорой Кранц на волю через охранника Отто Кноппе… Распишитесь в получении!»
С первой же фразы стало ясно: писала Леонора Кранц.
Судя по тому, что текст исполнен разными почерками, можно сделать вывод, что послание составлено не в один присест. Значит, и самоубийство совершено не под влиянием импульса, а после долгих размышлений.
«Фриц, мой сказочный Принц! В течение всего времени, что мы женаты, ты дарил мне незабываемый праздник... Я хотела бы вечно быть рабыней твоих желаний! Я благословляю ту женщину, что вручила тебе мою визитную карточку... Увидев тебя, я сразу поняла, нет! – почувствовала, что это – знак Судьбы…
А теперь, сказочный пришелец из моих грез, о грустных делах. Меня допрашивают через день. Обо мне они ничего не спрашивают – все о тебе. Но что я могу им сказать?! Я ведь ничего не знаю и поэтому по большей части молчу…
Сегодня, чтобы разговорить меня, следователь применил ужасный прием: выложил передо мной ворох фотографий, где ты голый кувыркаешься с какой-то крашеной девкой!.. А потом вынул зеркало, направил на меня и заорал: «Ты посмотри, паршивая овца, на кого ты похожа! Ты – страшилище, в тебя не может влюбиться ни один нормальный мужик. Твой Фриц женился на тебе только для того, чтобы ты таскала ему каштаны из огня – похищала секреты. Ты предала своих коллег, ты предала Фатерлянд! Ты занималась шпионажем вместе с подставленным тебе мужем!»
Но это ведь не так! Ты ведь не подставленный муж? Мы же полюбили друг друга, разве не так?.. Я не занималась шпионажем, я никого не предавала, и мне об этом сказал священник, которого мы встретили в соборе святого Стефана...
Я поверила тебе, я пошла за тобой, я подчинилась твоему желанию и наставлению священника поработать на благо двух стран – Остеррейха и Фатерлянда, ведь это – так?.. Знаешь, следователь не сумел меня переубедить…
И вот, когда он перестал кричать, я попросила вернуть мне мое зеркальце. Должен же он понять, что женщине без зеркала невозможно. Но он мне его не отдал. Знаешь, что он мне сказал? «Не отдам, – сказал он, – с его помощью ты лишишь себя жизни. Зеркало всегда изымается у заключенного, потому что, разбив его, осколком можно перерезать себе артерию. Поняла?»
Еще он сказал: «Девочка, для тебя игра окончена... Ты исполнила свою партию, и он тебя выбросил, как отработанный мундштук флейты. Он найдет себе другую и будет с нею радоваться жизни, а тебе до конца дней твоих гнить здесь! Иди и хорошенько подумай о том, что я тебе сказал. Не хочешь говорить – уходи. Уходи н а в с е г д а. Поняла?»
Когда я вернулась в камеру, я поняла, что никому не нужна... Ты вдохнул в меня настоящую жизнь и ушел навсегда, так что же мне остается? Я знаю – попрощаться с тобой и уйти насовсем!
Милый Фриц, мы обязательно встретимся на том Свете, жаль только, что люди там друг друга не узнают! – так говорила мне бабушка перед смертью... Прощай, Фриц, мой непрочитанный роман!.. Я не знаю, что мне делать, я дошла до крайности, и поэтому сейчас, как я тебе и говорила, я буду уходить… Твоя Леонора». 

Чем руководствовались все правительства Армении, избегавшие создавать явно нужную спецслужбу, никто не знает. Возможно, это излишняя самоуверенность, так дорого обошедшаяся в ходе недавней войны.
Была и существует военная разведка как подразделение министерства обороны – без нее никак. Есть Служба национальной безопасности (СНБ), которая занимается контрразведкой и внутренней безопасностью. Теперь, согласно законопроекту и сопутствующим документам, предусмотрен трехгодичный переходный период, в ходе которого будет происходить взаимный обмен опытом между этими ведомствами с перетеканием кадров в новое.
Также там должна сложиться собственная номенклатура задач. Военная разведка по определению занята довольно узким кругом проблем.
В Ереване подчеркивают, что служба разведки станет гражданской и будет подчиняться только премьер-министру. Он же будет назначать ее руководство. Это позволит расширить список сотрудников, которые теперь не обязательно должны быть военнослужащими.
Часть оппозиции настаивает, что назначать руководство должен парламент. Но в этом случае утрачивается идея прямой подчиненности, а политическая разведка должна быть напрямую подчинена главе исполнительной власти.
В заявлениях оппозиционных деятелей, которые транслируют в основном англоязычные СМИ, обсуждается и другой вопрос: насколько новая разведка будет связана с соответствующими российскими структурами.
Считается, что СНБ все эти тридцать лет была довольно плотно аффилирована с ФСБ РФ, но это все-таки контрразведка.
В команде премьера говорят о том, что «необходима отечественная школа» разведывательной деятельности. Что имеется в виду – не очень понятно, поскольку практически все сотрудники армянских спецслужб учились в Москве, пусть даже некоторые из них проходили дополнительное обучение на Западе.
Все – и окружение Пашиняна, и оппозиция Пашиняну – считают, что разрыв в контактах с российскими спецслужбами будет фатален для Армении. И это при том, что российские спецслужбы, по конфиденциальной информации, давно не горят желанием сотрудничать с армянскими структурами из-за боязни утечки информации. Началось это как раз с приходом к власти Пашиняна и достигло пика во время 44-дневной войны за Карабах.

То, что армянская разведка будет создаваться с нуля, ряд комментаторов в Армении считают положительным фактором, поскольку нынешнее СНБ – это «ребенок КГБ СССР».
Это не совсем так, поскольку на волне демократизации в 1990-1991 годах КГБ АрмССР был просто распущен. Значительная часть его сотрудников лояльно относилась к идее независимости Армении даже в советское время, что вызывало неприязнь и недоверие у центрального аппарата в Москве и у «командированных» в Ереван сотрудников. Тем не менее даже сейчас, через 30 лет после распада СССР, в Ереване есть силы, которые настаивают на «люстрации» сотрудников новой разведки. Это странно, поскольку других в принципе нет.
Подготовку законопроекта о создании ведомства поручили генералу Аршаку Карапетяну, что вызвало массу дополнительных дискуссий. Карапетян – человек советской закваски. Учился в Нахимовском училище в Калининграде, потом в военных училищах в Москве, но и пару месяцев в британском Йорке. Но самое главное, он очень долго возглавлял военную разведку Армении и был отправлен в отставку после короткой войны 2016 года, поскольку именно военную разведку сделали за нее виноватой (в Армении невозможно не стать виноватым хотя бы за что-нибудь).
Карапетян уехал в Москву военным атташе посольства, а затем вернулся в Армению и довольно быстро стал министром обороны уже после войны 2020 года. Осенью 2021-го Пашинян снял его с должности, поручив подготовку всех документов и проектов по созданию гражданской разведки.
Публичная критика Карапетяна грешит противоположными по смыслу утверждениями. С одной стороны, ему вменяют тесную связь с Россией. С другой – то, что новая армянская разведка может порвать с Россией, поскольку, по мнению части общественности, российские спецслужбы не помогли или недостаточно помогли Армении в войне 2020 года.
При этом претензий к самому Пашиняну и его окружению, из-за которого, собственно говоря, и прекратился обмен информацией между Москвой и Ереваном, мало кто предъявляет.
Никто еще не публиковал структурных и устанавливающих документов новой разведки, которые написал Карапетян или кто-то еще. Впрочем, в этом деле довольно сложно придумать что-то принципиально новое, а схему организации и вовсе придется с чего-то копировать.
И тут надо понимать, что скопировать структуру и методы работы Службы внешней работы (СВР) России практически невозможно. Это уникальная модель, которую не возвести на ровном месте даже за несколько лет. Одна только система подготовки нелегалов многого стоит.
Но можно с разной степенью эффективности повторить на бумаге структуру какой-нибудь европейской спецслужбы (типа французской, которая армянам очень сочувствует) или даже Моссада. Однако не исключено, что это нарушит остатки коммуникации между Москвой и Ереваном.  
Кстати, помощь Еревану может оказать и Иран, но тогда возникнут проблемы с евреями. Замкнутый круг, в центре которого, как ни крути, Москва. Микрорайон Ясенево.
Таким образом, главной проблемой при формировании политической разведки Армении будет попытка найти баланс между сохранением коммуникации с Россией и созданием новой национальной системы. Что в ней будет сугубо национальным, а что подчерпнуто из признанного международного опыта, вопрос пока открытый. Но сохраняется шанс на то, что политическая ситуация в стране, расшатать которую, как показывает практика, не трудно, будет оказывать серьезное влияние на работу новой структуры. А это самая страшная родовая травма, которая может случиться с разведкой.