«Если кто меня слышит. Легенда крепости Бадабер»

13,079 22
 

  • Фильтр
Gangster
 
paraguay
Монтевидео
64 года
Слушатель
Карма: +0.87
Регистрация: 19.08.2007
Сообщений: 20,798
Читатели: 4
Бой без шанса на Победу

Обсуждая фильм «Девятая рота», где, мешая правду с вымыслом, режиссер рассказал о войне в Афганистане и о трагедии советских десантников, забытых на одной из безымянных высот, критики, скорее...

Обсуждая фильм «Девятая рота», где, мешая правду с вымыслом, режиссер рассказал о войне в Афганистане и о трагедии советских десантников, забытых на одной из безымянных высот, критики, скорее всего, не знали о другой истории. В этой истории не было выживших и не было надежды на удачный исход, поскольку ей неоткуда было взяться. 26 апреля 1985 года в Пакистане, под городом Пешаваром, в секретной тюрьме подняли восстание содержавшиеся там советские военнопленные. Их было всего два десятка, и они сутки дрались против афганских моджахедов, американских инструкторов и регулярных пакистанских войск – мотопехоты, танков, артиллерии и вертолетов.

Футбол за колючей проволокой



Селение Бадабер вблизи пакистанского города Пешавара – место, где располагался устроенный США лагерь по распределению гуманитарной помощи. По крайней мере, так он назывался официально. На самом деле на специально оборудованной базе разместили центр по тренировке афганских моджахедов партии Исламского общества Афганистана, где они под руководством иностранных инструкторов постигали азы взрывного дела, устройства засад и партизанской войны. Укрепленный район Бадабера был построен американцами в начале «холодной войны» в качестве филиала пакистанской резидентуры ЦРУ. Содержались там и пленные – два десятка советских солдат и сорок человек афганцев. Одни умирали или их увозили куда-то, другие занимали место выбывших. Военнопленных использовали как бесплатную рабочую силу, много били, мало кормили, склоняли принять ислам.

Условия содержания в тюрьме были невыносимыми, надежды на освобождение – никакой. Поэтому советские военнопленные стали разрабатывать план восстания. Один из его будущих руководителей, вольнонаемный Николай Шевченко, за три года до того захваченный под Гератом, вызвал на кулачный бой коменданта охраны лагеря. В качестве приза за победу Шевченко выговорил позволение провести футбольный матч между заключенными лагеря и его охраной. Разумеется, истощенным пленникам невозможно было на равных играть с охранниками, да и за соблюдением правил никто не следил: в ходе матча афганцы нещадно били заключенных по ногам, отталкивали от мяча. Но главная цель была достигнута: удалось как следует рассмотреть все посты охраны.

Возможно, подготовка к восстанию продлилась бы дольше, если бы не случай. Терпение заключенных лопнуло, когда одного из бывших военнослужащих царандоя – афганской революционной армии – поймали за попытку побега и начали измываться над ним. 26 апреля в шесть вечера, во время вечернего намаза, когда большая часть боевиков взывала к Аллаху, военнопленные стали действовать.

По версии лидера исламской освободительной армии Бурхануддина Раббани, все началось с того, что один из советских солдат смог разоружить охранника, принесшего похлебку. Дальше освободившиеся пленные попытались прорваться к воротам. Но один из афганских заключенных, Мухаммад Ислам, сбежал, чтобы предупредить боевиков о восстании, и у ворот беглецов встретили огнем. Отступив, они стали прорываться к радиовышке, чтобы связаться с советским посольством, однако и тут их ждала неудача.


Безнадежная оборона


По тревоге был поднят весь личный состав базы – более 3000 человек вместе с американскими, пакистанскими и египетскими инструкторами. Но к этому времени советским солдатам удалось снять шестерых часовых и отомкнуть двери арсенала. Арсенал находился в старой, времен Чингизидов, крепости. Его захват стал для моджахедов неприятной неожиданностью – бывшие пленные встретили противника огнем из крупнокалиберных пулеметов, минометов и РПГ.

Восстанием руководил Николай Шевченко, отзывающийся в плену на имя Абдурахмон – моджахеды запрещали пленникам использовать русские имена. Судя по тому, как четко были организованы захват арсенала и оборона крепости, Шевченко был не простым вольнонаемным, а засекреченным офицером спецподразделения. Оставшийся в живых свидетель восстания Носиржон Рустамов, не принимавший участия в обороне арсенала, не знал настоящего имени пленного, но хорошо запомнил его лицо, а потом опознал по фотографии.

Перестрелка длилась пять часов. В 23:00 Бурхануддин Раббани предложил осажденным сдаться, пообещав сохранить им жизнь. Шурави, как называли в Афганистане советских солдат, выдвинули ответное требование: дать связь с представителями посольств СССР, Демократической Республики Афганистан, Красного Креста и ООН.


Раббани не смог бы этого сделать, даже если бы захотел. Официально никаких советских пленных на территории Пакистана не было, как не было там и лагеря афганских моджахедов, и склада, набитого оружием. Поэтому в ответ на требование советских солдат он отдал приказ о новом штурме. На приступ пошли регулярные части пакистанской армии, их поддерживали пушки и минометы, а с неба, обстреливая крепость, пикировали вертолеты. Чтобы представить масштаб боя, достаточно знать, что лагерь вместе с военной базой занимал огромную территорию – около пятисот гектаров.

Бой продолжался всю ночь. Сам лидер исламской освободительной армии Раббани чуть не погиб под обстрелом гранатометов. Несмотря на залпы «градов», танковые выстрелы и атаки с воздуха, осажденные в крепости держались. У них не было выхода, и терять им было нечего, кроме жизни. Участвовавшие в бое афганские моджахеды с уважением вспоминали потом о мужестве и силе противника. «Это были настоящие воины, – сказал участник событий, боевик, после ухода советских войск ставший начальником афганской милиции. – Они сражались до конца».

В восемь утра в результате массированного обстрела арсенал сдетонировал. Все взлетело на воздух: камни, люди, машины… Воронка от взрыва достигала 80 м в диаметре и курилась дымом, весь лагерь был покрыт обломками и человеческими останками. Впервые за сутки в Бадабере наступила полная тишина.

Через какое-то время то здесь, то там с земли стали подниматься солдаты противника. Двигаясь по направлению к воронке, они нашли нескольких еще живых советских солдат и добили их.
https://www.youtube.com/watch?v=d4yHZPH6NU0
  • +0.08 / 8
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  24 мар 2018 14:47:55
...
  Коллекционер мыслей
Атака мертвецов
Дискуссия   212 0
             Атака Мертвецов под Осовицем до сих пор будоражит умы всего мира.
Она вляется примером НАИВЫСШЕЙ ДОБЛЕСТИ В БОЮ ВСЕХ ВРЕМЕН! По сравнению с ней 300 спартанцев — это 300 мальчиков в коротких шортиках. Все потому что тогда в бой шли не живые, а мертвые. Те кто уже не имел шансов выжить, но отдавал последние мгновения своей жизни Родине.

Есть у американцев и европейцев поговорка, примерный перевод которой означает: "Сделай или умри". И у русских есть подобная поговорка - "Умри, но сделай". Чувствуете разницу? У русских СМЕРТЬ не является ВЕСКИМ основанием не выполнить задуманное. И атака под Осовицем показала всему миру, что эта поговорка "ПРАВДА"...

До границы с Пруссией от крепости было рукой подать – 23,5 км. Так что после начала войны ждать противника долго не пришлось. В сентябре 1914 г. к Осовцу подошло 40 германских батальонов – почти столько же, сколько к громадному Новогеоргиевску. Имея многократный численный перевес, враги пошли в атаку.Но штурм немножко не удался. Затем не удался еще раз. И еще. И еще. Когда русские контратаковали и начали угрожать полевым позициям немецкой артиллерии, карлушки (прекрасное прозвище немцев из русской военно-имперской пропаганды) окончательно перестали понимать, кто тут кого осаждает, и поспешно отступили.


Построение гарнизона крепости перед началом боевых действий на плацу.

Из Кёнигсберга были доставлены 60 тяжёлых орудий калибра до 203 мм. Большинству читателей это мало о чём говорит, так что поясню на таком примере. Когда в Грозном при штурме президентского дворца Дудаева наша армия сделала один выстрел из пушки этого калибра, в эфир понеслись панические крики, мол, русские применили ядерное оружие.



Начались ежедневные "бертовые" обстрелы. Четыре "Большие Берты", полные эквиваленты "Звезды Смерти" в реалиях Первой Мировой. Чисто для контекста — когда из Берт начали стрелять по фортам Льежа, бельгийский гарнизон, до этого стойко оборонявшившийся, вдруг решил, что он полностью исполнил свой долг перед отечеством, и разбежался.

А русские не разбежались. Размер снаряда "Большой Берты" на картинке.

Огонь "Большой Берты" (четырех «Больших Берт») — это не ад, это хуже. Снаряды в 900 килограмм веса проламывали бетонные перекрытия, обращая укрепления в труху, людей давил бетон, люди задыхались от пыли, люди в прямом смысле слова сходили с ума от нестерпимого грохота. А ведь кроме «Берт» по Осовицу работали мортиры "Шкода" (снаряды всего лишь по 400 килограмм, фото ниже) и пушки поменьше, плюс крепость бомбили с воздуха аэропланы.

Огонь вёлся залпами по 360 снарядов, каждые четыре минуты – залп.

В крепости все горело. Все дымилось. Смог был такой, что защитники не могли отличить день от ночи. Русское командование, понимая, что даже героизму есть предел, попросило продержаться гарнизон еще 48 часов. В конце-концов, если даже многометровый бетон крушится в труху, то что можно требовать от людей из костей и мяса?

Мысль, что крепость выстоит ещё полгода, а в общей сложности 190 дней с начала осады, никому даже не приходила в голову. Ни противнику ни нашему командованию. А ведь только в первую неделю обстрела немцы выпустили по Осовицу 250 000 снарядов! И это не считая бомб.


"Большая Берта" на огневой позиции.


Мортира "Шкода".

"Противник 25 февраля открыл огонь по крепости, довёл его 27 и 28 февраля до ураганного и так продолжал громить крепость до 3 марта", – вспоминал С. Хмельков. По его подсчётам, за эту неделю ужасающего обстрела по крепости было выпущено 200-250 тысяч только тяжёлых снарядов. Если брать их взрывчатую силу, то Русская армия тратила столько на всех фронтах примерно за пару месяцев. А тут – небольшая крепость с немногочисленным гарнизоном.

Местами попадания были так густы, что большие площади были взрыты слившимися воронками. Центральный форт, Скобелева гора, Заречный форт исчезли в громадных облаках пыли. Там не должно было остаться ничего живого.

Наконец, русским это надоело, и наши солдаты сделали то, что делают всегда, когда немцы конкретно достают. Организовали несколько фланговых контратак, а из облаков, в которых не должно было остаться ничего живого или исправного, вдруг заговорили две 150-мм пушки Канэ, тайно доставленные из Кронштадта. Немецкая разведка элементарно их проморгала, что обошлось германцам очень дорого.

Взрыв – и заткнулась одна "Большая Берта", которая находилась на недосягаемом, как казалось врагам, расстоянии для русских пушек. Взрыв – и второе чудовище велело "долго жить". Следом взлетел на воздух склад боеприпасов.

Это ошеломило противника. Немцы словно сошли с ума. Вместо того чтобы отодвинуть оставшиеся «Берты» на безопасное расстояние и продолжать огонь, они утащили их глубоко в тыл.

Русские опровергли практикой все научные выкладки ученых и военных экспертов. До того момента считалось, что человек разрыв снаряда такого калибра выдержать в принципе не способен. Кого не убьёт прямое попадание, того выведет из строя контузия; кого не контузит, тот испытает такой шок, что будет трястись до конца дней. Ученые, доктора, математики и физиологи считали, измеряли, писали докладные на этот счёт...

После разрыва снаряда можно навсегда потерять слух! «По крайней мере выспимся», – сказал на всё это русский пехотинец и закурил...

Когда немецкие аргументы и все возможные методы воздействия на гарнизон были исчерпаны, они решили применить последние козыри - модную в этой войне химию. Смерть которая не щадила ничего живого.



6 августа в 4 утра немцы развернули 30 батарей химического оружия. Отравляющие газы, смесь брома и хлора. Вдохнув в достаточном количестве, ты сначала по кускам, обблевываясь кровью, выхаркиваешь свои легкие... затем твое лицо обезображивает страшный химический ожог, а затем ты умираешь в мучительных спазмах удушения, не имея возможности говорить, а значит даже попросить, чтобы кто-нибудь тебя пристрелил...

Химические агрегаты на передовой.

Газовая волна, 12-15 метров в высоту и шириной 8 км, проникла почти на 20 км.

Сейчас эти волшебные ароматы из коллекции 1915-го года запрещены — потому что даже четвертование со сжиганием заживо куда более гуманная смерть. Но в Первую Мировую запретов не было, а кроме того, немцы так выбесились стойкостью защитников Осовица, что применили бы эту убийственную садистскую дрянь несмотря на любые запреты.

Они хотели, чтобы русские сдохли. В муках. И им это удалось. Человек дышит. И в этом его слабость. А противогазов у гарнизона не было. И немцы это знали.

Дождавшись попутного ветра, немцы (чуть не написал фашисты) открыли краны на газовых баллонах и через пару минут в воздухе образовалась плотная стена химического тумана. Затем стена потекла в сторону крепости, трава вокруг нее моментально желтела, листья сворачивались и опадали, несчастные птицы падали с небес конвульсирующими тушками. Все пожелтело, все опало, все умерло от действий ядов, в начале августа под Осовицем внезапно наступил ноябрь. Знаете как в фэнтези-фильмах показывают нашествие разливающегося по земле зла? ОНО...

Газ застаивался в лесу и около водяных рвов, небольшая роща в 2 км от крепости по шоссе на Белосток оказалась непроходимой до 16 час. 6 августа.
Вся зелень в крепости и в ближайшем районе по пути движения газов была уничтожена, листья на деревьях пожелтели, свернулись и опали, трава почернела и легла на землю, лепестки цветов облетели.
Все медные предметы на плацдарме крепости — части орудий и снарядов, умывальники, баки и прочее — покрылись толстым зелёным слоем окиси хлора; предметы продовольствия, хранящиеся без герметической укупорки — мясо, масло, сало, овощи, оказались отравленными и непригодными для употребления.

Немцы решили не медлить. Целью атаки была так называемая Сосненская позиция, обороняемая к тому моменту четырьмя ротами. Первые три роты погибли полностью, в последней роте уцелело около 40 -60 человек, находившихся на грани клинической смерти... с трудом отличавших явь от предсмертных галлюцинаций и доживавших свои последние минуты, постепенно поддаваясь чудовищной силе чудовищных ядов. Их крючило, их рвало кровью и собственными легкими, они были за гранью.



Вслед за газовой волной и огневым валом (германская артиллерия открыла массированный огонь) крепость атаковали  СЕМЬ ТЫСЯЧ солдат. Армия на мертвый гарнизон.

Хотя, «атаковали» слишком сильное слово, они готовились ее занять, понимая, что выживших нет. Они шли в противогазах, стараясь не порвать одежду, почти прогулочным шагом по коричневой мертвой земле. Некогда грозная крепостная артиллерия молчала, иногда попадались мертвые птицы и скрючившиеся солдаты.

Немцы перелезли первую линию окопов, прошли вторую линию. Сытые, спокойные, уверенные, чуть удивленные тем, как долго они бились об эти раздолбанные, изувеченные укрепления и сразу не догадались отравить все газом.

И тут... случилось совсем неожиданное! Остатки 13-ой роты 226-го Землянского полка перешли в контратаку...



Их было всего около 60-ти! С изувеченными химическим ожогами коричневыми мертвыми лицами. В пропитавшихся кровью гимнастерках. Задыхаясь, кашляя и отплевываясь кусками своего мяса (отравление вызывало разложение легких у еще живого человека и его удушье). Они шли в атаку конвульсируя и хрипя. Цыкая легочной кровью прямо в лица врагов.

«Вот лежишь ты, раздираемый изнутри на куски, — реконструирует события уже наш современник, — и никаких у тебя возвышенных мыслей, разве что кроме матерных, и не ждешь ты никаких приказов, и звание свое не помнишь, и чувствуешь только страшные боль и обиду. По правую руку от тебя одни мертвые, и по левую руку от тебя одни мертвые. Все мертвые. И ты мертвый. Остался ты, наверное, один... и жить тебе, может, осталось пять минут, в муках и кровавой рвоте.
И тут обожженными глазами ты видишь за зеленым туманом семь тысяч немцев. Сами идущих к тебе. Представляете, КАК они обрадовались?

Слышишь ли ты, что кто-то кричит команду, и нужна ли она тебе, мертвому? Знаешь ли ты, что встанешь не один, и есть ли для тебя разница? Остановит ли тебя пуля или три, если ты все еще можешь идти? У тебя есть целых пять минут, чтобы отплатить за свою смерть и за смерть всех своих товарищей, чтобы убить много, много немцев, целых 7 тысяч, и тебе надо торопиться, чтобы успеть убить их побольше»...

Они пошли в штыковую. Шестьдесят русских мертвецов. На пороге смерти... за порогом смерти. Чувствуя, что с ними нет Бога, но есть Долг и Родина! Шестьдесят русских мертвецов ударили в штыки СЕМЬ ТЫСЯЧ немцев.

И немцы побежали... не как трусы, но как люди, увидавшие перед собой то, что живому человеку видеть не положено. Они бежали не чуя ног, не видя земли, не видя ничего. Они напарывались на проволочные заграждения и повисали на них мешками разодранной плоти, они падали в окопы и ломали ноги.

По бегущему неприятелю открыли огонь русские батареи, батареи которые уже были списаны немцами. Но русские били врага  и умирали в ходе этого боя не от ранений противника, а от полученных смертельных доз яда.

Крики офицеров, удары, выстрелы — ничто не могло остановить живые немецкие части, столкнувшиеся с ожившими МЕРТВЫМИ русскими. Это был уже не знаменитый русский героизм — это был русский дух.

Немецкая нация и весь мир были в шоке от этого боя. Никто не посмел упрекнуть в бегстве немецких солдат. А русские защитники Осовца так и не сдали крепость. Она была оставлена позже. Прорыв противника в других местах фронта, а главное, выход в тыл крепости требовали оставления Осовца. Врагу не оставили ни патрона, ни гвоздя. Все уцелевшее в крепости от немецкого огня и бомбежек было взорвано русскими саперами. Немцы решились занять руины только через несколько дней.

Эта атака подтвердила правдивость еще одной поговорки - "русского мало убить, его еще надо победить".


Отредактировано: Коллекционер мыслей - 24 мар 2018 14:53:50
  • +0.20 / 12
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  24 мар 2018 15:36:39
...
  Коллекционер мыслей

Памятник, поставленный на братской могиле
на поле битвы под Иканом



Не смея атаковать Чимкент, в котором сосредоточены были главные силы отряда генерала Черняева, Алимкул, собрав скопища силою от 10.000 до 15.000 чел., двинулся из Ташкента, в начале декабря, по левому берегу Сырдарьи, с целью разграбить киргизов, вновь принявших русское подданство, и даже взять Туркестан (Азрет), занятый только двумя с половиною ротами пехоты и полутора сотнями казаков.
Вечером 3 декабря [1864 года] комендант Туркестана, подполковник Жемчужников, получив сведения, что в 63 верстах по дороге к Чимкенту, около селения Чилик, появилась неприятельская партия, — послал туда, с целью оградить от разорения подвластных нам жителей Чилика и Икана, сотню уральских казаков есаула Серова (2 обер-офицера, 5 урядников и 98 казаков), вооруженных нарезными ружьями, при одном горном единороге с 4 артиллеристами. Всего в отряде, следовательно, было 109 человек и 1 орудие; казакам дали по два комплекта патронов, а к единорогу взято 42 заряда. Ввиду малочисленности туркестанского гарнизона, который не мог уделить много войска для поддержки, а следовательно, и ввиду опасности, которой мог подвернуться высланный отряд в случае встречи с несоразмерно превосходными силами неприятеля, Серову приказано было в неравный бой не вступать и отходить к Туркестану.
Казаки выступили из города 4 декабря, вскоре после обеда, и, узнав от встреченных киргизов о занятии коканцами Икана, пошли далее рысью, не встречая, однако, неприятеля и соблюдая все военные предосторожности. Под вечер уже, не доходя четырех верст до Икана, Серов увидел вдали, вправо от деревни, огни. Предполагая, что это был неприятель, он остановил отряд и выслал вперед одного из находившихся при отряде киргизов-вожаков для собрания более точных сведений.



Пол. В. Р. Серов. За дело под Иканом награжден
орденом Св. Георгия 4-й степени


Посланный вернулся немедленно и объявил, что, встретив вблизи коканский разъезд, не осмелился ехать далее.
Не зная ничего обстоятельно о силах неприятеля и ввиду близости ночи, Серов решился отойти на замеченную им в тылу позицию и там выжидать разъяснения дела. Не успел, однако, отряд отойти с полверсты, как был почти мгновенно окружен толпами неприятеля, отрезавшими ему отступление. Так как главное орудие среднеазиатских полчищ поныне есть холодное, то в случае крайней несоразмерности в силах казаки, весьма основательно, предпочитают ведаться с неприятелем не на равном с ним оружии. Хорошее ружье, а тем более винтовка, удерживая неприятеля на благородной дистанции, способна уравнять шансы и не позволить подавить себя массой, как это всегда случится с пикой и саблей. Превосходя азиатцев качеством огнестрельного оружия, казаки при встрече с более сильным противником, т. е. всегда (ибо иных встреч не бывает), обыкновенно спешиваются, батуют или треножат коней, а сами, выйдя вперед, окружают цепью своих лошадей и, залегши за неровностями местности, отстреливаются [некоторые и кладут лошадей, чтобы лучше сохранить их, но не все лошади ложатся]. Так сделано и в этот раз: казаки спешились, сбатовали коней и залегли в небольшую, едва приметную канаву, устроив с открытых сторон завалы из мешков с провиантом и фуражом. На одном из фасов образовавшегося таким образом лагеря поставлен был единорог.
Все это, конечно, сделано было весьма быстро, и толпы неприятеля, приблизившиеся между тем к отряду, были встречены дружным огнем из нарезных ружей и единорога и отступили в большом беспорядке. Неудача первого и, как всегда у коканцев, самого запальчивого натиска влияет обыкновенно на решительность последующих; то же случилось и на этот раз: несколько повторенных атак остались безуспешными. Отойдя и собравшись в густые толпы, коканцы держались с этих пор вдали от лагеря. Всю ночь неприятель ограничивался канонадою из трех орудий, гранатами и из фальконетов, снаряды которых много вредили лошадям и верблюдам, представлявшим, на открытой местности, огромную цель для выстрелов; из ружей действовали по отряду одни сарбазы — регулярная коканская пехота, вооруженная, впрочем, плохими фитильными пищалями, не причинявшими казакам никакого вреда.
К рассвету 5 декабря огонь неприятеля усилился. Гранаты и ядра его стали чаше ложиться в каре, причиняя значительный вред. Несколько казаков уже были ранены. Пешие толпы неприятеля стали заметно усиливаться подкреплениями со стороны Икана. Это были главные силы (до 10.000 чел.) самого Алимкула. Надо отдать справедливость этому человеку: зимний поход его со столь значительным войском, а следовательно, и с большими тяжестями, при быстроте, необходимой для сохранения тайны, переправа по льду, наконец, самый риск предприятия (в обход сильного отряда нашего в Чимкенте), — все это могло окончиться для туркестанского гарнизона весьма печально, если бы Алимкул не наткнулся на геройскую сотню уральцев, продержавшую его 3 дня и давшую тем возможность сделать диверсию из Чимкента.
Весь день 5 декабря уральцы продолжали держаться в своих завалах с прежнею энергией, рассчитывая на помощь из Туркестана (куда из отряда пробрались два казака с донесением). В единороге, после восьми выстрелов, рассыпалось одно колесо, но фейерверкер Грехов нашелся, как пособить горю: он снял колеса с ящика и, надев их на ось лафета, укрепил их веревками (ось ящика длиннее оси лафета). Казаки с большим усердием помогали артиллеристам, и когда последние были уже все переранены, сами принялись работать, сберегая, однако, выстрелы из орудия до последней крайности.



Урядник Мостовщиков. За дело под Иканом
награжден знаком отличия Военного ордена


Можно вообразить себе, до какого раздражения дошли коканцы, видя перед собою горсть русских, испортившую весь успех так хорошо задуманного и наполовину уже исполненного предприятия. Боясь атаковать лагерь открытой силой, они принялись свозить камыш и колючку, из которых устроили что-то вроде мантелетов и щитов на двуколесных арбах, и, подкатывая эти подвижные блиндажи, безопасно приближались к осажденному отряду.
Около двух часов пополудни, со стороны Туркестана послышались пушечные и ружейные выстрелы. Это шла выручка из 150 человек пехоты, при двух орудиях. Но эта выручка была под командой весьма неопытного, чтоб не сказать хуже, офицера, — подпоручика Сукорко, снабженного вдобавок приказанием коменданта, если «встретит огромные силы неприятеля и усиленную преграду для соединения с сотней и увидит движение неприятеля к Туркестану, то, не выручая сотни, следовать обратно» [рапорт Жемчужникова от 9 декабря 1864 года]. Т





Почтарь киргиз Ахмет. За дело под Иканом
награжден знаком отличия Военного ордена


Коканцы сейчас же воспользовались отступлением пехоты, чтобы напугать казаков; они послали им письмо с извещением об уничтожении отступившего отряда и с предложением сдачи на условиях всяческого за это благорасположения. Послание, как рассчитывал Алимкул, быть может, и заставило бы казаков призадуматься, но их доблестный командир решился держаться до последней крайности. Уральцы, ободренные его примером, бойко принялись за дело и к ночи успели поделать несколько новых завалов из убитых лошадей и верблюдов. До утра все было спокойно. Поздно вечером два молодца Андрей Борисов и Еким Черной, вместе с джигитом-почтарем [Кара-киргиз Ахмет. — rus_turk.], пробрались сквозь массы неприятеля в Туркестан и доставили записку от Серова о немедленной помощи, но… Жемчужникову казалось, что город окружен коканцами. На другой день, 6 декабря, когда дневной свет рассеял ночные страхи и когда оказалось, что город вовсе не окружен, а «посланный разъезд объявил, что в садах никого нет» [рапорт Жемчужникова 9 декабря], — тогда только чересчур осторожный комендант решился послать новый отряд из 207 челов. пехоты и 10 казаков при 2 орудиях, — на этот раз с приказанием непременно соединиться с Серовым. Что такое подействовало на Жемчужникова — неизвестно. Опасность для города была все та же, если еще не более, ибо дело сотни близилось к концу: гарнизону в Туркестане не прибавилось, жителей было по-прежнему 10 т., — откуда же такой риск, на который не решалась целых два дня? Кажется, пример доблестных уральцев, бившихся уже 3-й день, приободрил злополучного коменданта.



Записка, посланная есаулом Серовым коменданту г. Туркестана

Уральцам приходилось плохо: утром 6 декабря неприятель имел уже до 16 щитов, под прикрытием которых он, по-видимому, готовился окончательно атаковать лагерь. Что это за щиты? Официальное донесение называло их и мантелетами, очевидцы уверяли, что это просто вязанки сена, подвязанные и снизу, и сверху арбы, которую и катили к казакам, закрываясь ею от выстрелов. Не теряя еще надежды на помощь и чтобы протянуть время, Серов вступил в переговоры с Алимкулом и тем выиграл более часу. Доблестные товарищи-подчиненные Серова, не зная истинных намерений своего есаула, громко роптали на эти переговоры, предпочитая бой насмерть. Когда же переговоры окончились, коканцы открыли по казакам жестокий огонь и бросились в атаку. Первый натиск и последовавшие за ним три других были отражены весьма удачно, но выстрелами неприятеля перебиты были все лошади и из строя выбыло убитыми 3 урядника, 33 казака и 1 фурштатский солдат, ранеными — все 4 артиллериста и несколько казаков.
Во все время атак казаки вели себя молодцами: но отряд был уже так слаб, что держаться до прибытия помощи не представлялось никакой возможности. Оставалось решиться на последнее средство: пробиться сквозь ряды тысячной неприятельской конницы или пасть. Серов предложил своим казакам пробиваться. Заклепав единорог, они единодушно, с криком «ура!» бросились в среду коканцев…



Казак Прикащиков. За дело под Иканом
награжден знаком отличия Военного ордена


Каким образом десятитысячной массе не удалось задавить и истребить три-четыре десятка пеших казаков, измученных трехдневным упорным боем, израненных, обессиленных и голодных, — объяснить это можно разве только тем, что отчаянная решимость уральцев, владевших еще своими ружьями, ошеломила коканцев. В самом деле, они не посмели приблизиться к казакам и только провожали их сильным огнем на протяжении почти всех восьми верст: остатки сотни шли, бросая всю одежду, в одних рубашках, с ружьями и патронами. Взбешенные азиаты излили всю свою месть на тяжелораненых, оставленных на дороге: в глазах отряда их рубили шашками и отсекали им головы. Легкораненые, — имевшие, впрочем, некоторые по 5—6 ран, — шли, поддерживая друг друга и по возможности принимая участие в обороне до тех пор, пока, совершенно обессиленные, не соединились с новым отрядом, высланным навстречу из Туркестана и спасшим остатки этой геройской сотни.
Казаки ничего не ели и не пили два дня; поэтому с привала не могли даже встать с места без посторонней помощи… Их разместили по телегам и повезли в город.
Вся потеря казаков в деле под Иканом оказалась:

Убитыми
Ранеными
Офицеров
1
1
Урядников
4
1
Казаков
50
37
Артиллеристов

4
Фельдшеров
1
1
Фурштат
1

Вожак из киргизов

1
       Итого
57
45
       Всего
102 человека.




Собственно из казаков уцелело 11 челов., и то из них 4 контужено.
В 7 часов вечера герои вступили в Туркестан. Сам Серов был ранен в спину и контужен в шею; пальто его прострелено в 8 местах.
Между тем из Чимкента, по получении 5 числа известия о движении коканцев, был выслан отряд из 2 рот пехоты с двумя легкими орудиями, под начальством штабс-капитана Гребенкина, на Арыс. Сообщение с Туркестаном и близлежащими селениями было прервано. Посланные из отряда почтари к Туркестану все захвачены и, таким образом, настоящего положения дел в Туркестане и его окрестностях в отряде известно не было. 7 числа Черняев, не имея еще никаких точных сведений ни об Алимкуле, ни об его движении, но единственно беспокоясь неполучением известий из Туркестана, приказал отряду перейти Арыс и непременно войти в связь с Туркестаном. Только 9 числа получены были более или менее достоверные известия о движении Алимкула, и 10 числа, рано утром, Черняев выступил с 5 ротами пехоты, при 6 орудиях, к Арысу, приказав Гребенкину следовать далее к Чилику.
Только 11 числа, когда отряд подходил уже к Арысу, получено было известие о деле под Иканом и об отступлении Алимкула. Отступление это было следствием движения отрядов из Чимкента. Потерпев огромный урон под Иканом, Алимкул, опасаясь встречи со свежими войсками, кинулся через Дарью на левый берег и поспешил к Ташкенту.
Дело под Иканом должно по всей справедливости принадлежать к числу самых блестящих дел, бывших когда-либо в Средней Азии. Два дня горсть храбрых, предводимая бесстрашным своим начальником, отбивалась от несколькотысячной толпы наездников Алимкула. Выдерживая атаки коканской кавалерии, а также артиллерийский и ружейный огонь, она умирала, но не сделала и шагу назад. Израненные и изнуренные физически и нравственно, потеряв надежду на помощь и не видя возможности удержать за собою позиции, кинулись они на неприятеля и проложили себе путь. Почти все они заплатили за свое геройское мужество и беспримерную храбрость: половина из них легла на месте, другая половина обозначила кровью путь своего бесстрашного отступления.
«Как ни блестяще это дело, — доносил Черняев [рапорт Черняева от 17 декабря 1864 г. № 1876], — и при настоящей потере, но, к крайнему сожалению, надо сознаться, что дело это могло бы иметь совершенно другие результаты, если бы не оплошность туркестанского коменданта подполковника Жемчужникова и не странные действия посланного с отрядом подпоручика Сукорко…
Горсть людей, как бы она храбра и бесстрашна ни была, не могла сделать сверхъестественного: есть и для героев невозможное… Она пала почти вся, защищая свою позицию, и наконец когда защищаться было некому и нечем, она прорвалась и отступила. Более сделать было вне человеческой возможности. Но если эта горсть сумела не только удержать 10-тысячную толпу неприятеля, но и нанести ей огромный вред, то вовремя подошедшее свежее подкрепление решило бы совершенную победу и, кроме того, спасло бы сотню от большой потери. Но этого подкрепления в продолжение двухдневного боя не было».
Понятно негодование Черняева, когда он узнал подробности дела. Тотчас же им наряжено было следствие над подпоручиком Сукорко, как за неподание им помощи отряду есаула Серова, так и за отступление его от неприятеля без всякой причины; но прежде, чем окончилось следствие, — вышли награды за иканское дело, и Сукорко, по первоначальному донесению Жемчужникова, получил орден Св. Владимира 4 ст., следствие пришлось прекратить… Вот новый пример ложности реляций мелких начальников…



Киргиз Джар-Магомет (Джалмамбет). За дело под
Иканом награжден знаком отличия Военного ордена


Государь Император щедро наградил оставшихся в живых казаков; все они получили знаки отличия Военного ордена, а Серов — орден Св. Георгия 4 степени и следующий чин.

Отредактировано: Коллекционер мыслей - 25 мар 2018 12:28:16
  • +0.22 / 14
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  24 мар 2018 15:58:44
...
  Коллекционер мыслей
17-й Егерский полк
Дискуссия   157 0
Поход полковника Карягина против персов в 1805-ом году не похож на реальную военную историю. Он похож на приквел к "300 спартанцев" (40 000 персов, 500 русских, ущелья, штыковые атаки, "Это безумие! - Нет, это 17-й егерский полк!"). Золотая, платиновая страница русской истории, сочетающая бойню безумия с высочайшим тактическим мастерством, восхитительной хитростью и ошеломительной русской наглостью. Но обо всем по порядку.



В 1805 году Российская Империя воевала с Францией в составе Третьей коалиции, причем воевала неудачно. У Франции был Наполеон, а у нас были австрийцы, чья воинская слава к тому моменту давно закатилась, и британцы, никогда не имевшие нормальной наземной армии. И те, и другие вели себя как полные неудачники и даже великий Кутузов всей силой своего гения не мог переключить телеканал "Фэйл за фэйлом".
Тем временем на юге России у персидского Баба-хана, с мурлыканием читавшего сводки о наших европейских поражениях, появилась Идейка. Баба-хан перестал мурлыкать и вновь пошел на Россию, надеясь рассчитаться за поражения предыдущего, 1804 года. Момент был выбран крайне удачно - из-за привычной постановки привычной драмы "Толпа так называемых криворуких-союзников и Россия, которая опять всех пытается спасти", Петербург не мог прислать на Кавказ ни одного лишнего солдата, при том, что на весь Кавказ было от 8 000 до 10 000 солдат. Поэтому узнав, что на город Шушу (это в нынешнем Нагорном Карабахе. Азербайджан знаете, да? Слева-снизу), где находился майор Лисаневич с 6 ротами егерей, идет 40 000 персидского войска под командованием Наследного Принца Аббас-Мирзы (мне хочется думать, что он передвигался на огромной золотой платформе, с кучей уродов, фриков и наложниц на золотых цепях, прям как Ксеркс), князь Цицианов выслал всю подмогу, которую только мог выслать. Все 493 солдата и офицера при двух орудиях, супергерое Карягине, супергерое Котляревском (о котором отдельная история) и русском воинском духе.

Они не успели дойти до Шуши, персы перехватили наших по дороге, у реки Шах-Булах, 24 июня. Персидский авангард. Скромные 10 000 человек. Ничуть не растерявшись (в то время на Кавказе сражения с менее чем десятикратным превосходством противника не считались за сражения и официально проходили в рапортах как "учения в условиях, приближенных к боевым"), Карягин построил войско в каре и целый день отражал бесплодные атаки персидской кавалерии, пока от персов не остались одни ошметки. Затем он прошел еще 14 верст и встал укрепленным лагерем, так называемым вагенбургом или, по-русски, гуляй-городом, когда линия обороны выстраивается из обозных повозок (учитывая кавказское бездорожье и отсутствовавшую сеть снабжения, войскам приходилось таскать с собой значительные запасы).
Персы продолжили атаки вечером и бесплодно штурмовали лагерь до самой ночи, после чего сделали вынужденный перерыв на расчистку груд персидских тел, похороны, плач и написание открыток семьям погибших. К утру, прочитав присланный экспресс-почтой мануал "Военное искусство для чайников" ("Если враг укрепился и этот враг - русский, не пытайтесь атаковать его в лоб, даже если вас 40 000, а его 400"), персы начали бомбардировать наш гуляй-город артиллерией, стремясь не дать нашим войскам добраться до реки и пополнить запасы воды. Русские в ответ сделали вылазку, пробились к персидской батареи и повзрывали её к чертям собачьим, сбросив остатки пушек в реку, предположительно - с ехидными матерными надписями. Впрочем, положения это не спасло.
Провоевав еще один день, Карягин начал подозревать, что он не сможет с 300 русскими перебить всю персидскую армию. Кроме того, начались проблемы внутри лагеря - к персам перебежал поручик Лисенко и еще шесть предателей, на следующий день к ним присоединились еще 19 хиппи - таким образом, наши потери от трусливых пацифистов начали превышать потери от неумелых персидских атак. Жажда, опять же. Зной. Пули. И 40 000 персов вокруг. Неуютно.
На офицерском совете были предложены два варианта: или мы остаемся здесь все и умираем, кто за? Никого. Или мы собираемся, прорываем персидское кольцо окружения, после чего ШТУРМУЕМ близлежащую крепость, пока нас догоняют персы, и сидим уже в крепости. Там тепло. Хорошо. И мухи не кусают. Единственная проблема - нас уже даже не 300 русских спартанцев, а в районе 200, а их по-прежнему десятки тысяч и они нас караулят, и все это будет похоже на игру Left 4 Dead, где на крошечный отряд выживших прут и прут толпы озверевших зомби. Left 4 Dead все любили уже в 1805-ом, поэтому решили прорываться. Ночью. Перерезав персидских часовых и стараясь не дышать, русские участники программы "Остаться в живых, когда остаться в живых нельзя" почти вышли из окружения, но наткнулись на персидский разъезд. Началась погоня, перестрелка, затем снова погоня, затем наши наконец оторвались от махмудов в темном-темном кавказском лесу и вышли к крепости, названной по имени близлежащей реки Шах-Булахом. К тому моменту вокруг оставшихся участников безумного марафона "Сражайся, сколько сможешь" (напомню, что шел уже ЧЕТВЕРТЫЙ день беспрерывных боев, вылазок, дуэлей на штыках и ночных пряток по лесам) сияла золотистая аура конца, поэтому Карягин просто разбил ворота Шах-Булаха пушечным ядром, после чего устало спросил у небольшого персидского гарнизона: "Ребята, посмотрите на нас. Вы правда хотите попробовать? Вот правда?" Ребята намек поняли и разбежались. В процессе разбега было убито два хана, русские едва-едва успели починить ворота, как показались основные персидские силы, обеспокоенные пропажей любимого русского отряда. Но это был не конец. Даже не начало конца. После инвентаризации оставшегося в крепости имущества выяснилось, что еды нет. И что обоз с едой пришлось бросить во время прорыва из окружения, поэтому жрать нечего. Совсем. Совсем. Совсем. Карягин вновь вышел к войскам:

- Друзья, я знаю, что это не безумие, не Спарта и вообще не что-то, для чего изобрели человеческие слова. Из и так жалких 493 человек нас осталось 175, практически все ранены, обезвожены, истощены, в предельной степени усталости. Еды нет. Обоза нет. Ядра и патроны кончаются. А кроме того, прямо перед нашими воротами сидит наследник персидского престола Аббас-Мирза, уже несколько раз попытавшийся взять нас штурмом. Слышите похрюкивание его ручных уродов и хохот наложниц? Это он ждет, пока мы сдохнем, надеясь, что голод сделает то, что не смогли сделать 40 000 персов. Но мы не умрём. Вы не умрёте. Я, полковник Карягин, запрещаю вам умирать. Я приказываю вам набраться всей наглости, которая у вас есть, потому что этой ночью мы покидаем крепость и прорываемся к ЕЩЕ ОДНОЙ КРЕПОСТИ, КОТОРУЮ СНОВА ВОЗЬМЕМ ШТУРМОМ, СО ВСЕЙ ПЕРСИДСКОЙ АРМИЕЙ НА ПЛЕЧАХ. А также уродами и наложницами. Это не голливудский боевик. Это не эпос. Это русская история, птенчики, и вы ее главные герои. Выставить на стенах часовых, которые всю ночь будут перекликаться между собой, создавая ощущение, будто мы в крепости. Мы выступаем, как только достаточно стемнеет!

Говорят, на Небесах когда-то был ангел, отвечавший за мониторинг невозможности. 7 июля в 22 часа, когда Карягин выступил из крепости на штурм следующей, еще большей крепости, этот ангел умер от недоумения. Важно понимать, что к 7 июля отряд беспрерывно сражался вот уже 13-ый день и был не сколько в состоянии "терминаторы идут", сколько в состоянии "предельно отчаянные люди на одной лишь злости и силе духа движутся в Сердце Тьмы этого безумного, невозможного, невероятного, немыслимого похода". С пушками, с подводами раненых, это была не прогулка с рюкзаками, но большое и тяжелое движение. Карягин выскользнул из крепости как ночной призрак, как нетопырь, как существо с Той, Запретной Стороны - и потому даже солдаты, оставшиеся перекликаться на стенах, сумели уйти от персов и догнать отряд, хотя и уже приготовились умереть, понимая абсолютную смертельность своей задачи. Но Пик Безумия, Отваги и Духа был еще впереди.

Продвигавшийся сквозь тьму, морок, боль, голод и жажду отряд русских... солдат? Призраков? Святых войны? столкнулся с рвом, через который нельзя было переправить пушки, а без пушек штурм следующей, еще более лучше укрепленной крепости Мухраты, не имел ни смысла, ни шансов. Леса, чтобы заполнить ров, рядом не было, не было и времени искать лес - персы могли настигнуть в любую минуту. Четыре русских солдата - один из них был Гаврила Сидоров, имена остальных, к сожалению, мне не удалось найти - молча спрыгнули в ров. И легли. Как бревна. Без бравады, без разговоров, без всего. Спрыгнули и легли. Тяжеленные пушки поехали прямо по ним. Под хруст костей. Еле сдерживаемые стоны боли. Еще больший хруст. Сухой и громкий, как винтовочный выстрел, треск. На грязный тяжелый пушечный лафет брызнуло красным. Русским красным.


Из рва поднялись только двое. Молча.

8 июля отряд вошел в Касапет, впервые за долгие дни нормально поел, попил, и двинулся дальше, к крепости Мухрат. За три версты от нее отряд в чуть больше сотни человек атаковали несколько тысяч персидских всадников, сумевшие пробиться к пушкам и захватить их. Зря. Как вспоминал один из офицеров: "Карягин закричал: «Ребята, вперед, вперед спасайте пушки!» Все бросились как львы...". Видимо, солдаты помнили, КАКОЙ ценой им достались эти пушки. На лафеты вновь брызнуло красное, на это раз персидское, и брызгало, и лилось, и заливало лафеты, и землю вокруг лафетов, и подводы, и мундиры, и ружья, и сабли, и лилось, и лилось, и лилось до тех пор, пока персы в панике не разбежались, так и не сумев сломить сопротивление сотни наших. Сотни русских. Сотни русских, русских таких же, как и вы, презирающие ныне свой народ, свое русское имя, русскую нацию и русскую историю, и позволяющие себе безмолвно смотреть, как гниет и разваливается держава, созданная таким подвигом, таким сверхчеловеческим напряжением, такой болью и такой отвагой. Ложащиеся в ров апатичных удовольствий, чтобы по вам шли и шли пушки гедонизма, развлечения и трусливости, кроша ваши хрупкие пугливые черепа своими колесами хохочущей мерзости.

Мухрат взяли легко, а на следующий день, 9-го июля, князь Цицианов, получив от Карягина рапорт, тут же выступил навстречу персидскому войску с 2300 солдат и 10 орудиями. 15 июля Цицианов разбил и прогнал персов, а после соединился с остатками отрядами полковника Карягина.

Карягин получил за этот поход золотую шпагу, все офицеры и солдаты - награды и жалованье, безмолвно легший в ров Гаврила Сидоров - памятник в штаб-квартире полка, а мы все получили урок. Урок рва. Урок молчания. Урок хруста. Урок красного. И когда в следующий раз от вас потребуется сделать что-то во имя России и товарищей, и ваше сердце охватит апатия и мелкий гадкий страх типичного дитя России эпохи кали-юги, действий, потрясений, борьбы, жизни, смерти, то вспомните этот ров.
Отредактировано: Коллекционер мыслей - 01 янв 1970
  • +0.21 / 13
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  24 мар 2018 19:23:37
...
  Коллекционер мыслей
4 к 27
Дискуссия   157 0

К лету 1914 года Европа была похожа на перегретый паровой котел — амбициозные монархии не уставали наращивать мощь своих вооруженных сил, дипломаты сбивались с ног, пытаясь удержать расползающиеся по швам союзы, контрразведчики дневали и ночевали на службе, пытаясь отловить многочисленных вражеских шпионов, социалисты и националисты копили силы и оружие, чтобы переиначить все по-своему. Мир готовился к неизбежной войне, и она не заставила себя ждать.

28 июня 1914 года сербский студент Гаврило Принцип застрелил эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австро-венгерского престола и события завертелись с калейдоскопической быстротой. Через месяц 23 июля Австро-Венгрия выдвинула Сербии 48-часовой ультиматум с массой условий, включающих допуск на ее территорию австрийской полиции для поиска террористов и экстремистов. Сербия согласилась на все, кроме полиции. Меньше чем через неделю, 28 июля Австро-Венгрия объявила Сербии войну, которая совсем скоро превратилась в мировую.

Российская Империя не могла остаться в стороне. 30 июля была объявлена всеобщая мобилизация, войска приготовились выступить на защиту братьев-сербов. Немцы, выступавшие на стороне австрийцев, потребовали прекратить мобилизацию и, не дожидаясь ответа, объявили войну России. Так, 1 августа 1914 года мы вступили в Первую Мировую войну, через 5 дней после ее начала.

А уже 12 августа Россия получила своего первого героя. Им стал, пожалуй, самый известный русский казак ХХ века — приказной Козьма Крючков.

Казак с Дона


Козьма Фирсович Крючков — настоящий донской казак. Он родился в 1890 году на хуторе Нижне-Калмыковский в Усть-Медведицком округе Войска Донского, в семье коренных казаков. Жили небогато, но честно, ничем особенным не выделяясь среди тысяч таких же семей. Козьма закончил станичную школу, рос сильным и ловким мальчишкой, слыл заводилой среди своих сверстников. К 1911 году, когда пришла пора записываться на действительную службу, он был уже женат, имел сына и дочь.

Его путь к Георгиевскому кресту начался в «Третьем Донском казачьем полку имени Ермака Тимофеевича», знаменитого русского первопроходца и покорителя Сибири. Полк этот был хорошо известен и обладал впечатляющими воинскими заслугами. Он являлся прямым наследником Донского казачьего Ханженкова полка, сформированного еще в 1804 году. В 1805 году казаки полка под началом Михаила Илларионовича Кутузова принимали участие в австрийском походе против французской армии. За храбрость и добросовестную службу подразделение получило Полковое Георгиевское знамя с памятной надписью. 3-ий полк долгое время воевал на Кавказе против мятежных горцев, готовился к участию в войне с Турцией в 1877—1878 годах, а теперь был переброшен к самой границе и поддерживал состояние полной боеготовности.

Служба Крючкову нравилась, и он постепенно рос по служебной лестнице — к 1913 году получил чин приказного и был рекомендован для дальнейшего повышения. В полку с такими славными традициями открывались внушительные перспективы, и молодой казак в самое ближайшее время видел себя подхорунжим, а то и есаулом на государевой службе.

Но войска, как известно, существуют для битв, и очень вскоре казакам пришлось проверить свои умения на практике. Новость о начале войны в полку встретили без особой тревоги — к войне готовились, ее ждали, и теперь пришло время проявить себя по-настоящему.

4 августа русская армия, не успевшая завершить мобилизацию сил, перешла границу с противником и начала масштабное наступление в Восточной Пруссии. 1-ая армия под командованием Павла Ренненкампфа (куда входил и 3-ий Донской казачий полк) наступала почти точно на запад, а 2-ая под началом Александра Самсонова должна была ударить с юга, перерезав пути отступления немецких сил. Предполагалось, что русские «клещи» охватят германскую армию с двух сторон и приведут ее к неминуемому разгрому, открыв главное направление наступления на Берлин через польскую Познань.

Первые бои при Шталлупенене и Гумбиннене действительно оказались удачными для русских — немцы потерпели поражение и начали отступление, не имея возможности передохнуть. Но по разным причинам развить успех не удалось. Ренненкампф простоял на месте два дня и не стал преследовать немцев, что позволило им перегруппировать свои силы и выстроить крепкую оборону. Отсюда уже виднелась перспектива затяжной позиционной войны на ближайшие 4 года, но русские не верили в это и готовились к новому наступлению.

Встреча с уланами


Утром 12 августа 1914 года Козьма Крючков во главе казачьего разъезда отправился на разведку. Их было четверо: приказной Крючков и трое рядовых — Иван Щегольков, Василий Астахов и Михаил Иванков. Задачей разъезда была разведка неприятеля в районе имения Александрово перед порядками готовившихся к наступлению русских войск.

В путь вышли ранним утром, верхом на конях и при полном вооружении. Шли осторожно, скрываясь оврагами и перелесками, стараясь высмотреть противника издали. С утра им не встретился ни один вражеский солдат, но ближе к полудню, как только разъезд поднялся на небольшую горку, казаки наткнулись на группу немецких улан: 27 человек под командованием офицера и унтерофицера.

Уланы — это легковооруженные кавалерийские части, использовавшиеся для разведки и дозорной службы. Легкие кавалеристы, вооруженные пиками, саблями, винтовками и пистолетами проходили качественную подготовку и считались элитой немецкой армии. Встреча с хорошо подготовленным и превосходящим по численности врагом не сулила русским казакам ничего хорошего. Но, быстро оценив обстановку, они ринулись в бой, надеясь отогнать врага, используя элемент внезапности.

Сперва немцы действительно здорово струсили и бросились бежать, изо всей силы погоняя своих коней, но через некоторое время поняли, что их преследуют всего четверо казаков. Резко развернувшись, они помчались навстречу.

Деваться некуда — казаки сами ввязались в драку, и отступать теперь было поздно. Немцы начали на ходу стрелять поверх голов Крючкова и товарищей, надеясь запугать их и вынудить сдаться в плен. Но казаки оказались не робкого десятка и, притормозив своих лошадей, принялись прицельно бить по уланам, сходу уложив двоих нападающих. Когда немцы приблизились, казакам пришлось разъединиться, и Крючков оказался окружен дюжиной улан. Патрон в винтовке заклинило, тогда он выхватил шашку и принялся работать — в этот момент немцы окончательно поняли, что русские не собираются сдаваться.



Схватка была крайне ожесточенной, немцы старались достать Крючкова своими длинными пиками, а он отбивался короткой шашкой. Один из улан налетел на него с разгона, но промахнулся, чуть не сшибив казацкого коня своей тяжелой лошадью. Вдогонку он получил удар прямо по затылку и тут же свалился замертво. Но и Козьма уже успел получить несколько ранений — его достали пиками в спину и плечо. За каждую свою рану он отвечал ударом остро отточенной шашки, звенела сталь, люди и кони тяжело дышали и вертелись в страшном клубке, походившем на пляску самой смерти.

В какой-то момент Крючков сумел выхватить пику у нападавшего немца и дело начало оборачиваться уже в его пользу — казаков учили обращаться с любым оружием, и орудовать ею он умел отменно. Крючков был ловчее, быстрее и удачливее своего врага — один за другим уланы замертво валились на землю, а он все еще держался в седле, хотя его конь «Костяк» получил 11 уколов пикой и вот-вот готов был пасть под своим седоком.

Его товарищи не отставали — чуть поодаль они, тоже смертельно уставшие и истекающие кровью, рубились с противником и постепенно одерживали верх.

С начала боя не прошло и пяти минут, а на земле вокруг бешено вращавшегося коня Крючкова уже валялись 11 немцев, смертельно раненых или уже мертвых. Еще 11 зарубили его товарищи-казаки. Вокруг в страхе носились лошади без всадников, повсюду было разбросано оружие, а на траве алели пятна крови. Немецкий отряд был уничтожен почти полностью — двоих раненых улан удалось взять в плен, и лишь трое сумели ускользнуть.


После боя раненые казаки на изможденных конях еле дотащились до расположения своего полка. Из седел их вынимали товарищи — вернувшиеся с битвы так ослабли, что едва могли стоять на ногах. Больше всех пострадал Козьма, врач насчитал шестнадцать ран на его теле: уколы в спину, плечо, предплечье, половина уха отсутствовала, три пальца на правой руке были разрублены саблей. Но эти раны не угрожали его жизни.

На пятые сутки в лазарете Крючкова навестил сам генерал-адъютант Ренненкампф. Павел Карлович, командовавший казаками во время русско-японской войны, знал толк в доброй кавалерийской рубке и решил лично посмотреть на такого лихого героя. Командующий армией коротко переговорил с Крючковым, поблагодарил его за верную службу и тут же наградил его Георгиевским крестом 4-ой степени за беспримерное мужество, проявленное в бою. Это был первый «Георгий» «Великой войны».

После подвига


Как только Крючков поправился, ему предоставили отпуск для поездки домой. Какого же было его удивление, когда совершенно незнакомые люди, встречавшиеся ему по дороге в родную станицу, спрашивали не тот ли он Козьма Крючков, который лично убил за раз 11 улан? Стесняться было нечего, и он честно отвечал, мол, да, тот самый. Оказалось, что пока он лечился в госпитале, о его подвиге сообщили самому Императору, а газетчики напечатали портреты Крючкова в прессе. Лицо Крючкова глядело с папиросных коробок, с лубков, открыток и плакатов по всей России. В кратчайшее время он стал самым известным и почитаемым российским героем, настоящим символом бесстрашия и непоколебимости русской армии.

Известно, что эта популярность его несколько тяготила. Простому казаку, выросшему в строгой старообрядческой семье, было непривычно такое пристальное внимание. Он предпочитал избегать бесед с репортерами, не любил фотографироваться, всегда скромно отговариваясь, что никакого подвига он толком-то и не совершал, а лишь хорошо нес свою службу, как учили его отцы-командиры.



После короткой побывки, Крючков вернулся в действующую армию. Война продолжалась, и он был нужен своей стране на фронте. В рядах своего 3-его Донского казачьего полка Козьма прошел ее от начала и до конца, был награжден еще одним Георгиевским крестом, медалями и золотым оружием, очень ценившимся в офицерской среде.
Отредактировано: Коллекционер мыслей - 01 янв 1970
  • +0.16 / 10
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  25 мар 2018 12:06:29
...
  Коллекционер мыслей
Русский Легион Чести
Дискуссия   169 0
Думаю многие не знают, но русские солдаты в Первой Мировой войне, воевали не только на восточном и кавказском фронтах, также наши солдаты успели отличиться и прославить русское оружие на западном фронте… Чего благодарные французы к их чести не забыли…


21 июня 2011 года в Париже на набережной Сены рядом с мостом Александра III и выставочным дворцом «Гран-Пале» был торжественно открыт памятник воинам Русского экспедиционного корпуса., который тут же стал одним из символов Парижа.
Спасибо Франция!!!
Маршал Фош писал: «Если Франция и не была стерта с карты Европы, то в первую очередь благодаря мужеству Русских солдат»
«Когда враг будет побеждён и Вы сможете свободно собирать цветы на этих полях, вспоминайте Ваших русских друзей и приносите им цветы…» — надпись на памятнике погибшим.
Для увековечения памяти русских воинов Союзом русских офицеров Франции рядом с военным кладбищем в городе Мурмелон был куплен кусок земли, на котором, при помощи всей русской общественности был в 1937-м году воздвигнут, архитектором А.А. Бенуа, Храм-памятник во имя Воскресения Христова. В памятке указывается, что «Храм-памятник принадлежит не только офицерам Экспедиционного корпуса, они лишь его хранили. Он принадлежит всем Россиянам, которым дорого славное прошлое нашей великой Родины». Кладбище находится в 200 километрах, на востоке от Парижа (1,5 — 2 часа на машине) недалеко от г.Реймс. В Мурмелоне.
Помочь донести эту святыню в достойном виде до светлого дня Возрождения России — долг всех русских и благодарных французских людей кто их помнит. Теперь долг каждого Россиянина хотя бы ознакомиться со своим прошлым, память о котором так бережно в эмиграции передавалась из поколения в поколение и, соответственно, хранилась.
…В ответ на настоятельную просьбу о помощи, Государь Император повелел отправить во Францию экспедиционные особые войска. Во исполнение Высочайшего повеления, четыре русских отдельных бригады, по два полка каждая, общей численностью в 750 офицеров и 45.000 унтер офицеров и солдат, прибыли в 1916-м году во Францию. 1-ая и 3-ья бригады были отправлены на фронт Шампани. 2-ая и 4-ая — на Салоникский фронт, в Македонию.
Как во Франции, на полях Шампани, так и в диких горах Македонии, русские особые полки покрыли себя неувядаемой боевой славой. Но и жертва, принесённая на алтарь Отечества на чужбине, была велика. Могилы русских воинов разбросаны по всей Франции и по всей Македонии.
Храбрость русских воинов, а также выдающиеся манёвры русских батальонов вызывали восхищение французов. Свыше 40 тысяч русских солдат были призваны под знамена союзной армии. Больше половины из них погибло в боях за Францию.
РУССКИЙ ЛЕГИОН ЧЕСТИ…
Пришла революция. Россия вышла из строя. Особые полки Экспедиционного Корпуса были французским командованием расформированы и из них были составлены военно-рабочие роты. Союзники задыхались под натиском немецких полчищ, переброшенных с восточного фронта. Имя русского было тогда синонимом изменника.
Сотни русских воинов, уязвленные в своей национальной гордости хаосом на Родине, а здесь презрительным отношением союзников, стали просить, чтобы их отправили на Фронт. После долгих колебаний — так велико было недоверие к Русским, наконец было разрешено формирование Русского Легиона — из волонтёров особых полков.
Героизм русского воина во Франции достиг необычайной высоты в боевой работе Русского Легиона, который был включен в состав Марокканской ударной Дивизии, лучшей Дивизии Франции. Историк пишет «кто же эти чудесные люди, которые крича непонятные слова, которые совершали казалось бы невозможное — проходили ту зону смерти, которую ни зуавы, ни стрелки пройти не могли. Это русские Марокканской Дивизии.
Май 1918 г. Германцы бросают свои лучшие силы и рвут фронт Французской армии. Одним прыжком перескакивают Шемен де Дам, переправляются через реку Эн (…). Дорога на Париж открыта. Брошенная на выручку Марокканская Дивизия верхом по шоссе Суассон-Париж принимает на себя весь удар немецкого сапога. Но немцы вводят в бой свежие силы и теснят зуавов в центре. В эту критическую минуту, когда казалось, что уже все потеряно, бросается в контратаку последний резерв — Русский Легион. Историк пишет: «Русский Легион бросается вперед, с офицерами впереди. Даже доктора, охваченные пылом энтузиазма этой славной фалангой, забыли их прямую миссию милосердия и вместе с бойцами врываются в ряды противника…». Этот бой стоил жизни Русскому Легиону, потеряв 85% своего состава и почти всех офицеров. Тогда французская пресса того времени впервые прибавляет лесное слово и называет его «Русский Легион Чести».
Позже Русский Легион получает долгожданное пополнение из волонтеров особых полков и в составе отдельного батальона принимает участие в прорыве укрепленной линии Гинденбурга. За жертвенность, с которой Русский Легион выполнил свой маневр, смелость и отвагу, с которой он его осуществил под ураганным огнем противника, он будет представлен к награде французским Главнокомандующим и получает на знамя «Военный Крест» и «Фуражер».
Если брешь в укрепленной линии Гинденбурга недостаточно глубокая и не принесла окончательного решения, то мораль противника была настолько подорвана, что он стал отводить свои войска… Русский полк был переброшен в Лотарингию но уже поползли слухи о переговорах.
После перемирия Русский Легион вошел в Германию где был направлен в назначенный ему для оккупации г. Вормс.
Велико было удивление и негодование немцев узнать, что оккупационные их войска — Русские. Наш национальный бело-сине-красный Флаг развивался на берегах Рейна.
Слово данное Государем и Россией союзникам, в лице Русского Легиона Чести было сдержано…




Отредактировано: Коллекционер мыслей - 01 янв 1970
  • +0.08 / 6
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  25 мар 2018 13:20:04
...
  Коллекционер мыслей
Пешком по морю
Дискуссия   138 0
18 марта 1809 года был завершён беспримерный похода русских солдат по льду Балтики в Швецию



Московское царство и Российская империя одиннадцать раз воевали со Швецией. Наиболее известна своей длительностью и ожесточенностью Северная война, которую Петр I вел против Карла XII. Но и последнее русско-шведское вооруженное противостояние 1808–1809 годов отличалось напряженной борьбой, в ходе которой русские войска не только завоевали всю Финляндию, но и совершили уникальный в истории человечества боевой подвиг, никогда — ни до, ни после — не повторенный ни одной армией мира. Об этом подвиге — 100-верстном переходе пехоты и кавалерии по замерзшему Балтийскому морю к берегам враждебной Швеции — наш рассказ.

К началу XIX столетия Швеция оставалась сильнейшим государством на севере Западной Европы. России же пришлось вести боевые действия против Швеции сразу же после неудачной войны с наполеоновской Францией, причем в Петербурге понимали, что решающее столкновение с Бонапартом не за горами. К декабрю 1808 года война со Швецией зашла в стратегический тупик — наши войска овладели всей Финляндией, захватили крупнейшую крепость Свеаборг (которая в будущем станет главной морской базой России на Балтике), но армия противника, отойдя на шведскую территорию, сохранила основные силы. Зимние шторма и лед на Балтийском море не позволяли флоту до весны 1809 года вести боевые действия против Стокгольма. Таким образом, противник получал длительную передышку. Русское командование и правительство Александра I прекрасно осознавали: если дать шведам эту зимнюю передышку, то, несмотря на все успехи в завоевании Финляндии, весной 1809 года война начнется по сути заново. В условиях сомнительного мира с наполеоновской Францией, контролировавшей почти всю Европу, такая затяжная война могла превратиться в серьезную угрозу для России. Войну со Швецией необходимо было закончить как можно быстрее, решительным ударом. И у русских военачальников созрел уникальный по дерзости и решительности замысел: пользуясь тем, что северная Балтика, огромный Ботнический залив между Швецией и Финляндией, изредка ненадолго покрывается коркой льда, перейти пехотой и кавалерией по морскому льду непосредственно в Швецию поближе к Стокгольму и вынудить врага признать поражение.

План был решительным и храбрым до безумия. Предстояло пройти пешком почти 100 верст по ненадежному морскому льду навстречу главным силам противника. Автором отчаянного замысла, по-видимому, был 32-летний генерал Николай Михайлович Каменский, один из самых молодых и решительных военачальников русской армии, особо отличившийся при завоевании Финляндии в 1808 году. Каменского тогда по праву считали самым перспективным из военачальников, Александр I называл его «искуснейшим генералом», но ныне Николай Каменский совершенно неизвестен и забыт, потому что его не было среди героев 1812 года: он умер от «лихорадки», так и не установленной болезни, за год до вторжения Наполеона в Россию. К концу 1808 года Каменского уже поразил недуг, и он был вынужден покинуть действующую армию, так и не совершив задуманный ледяной поход к Стокгольму.

Главнокомандующим русской армией в Финляндии тогда был Фридрих Вильгельм фон Буксгевден, остзейский барон из рода признавших российское владычество прибалтийских дворян, прямой потомок основателя ордена меченосцев, некогда завоевавших Прибалтику и сражавшихся с князем Александром Невским. Федор Федорович Буксгевден, как его называли по-русски, был храбрым и опытным генералом, не раз успешно воевавшим под командованием легендарного Суворова. Но немецкий барон так и не смог решиться на предприятие, которое невозможно было просчитать с учетом прежнего военного опыта. «Батальоны не фрегаты, чтобы ходить по заливам…», — воскликнул он, узнав о замысле.

Александр I считается в нашей истории «мягким» императором, но в реальности он, при всей внешней вежливости и обходительности манер, был очень решительным и упорным человеком (иной и не выиграл бы страшную войну 1812 года). Распоряжением из Петербурга командовать «Финляндской армией» назначили другого многоопытного генерала — Готгарда Логана Кнорринга, тоже эстляндского, то есть прибалтийского барона. Как и Буксгевден, генерал Кнорринг (по-русски его звали Богданом Федоровичем) имел большой военный опыт, успешно и храбро сражался под командованием братьев Орловых и самого Суворова. Но и Кнорринг, не став открыто противиться плану «ледяного похода», несколько месяцев не решался начать операцию под предлогом отсутствия достаточной подготовки. На Балтике часты зимние шторма, которые легко могли взломать лед во время перехода по нему армии, полностью погубив ее. Была еще одна опасность: шторма могли взломать ненадежный морской лед уже после успешного перехода в Швецию. Главнокомандующий Кнорринг колебался почти всю зиму, не решаясь начать «ледяной поход». Наконец, в феврале 1809 года он открыто признался, что не готов на столь рискованное предприятие, и попросился в отставку. Даже сдержанный и всегда подчеркнуто вежливый император Александр I не сдержался и назвал поведение командующего «бесстыдным».

Зима заканчивалась, что грозило затянуть войну еще на один год. И чтобы, как он выразился, столкнуть «армию на лед», император направил в Финляндию своего приближенного — военного министра Аракчеева. Аракчеев был талантливым артиллеристом — именно ему обязана своим блестящим состоянием русская артиллерия, в 1812 году ничем не уступавшая французской. Царь официально дал Аракчееву власть, «неограниченную во всей Финляндии». В конце февраля 1809 года царский уполномоченный прибыл в Або — ныне город Турку на юго-западном побережье Финляндии — где тогда располагалась ставка русской «Финляндской армии». На совещании все военачальники высказывались по поводу сложности и беспрецедентного риска задуманной операции. Лишь командующий одного из корпусов генерал Петр Иванович Багратион решительно заявил привезшему царскую волю Аракчееву: «Что тут рассуждать, прикажете — пойдем!» Аракчеев фактически заставил генералов пойти на лед. Именно стараниями Аракчеева русские войска на западном побережье Финляндии получили все необходимые припасы, которые было очень непросто доставить из Петербурга через всю заснеженную и откровенно недружественную страну Суоми. Помимо пороха и пуль, войска получили ранее не предусмотренные униформой меховые шапки и полушубки, валенки и даже специальные овчинные безрукавки под шинели. На льду Балтики невозможно было разжечь костры и приготовить пищу, поэтому солдатам выдали порции сала и фляги с водкой, чтобы согреваться на пронизывающем ветру. Тщательно перековали коней новыми зимними подковами. Артиллерию поставили на лыжные салазки, при этом на пушечных колесах сделали особые насечки, чтобы в случае стрельбы со льда орудия не сильно скользили. В конце февраля 1809 года все было готово к фантастическому походу. Оставалось лишь сделать первый шаг и уйти за ледяной горизонт, чтобы добраться до вражеского берега или утонуть всем войском, если погода переменится и юго-западные ветры, взволновав воды Балтики, сломают льды Ботнического залива…

Ботнический залив шириной от 100 до 200 км протянулся почти на 700 верст с юга на север между побережьем Финляндии и Швеции. В южной части залива, там, где он впадает в Балтику, а финский берег поворачивает на восток, расположены Аландские острова — россыпь из почти семи тысяч небольших островков и скальных рифов посреди моря. По замыслу русского командования, корпус генерала Багратиона должен был пройти по морскому льду почти 90 верст до самого крупного острова архипелага, который так и назывался — Большой Аланд, захватить его и уже с этого острова пройти 40 верст по льду Балтики до собственно шведского берега, чтобы выйти на него в 70 верстах от Стокгольма. В 300 км севернее группировки Багратиона должен был действовать корпус под командованием генерала Барклая де Толли. Он должен был пересечь так называемый Кваркен — участок, где Ботнический залив сужается до 90 верст. Если по пути следования корпуса Багратиона попадались многочисленные островки, пусть и необитаемые, и у него была возможность дать отдых войскам на Большом Аланде, то корпусу Барклая требовалось преодолеть эти 90 верст исключительно по льду, то есть как минимум провести одну ночь посреди ледяной пустыни — на замерзшей морской воде.

Переход по льду почти в сотню верст не мог не пугать даже самого храброго военачальника. Суровый и жесткий, подчас даже жестокий и грубый, военный министр Аракчеев нашел психологический подход к Барклаю де Толли, когда тот заколебался перед страшным походом. «На счет объяснения Вашего, что Вами очень мало получено наставлений от главнокомандующего, то генерал с вашими достоинствами в оных и нужды не имеет, — так писал всесильный министр генералу. — На сей раз я желал бы быть не министром, а на Вашем месте, ибо министров много, а переход Кваркена Провидение предоставляет одному Барклаю де Толли». После таких слов генерал уже не мог колебаться. Ледяное наступление началось.

Лед Балтики не был привычной плоскостью замерзших рек и озер — морские штормы часто ломают созданный морозом соленый панцирь, перемешанные бушующими волнами ледяные осколки и целые ледяные горы смерзаются вновь самым причудливым образом, образуя почти непроходимые торосы. Очевидец так описывал ледяную корку Балтики: «Огромные полыньи и трещины во льду, прикрываемые наносным снегом, на каждом шагу угрожают сокрытыми безднами. Часто случается, что внезапные бури разрушают этот ненадежный помост суровой зимы и уносят его в море…» 17-тысячный корпус князя Багратиона двинулся в ледяное наступление 3 марта 1809 года. В авангарде шли казаки, гусары и егеря — фактически спецназ под командованием генерал-майора Якова Кульнева.

Аландские острова оборонял 10-тысячный шведский отряд. Чтобы затруднить русское наступление по морскому льду от острова к острову, шведы сожгли все деревни и поселки на отдельных островках, сосредоточившись в хорошо укрепленном центре архипелага. Однако ледяного наступления русских наследники Карла XII не выдержали. Под ударами русских шведы побежали. Уже к 6 марта корпус Багратиона, потеряв всего несколько десятков убитыми и ранеными, захватил 2248 пленных и большое количество трофеев, в том числе множество зимовавших во льдах шведских кор
.....
во льдах шведских кораблей.

После захвата Аландских островов русское войско от Швеции отделяло всего 40 верст замерзшего моря. Выйти на вражеский берег предстояло отряду генерала Кульнева, который уже пять суток фактически не сходил со льда. Ученик Суворова, Яков Петрович Кульнев накануне последнего броска к шведскому берегу обратился к своим бойцам в стиле великого генералиссимуса: «Бог с нами! Я пред вами, князь Багратион за вами… Поход до шведских берегов венчает все труды наши. Сии волны истинная награда, честь и слава бессмертная! Иметь с собою по две чарки водки на человека, кусок мяса и хлеба и по два гарнца овса. Море не страшно тому, кто уповает на Бога!» В 3 часа ночи 7 марта 1809 года казаки и гусары Кульнева покинули самый западный островок Аландского архипелага, за восемь часов преодолели ледяные торосы, атаковали береговые посты шведов и захватили городок Грисслегамн, расположенный всего в двух переходах от Стокгольма. В 300 км севернее в это же время к побережью Швеции по льду Балтики двигался отряд генерала Барклая де Толли. На север Финляндии резервы подойти не успели, застряв на лесных заснеженных дорогах, и отряд де Толли насчитывал лишь 3200 человек. Ему предстояло пройти 90 км пролива Кваркен между берегами Финляндии и Швеции, в том числе почти 60 км исключительно по замерзшему нагромождению морского льда — именно здесь зимние шторма и морозы создали особенно большие торосы, настоящие ледяные горы и ущелья. Наши войска вышли на лед в 5 часов утра 8 марта 1809 года. Участники того героического похода оставили нам несколько фраз, ярко описывающих страшный путь через замерзший пролив Кваркен: «С самых первых шагов по ледяному полю солдаты столкнулись с почти непреодолимыми трудностями. Переход становился все тяжелее и тяжелее. Солдаты вынуждены были взбираться на ледяные глыбы, а иногда и убирать их с пути, борясь к тому же и со снежной бурей. Брови солдат побелели от инея. В это время поднялся сильный северный ветер, угрожая превратиться в ураган, способный сломать лед под ногами...»; «Пот лился с чела воинов от крайнего напряжения сил, и в то же время пронзительный и жгучий северный ветер стеснял дыхание, мертвил тело и душу, возбуждая опасение, чтоб, превратившись в ураган, не взорвал ледяной твердыни…» Впереди пробивающихся сквозь ледяные торосы русских солдат шли полсотни донских казаков под командованием войскового старшины Дмитрия Киселева. Дорогу среди ледяных скал приходилось фактически прорубать. В отличие от людей, лошади не выдержали пути, поэтому пушки и обоз с припасами и дровами для обогрева пришлось оставить — их невозможно было протащить через торосы. После 12 часов изнурительного похода по морскому льду, в 6 вечера 8 марта 1809 года отряд Барклая де Толли остановился на отдых. Но разжечь костры среди ледяной пустыни было нечем, некоторое время от мороза спасали меховые тулупы, а также заранее приготовленные порции водки и сала. Несмотря на смертельную усталость солдат, генерал принял решение не ночевать на льду: такой привал многие могли не пережить, замерзнув насмерть посреди Балтики. Ровно в полночь 9 марта, в полной темноте русский отряд вновь двинулся по морскому льду на запад. Этот переход длился 18 часов почти без остановок, последние версты у шведского берега пришлось идти по целине — снега было выше пояса. Как позднее писал в донесении царю сам де Толли, «понесенные в сем переходе труды единственно русскому преодолеть только можно».

На землю Швеции русские вышли в 8 вечера 9 марта 1809 года. Солдаты и казаки разобрали на дрова для костров два шведских судна, зимовавших у берега, и благодаря этому отряд де Толли смог пережить ночь на 10 марта. Шведы заметили эти костры, но отреагировать на неожиданно появившихся из ледяной пустыни с востока русских они уже не успевали. Утром русские атаковали и быстро захватили город Умео, один из областных центров Швеции. Никто не ждал здесь атаки и не готовил обороны — замерзший пролив Кваркен шведы считали непреодолимым. Появившиеся на берегах Швеции буквально «изо льда» солдаты Барклая и Багратиона страшно напугали наследников Карла XII. Стокгольм тут же запросил перемирия и заговорил о прекращении войны.

Однако и в Петербурге теперь уже боялись, только иного. Из-за нерешительности и долгих колебаний Буксгевдена и Кнорринга, командовавших русскими войсками в Финляндии, ледяной поход начался слишком поздно — не в разгар зимы, а в марте. Правительство Александра I испугалось, что весеннее таяние льдов полностью отрежет передовые русские отряды в Швеции и оставит их один на один с враждебной страной. Поэтому войскам Багратиона и Барклая де Толли приказали вернуться на финский берег, благо шведское общество было настолько потрясено ледяным наступлением русских через Балтику, что уже не хотело продолжения войны. В Стокгольме в марте 1809 года произошел государственный переворот, а в апреле, после нескольких стычек на сухопутной границе Швеции и Финляндии боевые действия окончательно прекратились. Осенью того же года был заключен мир — Россия получила всю страну Суоми, ставшую Великим княжеством Финляндским, и тем самым накануне грозных событий 1812 года обеспечила безопасность Петербурга с северо-запада.
Отредактировано: Коллекционер мыслей - 01 янв 1970
  • +0.11 / 8
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
https://masterok.livejournal.com/1079143.html
 
На Черкащине есть уникальный памятник 150 пограничным псам, которые «порвали» полк фашистов в рукопашном бою Эта единственная за всю историю мировых войн и конфликтов битва людей и собак произошла в самом центре Украины много лет назад, а дело было так... Шел третий месяц войны, точнее, он только начался, когда в конце июля произошли события, впервые изменившие ход Великой Отечественной, или весь ход «Восточной компании», как называли войну в ставке Гитлера. Немногим известно, что по его же приказу, к 3 августа должен был пасть Киев, а на 8-е число на «парад победы» в столицу Украины собирался приехать сам Гитлер, да не один, а с вождем Италии Муссолини и диктатором Словакии Тисо.

В «лоб» взять Киев не удалось, и поступил приказ, обойти его с юга... Так в людской молве появилось страшное слово «Зеленая Брама», местность, не указанная ни на одних картах великих сражений Великой войны. Этот лесисто-холмистый массив на правобережье реки Синюха, возле сел Подвысокое в Новоархангельском районе Кировоградщины и Легезино Тальновского района Черкащины лишь сегодня известно, как одно из самых трагических событий первых месяцев Великой Отечественной войны. Да и то, благодаря тому, что участником ожесточенных боев в ходе Уманской оборонительной операции был известный поэт-песенник Евгений Аронович Долматовский.

С выходом в 1985-м его книги «Зеленая Брама» (полного формата) тайна «Зеленой Брамы» была раскрыта... В этих местах попали в окружение и были практически полностью уничтожены отходящие от западной границы 6-я и 12-я армии Юго-Западного фронта генералов Музыченко и Понеделина. К началу августа они насчитывали 130 тысяч человек, из Брамы к своим вышло 11 тысяч солдат и офицеров, главным образом из тыловых частей. Остальные - либо попали в плен, либо навсегда остались в урочище Зеленая Брама...

В отдельном батальоне пограничного отряда охраны тыла Юго-Западного фронта, который был создан на базе Отдельной Коломийской пограничной комендатуры и одноименного пограничного отряда, с тяжелыми боями отступающего от границы, находились служебные собаки. Они вместе с бойцами пограничного отряда стойко переносили все тяготы сурового времени. Командир батальона, он же замначальника штаба Коломийского погранотряда майор Лопатин (по другим данным, сводным отрядом командовал майор Филиппов), несмотря на крайне плохие условия содержания, отсутствие надлежащего корма и на предложения командования отпустить собак, этого не сделал. У села Легедзино батальон, прикрывая отход штабных частей командования Уманской армейской группировки, 30 июля принял свой последний бой... Силы были слишком не равными: против полтысячи пограничников полк фашистов. И в критический момент, когда немцы пошли в очередную атаку, майор Лопатин дал приказ послать в рукопашный бой с фашистами пограничников и служебных собак. Это был последний резерв.

Зрелище было страшное: 150 (данные различные - от 115 до 150 пограничных псов, в т.ч. и из Львовской пограншколы служебного собаководства) обученных, полуголодных овчарок, против поливающих их автоматным огнем фашистов. Овчарки впивались фашистам в глотки даже в предсмертных судорогах. Противник, искусанный в прямом смысле и порубанный штыками, отступил, но на подмогу подошли танки. Искусанные немецкие пехотинцы, с рваными ранами, с воплями ужаса, вспрыгивали на броню танков и расстреливали бедных псов. В этом бою погибли все 500 пограничников, ни один из них не сдался в плен. А уцелевшие собаки, по словам очевидцев - жителей села Легедзино, до конца остались преданными своим проводникам. Каждая из уцелевших в той мясорубке, улеглась возле своего хозяина и никого не подпускала к нему. Немецкие звери, пристреливали каждую овчарку, а те из них, кого не подстрелили немцы, отказывались от пищи и умерли от голода на поле... Даже сельским собакам досталось - немцы расстреливали крупных собак селян, даже тех, кто был на привязи. Лишь одна овчарка смогла доползти до хаты и упала у двери.

Преданного четвероногого друга приютили, выходили, а по ошейнику на ней селяне узнали, что это были пограничные псы не только Коломийской погранкомендатуры, но и специальной школы служебного собаководства капитана М.Е. Козлова. После того боя, когда немцы собрали своих погибших, по воспоминаниям жителей села (к сожалению уже мало оставшихся на этом свете) было разрешено похоронить советских пограничников. Всех, кого нашли собрали в центре поля и похоронили, вместе со своими верными четвероногими помощниками, а тайну захоронения спрятали на долгие года... Исследователь того памятного боя Александр Фука говорит, что память о героизме пограничников и их помощников среди жителей села была настолько велика, что, несмотря на присутствие немецкой оккупационной администрации и отряда полицаев, пол села мальчишек с гордостью носили зеленые фуражки погибших. А хоронившие пограничников местные жители, прячась от фашистов, выдирали из красноармейских книжек и офицерских удостоверений фотографии погибших, чтобы потом отправить их для опознания (хранить такие документы было смертельной опасностью, поэтому установить фамилии героев не удалось). А запланированная триумфальная встреча Гитлера и Муссолини состоялась 18 августа, но, конечно же, не в Киеве, а там, у Легедзино, на том шляху, который вел до Тального и который держали, как свою границу советские пограничники.

Лишь в 1955-м, жители Легедзино смогли собрать останки почти всех 500 пограничников и перенести их к сельской школе, возле которой и находится братская могила. А на окраине села, там, где и проходил единственный в мире рукопашный бой людей и собак с фашистами, 9 мая 2003-го на добровольные пожертвования ветеранов Великой Отечественной, пограничных войск и кинологов Украины был установлен единственный в мире памятник человеку с ружьем и его верному другу - собаке. Такого памятника больше нигде нет. «Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле». Сегодня известны личности лишь двух погибших пограничников.
  • +0.10 / 8
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
http://www.km.ru/v-rossii/2013/07/31/istoriya-khkh-veka/717005-boi-o-kotorom-molchat-liberalnye-istoriki

В истории Великой Отечественной войны были масса сражений и боев, которые по тем или иным причинам, что называется, остались «за кадром» Великой войны. И хотя военные историки не оставили без внимания практически ни одного не то что сражения, а даже локального боестолкновения, тем не менее ряд боев начального периода Великой Отечественной войны изучены весьма слабо, и эта тема еще ждет своего исследователя.
Немецкие источники о таких боях упоминают очень скупо, а с советской стороны о них упоминать некому, так как живых свидетелей в подавляющем большинстве случаев попросту не осталось. Однако история одного из таких «забытых» сражений, произошедших 30 июля 1941 года близ украинского села Легедзино, к счастью, дошла до наших дней, и подвиг советских солдат уже никогда не будет забыт.
Вообще-то называть то, что произошло у Легедзино, сражением не совсем корректно: скорее, это был обычный бой, один из тысяч, что происходили ежедневно в трагическом для нашей страны июле 1941 года, если бы не одно «но». Бой у Легедзино не имеет аналогов в истории войн. Даже по меркам жуткого и трагического 1941 года этот бой выходил за все мыслимые рамки и наглядно показал немцам, с каким противником они столкнулись в лице русского солдата. Если быть более точным, то в том бою немцам противостояли даже не части Красной армии, а погранвойска НКВД – те самые, которые за последние четверть века не шельмовал только ленивый.
При этом многие историки либерального окраса в упор не хотят видеть очевидные факты: пограничники мало того что первыми приняли на себя удар агрессора, но и летом 1941 года выполняли совершенно несвойственные им функции, сражаясь с вермахтом. Причем сражались доблестно и подчас не хуже кадровых частей Красной армии. Тем не менее и их скопом записали в палачи и обозвали «сталинскими опричниками» – только на том основании, что они принадлежали к ведомству Л.П. Берии.
После трагических для 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта сражений под Уманью, вылившихся в очередной «котел», остатки окруженных 20 дивизий пытались прорваться на восток. Кому-то это удалось, кому-то – нет. Но это совершенно не означает, что окруженные части РККА были для немцев «мальчиками для битья». И хотя либеральные историки рисуют картину летнего наступления вермахта как сплошной «драп» Красной армии, миллионы пленных и хлеб-соль для гитлеровских «освободителей» на Украине, это не соответствует действительности.
Один из таких историков, Марк Солонин, вообще представил противостояние вермахта с РККА как сражение колонизаторов с туземцами. Дескать, на фоне французской кампании, где гитлеровские войска понесли, по его мнению, ощутимые потери, в СССР летом 1941 года была не война, а чуть ли не увеселительная легкая прогулка: «Соотношение потерь 1 к 12 возможно разве что в том случае, когда белые колонизаторы, приплывшие в Африку с пушками и ружьями, наступают на аборигенов, обороняющихся копьями и мотыгами» (М.Солонин. «23 июня: день М»). Вот такую характеристику Солонин дал нашим дедам, выигравшим страшнейшую из войн в истории человечества, сравнив их с аборигенами, вооруженными мотыгами.
Про соотношение потерь можно долго спорить, но всем известно, как немцы подсчитывали своих убитых солдат. У них до сих пор числятся «пропавшими без вести» десятки дивизий, особенно из числа тех, что были уничтожены в летнем наступлении 1944 года. Но оставим подобные подсчеты на совести либеральных историков и лучше обратимся к фактам, которые, как известно, вещь упрямая. А заодно посмотрим, как на самом деле выглядела «легкая прогулка» нацистов по земле Украины в конце июля 1941 года.
30 июля около украинского села Легедзино была предпринята попытка остановить наступающие части вермахта силами сводного батальона погранвойск отдельной Коломыйской комендатуры под командованием майора Родиона Филиппова с приданной ему ротой Львовской школы пограничного собаководства. В распоряжении майора Филиппова находились менее 500 пограничников и около 150 служебных собак. Тяжелого вооружения батальон не имел, да и вообще просто по определению не должен был воевать в открытом поле с регулярной армией, тем более превосходящей его численно и качественно. Но это был последний резерв, и майору Филиппову не оставалось ничего иного, как отправить своих бойцов и собак в самоубийственную атаку. Более того, в жесточайшем бою, переросшем в рукопашную схватку, пограничники сумели остановить противостоящий им пехотный полк вермахта. Многие немецкие солдаты были растерзаны собаками, многие погибли в рукопашном бою, и только появление на поле боя немецких танков спасло полк от позорного бегства. Разумеется, против танков пограничники были бессильны.

Памятник героям-пограничникам и служебным собакам. Фото с сайта parabellum1941.narod.ru
Из батальона Филиппова не выжил никто. Все полтысячи бойцов погибли, как и 150 собак. Вернее, из собак уцелела всего одна: раненую овчарку выходили жители Легедзино, даже несмотря на то, что после занятия села немцы перестреляли всех собак, включая даже сидевших на цепи. Видимо, крепко досталось им в том бою, если они выместили свою злость на ни в чем не повинных животных.
Оккупационные власти не разрешали хоронить убитых пограничников, и только к 1955 году останки всех погибших бойцов майора Филиппова были найдены и захоронены в братской могиле около сельской школы. Спустя 48 лет, в 2003 году, на добровольные пожертвования украинских ветеранов Великой Отечественной войны и при помощи кинологов Украины на окраине села Легедзино был открыт памятник пограничникам-героям и их четвероногим питомцам, которые честно и до конца, ценой собственной жизни, выполнили свой воинский долг.
К сожалению, в кровавой круговерти лета 1941 года установить имена всех пограничников не удалось. Не удалось и после. Многие из них так и захоронены безвестными, а из 500 человек удалось установить имена лишь двух героев. Полтысячи пограничников сознательно пошли на смерть, совершенно точно зная, что их атака против кадрового отлично оснащенного полка вермахта будет самоубийственной. Но надо отдать должное майору Филиппову: перед смертью он успел увидеть, как гитлеровских вояк, покоривших всю Европу, рвут на части и гоняют, как зайцев, овчарки и уничтожают в рукопашном бою его пограничники. Ради этого мига стоило жить и умереть…
Либеральные историки, активно переписывающие историю Великой войны, многие годы пытаются рассказывать нам леденящие душу байки про кровавые «подвиги» НКВД. Но при этом хоть бы один из этих «историков» вспомнил подвиг майора Филиппова, который навсегда вошел в историю мировых войн как человек, остановивший пехотный полк вермахта силами всего одного батальона и служебными собаками!
Почему так почитаемый ныне Александр Солженицын, именем которого называют улицы в российских городах, не упомянул в своих многотомных трудах майора Филиппова? Александру Исаевичу почему-то больше нравилось не вспоминать героев, а описывать постапокалиптические промерзшие бараки на Колыме, которые, по его словам, «для сугрева» обкладывали трупами несчастных зэков. Именно за этот дешевый трэш в духе малобюджетного голливудского ужастика его именем и назвали улицу в центре Москвы. Его именем, а не именем майора Филиппова, совершившего беспримерный подвиг!
Спартанский царь Леонид и его 300 бойцов на века обессмертили свое имя. Майор Филиппов, в условиях тотального хаоса отступления, имея 500 уставших бойцов и 150 голодных собак, ушел в бессмертие, не надеясь на награды и вообще ни на что не надеясь. Он просто пошел в самоубийственную атаку на пулеметы с собаками и трехлинейками и… выиграл! Страшной ценой, но выиграл те часы или сутки, которые потом позволили отстоять Москву, да и всю страну. Так почему о нем никто не пишет и не снимает фильмы?! Где же великие историки современности? Почему про бой у Легедзино ни словом не обмолвились Сванидзе и Млечин, почему очередное журналистское расследование не снял Пивоваров? Эпизод, недостойный их внимания?..
Сдается нам, что за героя-майора Филиппова хорошо не заплатят, поэтому никому он и не нужен. Гораздо интереснее смаковать, например, ржевскую трагедию, пиная Сталина и Жукова, а майора Филиппова, да и десятки таких же героев, банально игнорировать. Словно всех их и не было никогда...
Но да Бог с ними, с либеральными историками. Гораздо интереснее было бы представить моральное состояние покорителей Европы, которые вчера бодро маршировали по Парижу, а под Легедзино горестно разглядывали порванные штаны на заднице и хоронили своих товарищей, победный марш для которых закончился на Украине. Фюрер обещал им Россию – колосса на глиняных ногах, ткни и развалится; и что они получили всего на втором месяце войны?
А ведь русские еще и не начали воевать, традиционно долго запрягая. Впереди были еще тысячи километров территории, где стреляет каждый куст; впереди были еще Сталинград и Курская дуга, а также народ, победить который невозможно просто по определению. И понять все это можно было уже на Украине, столкнувшись с бойцами майора Филиппова. Немцы не обратили внимания на этот бой, посчитав его совершенно незначительным боестолкновением, а зря. За что многие потом и поплатились.
Будь гитлеровские генералы чуть умнее, как и их фюрер, они уже летом 1941 года стали бы искать пути выхода из авантюры с Восточным фронтом. Войти в Россию можно, да вот мало у кого получалось выйти обратно на своих двоих, что лишний раз весьма наглядно доказали майор Филиппов и его бойцы. Именно тогда, в июле 1941 года, задолго до Сталинграда и Курской дуги, перспективы вермахта стали безнадежными.
Историки типа Марка Солонина могут сколь угодно долго рассуждать о соотношениях потерь, но факт остается фактом: после успешного летнего наступления, завершившегося 5 декабря под Москвой нокаутирующим контрударом Красной армии, вермахт побежал назад. Побежал так быстро, что Гитлер был вынужден приводить в чувство свою драпающую армию заградотрядами. А по-другому и быть не могло: ведь наивно было бы верить в то, что удастся победить таких людей, как майор Филиппов и его бойцы. Убить – да, но не победить. Поэтому война и закончилась тем, чем она и должна была закончиться, – победным маем 1945 года. И начало Великой Победы было положено летом 1941 года, когда майор Филиппов, его пограничники и собаки ушли в бессмертие…

Один из комментариев на страничке:

Автор явно не знает всей истории боя полностью а очерк написан явно с большой не точностью.
Сводная группа пограничников (Отдельная погранкоммендатура Коломыи и одноименный погранотряд,школа собаководства,школа младшего комсостава) под командой майора Лопатина(орентировочно погиб 30 июля) и нач.штаба майора Филипова были последним резервом при штабе 2-го мех.корпуса которые в критический момент пошли в бой при поддержке взвода охраны ОО корпуса и офицеров штаба. Поддерживали атаку бронеатомобили (по данным 4-5 штук) из 10 танковой дивизии.

В бою отбросили противника и еще целые сутки удерживали занимаемые позиции
Погибли практически все собаки но количество погибших пограничников автор явно завысил.


Кому интересно может прочесть А.Фуки "Быль ставшая легендой" Е.Доматовский "Зеленая брама"-это произведения очевидцев и участников тех событий.

На сегодня историю Уманского котла досих пор должным образом не освещают но подвиг бойцов, командиров и их четвероногих помошников будет жить вечно.


  • +0.05 / 3
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  25 мар 2018 15:55:24
...
  Коллекционер мыслей
Русский дух.
Дискуссия   176 0
Точная численность войск Батыя, вторгшихся в русские земли, неизвестна. Большинством русских дореволюционных историков размер орды определялся в 300 000 воинов, а с учётом отрядов, примкнувших по пути, и отрядов народов, покорённых на пути к Волге, озвучивалась цифра в 500 000 человек Схожие оценки давали советские историки. Древнерусские летописи не дают точных цифр, указывая только на огромный размер монгольской армии. Её многочисленность подтверждают и армянские источники. Между тем, огромные цифры называют европейские источники. Так, Плано Карпини говорил о 600 000 воинах, осаждавших Киев, а венгерский хронист Симон писал о полумиллионе монголов, вторгшихся в Венгрию

Возвращение Евпатия домой.
Они опоздали.
Это стало явным, когда ещё не показалась из-за бора гора над Окой, на которой стоял их город. Девственно чистым было зимнее небо над лесом. Ни одного печного дымка.
Когда дружина выехала из-за бора, глазам гридней предстал чёрный, обугленный горб горы.
Вскоре они увидали первых мертвецов. Это были мужики, бабы, дети, старики со старухами. Те, кого гнали перед собой на стены враги, те, кто должен был волочь к стенам своего города стеноломную, камнебойную смерть. Те, кто, увидев, куда и зачем их привели, бросились с голыми руками на чужаков или просто спокойно опустились в снег: убивайте, мол. А дальше нейдём.
Их было много— десятки, может быть и сотни. В другое время воевода склонил бы голову над их последней отвагой. Сейчас он ехал мимо с пустым сердцем, ибо тщетной была эта отвага. Не спасла она города над Окой.
Потом, у самих стен— у того места, где были стены,— на раскатах он увидел остальных. Тех, кто всё-таки шёл на град впереди врага. Что они кричали землякам, сородичам на стенах перед смертью? Умоляли не стрелять, загораживаясь трясущимися руками? Или, наоборот, смерти просили?
В другое время воевода задумался бы о слабости человеческой. А сейчас сердце его было пусто, ибо он сам оказался слаб— слишком слаб, чтобы защитить родной город или хотя бы умереть вместе с ним…
Поднимались меж пепелищ по заваленному телами взвозу. Копыта коней выстукивали «опо-зда-ли, о-по-зда-ли».
Кричи теперь, что мчался изо всех сил. Что спал в седле на ходу. Что разлетались под копытами сугробы, трещал речной лёд за спиной и в страхе бежали прочь, забыв зимнюю лютость, серые стаи. Что, если бы ещё быстрее, не сдюжили б кони и дружина заснула бы посреди зимних лесов вечным сном…
Кричи! Что кричать, кому?
Старику, сжавшему в руках половинки разрубленной иконы?
Распятой посередь двора голой малолетке со смёрзшимися в мутные льдинки на посерелых щеках слезами боли, стыда и смертного страха?
Кузнецу, чью семью настигли посреди улицы, ведущей к воротам детинца, что в последние мгновения видел: гибнет напрасно, никто не ушёл, ни жена, ни дочери, ни младшенький, прикорнувший в алой луже под тыном?
Кому, воевода? Может, вот этому псу, лежащему у ворот рядом с хозяином, утыканному стрелами, но успевшему— морда в крови— дотянуться до чьей-то глотки?
Пёс сумел— не защитить, так хоть с честью погибнуть. А ты, воевода, не сумел. Вот и весь сказ. Вот и весь суд…

Пронеслась по русской земле молва, будто на безлюдных развалинах сожженной Рязани упавшие колокола сгоревших церквей сами зазвонили… Передавали, что вечевой колокол вдруг поднялся из пепелища, повис в воздухе и загудел, сзывая рязанский народ на борьбу с поганью…
Рассказывали, что во многих местах всколыхнулась разгромленная Русь, что укрывавшиеся в лесах мужики собираются в отряды сторонников, что во главе их встал удалой витязь Евпатий Коловрат, лихой медвежатник, знающий лесные тропы, ходы и выходы, что его отряд уже не раз нападал на мунгальские разъезды и уничтожал целые отряды сильных супостатов.
Слыша такие разговоры, пахари и охотники, много лет промышлявшие в лесах, все, у кого рука не ослабла и глаза не померкли, стали поспешно привязывать подтужинами к дреколью ножи и обломки кос, точить на черном камне копья и рогатины и, засунув топор за пояс, направлялись на перекрестки дорог разыскивать боевые дружины Евпатия-медвежатника.
Тем временем Евпатий Коловрат двинулся на север, по следам Батыевой рати.
Примкнувших охочих людей Евпатий разбивал на десятки и сотни, назначал им атаманов и всем давал наказы, как биться с хитрыми и находчивыми врагами, к каким прибегать уловкам, как не поддаваться на татарские обманы. Едва ли треть ратников Евпатия была на конях. Но и пешцы не отставали от конников и быстрым шагом или побежкой делали большие переходы.
Евпатий торопился. Расспрашивать встречных, куда пролегла кровавая Батыева тропа не приходилось — шли от пепелища к пепелищу. Иногда попадались запорошенные снегом трупы монгол рыскавших отрядами в поисках добычи. Кто их настиг — неизвестно, кругом только вой вьюги.
Последний бой.

Русские воины атаковали неприятеля из леса, разгромив их стан и нанеся монголам тяжёлое поражение.
И начали сечь без милости, и смешалися все полки татарские. И стали татары точно пьяные или безумные. И бил их Евпатий так нещадно, что и мечи притуплялись, и брал он мечи татарские и сек их татарскими. Татарам почудилось, что мертвые восстали. Евпатий же, насквозь проезжая сильные полки татарские, бил их нещадно
О том, сколько боёв провёл отряд Коловрата с татарами, тоже нет единого мнения. Некоторые считают, что рязанцы нанесли несколько успешных партизанских ударов по армии Батыя, вызвав в рядах монголов настоящую панику. Воины Батыя были язычниками и верили, что с ними сражаются не люди, а разгневанные духи павших рязанцев.
Самого Батыя всерьёз обеспокоили удары в тыл и существенные потери. Он немедленно развернул против отряда рязанцев большие силы. Преимущество в численности и решило исход противостояния. Монголам, настигнувшим отряд Евпатия Коловрата, удалось отсечь русских воинов от леса, навязав им полевое сражение фактически в полном окружении.
«Зачистку» возглавил монгольский командир Хостоврул, брат жены самого Батыя, намеревавшийся взять живым дерзкого русского командира. Однако атаки монголов не возымели успеха. Больше того, погиб и сам Хостоврул. Монгольское войско несло тяжелейшие потери в схватке с горсткой упрямых русских, которые истекали кровью, но отказывались покориться.
Согласно преданию, Батый, не желавший далее терять своих людей в этой резне, выслал посла к русским с вопросом: «Чего вы хотите?». «Только умереть!» — последовал мрачный ответ.
Покончить с сопротивлением отряда Коловрата удалось лишь тогда, когда против окружённых русских воинов пустили в ход камнемётные машины, предназначенные для разрушения укреплений.
Из 1700 русских взять живыми монголам удалось лишь шестерых израненных бойцов. Евпатий Коловрат погиб на поле боя.
Батый через толмача спросил у пленных, кто они такие и почему преследовали и убивали его людей. Пленники отвечали, что они рязанцы, мстили монголам за разорение родной земли и убийство близких. Уцелевшие воины вели себя уверенно и посоветовали Батыю не откладывать собственную казнь.
Батый повелел принести тело погибшего русского командира. Он долго вглядывался в лицо Коловрата, а затем сказал: "С тысячей таких богатырей, как этот русский витязь, я мог бы завоевать весь мир!"
В знак уважения к мужеству русских Батый велел освободить пленных и отдать им тело Евпатия Коловрата для того, чтобы они могли похоронить его с почестями.
11 января 1238 года Евпатия Коловрата торжественно похоронили на рязанской земле.
Отредактировано: Коллекционер мыслей - 25 мар 2018 15:59:31
  • +0.08 / 5
Коллекционер мыслей   Коллекционер мыслей
  25 мар 2018 20:02:44
...
  Коллекционер мыслей
Побег из плена
Дискуссия   164 0

Когда началась Великая Отечественная война, 24-летний летчик-истребитель Михаил Петрович Девятаев был лейтенантом, командиром звена. Всего за три месяца он сбил 9 вражеских самолетов, пока сам не был подбит и тяжело ранен.


После госпиталя советский ас летал на связном, а затем на санитарном самолете. В 1944 году Михаил Девятаев вернулся в истребительную авиацию, стал летать на P-39 «Аэрокобра» в 104-м гвардейском истребительном авиаполку. 13 июля Девятаев сбил 10-й самолет противника, но в тот же день был и сам подбит. Раненый летчик покинул горящую машину с парашютом, но приземлился на территории, занятой врагом.

После пленения и допроса Михаил Девятаев был отправлен в лагерь для военнопленных в Лодзь (Польша), откуда попытался сбежать. Попытка не удалась, и Девятаева отправили в концентрационный лагерь Заксенхаузен. Советскому летчику чудом удалось избежать смерти, так как он добыл форму другого человека. Благодаря этому ему удалось покинуть лагерь смерти. Зимой 1944-1945 гг. Михаил Девятаев был отправлен на ракетный полигон Пенемюнде. Здесь немецкие инженеры проектировали и испытывали самое современное оружие – знаменитые ракеты «Фау-1» и «Фау-2».




Транспортировка ракеты «Фау-2» на полигоне Пенемюнде, 1945 год. | Фото: ru.wikipedia.org.





Немецкий бомбардировщик «Хейнкель-111» с подвешенной ракетой «Фау-1». | Фото: waralbum.ru.


Когда Михаил Девятаев попал на аэродром, полный самолетов, то сразу решил бежать, причем улететь на немецкой машине. Позже он утверждал, что эта мысль возникла в первые же минуты нахождения в Пенемюнде.

В течение нескольких месяцев группой из десяти советских военнопленных был тщательно продуман план побега. Время от времени немцы из авиачасти привлекали их для работ на летном поле. Этим нельзя был не воспользоваться. Девятаев побывал внутри немецкого бомбардировщика и теперь был уверен, что сможет поднять его в воздух.

8 февраля десять заключенных под присмотром эсэсовца расчищали летную полосу от снега. По команде Девятаева немец был устранен, и пленники бросились к стоящему самолету. На него установили снятый аккумулятор, все забрались внутрь, и бомбардировщик «Хейнкель-111» пошел на взлет.




«Хейнкель-111» - немецкий бомбардировщик периода Второй мировой войны.

Немцы на аэродроме не сразу поняли, что самолет угнан. Когда же это выяснилось, был поднят истребитель, но беглецов так и не нашли. Другой немецкий пилот, пролетавший мимо, услышал сообщение об угнанном «Хейнкеле». Он дал только одну очередь перед тем, как закончились патроны.

Девятаев пролетел 300 километров на юго-восток, в сторону наступающей Красной Армии. При подлете линии фронта бомбардировщик обстреляли как немецкие, так и советские зенитки, поэтому пришлось приземляться в чистом поле у польской деревни.




Пусковая установка ракеты «Фау-2» на полигоне Пенемюнде, 1943 год.


Михаил Девятаев подробно доложил советскому командованию о немецкой ракетной технике и инфраструктуре полигона Пенемюнде. Благодаря этому секретная программа Германии попала в «правильные» руки. Информация и помощь Девятаева нашим ракетчикам была столь ценной, что в 1957 году Сергей Королев добился присвоения отважному летчику звания Героя Советского Союза.
Отредактировано: Коллекционер мыслей - 25 мар 2018 20:03:49
  • +0.12 / 9
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
http://www.smol.aif.ru/society/people/18-letnyaya_geroinya_kak_voennaya_medsestra_ubila_60_fashistov_pod_smolenskom
Ксения Матвеева
 
Она мечтала стать врачом, но успела получить лишь должность санинструктора. 18-летняя медсестра убила несколько десятков немецких солдат, защищая раненых советских воинов, посмертно стала Героем Советского союза, но о ее подвиге в течение десятилетий знали немногие.

6 мая в Рудне открыли памятник военной медсестре Ксении Константиновой, 7 мая - мемориальную доску в Смоленске, посвященную ей же. 
 «Сделала то, что подсказало сердце» 
Ксения Семеновна Константинова родилась 18 апреля 1925 года в селе Сухая Лубна (поселок Моховое) в Трубетчинском районе Липецкой области. В семье учителя, кроме дочки, было еще два ребенка - у Ксении были два младших брата, Павлик и Гриша. Девочка окончила Лубновскую начальную и Куйманскую семилетнюю школы, училась, по воспоминаниям отца, очень хорошо.

Ксения Константинова. Фото: Commons.wikimedia.org
«С раннего детства она стремилась научиться читать и писать. С начальных классов училась на «отлично», - вспоминал отец Ксении Семен Константинов.
В 1940 году девушка поступила в Липецкую фельдшерско – акушерскую школу (Липецкий медицинский техникум), в которой училась до 1942 года. Уже во время учебы Ксения начала работать инструктором при райздравотделе и в Трубетчинской больнице.
В 1941 году, когда немецкая армия заняла Елец и стала приближаться к родному Липецку, 16-летняя Ксения решила уйти добровольцем на фронт.
«Мама, я не могу смотреть спокойно на все происходящее, когда ненавистные фашисты топчут нашу родную землю. Прости, мамочка, я сделала то, что мне подсказало сердце», - писала Ксения в письме матери.
«Спешу на фронт»
Юная медсестра получила назначение санинструктором в 3-й стрелковый батальон 730-го стрелкового полка 204-й стрелковой дивизии. Ксения Константинова участвовала в боях на Воронежском и Калининском фронтах. Во время наступления, как и все медсестры, помогала раненым, выносила их с поля боя.
«Не вернусь домой до тех пор, пока останется хоть одна фашистская гадина на нашей земле», - писала девушка в письмах с фронта к семье.
В одном из боев на Курской дуге Ксению ранили и отправили в госпиталь в Тулу.
«Папа, на Курско-Белгородской дуге меня контузило и исцарапало осколками снаряда. Получила благодарность… и представлена к награде», - пишет Ксения отцу.  И уже скоро: «Папа, посбросала все бинты я со своего тела, спешу на фронт – добивать фашистов». К этому времени она уже была награждена медалью «За боевые заслуги».
Плохое предчувствие
Осенью 1943 года часть, где служила Ксения, вела бои в Смоленской области. 30 сентября батальон получил приказ двигаться вперед, но кто-то должен был остаться с ранеными.
«Разъясняя боевую задачу, командир батальона - капитан Клевакин - приказал Ксении остаться с ранеными, так как был убит фельдшер санбата, - вспоминал однополчанин и возлюбленный Ксении Валентин Лазоренко. - Очень не хотела Ксения оставаться, она привыкла быть на передовой, но приказы командиров на фронте не обсуждались. Когда прозвучала команда двигаться вперед, Ксеня обняла меня и сказала: «Прощай, у меня такое предчувствие, что я тебя больше не увижу. Береги себя».
Когда батальон ушел, из-за холма показались немцы, по разным данным, до 100 человек. Ксения заставила возницу погрузить раненых на повозку и уезжать. А сама осталась, чтобы задержать немцев - дать увезти раненых и отойти батальону. 
Немцы открыли огонь. У 18-летней девушки был один автомат и, вероятно, связка гранат, но она не сдалась - приняла заведомо проигранный бой. Даже когда ее ранили в голову, Ксения стреляла до последнего патрона. Потом бросила в гитлеровцев связку гранат.
Немцы смогли схватить Ксению, лишь когда у нее закончились боеприпасы.
2 октября 1943 года солдаты ее батальона, вернувшись в место дислокации, нашли изувеченное тело молоденькой девушки в форме санинструктора.
«Перед нами предстала страшная картина казни нашего санинструктора, моей любимой девушки. Смерть Ксении была страшной», - вспоминал Валентин Лазоренко.
У нее были выколоты глаза, отрезан нос, отрезана грудь, а само тело прибито колом к земле. Рядом лежали десятки трупов немецких солдат. Данные разнятся: одни источники, в частности, Валентин Лазоренко, сообщают, что убитых было около 20, другие утверждают, что около 60. 
Ксению Константинову похоронили 8 октября 1943 года в братской могиле с еще 242 солдатами в деревне Распопы Смоленской области. Но есть и другая версия: Лазоренко утверждал, что Ксению похоронили под липой на берегу реки. Еще одна версия гласит, что могила девушки находится на окраине села Боярщина Понизовского сельского поселения.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1944 года за образцовое выполнение заданий командования и проявленные мужество и героизм в боях с немецко-фашистскими захватчиками старшине медицинской службы Константиновой Ксении Семёновне посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Память
Память медсестры Ксении Константиновой особенно чтят на ее родине - в селе Сухая Лубна. В местной школе действует экспозиция «Дорогой славы и бессмертия», где каждый год проводятся экскурсии, посвященные подвигу девушки, проводят встречи и общаются с семьей героини - сводные сестры Ксении (дочери ее отца от второго брака), Ксения - ее назвали в честь сестры, и Елена бережно хранят старые фото и воспоминания отца.
На здании бывшей фельдшерско-акушерской школы (ныне медицинский колледж) в городе Липецке в память о Героине установлена мемориальная плита. Также мемориальная плита установлена на здании липецкой средней школы № 28 (расположена на площади Константиновой). 5 мая 1965 года Клубная площадь в Липецке переименована в площадь Константиновой. На мемориальном комплексе на площади Героев находится вылитый из бронзы портрет Ксении Константиновой.
6 мая 2015 года в Рудне, в Смоленской области, открыли мемориал, увековечивавший имя старшины медицинской службы Ксении Константиновой.

Памятник Ксении Константиновой в Рудне. Фото: Пресс-служба администрации Смоленской области
Гранитный камень весом 6 тонн, из которого изготовили памятник, был вывезен прямо из леса, где шли те страшные бои. Авторами проекта стали главный архитектор Смоленской области Марина Мартинович и скульптор Татьяна Невеселая. В ходе торжественного открытия мемориала было отмечено, что долгие годы имя и подвиг военной медсестры Ксении Константиновой не были увековечены должным образом.
7 мая мемориальную доску Ксении Константиновой открыли на улице Крупской в Смоленске.
Послесловие
18 апреля 2015 года Ксении Константиновой могло бы исполниться 90 лет. 
Все сохранившиеся фото Ксении Константиновой, разумеется, черно-белые. Но родные и сослуживцы вспоминали, что у девушки были синие-синие глаза, она была маленькой и хрупкой, любила литературу, особенно стихи Некрасова. В минуты затишья между боями Ксения участвовала в художественной самодеятельности, больше всего любила петь, а солдаты любили слушать ее песни под гитару. Она мечтала стать врачом и увидеть семью после войны, но стала одной из миллионов тех, кто уже никогда не вернулся домой.
 

  • +0.11 / 9
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
https://belayaistoriya.ru/blog/43820423552/Pesets-s-toporom.-Kak-krasnoarmeets-Ovcharenko-v-odinochku-pobed
Овчаренко из Овчарово
Разъяренный спецназовец в одиночку сокрушает десятки вооруженных противников, обращая их в беспорядочное бегство – подобный сюжет знаком большинству по голливудским боевикам типа «Коммандо» или «Рэмбо».
В реальность происходящего на экране верится с трудом. И, тем не менее, нечто подобное имело на самом деле место. Более того, действительность превосходит выдумку голливудских сценаристов.
Правда, главным героем истории, случившейся в июле 1941 года, был не «морской котик» или «зеленый берет», а простой украинский крестьянин.
Уроженца села Овчарово Харьковской области Дмитрия Овчаренко призвали в армию еще до войны, на срочную службу. Был новобранец самым обыкновенным крестьянским парнем, не обиженным силушкой и статью, но всего с пятью классами образования.
Сын сельского плотника, родившийся в 1919 году, Митя Овчаренко с юных лет больше постигал крестьянскую, а не школьную науку – учился ухаживать за скотиной, заготавливать сено, рубить дрова, и, само собой, осваивал отцовскую плотницкую науку.
Рассчитывал 21-летний Дмитрий отслужить в армии, вернуться в родной колхоз, жениться – словом, обычные мечты простого сельского парня.

Представление к присвоению Дмитрию Овчаренко звания Героя Советского Союза Фото:
Несчастливое число
Но в июне 1941 года грянула война, и красноармейцу 3-й пулеметной роты 389 стрелкового полка 176-й стрелковой дивизии стало не до мечтаний о возвращении на «гражданку».
Командиры сочли, что более всего крестьянский сын Овчаренко будет полезен Родине в качестве ездового. В обязанности красноармейца входил подвоз на телеге к позициям роты продовольствия и боеприпасов. Задача на войне не самая опасная, и ездил Дмитрий в одиночку, будучи вооруженным одной лишь «трехлинейкой».
В середине июля 1941 года подразделение Овчаренко вело бои в районе молдавского города Бельцы. 13 июля, как обычно, ездовой вёз боеприпасы и продукты сослуживцам.
Но число «13» не зря слывет несчастливым. Внезапно на дороге прямо на подводу Овчаренко выскочили две машины, в которых находились гитлеровцы – три офицера и 50 солдат.
Для неразберихи начала войны такие прорывы врага в тыл советских войск были дело обычным. Красноармейцу от этого, правда, было не легче. На него навели автомат, отобрали винтовку, после чего подошедший немецкий офицер стал допрашивать пленного.
Хотите верьте, хотите нет, но документы свидетельствуют – произошло этого у местечка под названием … Песец.
Неизвестно, произнес ли про себя красноармеец Овчаренко название этого населенного пункта, но его положение действительно было незавидным.
Топор войны
Гитлеровцы же чувствовали себя уверенно и даже расслабленно – в первые дни войны они брали советских солдат в плен часто, так что этот захваченный врасплох перепуганный русский (Овчаренко был украинцем, но немцы в такие тонкости не вникали) был еще одним доказательством превосходства арийских солдат над славянскими «недочеловеками».
Офицер допрашивал Дмитрия здесь же, у подводы. Винтовку у него отобрали, так что никакого подвоха от него не ждали.
Между тем, в сене рядом со стоящим Дмитрием лежал топор, который немцы то ли не заметили, то ли не сочли представляющим угрозу.
Для городского жителя топор – это скорее нечто экзотическое. А для крестьянина, а тем более для сына плотника, это одно из главных орудий труда. И дровишек нарубить, и дом построить – много где селянину не обойтись без топора. А иногда топор пускали в ход и для того, чтобы, к примеру, отвадить приставшего в лесу медведя.
О чем думал Овчаренко, стоя перед немецким офицером, неизвестно, но вряд ли он подсчитывал шансы в схватке в формате «один против пятидесяти трех». Просто в какой-то момент солдат решил, что, как говаривал красноармеец Сухов, «желательно, конечно, помучиться».
Внезапно он схватил топор, и одним взмахом снес голову командиру немецкого отряда. Обезглавленное тело осело на землю.
Немцы ожидали чего угодно, но не такого поворота. На несколько секунд от потрясения они впали в оцепенение.
Этих секунд Овчаренко хватило для того, чтобы нырнуть в подводу, вытащить три гранаты, и отправить и в гущу стоящих врагов.
23:0 в нашу пользу
Когда рассеялся дым, у тех немцев, кого не задело осколками, предстала перед глазами ужасающая картина – повсюду валялись их убитые и раненые товарищи, а прямо на них летел разъяренный русский солдат с топором.
В книгах идеологов Третьего Рейха много было написано о превосходстве арийцев над другими расами. Но в «Майн Кампф» ничего не говорилось о том, как справиться с разгневанным славянским плотником в армейской форме.
И больше двух десятков немцев в ужасе побежали от Дмитрия Овчаренко, забыв и о собственном оружии, и вообще обо всем на свете.
Убежать удалось далеко не всем – например, одного из двух оставшихся офицеров, пытавшегося удрать через огороды, красноармеец настиг, и вновь пустил в ход топор, лишив головы и его.
Когда на импровизированном поле боя остались только трупы немцев и красноармеец Овчаренко, победитель собрал документы убитых, офицерские планшеты, и отправился в родную роту.
Красноармеец простодушно рассказал о том, что с ним произошло в дороге, и тут же подвергся насмешкам сослуживцев: «Да ладно, горазд ты выдумывать!»
Однако политрук роты, посмотрев привезенные документы, присвистнул от изумления, и, взяв несколько бойцов, отправился на место событий.
Когда подсчитали убитых, выяснилось, что Дмитрий Овчаренко в этой схватке уничтожил двух немецких офицеров и 21 солдата противника.
Герои не умирают
Командование, оценив масштаб совершенного подвига, отправило представление на высшую награду.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9 ноября 1941 года »за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» красноармейцу Овчаренко Дмитрию Романовичу присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
После этого боя Дмитрия Овчаренко перевели из ездовых в пулеметчики. Он продолжал храбро сражаться с фашистами, прошел почти всю войну. Но до Победы дожить ему было не суждено – во время освобождения Венгрии в районе станции Шерегейеш пулеметчик 3-й танковой бригады рядовой Овчаренко был тяжело ранен. Он скончался в госпитале от ран 28 января 1945 года.
Тех же немцев, что сумели сбежать 13 июля 1941 года с окраины местечка Песец, надо думать, до самых последних дней мучил один и тот же ночной кошмар – разъяренный русский солдат с окровавленным топором, от которого нет спасения…
  • +0.09 / 7
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
http://www.aif.ru/society/history/kazaki_protiv_tankov_45_kavaleristov_povtorili_podvig_panfilovcev
Еженедельник "Аргументы и Факты" № 39 24/09/2014
 
Гвардии старший сержант Н­иколай Богдашко.
В сентябре 1941 г., 73 года назад, началась битва за Москву, в которой участвовали 3 млн человек. Погибло более 900 тысяч наших бойцов. Среди них был геройский 4-й эскадрон казаков.
…Ранним утром 19 ноября 1941 г., понимая, что идут на верную смерть, кавалеристы эскадрона отпустили своих боевых коней. А вскоре на горизонте показались десятки немецких танков. С нашей стороны из наспех оборудованных укрытий им противостояли 45 кубан­ских казаков. Наверное, глядя в смотровые щели, немцы думали: «Странные люди: мы скоро проведём на Красной площади парад, а эти русские идут врукопашную против танков».
А казаки и правда устроили рукопашный бой с железными машинами, закидывая их гранатами и бутылками с зажигательной смесью. У деревни Федюково, которую войска вермахта намеревались проскочить за считаные минуты, немцы задержались на день. Эскадрон казаков насмерть вгрызся в замёрзшую почву, став почти на сутки непреодолимой преградой. Это произошло спустя несколько дней  после подвига панфиловцев.


Семейное фото Николая Богдашко накануне войны: он с женой, родителями и двумя детьми. Фото из личного архива семьи Филиппа Богдашко
Но если о героизме 28 бойцов у посёлка Дубосеково слышал каждый школьник, о подвиге казачьего эскадрона известно стало недавно. Среди тех кавалеристов был казак Николай Богдашко из кубанской станицы Передовая. «До войны отец работал в колхозе, - рассказывает «АиФ» сын казака Филипп Богдашко. - Он ушёл на фронт в конце июня 1941 г. Как искусный наездник, попал в кавалерию. Их части вошли в состав кавалеристской группы прославленного Доватора».
Атаман «диких казаков»
Доватор известен дерзкими вылазками в тыл врага. В сентябре 1941 г. в сводке Сов­информбюро сообщалось, что его группа, находясь в тылу врага две недели, сумела уничтожить 3000 фашистских солдат, 19 офицеров, 150 машин, 9 танков. Нападая ночью на деревни, где квартировали фашисты, казаки закидывали дома со спящими немцами гранатами. Они уничтожали технику, устраивая на дорогах засады. Гитлеров­ское командование распространило листовку, где говорилось о 100-тысячной армии «диких казаков», свирепствующих в лесах и деревнях, об их «атамане» Доваторе: за его поимку было назначено вознаграждение - 50 тысяч рейхсмарок. Эту листовку кавалеристы со­рвали со штаба немецкой части и передали Доватору. Тот рассмеялся: казаков было в 50 раз меньше. А в одном из писем, найденных у убитого немца, которое он не успел отправить домой, говорилось: «Одно воспоминание о казачьей атаке повергает меня в ужас и заставляет дрожать. По ночам казаки приходят ко мне в галлюцинациях!.. Мы боимся казаков как кары Всевышнего». 
Статья по теме
Рэмбо Российской империи. Как казак Козьма Крючков стал былинным героем

За успешные рейды в тыл врага в сентябре 1941 г. Доватору было присвоено звание генерал-майора. «Он берёг казаков. Старался зря не рисковать их жизнью, - рассказывает Филипп Богдашко. - Понятно, что в ноябре 1941 г. кавалерию против танков выставили не от хорошей жизни. Но уже вечером Доватор, желая спасти остатки эскадрона, отправил связного с приказом об отступлении. Связного убили. Послали второго - и его убили. Доставить приказ вызвался сын полка - 14-летний Саша Копылов. На месте боя подросток насчитал более 20 подбитых танков и не увидел ни одного выжившего казака. Вернулся и доложил: погиб весь эскадрон. Всё это сам Копылов рассказал в 2008 г. «Кубанскому казачьему вестнику». Однако донесение о гибели всего эскадрона было поспешным. И я сумел это доказать. 
Жизнь после смерти
У отца была непростая судьба, - продолжает Филипп Николаевич. - До войны, в 1932-1933 гг.  он похоронил двоих маленьких детей. В то время на Кубани был страшный голод. Чудом выжили два других ребёнка, мои старшие братья. Ну а я и моя сестра родились только потому, что батя вернулся с войны.
Это удивительно, но моя бабушка Мария Семёновна в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. увидела сон: будто Митрий (старший брат отца) с Николкой (мой отец) неожиданно уехали за дровами, а к вечеру меньшенький вернулся один, да такой опечаленный... А днём в правление бригады прискакал верховой: война с немцами началась! Митрий на следующее утро отправился на фронт, а отец через неделю. Митрий вскоре погиб, а батя  победный салют встретил в Германии. Умер в 1985 г. Про него никогда не писали журналисты. И вдруг, в 2007 г., спустя почти четверть века после его кончины, открываю газету и читаю: мол, 4-й эскадрон 37-го Армавирского кавалерийского полка 50-й Кубанской кавалерийской дивизии повторил подвиг панфиловцев. А дальше имена и фамилии, в том числе моего отца - Николая Богдашко. Начал я своё расследование. Пришлось писать тогдашнему Президенту РФ Д. Медведеву - оказывается, частному лицу не во всех архивах обязаны отвечать, даже с учётом того, что я сам военный - капитан I ранга. Наконец я получил копии архивных материалов, среди которых были и ведомости денежного довольст­вия. Отец и после своей «смерти» получал по ведомостям 60 руб. в месяц на махорку и др. Перелопатив за год массу архивных документов, я установил, что кроме отца ещё пятеро казаков дожили до Победы! Позже кадеты из Московского казачьего кадетского корпуса им. М. Шолохова устроили мне встречу с дочкой генерала Доватора Ритой Львовной. Сам Доватор геройски погиб под Москвой в декабре 1941 г.
И вот сидят молодые, с горящими глазами: расскажите про героя-отца. А у меня ком в горле. Что рассказать? Вспоминаю, как в детстве отец брал меня на работу - он в колхозе стриг овец, а я уминал эту шерсть в огромных тюках в человеческий рост. Как он был депутатом сельского совета, как последние 20 лет работал на пилораме - распиливал брёвна на доски. Ни на что не жаловался, разве про деток умерших вспоминал. Бережно относился к хлебу, не любил уезжать из дома. Я бы многое отдал сейчас, чтобы спросить его про тот бой, чтобы он рассказал, за что у него орден «Красной Звезды» и медали «За отвагу» и «За боевые заслуги». 

Воспитанники Московского казачьего кадетского корпуса им. М. Шолохова у Поклонного креста в честь казаков 4-го эскадрона. Фото из личного архива семьи Филиппа Богдашко
Я прочитал сухие строки наградных листов. Но мне так хочется подробностей, а раньше почему-то спросить было недосуг. Я благодарен Кубанской казачьей общине и Кубанскому землячеству г. Москвы - они поставили на месте боя у деревни Федюково Поклонный крест в память о казаках-героях. Благодарен кадетам, что в годовщину, 19 ноября, в студёный день они приехали к мемориалу, возложили цветы. Ребята сделали это по зову сердца. Сейчас, спустя более четверти века после смерти отца, я словно заново его открываю».
…5-6 декабря 1941 г. наши войска под Москвой перешли в контрнаступление, отбросив врага от столицы. Генерал Кейтель, подписавший в ночь с 8 на 9 мая 1945 г. Акт о безоговорочной капитуляции Германии, позже признался: «День 6 декабря 1941 г. - один из самых поворотных в краткой истории Третьего рейха. В этот день был разбит миф о непобедимости германской армии».
«Как они смогли это сделать - выдержать на войне то, что физически выдержать невозможно?!» - теперь уже и я вижу горящие глаза кадетов, придя к ним в гости в кружок юных музее­ведов. Узнав об огромном тираже «АиФ», они просили опубликовать имена ещё пятерых казаков, встретивших Победу в поверженной Германии. Ребята верят, что история о подвиге эскадрона обретёт новые подробности.  
P. S. Просим откликнуться родственников красноармейцев 4-го эскадрона Гончарова Степана Кирилловича, Емельянова Абрама Николаевича, Козырева Василия Константиновича, Коновалова Ефима Митрофановича и Чернышова Ивана Фёдоровича по адресу «АиФ»: 107996, Москва, ул. Электрозаводская, 27, стр. 4, с пометкой: «70 лет Победе. Казачий эскадрон». 
 
  • +0.11 / 9
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
Меня попросили опубликовать информацию про медсестру Байда М.К. с Википедии. Так как википедию я не очень публикую информацию с другого источника. Ссылка на Википедию и другие источники есть в конце.

https://www.crimea.kp.ru/daily/26539/3555994/
Медсестра Мария Байда в 1942 году расстреляла 15 солдат и офицера из автомата, еще четверых убила прикладом и ушла со своим отрядом, захватив оружие противника
 

Сегодня, 7 июня, Севастополь вспоминает подвиг Марии Карповны Байды, который она совершила ровно 74 года назад. В 1942 году санитарный инструктор 514-го стрелкового полка в схватке с врагом из автомата уничтожила 15 солдат и офицера, четырех солдат убила прикладом, отбила у немцев командира и 8 бойцов, захватила пулемет и автоматы противника. За отвагу ей присвоили звание Героя Советского Союза.

Медсестра и снайпер

Мария родилась в одном из сел Черноморского района Крыма в крестьянской семье, с детства мечтала о карьере медика. Началась война. 20-летняя Маша помогала спасать раненых в госпитале. Но в какой-то момент девушка решила спасать жизни не в больничной палате, а в бою - записалась в 35-й истребительный батальон.

- Снайперскому делу ее учил старшина-пограничник, - вспоминает друг фронтовички, контр-адмирал в отставке Сергей Рыбак. - Мастерство непростое. Нужно правильно выбирать позицию, уметь маскироваться. После каждого выстрела мигом перекатиться на 20-50 метров со своего места, от этого зависела жизнь. Позицию, откуда засекался выстрел снайпера, фашисты сразу накрывали минометным огнем. Мария усиленно тренировалась - ежедневно делала 10-15 тренировочных выстрелов.

Лето 42-го. Наши войска отступали к Севастополю. Здесь Машин батальон влился в 514-й полк 172-й дивизии Приморской армии. Шла тяжелая героическая оборона города-героя, растянувшаяся на 250 дней.

7 июня армия Манштейна уже в третий раз пошла на штурм. Рота разведчиков вместе с Марией держала оборону у подножия Мекензиевых гор. Девушка находилась в самой горячей точке ожесточенной схватки - вела огонь по фашистам и успевала перевязывать раненых.

К концу дня в отряде остались один офицер и 15 бойцов. Закончились гранаты и патроны, немцы пошли в наступление. Чтобы помочь разведчикам сдержать врага, Мария Байда спряталась за углом траншеи, сжала автомат за ствол и затаилась.

По шороху травы она определяла, когда появится немец, и со всей силы била его прикладом. Вкладывала в каждый удар всю ненависть к фашистам и боль за Родину. Положив четверых, девушка забрала у поверженных врагов автоматы и магазины к ним и раздала своим. Бой продолжался. Когда боеприпасы заканчивались, Маруся перемахивала через окоп, отбивала у немцев оружие и относила его своим.

В одну из таких вылазок рядом с разведчицей рванула граната. Байда получила осколочное ранение в голову, потеряла сознание. В это время враг обходил позиции разведчиков с тыла. Когда «Бесстрашная Маруся» - так прозвали ее защитники Севастополя - пришла в себя, она увидела, что фашисты захватили остатки ее отряда в плен. Несмотря на тяжелое ранение, девушка сумела быстро оценить обстановку. Автомат был под рукой. В тот день Маруся уничтожила 16 фашистов: 15 солдат и одного офицера. А дождавшись темноты, повела спасенных однополчан к своим.

«Красная звезда» (от 27 июня 1942 года):

«Наступила ночь. Бешеные атаки фашистов стихли. Мария и ее товарищи, которые весь день вели бой в окружении, решили пробиваться к своим. Девушка обошла траншеи, подобрала восемь раненых бойцов, перевязала их. И каждому сказала прямо и честно:

- Нас тут мало. Почти все ранены. Но если мы будем держаться дружно, немцы нас не возьмут. Я знаю здесь каждый кустик. Мы пробьемся.

Осторожно, стараясь не задевать веток, не стучать каблуками сапог о камни, они пошли вперед. Вокруг в темноте был слышен немецкий говор. Было страшно за товарищей, обессилевших и израненных, но Мария твердо вела бойцов в батальон. Она знала: где-то на пути - минные поля. И девушка шла первой...

Слева от тропинки, по которой осторожно ступали бойцы, послышался стон. Девушка прислушалась и сразу решила:

- Наш! Немцы визжат, а этот стонет спокойно.

И действительно, в кустах лежал старшина соседней роты. Мария перевязала его, помогла встать, и он присоединился к группе. Три часа шли они сквозь тьму и опасность. Болели раны, кровь проступала на сделанных наспех повязках, но люди шли, ободренные чудесной девушкой...

Часовой сразу узнал ее. Бойцы окружили девушку. Все начали жать ей руки...».

Выжила в лагерях

О присвоении звания Героя Советского Союза за то, что вывела товарищей из окружения и положила полтора десятка немцев, Мария узнала уже в госпитале, куда попала после тяжелого боя.

Завершалась героическая оборона Севастополя. Уцелевшие защитники города-героя, среди которых была и Маруся, пытались прорваться к партизанам в горы, но во время перехода между скалами отряд накрыли огнем фашисты. Тяжело раненную Марию Байду 12 июля 1942 года захватили в плен гитлеровцы.



Фото: Государственный музей героической обороны и освобождения Севастополя. С узницами Равенсбрюка

Три года она провела в фашистских концлагерях «Славута» в Хмельницкой области, № 360 в Ровно и Равенсбрюке в северо-восточной Германии. Там Мария, как и все, страдала от голода, но не сдалась. Даже находясь в плену, она наладила сотрудничество с подпольем. Когда провокаторы предали ее, допрашивать советскую девушку пришел офицер СС родом с Западной Украины. Маруся не выдала своих, и за это фашист выбил ей зубы.

- Казалось, что весь мир серый, красок в нем больше нет. Промозглые дожди, холод, зверства конвоиров и дым из труб крематориев, - таким запомнился Марии Карповне лагерь в Ровно.

Вместе с другими заключенными в мае 1945-го ее освободили из концлагеря американские войска. В 1946 году Маруся вернулась в родной Севастополь. Плен не прошел бесследно, четыре года она восстанавливала здоровье в больницах.



Фото: Из личного архива Светланы Жариковой. 30 мая 2002 года. Мария Байда и ее коллеги

Соединила тысячи сердец

Полвека Герой Советского Союза Мария Байда прожила вместе со своим мужем Степаном Федоровичем Елисеевым. Тот работал водителем на медицинской машине, возил врачей в служебные поездки. Познакомились они в Гурзуфе вскоре после войны, свадьбу сыграли в 1947 году. Друзья семьи говорят, что Байда и Елисеев жили душа в душу. Может быть и поэтому в послевоенную историю Севастополя Мария Байда вошла как человек, соединивший тысячи сердец.

После войны бывшая разведчица нашла «свою» работу - стала руководителем загса. За годы работы здесь зарегистрировала более 60 тысяч браков и 700 тысяч новорожденных, вспоминает коллега Байды Светлана Жарикова. При ней местный загс не раз признавали лучшим в стране. Сегодня им руководит дочь Светланы.

Именно Мария Байда предложила создать в Севастополе именные школы в честь Героев Советского Союза. Идею поддержали - сейчас в городе-герое 17 таких школ.



Друг фронтовички, контр-адмирал Сергей Рыбак часто проведывает ее могилуФото:

«Бесстрашной Маруси» не стало в августе 2002 года. У ее могилы на мемориальном кладбище Коммунаров в Севастополе всегда свежие цветы.
Другие источники



Википедия
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%91%D0%B0%D0%B9%D0%B4%D0%B0,_%D0%9C%D0%B0%D1%80%D0%B8%D1%8F_%D0%9A%D0%B0%D1%80%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%BD%D0%B0


Здесь 8 страниц архивных материалов ходатайству о награждении не только Байды М.К. но и других героев
http://podvignaroda.ru/?#id=12067287&tab=navDetailDocumenthttp://podvignaroda.ru/?#id=12067287&tab=navDetailDocument

 









Отредактировано: OLDNAVI1 - 28 мар 2018 18:02:53
  • +0.13 / 10
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
Попросили опубликовать данную информацию с сайта
Подводная лодка М-32

70-летию Великой Победы посвящается.


Подводная лодка тип «М» («Малютка») заложена 31 августа 1938 года на заводе №-112 («Красное Сормово») в Горьком под стапельным номером 259. В феврале 1940 года подводная лодка была погружена на железнодорожный транспортер и направлена на завод №-198 в Николаев, где 26 февраля 1940 года была спущена на воду. 31 октября 1940 года подводная лодка вступила в строй и 7 ноября 1940 года вошла в состав Черноморского флота. 22 июня 1941 года М-32 встретила в составе 7-го дивизиона 2-й Бригады подводных лодок Черноморского флота в Севастополе. В конце июня – середине августа 1941 года подводная лодка трижды безрезультатно выходила в дозор южнее мыса Меганом, юго-восточнее Одессы и юго-западнее мыса Сарыч. Безрезультатно завершились патрулирование западнее Бурнаса и разведывательные выходы в феврале 1942 в районы Мамашай – Николаевка и Ялта – Кикинеиз. В мае 1942 года подводная лодка выходила в район мыс Чауда – мыс Опук, где по ночам на 12, 13, 14 и 16 мая проводила навигационное обеспечение кораблей Черноморского флота, действующих в этом секторе. С 17 по 25 июня 1942 года М-32 совершила два транспортных рейса в осажденный Севастополь, доставив туда 14 тонн боеприпасов, 1,5 тонн продовольствия, 5,8 тонн бензина и вывезя в Новороссийск 8 человек.
Во втором транспортном рейсе, загрузив в отсеки 8 тонн мин и винтовочных патронов и приняв 5,8 тонн бензина, подводная лодка пошла в Севастополь. Вечером 22 июня М-32 прибыла в Стрелецкую бухту, где разгрузилась. Бензин был выкачан, однако его пары успели распространиться по всей подводной лодке. Приняв на борт восемь человек – двух военных корреспондентов, двух офицеров гидрографического отдела флота, двух раненых офицеров и двух женщин, около двух часов ночи 23 июня подводная лодка отошла от пирса для дифферентовки. М-32 погрузилась на глубину шесть метров, но через пятнадцать минут после погружения в центральном посту подводной лодки произошел взрыв паров бензина. Хотя переборки были задраены, и горение продолжалось всего 3-5 секунд, на подводной лодке оказалась повреждена радиорубка, вышел из строя компрессор. В третьем отсеке подводной лодки шесть человек получили ожоги первой и второй степени. Через полтора часа наступил рассвет. Сложность ситуации осложнялась тем, что в светлое время суток подводная лодка не могла выйти из бухты – она сразу же попадала под огонь германской артиллерии. До наступления темноты оставалось семнадцать часов. М-32 легла на грунт на 35-метровой глубине у выхода из Стрелецкой бухты. Внутри подводной лодки воздух был сильно насыщен парами бензина. Вдыхая их, подводники достаточно быстро получили токсическое отравление. Скоро в работоспособном состоянии осталось всего трое – командир, старшина группы мотористов Н.К.Пустовойтенко и краснофлотец Сидоров. В итоге в строю остался только Н.К.Пустовойтенко, которому теряющий сознание командир приказал, во что бы то ни стало продержаться до 21 часа. Старшина дождался назначенного времени, но привести в чувство командира не смог (как рассказывал мне отец, часы разбились и стояли, поэтому Н.К.Пустовойтенко продержался около суток). Главстаршина Н.К.Пустовойтенко самостоятельно продул среднюю цистерну, и подводная лодка всплыла под рубку. Открыв люк, от потока свежего воздуха старшина стал терять сознание, но успел задраить люк и упал вниз. Подводная лодка оставалась никем не управляемой еще два часа. Течением ее отнесло к берегу у Херсонесского маяка. Тем временем через открытый кормовой люк (его отдраил, будучи в невменяемом состоянии от паров бензина взятый с берега, взамен обгоревшего Дъяконова, механик Медведев. Тот факт, что люк остался отдраенным, так и оставался никому не известным) в подводную лодку стала поступать вода, залившая трюм IV отсека и главный электромотор. Вскоре Н.К.Пустовойтенко пришел в себя и вынес наверх командира подводной лодки. Старшина пустил судовую вентиляцию, задраил кормовой люк, откачал воду из трюма, продул главный балласт и привел в чувство электрика Кижаева, которого поставил на вахту к электростанции. Подводная лодка стояла на мели носом к берегу. Очнувшийся командир скомандовал «Задний ход!», но еще не совсем пришедший в себя электрик дал «Вперед!» (как рассказывал мне отец – Кижаев дал ход вперед со словами «Подводники задний ход в бою не дают! Только вперед бить врага!». Подводная лодка еще крепче села на камни, сломав при этом вертикальный руль, теперь он мог перекладываться только влево. К этому времени к членам экипажа подводной лодки стало постепенно возвращаться сознание. Мотористы запустили дизель, дав сразу 600 оборотов. Лодка прошла по камням и вышла на чистую воду. (Как рассказывал мне отец, - дизель сразу запустить не удалось. Мы непрерывно пытаемся запустить дизель, но он не схватывает. Николай Пустовойтенко с криком «Расстреляю обоих!» правой рукой судорожно щупает правый бок, ища кобуру пистолета. Пистолет висел в кобуре на подволоке над головой Н.К.Пустовойтенко и мы стоим в ступоре и одна мысль в голове – «Обнаружит пистолет над головой или нет?»).
Обогнув Херсонесский маяк, подводная лодка взяла курс на Новороссийск, куда прибыла утром 25 июня. Только благодаря подвигу главного старшины Пустовойтенко Николая Куприяновича подводная лодка не погибла. За этот подвиг он был награжден орденом Красного Знамени, но представляли Н.К.Пустовойтенко к званию «Герой Советского Союза».

После проведенного ремонта М-32 вступила в строй только 1 августа 1942 года. На следующий день подводная лодка направилась в район Тарханкута, но из-за неисправности гирокомпаса вернулась. Вечером 4 августа М-32 вышла в назначенный ей район, но в ходе патрулирования контакта с противником не было. 30 сентября подводная лодка была направлена к острову Фидониси, но через сорок два часа, после того как М-32 покинула Очамчири, она снова вернулась в базу из-за неисправности перископа. Подводной лодке требовался капитальный ремонт, но ее продолжали посылать на позиции. С 12 октября М-32 патрулировала район у мыса Бурнас. Днем 14 октября в районе Шаганы подводная лодка атаковала сопровождавший буксиры румынский миноносец «Zmey-l». Через минуту на подводной лодке услышали взрывы торпед, ударившихся о дно. Обнаружив присутствие подводной лодки, миноносец контратаковал. Район боя был мелководен (глубина не превышала 4 метра) поэтому от разрывов восемнадцати глубинных бомб миноносца на подводной лодке открылся верхний рубочный люк, в результате чего центральный пост наполовину был затоплен водой, повреждены перископ и шахта перископа, вышли из строя гирокомпас, магнитный компас, радиооборудование, трюмный насос и помпа, разбиты несколько баков аккумуляторных батарей. На поверхность всплыли, демаскируя место подводной лодки сигнальные флаги, бушлат и другие предметы. Корпус подводной лодки получил 465 вмятин, в цистернах III и V отсеков образовались трещины, через которые вода и соляр стали поступать в III, V и VI отсеки. Румыны, считая подводную лодку уничтоженной, не стали продолжать преследование. Весь следующий день подводная лодка потратила на ликвидацию повреждений и вечером начала движение в базу, ориентируясь по звездам. 600-мильный переход в условиях шестибалльного шторма подводная лодка завершила утром 20 октября, прибыв в Очамчири.
Осенью 1942 года подводную лодку выделили для переброски на Северный флот. 23 октября М-32 перешла в Поти для подготовки к перевозке по железной дороге. 15-17 ноября подводная лодка была погружена на железнодорожный транспортер и 3 декабря отправлена в Баку, куда прибыла через шесть суток. С 19 по 24 декабря М-32 спустили на воду на территории завода Закфедерации в Баку. В дальнейшем от плана переброски подводной лодки на Север отказались, но поскольку она нуждалась в капитальном ремонте после повреждений 14 октября, восстановительный ремонт решили провести в Горьком на заводе «Красное Сормово». Для этого, в начале февраля 1943 года, когда в Красноводске соорудили специальный доковый пирс, М-32 была отбуксирована туда из Баку и погружена на железнодорожный транспортер. 15 февраля подводная лодка убыла в Горький, уда прибыла в начале марта. 15 ноября, с окончанием ремонта, подводную лодку через Сталинград, Армавир и Баку привезли 30 ноября в Поти, где 31 декабря 1943 года М-32 снова вошла в состав Черноморского флота.
Утром 9 сентября 1944 года после двухгодичного перерыва М-32 была направлена на позицию в район Варны, но в связи окончанием Боевых действий на Черном море вскоре получила приказ о возвращении.
17 марта 1953 года подводная лодка М-32 исключена из состава ВМФ СССР в связи разоружением и сдачей на разборку.
Подводная лодка М-32 совершила 14 Боевых походов.


P.S. После увольнения в запас после окончания Великой Отечественной войны электрик подводной лодки М-32 Кижаев жил в Баку. Он сделал самостоятельно легковой автомобиль и ежегодно перед 9 мая выезжал на нем в Севастополь, по пути заезжая к моему отцу Н.М.Бойко и сослуживцам по М-32. В Севастополь они прибывали к Н.К.Пустовойтенко на празднование Дня Победы. В 1965 году отец взял меня с собой, и я воочию видел и слышал подводников М-32.
Встречи подводников с М-32 проводились ежегодно до конца 70-х годов. К этому времени уже не осталось в живых ни одного члена экипажа подводной лодки М-32. На встречу подводников с М-32 уже собирались родственники и жены. Руководила встречами жена помощника командира М-32 (имя и фамилию, к сожалению, не помню). Фото с последней встречи (как и все остальные фотографии хранились у сестры, проживающей в Донецкой области в г. Иловайске), на которой присутствовал отец, утеряны из-за проведения гражданской войны на Украине.






 


Неизвестный художник. Подводная лодка М-32.

 


Подводные лодки 2-й Бригады ПЛ ЧФ.
(слева вверху на ограждении рубки видно наименование подводной лодки М-32)

 

Схема проходов в Севастополь подводных лодок Черноморского флота.

 


Плакат времен Великой Отечественной войны.

 





Подводная лодка М-32 в ДОКе перед транспортировкой на Каспий.

Вывод установленной на железнодорожный транспортер ПЛ М-32 из плавучего ДОКа. Ноябрь 1942 года.

 


Пустовойтенко
Николай Куприянович.





Бойко
Николай Митрофанович.







 


 
  • +0.15 / 13
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
В первой части из за ограничений по количеству знаков не уместилось донесение. Помещаю здесь
Адрес статьи тот же
https://www.simvolika.org/mars_162.htm

Сов. секретно.
экз.37 № 1099 сс
июля 1942 г.
тов. Маленкову Г.М.



Направляю Вам копию донесения о подводной лодке Черноморского флота М-32, командир - капитан-лейтенант Колтыпин, которая доставляла боезапас и горючее войскам в Севастополь во время осады.
НАРКОМ ВМФ СССР адмирал Кузнецов

Сов.секретно
КОПИЯ ДОНЕСЕНИЯ О ПОДВОДНОЙ ЛОДКЕ М-32 ЧЕРНОМОРСКОГО ФЛОТА.

21.06. утром прибыли в Новороссийск. Погрузили мины и винтовочные патроны 8 тонн и приняли 6 тонн бензина. В 15 часов вышли в рейс на Севастополь. 22.06. пришли в Стрелецкую бухту. Придя в Стрелецкую, выгрузили боезапас и откачали бензин своей помпой через свою пожарную магистраль. (Потом бензин обнаруживали в самых неожиданных местах по всей лодке).
23.06. утром при погружении для дифферентовки и заполнения №4 балластной цистерны, пары бензина из этой цистерны выходили внутрь лодки, так как наружной вентиляции эта цистерна не имеет. В момент окончания дифферентовки произошёл взрыв в центральном посту (лодка была под водой, отсеки задраены), силой взрыва открыло переборку из центрального поста во второй отсек и отбросило туда трюмного Хиневича. Командир приказал: «Продувать среднюю!». Эту команду исполнил командир БЧ-5 капитан-лейтенант Дъяконов, который был уже сильно обгоревший и одежда на нём вся горела. В других отсеках взрыва не было, так как они были задраены. От взрыва пострадало 5 человек. У всех пострадавших обгорели лицо и руки, так как они все были одеты. Из повреждений: разбита радиорубка, станция вышла из строя.
Оперативный дежурный штаба по донесению командира предложил пострадавших направить на берег в госпиталь, а лодке выбрать подходящее место и лечь на день на грунт до вечера, а с темнотой всплыть и итти в Новороссийск.
Дело было рано утром. Значит нужно было целый день, с 5 часов утра до 21 часа вечера лежать на грунте под водой, при наличии в трюмах лодки растекавшегося бензина и его испарения в отсеках. Но другого выхода не было и командир, найдя 35 метровую глубину у выхода из Стрелецкой бухты, лёг на грунт. Пострадавшие от взрыва просили командира не оставлять их в Севастополе и командир решил взять их с собой. Кроме того ещё до отхода на дифферентовку были приняты на лодку 8 человек из гражданских и военных лиц. После посадки на грунт (механик лежал обгоревший, командир лёг на грунт с помощью старшины группы мотористов Пустовойтенк), командир приказал: «Всем лежать и отдыхать, лишних движений не делать».
 До 10 часов командир не спал, проверял отсеки, беседовал с людьми. Потом краснофлотцы уговорили его лечь отдохнуть. Воздух в лодке сильно насытился парами бензина, люди стали одурманиваться, терять сознание. В 12 часов командира разбудил краснофлотец Сидоров, секретарь парторганизации лодки и сказал: «В лодке тяжело, надо что-то делать». Командир встал и на себе уже чувствовал тяжёлое действие отравленной бензином атмосферы. Проверяя состояние людей по отсекам, командир видел, что при нормальном состоянии остались только единицы. Большинство уже были, как пьяные. Акустик Кантемиров лежал на настиле и плакал, приговаривая непонятные слова. Моторист Бабич кричал и плясал. Электрик Кижаев медленно ходил по отсекам и кричал: «Что это всё значит!». Большинство лежали в глубоком обморочном сне и ничего не понимали. На вопросы не отвечали, или бормотали непонятное. Женщины уговаривали всплыть и когда им объясняли, что этого нельзя сделать, им стало казаться, что экипаж лодки почему-то решил коллективно умереть и просили, чтобы их застрелили.
 Уже в 12 часов дня способность соображать и действовать сохранили только три человека: командир лодки (начал уже слабеть), секретарь парторганизации Сидоров и сильнее всех старшина группы Пустовойтенко. До 17 часов командир ходил, спал, временами терял сознание. Когда почувствовал, что уже не выдерживает, приказал Пустовойтенко во что бы то ни стало не спать, продержаться до 21 часа и тогда разбудить командира, считать это боевой задачей и всё время думать о том, что если он заснёт, то все погибли. Временами командир просыпался и требовал от Пустовойтенко не спать.
 Пустовойтенко продержался до 21 часа и стал будить командира, но командир встать уже не мог. В лодке в это время творилось уже совсем невообразимое. Кто пел, кто кричал, кто плясал. Большинство лежали без сознания. Взятый с берега, взамен обгоревшего Дъяконова, механик Медведев несколько раз ходил в первый и шестой отсеки и порывался открывать люки, за ним методически и спокойно ходил Сидоров и за ноги оттаскивал его от люков (оба в ненормальном состоянии).Медведеву всё же удалось незамеченным отдраить люк 6 отсека, но 35 метровое давление не дало люку открыться (люк остался отдраенным и в дальнейшем дал себя знать). Пустовойтенко пытался разбудить уснувшего механика, перенёс его на руках в центральный пост, чтобы с ним продуть лодку и всплыть. Хотя временами у Медведева проблески сознания были, но использовать его для всплытия Пустовойтенко не смог.
Тогда он решил перетащить командира в центральный пост, самому продуть балласт и когда лодка всплывёт, вытащить командира наверх, надеясь, что на свежем воздухе он очнётся. Продув среднюю (лодка всплыла под рубку) Пустовойтенко открыл люк, но от удара свежего воздуха тоже потерял сознание и чувствуя, что теряет сознание, успел снова задраить люк и упал вниз.
 Лодка полувсплывшая осталась ещё задраенной в течение двух часов. Из незаметно прежде отдраеного люка 6 отсека в лодку просачивалась вода, заполнила трюм 6 отсека и залила главный электромотор. Течением лодку отнесло на каменистый берег у Херсонского маяка. Когда Пустовойтенко пришёл в себя, он открыл рубочный люк и вытащил наверх командира. Командир очнулся, но долго не мог ничего понимать и начать управлять лодкой.
 Пока командир на мостике приходил в себя Пустовойтенко проделал следующее: 1.Пустил судовую вентиляцию. 2.Задраил люк 6 отсека и откачал трюм 6 отсека. 3.Продул весь главный балласт (лодка всплыла совсем). 4.Чтобы дать лодке ход, вытащил наверх электрика Кижаева, привёл его в чувство и снова отнёс вниз и поставил на вахту к электростанции.
 Лодка стояла носом к берегу, командир дал ход назад, а Кижаев внизу вместо «назад» дал «вперёд», командир спустился вниз, спросил Кижаева, почему он не даёт хода назад, Кижаев ответил: «Наша лодка должна идти только вперёд, назад нельзя, там фашисты». Командир приказал Пустовойтенко стоять у станции и обеспечить правильное исполнение команд Кижаевым, сознание которого не совсем ещё прояснилось. Время было 01 час ночи, лодка была на камнях, сильный ветер с дождём и молнией, волна до 5 баллов. От ударов о камни поломало руль, который перекладывался только влево, а вправо нет, батарея разрядилась, с камней сняться не могли. Потом командир сам говорил, что в этот момент не знал что делать (естественно, так как не был ещё в полном и ясном сознании).
 В этот тяжёлый для лодки момент рулевой Гузий сказал: «А что товарищ командир, если мы рванём дизелем?». Командир сразу же принял этот простой и правильный совет и приказал приготовить дизель к пуску. Пустовойтенко и моторист Щелкунов (вынесенный и отрезвлённый Пустовойтенко) приготовили дизель и дали с места 600 оборотов, лодка пошла по камням и вышла на чистую воду. С поломанным рулём кое-как удалось держать лодку на курсе, обогнули Херсонский маяк, вышли из минного поля и пошли на Новороссийск. Зная, что предстоит по пути погружения нужно было включить батарею на зарядку от дизеля, но некому было делать эту серьёзную операцию, так как главный старшина электрик Фёдоров хотя и был давно вынесен наверх, но никак не приходил в сознание. Но дело нужно было сделать, командир приказал командиру отделения включить батарею на зарядку. Старшина 2 статьи Ермаков вместе с Пустовойтенко эту задачу выполнили и батарея начала заряжаться. В лодке стало уже легко (от работы дизеля в лодке сильная вентиляция), люди стали постепенно приходить в нормальное состояние. Уже на выходе из минного поля вышел наверх штурман Иванов и стал помогать командиру в определении курса и несения вахты. По пути несколько раз погружались от самолётов.
25.06 утром прибыли в Новороссийск, сдали раненых и своих больных, пассажиров и женщин. Они долго не могли поверить, что они действительно в Новороссийске и в безопасности, без конца благодарили командира и краснофлотцев.


  • +0.08 / 6
osankin
 
Слушатель
Карма: -124.34
Регистрация: 12.06.2009
Сообщений: 12,341
Читатели: 5
Тайна лагеря Бадабер. Афганский капкан | Телеканал "История"

Пессимист - это хорошо информированный оптимист

Кто живет без печали и гнева,
Тот не любит отчизны своей
Н.А. Некрасов

Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать ее, предпочитаю унижать ее, только бы ее не обманывать.
П.Я. Чаадаев
  • +0.06 / 5
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
http://mykor.ru/stati/zabytye-geroi-poslednii-boi-maiora-montr.html
Невысокую пирамиду из обыкновенных камней, из которых сложена почти вся Армения, несколько раз пытались разрушить стихии и недобрые чужие руки. Но каждый раз за всю почти двухсотлетнюю историю существования памятника люди из окрестных сел восстанавливали его и каждый прохожий или проезжий может подойти, поклониться, положить полевые цветы и прочитать надпись: «Здесь покоятся останки тех 114 русских солдат, которые 21 августа 1804 года под командованием майора Иосифа Монтрезора, сражаясь в неравном бою с шеститысячным войском, погибли смертью храбрых, отдав свою жизнь за великое дело освобождения Армении от персидского ига»...


Об этом на Западе не напишут книги и не снимут фильмы...
213 лет назад, 14 августа 1804 года, в разгар русско-персидской войны, небольшой отряд под командованием майора Иосифа Монтрезора вышел в свой последний поход. Чтобы совершить невероятный подвиг. Который сегодня почти забыт, и мало кому известен.

     Русские войска осаждали крепость Эривань, им не хватало продовольствия. Из Тифлиса вышел транспорт с припасами. Ему навстречу отправили отряд Монтрезора. В состав отряда вошли четверо офицеров, 108 мушкетеров Тифлисского полка, 11 добровольцев-армян и один бомбардир при легком орудии — единороге. Уже 15 августа русский отряд принял первый бой – его атаковала персидская конница. Майор приказал отряду продолжать движение, проложив дорогу штыками. Мушкетеры, встав в каре, двигались по ущелью. За шесть суток они прошли только двадцать верст, но отбили все атаки. Монтрезор не знал, что конница – это только авангард шеститысячного персидского войска.

     21 августа русский отряд спустился на Бомбакскую равнину, где как раз и находились персы, а также перешедший на их сторону грузинский царевич Александра. Превосходство в силах у противника — 48-кратное. Персы окружили отряд Монтрезора, потребовали сдаться, офицерам предлагали перейти на службу персидскому шаху («в плену вас ждут белый хлеб и хорошее обращение»). Русский майор Монтрезор, потомок переселившегося в Россию французского графа Клода Бурдейля де Монтрезора, ответил, что, как офицер, «смерть предпочитает постыдному плену».

     Всем в отряде было понятно, что этот бой станет последним. Монтрезор предложил армянским добровольцам покинуть отряд, они ответили: «Да, царю мы не присягали, но он далеко, поэтому мы присягаем тебе и остаемся». Русские мушкетеры заняли позиции возле узкого входа в долину. Бой длился сутки, постоянно переходя в рукопашную схватку. Монтрезор был ранен в самом начале сражения, но продолжал руководить боем. Когда в живых осталось около сорока солдат, майор сказал:

- Братцы, я больше не ваш командир, спасибо за службу и смелость! Кто хочет, пускай покинет меня и спасется!

     Русские солдаты еще тесней сплотили кольцо, дали последний залп и пошли в последнюю атаку. Изрубленное тело Монтрезора наши возле пушки. Рядом с ним погибли поручик Владислав Ладыгин и прапорщики Анисим Церец и Михаил Верещаго. В плен попали тяжелоранеными 15 человек. Персидский командующий сарханг Мансур, в знак уважения к храбрости противника, разрешил армянам из ближайших селений похоронить погибших в братской могиле.

     В сентябре 1804 года на месте последнего боя воздвигли монумент в память о подвиге русского отряда. Император Александр распорядился всем войскам, проходящим мимо памятника отряду Монтрезора, идти церемониальным маршем и возлагать к памятнику цветы.


     О подвиге майора Иосифа Монтрезора и его отряда не пишут в наших школьных учебниках. Про спартанцев вот пишут, а про это нет. Про подвиг не снимают фильмы и не ставят спектакли. Ну да Бог с ними, с творцами нашими великими, и авторами учебников.
     Но кем мы-то сами будем, если перестанем помнить подвиги? Если забудем Зою, Иканскую сотню, Александра Прохоренко, панфиловцев, восставших в Бадабере, Архипа Осипова и Александра Мамкина?

     Иосиф Монтрезор. Француз. Потомственный дворянин. Бесстрашный офицер. Русский человек



     Под беспощадным высокогорным солнцем невысокая трава на покатых склонах порыжела, а сами горы будто сложились ладонями в небольшую долину. Это все произошло здесь. Здесь они бились насмерть, здесь полегли... В надписи на Памятнике есть неточности. Солдат было не 114, а 109, остальные – офицеры. И солдаты назывались в те времена не солдатами, а мушкетерами.
     Да, да, многие сегодня не знают, что мушкетеры – это не только Франция, не только дворяне, мушкетеры недолгое время были и в России. Так называли простых мужиков, хорошо обученных обращаться с мушкетами. Так кто же он – Иосиф Монтрезор? Как русский отряд оказался в горах перед огромным войском персов? Монтрезор — дворянский род, происходящий от Клавдия де Бурдейль, графа де Монтрезор, сын которого выехал в XVIII в. в Польшу. Правнук последнего, Карл Лукьянович М. (Карл-Викентий, 1786—1879), был генералом от кавалерии и состоял при особе императора Александра II. Род М. внесен во II и VI ч. родословной книги Курской и Киевской губерний.   В некотором смысле командир того отряда был крестником генералиссимуса Александра Васильевича Суворова. Его отец служил в русской армии много лет, «знал толково российскую грамоту и счет», несмотря на свое французское происхождение, служил какое-то время и в канцелярии великого полководца, был другом одному из самых верных Суворову людей – греку Семену Ставраки, майору, который был адъютантом у Александра Васильевича. И когда Монтрезор погиб в бою, оставив скончавшуюся вскоре жену и трех сыновей, именно Суворов посоветовал бессемейному Ставраки усыновить мальчишек, а потом содействовал в зачислении ребят в специальное учебное заведение. Называлось оно Корпусом чужестранных единоверцев и было создано Екатериной II, которая очень дальновидно полагала, что для управления новыми землями, которыми Россия обязательно прирастет, очень нужны будут сироты – армяне, грузины и представители других национальностей, которых воспитывали в православии и в духе преданности России. Предполагалось, что будут они чиновниками на новых российских территориях. Но позже эти планы изменились, и всех питомцев Корпуса направили на военную службу. Антон, Иосиф и Семен Монтрезоры, став русскими офицерами, расстались навсегда.

     Иосиф Монтрезор был произведен в прапорщики, позже воевал на юге России с турками. Уже тогда за юным офицером закрепилась репутация человека отчаянной храбрости в сочетании с трезвым расчетом. И уже тогда юношу заприметил командовавший войсками генерал Цицианов. Именно поэтому, когда Павел Дмитриевич получил новое назначение в 1802 году, он стал собирать с разрешения царя свою команду, и одним из первых попал в нее Монтрезор. И все окружающие с пониманием отнеслись к такому набору элитных не по рождению, а по умению офицеров, потому что новым назначением генерала от инфантерии князя Цицианова был Кавказ, он стал наместником и одновременно главнокомандующим русской армией на Кавказе. Это поприще было не каждому по плечу, нужна была хорошая поддержка людей отважных и преданных долгу.

     В дикое переплетение интересов Англии, Франции, Персии, Турции на Кавказе Россия должна была врубиться и отстаивать интересы свои. При этом расчет был не только на собственные силы, но и на то, что грузины, армяне, другие народы, измученные персидским игом, по мере возможности будут помогать русским в освобождении их земель. Сегодня многие политики разных стран говорят об имперских амбициях России в те времена, забывая о том, что, если бы не эти «амбиции», не пролитая русскими на той земле кровь, вполне возможно, что в списке народов Кавказа были бы только персы и турки. Но... История не знает сослагательного наклонения. Народы Закавказья были спасены от ассимиляции только Россией, русской армией.

     Цицианов полностью отвечал требованиям русской политики на Кавказе. Потомок старинного грузинского рода, он прекрасно знал по семейным преданиям, сколько бед приносили вторжения персов и турок и сколько крови проливали захватчики. И он был готов полностью изменить настроение командования русских войск на Кавказе, сложившееся при его предшественнике – генерале Ираклии Моркове: не вылезать, не соваться, не связываться, не дразнить «басурман». Оборона, оборона и еще раз оборона. Персы хорошо знали настроения Моркова и умело пользовались этим знанием. Это было удобно – вдали от российских войск можно было делать все, что угодно. Поэтому известие о назначении Цицианова их встревожило, особенно когда одна за другой стали присоединяться к России грузинские провинции-княжества. С самого начала 1804 года была объявлена война России. К тому времени разведка персов уже донесла шаху о том, что можно ждать от Цицианова, и шах понял, что действия атакующие, действия на опережение будут успешными и несложными.

     Но Цицианов не дал персам времени на подготовку. В том же январе русская армия перешла в наступление. Население активно поддерживало русских, сражаясь на их стороне. Такая стратегия принесла невиданные успехи: вскоре штурмом был взят один из главных опорных пунктов персов – город-крепость Гянджа.

     Во время штурма отличился командир батальона Тифлисского мушкетерского полка капитан Иосиф Монтрезор. Он настолько бесстрашно вел за собой солдат, что персы не выдержали натиска и позволили русским ворваться в проломы.

     За взятие Гянджи Монтрезор был пожалован вне очереди чином майора. Это был высокий чин по тем временам, и становились майорами обычно только опытные воины, за плечами которых были не одна кампания, не одна победа. А Иосифу Монтрезору было тогда лишь двадцать с небольшим...

     Оседлав коня удачи, князь Цицианов решил продолжить наступление, игнорируя отступивших в сторону Карабаха персов, которых армяне-карабахцы и без помощи русских сдерживали, не подпуская персидские войска к своим селам. Цицианов замыслил поход в Араратскую долину, где укрылся в Эриванской крепости наместник шаха сардар, и таким образом освободить значительную территорию. Но конь удачи уже сбросил с себя седока, хотя Цицианов не подозревал об этом, начиная осаду Эривани.

     Кто бывал в Армении, в Ереване, наверняка знает место, где когда-то была крепость. Вместо нее сейчас над отвесным скалистым обрывом и бурной рекой Раздан высится известный винный комбинат «Арарат» - объект всех туристских маршрутов. А теперь представьте, что нет современных мостов через глубокое ущелье, что мост глубоко внизу – маленький и древний, а вы стоите с войсками на противоположном берегу над такой же пропастью. Задача по взятию крепости вряд ли вам покажется выполнимой. А если при этом учесть, что продовольствие и боеприпасы подходят к концу?

     А если с тыла все время налетает персидская конница, а сил, которые можно ей противопоставить, нет? Есть только пара сотен казаков да конница армянских добровольцев под командой человека невероятной отваги – священника Григория Манучарянца, которые с трудом отбивались от противника на подступах к Эривани.

     Выход был один. Держать худо-бедно осаду, пока не придет помощь. А за ней нужно добираться далеко – в Тифлис. По ущельям через перевалы до Караклиса (того же самого Ванадзора-Кировакана), где стоял небольшой русский гарнизон, а потом опять на север по таким же отвесным ущельям до Тифлиса. И все это по территории, на которой хозяйничали персы, значительная часть которых находилась под командованием грузинского царевича Александра, перешедшего на сторону поработителей его же народа. Конницу посылать было нельзя, чтобы не оставлять тылы без прикрытия. Цицианов принимает решение послать пеший отряд. Почему он не послал маленькие группы конных гонцов с дублированным донесением? Им легче было укрыться, легче с помощью армян- проводников пройти нужный путь не по основным дорогам, а окольными путями, тропами. Расстояние до Караклиса – немногим более полутора сотен верст, примерно столько же до Тифлиса. Были ли у Цицианова причины не поступать таким образом, никто уже не узнает. Он вызвал к себе одного из лучших своих офицеров – Иосифа Монтрезора - и приказал майору сформировать отряд мушкетеров для выполнения задания. Отряд был создан: сто восемь мушкетеров, один бомбардир с легкой пушкой и пять офицеров.

     Предполагалось, что отряд будет двигаться ночами, потому что персы избегали ночных боев, и преодолеет путь до Караклиса за трое суток. Предполагалось...

     Отряд вышел в путь 15 августа 1804 года, в ночь. Но уже наутро возле ущелья реки Апаран русских окружила персидская конница. Персы с ходу попытались атаковать отряд, но мушкетеры ощетинились штыками в каре, залповый огонь выкосил налетающих персов. Под непрерывный бой барабана русские пошли вперед. Персы вынуждены были отступить. ОНИ не выпускали из виду русский отряд и, как голодные псы на кость, бросались на него беспрерывно. Кстати, отряд уже не был только русским – в самом начале пути к нему присоединились одиннадцать добровольцев-армян. Три предполагавшихся дня до Караклиса превратились в шесть суток непрерывных боев. И все же отряду удавалось продвигаться на север. Шли уже не ночью, а тогда, когда можно было идти, а это новые трудности, потому что в Армении в августе сильная жара, это самый жаркий месяц в году, когда зреет виноград, когда температура неделями бывает от сорока градусов и выше. А в пустынных горах, где ни деревца, ни кустика, солнце бьет в эту пору людей не хуже клинка...

     То и дело начинал греметь барабан, извещая об атаке конницы, в очередной раз отряд отбивает наскок. Потерь почти не было, потому что персы стреляли только издали, а главную ставку делали на сабли и коней. Русские понимали это и старались не подпустить конницу близко, хотя порой приходилось схватываться с прорвавшимися сквозь огонь персами. «Штык-молодец» выручал и в этом случае – персы откатывались.

   
ПРОДОЛЖЕНИЕ в следующей части (не поместилось)
Отредактировано: OLDNAVI1 - 01 апр 2018 06:48:00
  • +0.14 / 10
OLDNAVI1
 
64 года
Слушатель
Карма: +1.89
Регистрация: 12.06.2017
Сообщений: 202
Читатели: 0
 
Шесть дней отряд пробивался все выше и выше в горы – туда, где перевал, за которым останется один переход до Караклиса. 21 августа, пройдя перевал и спустившись в узкую долину, отряд столкнулся с главными силами царевича Александра и персидского командующего – сарханга Мансура. Многотысячное войско наглухо закрыло выход из долины. Это был конец. И понимали это все: и персы, и Иосиф Монтрезор, и его офицеры, и русские мушкетеры, и армяне-добровольцы. К неудовольствию горячих голов, жаждавших короткой лихой рубки, Александр послал к отряду гонцов с ультиматумом. Предлагал разоружиться и сдаться. Если офицеры пожелают пойти на службу к шаху, то сохранят свои жизни и достаточно хорошее положение. Александр был горд своим великодушием. И поэтому не поверил ответу, который принес гонец: русские не сдаются, они предпочитают умереть с оружием в руках. Предатель-царевич не мог понять, почему эти русские отказываются сдаться? Он вторично посылает гонца и вновь получает тот же ответ... О чем думали они во время последней в жизни передышки, готовя оружие, переодеваясь в чистые рубахи? О глотке воды? О том, что Волга и Днепр далеко-далеко отсюда? А может быть, думали они о том, что на этой земле и русские, и персы – чужеземцы, но одни выручают брата-христианина из неволи, а другие хотят эту неволю закрепить навеки? Иосиф Монтрезор не знал, что царевич не просто повелел изрубить русских в куски, но и приказал «этого француза» взять живым, чтобы лично казнить его за ослушание.
     Майор был занят делом: расставлял людей, позвал к себе армян и велел им уходить, сказав, что шансов на жизнь нет в отряде ни у кого, а они свободны от присяги. Старший из добровольцев на это ответил:
     – Да, мы не присягали царю. Но он далеко, поэтому ты прими нашу присягу. Мы остаемся.
     Персы пошли на штурм позиции отряда. Но здесь, в узкой части долины, большим силам развернуться было негде, Монтрезор понимал это и отдал соответствующие распоряжения.
     Именно благодаря этому отряд не был смят сразу. Бой продолжался почти весь день, переходя в рукопашную схватку, в короткие контратаки. Над полем битвы непрерывно гремел барабан. Потом он умолк. Монтрезор послал узнать, что случилось. Оказалось, барабан пробит.
     Через пару минут перед Монтрезором стояли вызванные им барабанщик Иван Пилипенко и самый ловкий из добровольцев по имени Аваг. Фамилия его так и осталась неизвестной.
     – Данной мне властью я отменяю для вас смерть. Делайте, что хотите: ползите, прячьтесь, бегите, притворяйтесь убитыми, но сейчас же, среди бела дня, вы должны уйти с этого места. Мы здесь погибаем все. Вы – приказываю - должны остаться в живых и, чего бы это ни стоило, рассказать командующему о том, что с нами произошло. Назад идти хоть и дольше, но спокойнее, потому что все персы собрались здесь...
    ...Им удалось уйти. Когда переваливали через ближайшую гору, оглянулись: внизу продолжался бой.
     К вечеру все было кончено. По позиции ходили персы и добивали живых. Искали Монтрезора. Нашли его в груде убитых персов. Мертвого своего командира закрывали тела русских мушкетеров. На мундирах у них уже побурели алые розы, а в полях перепелки все вели свою песню: спать пора, спать пора!..
     Царевич Александр в бешенстве ускакал с поля боя. Немедленно после этого сарханг Мансур приказал остановить добивание, но было уже поздно. Тогда Мансур разрешил армянам из ближайших сел похоронить погибших в братской могиле.
     В своем рапорте на имя Александра I князь Цицианов писал: «...Участь отряда майора Монтрезора была решена во второй половине 21 августа... удалось спастись мушкетеру-барабанщику Тифлисского полка и одному армянину по имени Аваг из тех одиннадцати, ставших под наше знамя»... В рапорте нет имен нижних чинов. В других документах сохранилось лишь несколько фамилий, нет даже фамилии одного из офицеров. Майор Иосиф Монтрезор, поручик Владислав Ладыгин, прапорщики Анисим Церец и Михаил Верещаго, барабанщик Иван Пилипенко, доброволец Аваг.
Вот и все.
     ... В сентябре генерал Цицианов снял осаду Эривани и отвел войска той же дорогой, которой шел отряд. На месте гибели Иосифа Монтрезора, его мушкетеров и добровольцев войска остановились почтить их память. Цицианов не мог говорить, речь его вышла короткой, из головы не выходил юный офицер, так рано погибший, не посрамив ни Россию, ни свое имя. Павел Дмитриевич в ту минуту не мог знать, что жить ему осталось менее двух лет, что будет он убит во время переговоров с бакинским ханом... А традиция отдания воинских почестей вскоре была узаконена: несколько месяцев спустя появилось повеление Александра I «Об отдании воинской почести при прохождении войск по тракту Тифлис - Александрополь, Тифлис - Эривань»: «Проходить мимо памятника русским воинам церемониальным маршем, а также потрудиться возложить на оном букеты цветов или венки»...
 
 
Еще статьи про этот подвиг:
на сайте "Военное обозрение"
https://topwar.ru/12…ossii.html
https://topwar.ru/28…ezora.html
 
артешок
https://aftershock.news/?q=node/552749
комментарии можно почитать.
 
  • +0.14 / 10
Сейчас на ветке: 1, Модераторов: 0, Пользователей: 0, Гостей: 0, Ботов: 1