Улыбаемся и машем, парни!

Самым бездарным учеником в школе считался француз Пьер Кюри (1859–1906) – один из создателей учения о радиоактивности, открывший полоний и радий.
 
Исаак Ньютон (1643–1727) пошел в школу лишь в 11 лет, где у него была стойкая репутация туповатого переростка.
 
Один из наиболее одаренных художников XIX века Эдуард Мане (1832–1883) в школе по всем предметам плелся в хвосте класса, а в пятом остался на второй год.
 
Учась в Цюрихском высшем техническом училище, Альберт Эйнштейн (1879–1955) прогуливал лекции, и, если бы сокурсник не снабдил его конспектами, он не сдал бы выпускных экзаменов по физике и математике.
 
В. А. Жуковского, русского поэта, переводчика, воспитателя Александра II, исключили из училища в девять лет «за неспособность».
Живописец, архитектор, ученый, гений Возрождения Леонардо да Винчи (1452–1519) в школе не учился вообще.
 
Про А. С. Пушкина преподаватели лицея говорили: «Поверхностный ум, леность к наукам».
 
Федора Шаляпина в молодости не приняли в хористы «по неспособности». А второй раз, когда он и Максим Горький хотели поступить в церковный хор, Горького приняли, а Шаляпина не приняли.
 
Будущий великий педагог Константин Ушинский (1824–1870) провалился в гимназии на выпускных экзаменах.
 
Томас Эдисон (1847–1931) в школу ходил несколько месяцев: учителя называли его безмозглым и говорили, что он слишком глуп, чтобы учиться. Эдисон стал изобретать. В течение жизни Эдисон получил 1093 патента, такого количества не получал не один человек в мире. И на старости лет Эдисон любил повторять: «Неужели вы думаете, что я изобрел бы хоть что-нибудь, если бы ходил в школу!».

По отношению к танцам всех особей мужского пола, некоторые из которых мужчины, можно разделить на 5 подвидов.
 
Первый (высший) подвид можно смело назвать мужчинами, хотя сейчас их осталось очень мало. Они, как и мужчины Средних веков, ведут танец в трех измерениях и вполне справляются с этим. Теперь мы видим их только в кино с дворянскими балами или на конкурсах бального танца. 3 измерения сразу – дело не только сложное, но и спортивно престижное. Подумайте сами. В первом измерении танцор должен соблюдать строй, как на параде или в бою, и не один, а с дамой. Приятно смотреть, как, например, в мазурке или краковяке пара идет за парой, не отклоняясь в стороны. И ведет даму кавалер – настоящий мужчина.
 
Он же работает и во втором измерении. То даму вокруг себя обведет, то дам сменит, то сам вокруг нее за два такта обернется. И при этом даме все время улыбается, чем ее и ободряет, и вдохновляет.
 
Третье измерение (личное мастерство) и описать не возможно. Какие только па не выделывали раньше кавалеры: и прыжки, и присядки, и на колени перед дамой встать, и подняться за 1 секунду – все это не нарушая общего строя.
 
Однако шло время, и мужчинам вдруг стало тяжело «работать» в трех измерениях. Какая-то деградация в них закралась, что ли. Ну они это прикрыли модой, дескать, теперь в моде совсем другие танцы – танго, фокстрот. А в действительности просто отменили первое измерение, т. е. общий порядок, и значительно упростили свою роль.
 
Правда, оставили на некоторое время 2 измерения. В танго и фокстроте, хотя пары и движутся в беспорядке, однако кавалер, т. е. более низкий подвид мужчины, еще должен вести даму и ей улыбаться. Теперь таких особей, конечно, больше, чем первых, но все же сохранилось их не очень много.
 
И все потому, что процесс пошел… Пошел процесс упрощения, т. е. облегчения задач кавалера в танце. Более того, кавалер перестал быть кавалером. Особи мужского пола исключили и второе измерение, т. е. обязанность вести даму в танце. Они движутся рядом с ней или просто самостоятельно. Этих особей уже не назовешь мужчинами, во всяком случае в танце, ибо в танце они мужских функций не выполняют. Это им просто не по силам или не по способностям. Хорошо еще, если этот третий подвид сам мастерски и акробатично пляшет.
 
Но процесс раз уж пошел, так пошел и дальше. Появился, или, точнее, возродился, четвертый подвид, про который еще Фамусов у Грибоедова в «Горе от ума» сказал: «Чего хорошего, как ступа он толчется», – и действительно, этот ничего не может.
 
А вот пятый подвид особей мужского пола дошел до уровня «ничего не хочу, ничего не могу». Сидит на дискотеке, как на толчке в туалете. Ну что же с такими особями делать? Вот и танцуют девушки друг с другом или за границу бегут.
 
Дорогие юноши, если хотите стать настоящими мужчинами, окончите для начала школу бального танца!

Непонятно все-таки, почему почти всех великих ученых, т. е. гениев, то жгли на кострах, как Джордано Бруно, то уничтожали в застенках, как Н. Вавилова, то исключали из академии, как М. В. Ломоносова, то не избирали в академики, как Д. И. Менделеева.
Вопрос этот с детства мучил Сашу, пока его не призвали в армию. Тут его мысли о гениях столкнулись с совершенно гениальным армейским решением.
 
Все знают, как трудно сшить, подогнать на себя, на свою фигуру, например, костюм в ателье. Сколько примерок, перешиваний! То же и с подбором обуви в магазине. Сколько приходится перемерить – то длина не подходит, то ширина, то палец жмет.
 
А в армии завели 100 человек в каптерку, лежат там 100 пар ботинок, и каждый новобранец подобрал себе нужный размер. За 30 минут все 100 призывников с совершенно разными ногами обуты и ни у одного неподошедшей пары ботинок не оказалось.
 
Саша был ошарашен. Кто и как все это предусмотрел – размеры для каждого из 100, без примерки и сразу?
Оказалось, что в основе такого армейского обеспечения лежит научное статистическое исследование закономерности распределения 18-летних граждан по размерам их ног. Военные всего один раз в год берут 10 тыс. призывников и определяют процентное соотношение необходимых для них размеров обуви, т. е. устанавливают распределение по размерам у этих 10 тыс. новобранцев.
Получается, что, например, 50-й размер, т. е. ненормально большой, имеет только 1 из 100 человек, и 33-й, т. е. ненормально маленький для мужчин, – тоже 1 из 100.
А 41–43 размеры обуви имеют более 50 новобранцев из 100, т. е. более 50 %. Их вот и считают нормальными.
 
Таким образом, оказалось, что нормальные – это не те, которые действительно нормальные, а те, которых больше. Поскольку их больше, они всех остальных и считают ненормальными. Самыми «ненормальными» оказываются те, которые больше всех отличаются от основной массы. На этом основании большинство считает себя вправе либо смеяться, либо издеваться над теми, кто от них отличается – в обе стороны, даже по размерам ботинок. Но никто еще не доказал, что лучше, что нормальнее для человека: устойчивая стопа 50–52 размера или наиболее часто встречающаяся 41–43 размеров.
 
Интересные мысли возникли при ознакомлении с армейским опытом. Оказывается, эти «солдафоны» не так уж просты, как их представляют себе некоторые.