Великая Война (она же Первая Мировая) и почему она началась

• +0.00 / 0

• +0.03 / 3

• +0.00 / 0

• +0.01 / 1

Цитата: Коллекционер мыслей от 12.12.2018 22:33:35


Русский  Экспедиционный Корпус во Франции в Первой Мировой войне 1914 – 1918 гг.
--
         И вот опять русские и французы союзники по борьбе с мировым терроризмом … Но неплохо бы вспомнить историю и судьбу тех добровольцев из России, которые воевали за Францию в составе так называемого Русского Экспедиционного Корпуса во Франции в 1916 – 1918 гг. во время Первой Мировой войны. Кстати, был и еще один русский экспедиционный корпус в 1815 – 1818 гг. во Франции после разгрома и оккупации оной в составе войск союзников по анти наполеоновской  коалиции.  
***
Текст песни «Русские бригады» …  автор Виктор Леонидов
*
Слова Виктора Леонидова:
*
Сердце глупое, не бейся
Мыслям скорым в унисон!
Там во Франции, под Реймсом,
Спрятан город Мурмелон,
Где за честь, не за награду, —
Клевета, навек отстань, —
Дрались русские бригады
За провинцию Шампань.

А в Шестнадцатый, проклятый,
И по крестному пути
Из России шли солдаты,
Чтобы Францию спасти.
И Европе на отраду,
Изумляя штыковой,
Дрались русские бригады
Чтоб Париж прикрыть собой.

Здесь все буднично и просто,
Гул войны давно умолк.
Лишь часовня над погостом,
Где пехотный славный полк.
Отгремели все снаряды,
Приняла солдат земля.
Дрались русские бригады
За французские поля.

Время память усмиряет, —
Слава Богу, что живем,
Широка страна родная,
Где упомнить обо всем!
Вен не режем от досады,
Не зальем тоску в вине,
Что забыты те бригады
На забытой той войне.

Только что-то ноет-тянет,
Не дает никак уснуть.
К золотым полям Шампани
Жребий выпал, — значит в путь,
Где душа легионера
Прозвенит не как струна,
Что могилы Сент-Илера —
Наша общая война!

Сердце глупое, не бейся
Мыслям скорым в унисон.
Там во Франции, под Реймсом,
Спрятан город Мурмелон,
Где за честь, не за награду, —
Клевета, навек отстань, -
Дрались русские бригады
За провинцию Шампань.

Ссылка на исполнение песни

http://kivvi.kz/watch/iapw9kskxtqx/
**********************************
Париж. Июль 1916 года. По Елисейским полям торжественным маршем проходят русские войска. Столица Франции встретила их громом оркестров и взрывом народного ликования. "Цветов было столько, - вспоминал один из участников парада, - что, казалось, шёл снег".

Это были первые восемь тысяч солдат и офицеров Русского Экспедиционного Корпуса, которые должны были сражаться против немцев на Западном фронте. Ранее такой же восторженный приём был оказан нашим военным в Марселе, куда они прибыли на кораблях из порта Дальний.

Россия неоднократно приходила на помощь союзникам. В августе 1914 года, когда, согласно плану Шлиффена, кайзеровская Германия наносила главный удар по Франции и немцы были уже в 120 километрах от Парижа, стремительное продвижение русских войск в Восточную Пруссию обескуражило немецкое командование, заставив его начать переброску сил с Западного на Восточный фронт.

В итоге 2-й армия под командованием генерала Самсонова погибла, но германцы проиграли блицкриг, Париж удалось отстоять, и война на Западе на четыре долгих года стала позиционной. И в этой войне на истощение у Германии уже не было шансов на победу.

Россия вынесла на своих плечах и страшный 1915 год, когда германцы обрушили всю мощь своих армий на Восточный фронт, а союзники получили необходимую передышку. Более того, она нашла силы помочь партнерам по военной коалиции, направив в 1916-м во Францию четыре пехотные бригады, каждая численностью примерно около 10 тысяч человек. Отправка еще трех бригад не состоялась из-за того, что в войну на стороне союзников вступила Румыния и почти тут же стала терпеть поражения. Пришлось посылать эти войска ей на помощь.

Столь небольшое количество солдат и офицеров, конечно, не могло переломить ход сражений в свою пользу. Скорее, это был жест поддержки, такой же, как французский истребительный полк "Нормандия-Неман", воевавший в 1943-45 годах на советско-германском фронте.

Однако, как утверждал Суворов, воюют не числом, а умением. Благо, русские бригады, как правило, ставили на самые опасные участки фронта. Французские командиры отмечали храбрость и умелые действие русских солдат и офицеров.

В частности, 18 сентября 1916 года в ходе отражения немецкой атаки 3-й батальон 2-го полка 1-й бригады штыками опрокинул неприятельские цепи и гнал их до самых немецких окопов. 26 сентября генерал Гуро в приказе по армии отметил доблесть русских войск, позднее личное удовлетворение действиями бригады передал главнокомандующий французскими армиями генерал Жоффр.

3-й бригаде пришлось выдержать одну из серьезных газовых атак неприятеля. 31 января 1917-го под прикрытием газа и артиллерии немцы пытались атаковать, но были отбиты огнем. Личный состав бригады провел в противогазах шесть часов. И таких примеров множество.

Весной 1917-го обе бригады приняли участие в наступление в районе города Реймса, где особенно отличились солдаты 1-й бригады, которые сломили ожесточенное сопротивление немцев и отбили не одну их контратаку. В ожесточенных боях бригады понесли тяжелые потери. В некоторых батальонах в строю осталось до 20% от первоначального состава.
***
1-я бригада Русского  Экспедиционного Корпуса высадилась 26 апреля 1916 г. в Марселе, а 2-я, 3-я и 4-я бригады высадились в Бресте. 1-я и 3-я бригады были отправлены на фронт в Шампань (Франция), 2-я и 4-я – в Македонию. Оставшийся во Франции российский воинский контингент (более 20 тыс. солдат и офицеров) участвовал в боях вместе с французскими войсках в регионе Шампань-Арденны вплоть до Февральской революции 1917 г. Особенно отличились русские войска в тяжёлых затяжных сражениях в районе форта Помпель вблизи г. Реймса.
*
Более 8 000 человек из Русского Экспедиционного Корпуса погибли во Франции.
*
В сентябре 1916 г. Русский Экспедиционный Корпус предотвратил взятие немецкими войсками города Реймса, где находится один из национальных символов Франции – кафедральный собор, в котором с XII века короновались французские короли.

После Февральской революции 1917 солдаты Русского Экспедиционного Корпуса отказались воевать и потребовали вернуть их на Родину, после отказа французского командования выполнить их требование подняли восстание в военном лагере Ла-Куртин, близ Лиможа. Мятеж был жестоко подавлен силами самих русских, но корпус подлежал расформированию, поскольку приславшая его страна перестала существовать. По настоянию советского правительства основная часть Русского Экспедиционного Корпуса в 1919-1921 возвращена в Россию.

Позднее Франция разрешила формирование из добровольцев т.н. Русского легиона, который был в составе лучшей воинской части Франции – Марокканской дивизии. Легионеры носили французскую форму. В декабре 1917 г. усилиями полковника Г.С. Готуа и генерала Лохвицкого был сформирован русский добровольческий отряд из четырех легионов (батальонов), численность которого в начале 1918 г. составила 1,5-1,6 тыс. человек. Однако на фронт выступил только один легион (250-300 человек и несколько офицеров), названный Русским. Сражаясь в составе легендарной Марокканской дивизии, в тяжелейших боях на французском фронте в апреле - ноябре 1918 г. этот батальон заслужил почетное имя Русского легиона Чести.

Русский легион участвовал во всех основных битвах, остававшихся до конца войны. Русский легион выказал необычайную храбрость в боях на реке Сомме в апреле 1918 г., а в мае и сентябре 1918 г. – в боях под Суассоном. Он воевал не просто храбро, а проявлял настоящие чудеса героизма, за что удостоился немалого числа восторженных отзывов, наград, а главное – звания «Легион чести». Из первого состава легиона погибло 85% солдат и почти все офицеры.
****************************************************
*******************************************************
ПРИЛОЖЕНИЕ.
РУССКИЙ ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ КОРПУС ВО ФРАНЦИИ  1916 -1918
***
Статья  «Третья бригада – Русский Легион Чести»
****
****
ВВЕДЕНИЕ
В декабре 1915 года, по случаю путешествия в Россию Президента Французской Республики Поля Думера, было принято франко-русское соглашение, предусматривающее отправку российских войск на Западный Фронт. Царь Николай II отдал распоряжение главе Штаба – генералу М.В. Алексееву о реализации данного проекта на следующих условиях: русские солдаты будут отправлены под командованием русских офицеров, вооружены Францией и предоставлены в распоряжение Французского Штаба. Переправка частей на фронт будет осуществлена Французским Флотом.  В начале 1916 года последовательно были созданы 4 специальные пехотные бригады, каждая из которых состояла из двух полков; каждый полк включал три батальона из четырёх пехотных рот, трёх пулемётных рот (12 пулемётов в каждой), одного взвода связи и одного нестроевого подразделения. Офицеры были выбраны среди военных, владеющих французским языком. Все солдаты вызвались добровольно сражаться во Франции. В целом, 745 офицеров и 43 547  русских солдат присоединились к Французской Армии. Формирование ещё четырёх бригад было начато, но не закончено в связи с политическими событиями 1917 года.

Первая бригада под командованием генерала Н.А. Лохвитского включала 1-ый полк (военные запасных батальонов из г. Москвы, в основном рабочие) и 2-ой полк (военные запасных батальонов из г. Самары, в основном крестьяне). После длительного путешествия в 30 000 километров по железной дороге (Москва, Сибирь, Манчжурия), а затем на французских кораблях (Сайгон, Сингапур, Коломбо, Джибути, Суэц), 26 апреля 1916 года первая бригада высадилась в Марселе, чтобы сражаться на Западном Фронте (Франция).

 Некоторое время спустя, вторая бригада (под командованием генерала М.К. Дитерихса) и четвёртая бригада (под командованием генерала М.Н. Леонтьева) высадились в Салониках, чтобы принять участие в сражениях на Восточном Фронте (Балканы).

Третья бригада, под командованием генерала В.В. Марушевского, состояла из 5-ого полка (военные запасных батальонов из г. Екатеринбурга, в большинстве своём крестьяне) под командованием полковника В.С. Нарбута, и 6-ого полка (военные запасных батальонов из г. Челябинска, в основном крестьяне) под командованием полковника Г.Н. Симонова. В Екатеринбурге офицеры 5-го полка скинулись, чтобы купить за 8 рублей медведя, которому дали имя «Мишка» и который был талисманом Экспедиционного Корпуса в течение всей войны.

Третья бригада должна была сражаться на Балканах. Чтобы как можно быстрее присоединиться к французским войскам, она была отправлена по железной дороге в порт Архангельска, где была погружена на семь французских военных кораблей. Курс этих кораблей был проложен через мыс Нордкап, Норвежское море, Северное море, Ла-Манш и закончился высадкой третьей бригады, которую бурно приветствовали толпы энтузиастов в августе 1916 года, в портах Бреста и Ла-Рошель. Затем бригада была отправлена в регион Марселя, чтобы в последующем высадиться на Балканах, но по причине ухудшения ситуации на Западном Фронте (1916 год был сложным для Французской Армии: только во время битвы при Вердене было потеряно убитыми, ранеными и пропавшими без вести 365 000 солдат), глава Французского Штаба обратился с просьбой к генералу В.В. Марушевскому о присоединении его бригады к фронту в Шампани, где уже сражалась 1-ая бригада.
***
***
ТРЕТЬЯ БРИГАДА НА ФРОНТЕ
Третья бригада и Мишка прибыли в военный лагерь Майи, находившийся в 50 км к югу от Реймса. Этот огромный лагерь, превосходящий по площади Париж, был полностью предоставлен в распоряжение 1-ой и 3-ей бригадам Русского Экспедиционного Корпуса, численностью 20 000 человек, которые в первую очередь построили там деревянную церковь для богослужений. Также в лагере находились пятнадцать французских офицеров и около двух сотен солдат, прикомандированных к русским бригадам. Этот лагерь служил хранилищем материально-технического обеспечения, местом тактической подготовки и отдыха групп войск. Генерал А. Гуро - командующий 4-ой армией и начальник лагеря Майи, часто посещал русские бригады и по-отечески заботился об их нуждах. В теории, обе бригады находились под руководством генерала Ф.Ф. Палицына - русского военного атташе во Франции, и его адъютанта – генерала М.И. Занкевича. Французская Армия обеспечила русские бригады военным обмундированием, касками, оружием, но военные сохранили русскую униформу.

В то время как 1-ая бригада после тяжелых потерь в боях 16 октября 1916 года возвратилась в лагерь Майи на отдых, 3-я бригада примкнула к передовой в секторе Реймса и не покидала её в течение следующих пяти месяцев, героически выдерживая суровые смертоносные бои, в основном защищая от немецких атак форт де ля Помпель.

Бригада подвергалась газовым атакам. В частности 31 января 1917 года три химические атаки повлекли тяжёлые потери в 6-ом полку: 250 человек было убито, много сотен эвакуировано с интоксикацией разной степени тяжести (зимний холод усилил действие газа). Даже медведь Мишка должен был быть отправлен в тыл на лечение; он выжил во время газовой атаки только потому, что спрятал морду в снег!

Выжившие продолжали борьбу, отражая все немецкие атаки, несмотря на ежедневный шквал снарядов всех калибров. Французский генерал Н. Дюма, командующий сектором, в одном из рапортов написал: «Русская пехота обладает примечательной энергией; все их штыки обагрены кровью». Наконец, 12 марта 1917 года, полки французской пехоты заменили третью бригаду, которая отправилась на отдых в лагерь Майи. Но отдых длился недолго, поскольку в это время генерал Р. Нивель уже готовил наступление.

Конечно, солдаты Русского Экспедиционного Корпуса узнали новость об отречении царя в марте 1917 года. Но, несмотря на появление мыслей о перемирии и даже нескольких речей протеста (главным образом в рядах 1-ой бригады), решение Временного Правительства России о продолжении войны было встречено спокойно. 29 марта войска присягают без происшествий на верность правительству А.Ф. Керенского. Вводятся новые правила относительно создания полковых комитетов, которые встречаются 15 апреля и после трёх часов споров голосуют за продолжение участия в боях. Бригады активно готовятся к следующему наступлению; в лагере Майи люди проходят интенсивную подготовку, чтобы максимально быть готовыми к боям. Несмотря на политические события в России, настрой войск остается, в целом, позитивным.
***
***
НАСТУПЛЕНИЕ НИВЕЛЬ (БИТВА ШМЕН ДЮ ДАМ)
План генерала Р. Нивель, занявшего место генерала Ж. Жоффр, предусматривал разрыв немецкого фронта на Эне. Две русские бригады были прикреплены к 7-му армейскому корпусу (генерал Ж. Базлер) 5-ой армии (сектор Реймса). В 6 часов утра, 16 апреля 1917 года, после десяти часов интенсивной бомбардировки 5500 пушками французской артиллерии по позициям врага, горнисты протрубили наступление: 850 000 человек вышли из окопов и поднялись на штурм передовых позиций немцев между Суассоном и Реймсом.

Третья бригада, в принципе, должна была быть в резерве, но с первого дня наступления она находилась на позиции на линии фронта. В отличие от 1-ой бригады по приказу Главного Штаба Франции 3-я бригада была разделена на множество частей, снижая эффективность командования генерала В.В. Марушевского. 1-ый и 3-ий батальоны 6-го полка (обозначенные как I/6 и III/6) поднялись в наступление с 40-м дивизионом французской пехоты. Их целью являлась гора Сапиньоль. Русские взяли высоту 108, но их продвижение было заблокировано; с двух сторон от авангарда начали множиться немецкие контратаки. Новая попытка наступления провалилась, и войска, ослабленные потерями, частично отступили под градом немецких снарядов и огня. В конце дня в руках I/6 и III/6 остаётся лишь высота 108, на которой они закрепляются и героически отстаивают.

• -0.05 / 3

• +0.09 / 6

• +0.07 / 5

ЦитатаМиф №1 — царская Россия не могла не участвовать в Первой мировой войне, поскольку кайзеровская Германия объявила ей войну

Эта версия понадобилась для того, чтобы объяснить, почему Николай II позволил втянуть свою отсталую, аграрную и совершенно небоеспособную державу в схватку за чужие и, даже можно сказать, чуждые ей интересы. Обставлено, правда, все было тогда формально благородно — великая православная империя вступилась за свою маленькую сестру на Балканах — Сербию. Но на деле царские стратеги рассчитывали, что смогут принять участие в переделе мира и получить контроль над проливами в Мраморное и Средиземное море. Царский генералитет наивно полагал, что западные союзники позволят России что-либо приобрести по итогам глобальной драки. Но англо-французские правящие круги и примкнувшие к ним в конце войны североамериканские и не собирались делиться добычей с маломощной царской Россией, от которой требовалось лишь «пушечное мясо» для борьбы с конкурирующей группировкой — Германии и Австро-Венгрии с сателлитами. И царское правительство, тесно связанное Антантой, пошло на этот самоубийственный шаг. Более того, оно предоставило в кровавую аренду солдат в самом прямом смысле слова в составе экспедиционного корпуса, хотя Россия сама вела кровопролитные сражения на своем весьма протяженном фронте — от Закавказья до Прибалтики.
Отрицать эти очевидные факты невозможно. Поэтому, прекрасно осознавая, что участие царской России в Первой мировой войне стало фатальным для нее шагом, современные мифотворцы решили доказать, что оно было вынужденным и неизбежным. Мол, раз кайзеровская Германия объявила войну, то другого выхода и не было. Но он был — перед тем объявить о начале боевых действий, германское руководство, небезосновательно опасавшееся получить сразу два фронта, потребовало от царского руководства отменить объявленную им мобилизацию. Во всяком случае, возможность для ведения переговоров была, но самодержавные горе-полководцы были убеждены, что война окажется легкой прогулкой.
Миф №2 — Россия была близка к победе в Первой мировой войне
Понятно, что доказать, что победу одержала николаевская Россия невозможно при всем огромном желании, поэтому в ход пускается очень странный миф, что она почти что ее добилась. Но вот проблема — «почти» в данном случае не считается. Германские фашисты тоже почти что выиграли войну у СССР, они практически были у ворот Москвы, по существу, взяли Сталинград за исключением полоски земли у Волги, фактически задушили блокадой Ленинград, но в результате как-то так получилось, что Красное Знамя взвилось над поверженным рейхстагом.
Так что разговоры о близкой, а стало быть, украденной кем-то победе царского самодержавия в схватке с германским милитаризмом, не более чем самовнушение тех, кто до сих пор верит, что «царская Россия, которую мы потеряли» была мощным государством. Могучей наша страна действительно стала, но, как ни парадоксально, в результате поражения по итогам Первой мировой. И обществу, и значительной части элиты тогда стало ясно, что капиталистический путь для нее губителен, что он ведет в самом лучшем случае к вынужденному и очень тяжелому для страны Брестскому договору.
Да и само понятие близости победы понятие очень эфемерное. Любители помахать виртуальными кулаками задним числом любят рассуждать, что могло бы быть, если бы армия П.К. Ранненкампфа помогла соседней А.В. Самсонова в 1914 г., а уж если бы Западный фронт А.Е. Эверта поддержал бы успешное наступление Юго-Западного под командованием А.А. Брусилова в 1916 г., то тогда уж точно Берлин был бы наш.
Но это не более чем мифы — действия армии П.К. Раннекампфа могли бы спасти наши войска от разгрома и не более того, ну а фронт А.Е. Эверта на самом деле попробовал повторить «Брусиловский прорыв» броском на Барановичи, но абсолютно безуспешно. Относительный успех брусиловских войск был достигнут на второстепенном, если честно, участке против менее мощного противника, чем Германия, австро-венгерской армии. Так что никакой близости победы не было.
Миф №3 — ведение войны поддерживалось народом, пока он не был распропагандирован антивоенной агитацией
Если бы не случилось спустя 24 года после выхода России из Первой мировой войны Великой Отечественной, в этот миф еще можно было бы поверить. Но ничего подобного тому подъему, который охватил советский народ в июне 1941 г., не было даже в августе 1914 г., не говоря уж о последующих годах и месяцах войны. Не было и такого единства в интеллектуальной элите страны — не только большевики, но и многие писатели левых взглядов, в частности А.М. Горький, раскритиковавший в своей статье «Несвоевременное» поддержку мировой бойни своими коллегами-литераторами — Ф. Сологубом, М. Арцыбашевым и Л. Андреевым, выступили с пацифистских позиций. Горьковскую статью царская цензура не пропустила, но заложенные в ней мысли были в общественном сознании даже до начала Первой мировой войны весьма и весьма популярны. Горький просто достаточно емко выразил в ней то, о чем многие представители интеллигенции думали или шептались в тот момент в литературных клубах и салонах: «Война — заметил он в этом эссе, — безумие, это кара людям за их жадность. Жадничает, как известно, не народ, войну затевают не нации. Немецкие мужики точно так же, как и русские, колониальной политикой не занимаются и не думают о том, как выгоднее разделить Африку».
Ничего подобного в 1941 г. не было и быть не могло — и не только потому, что всей стране нужно было сплотиться перед лицом лютого врага, но и потому, что никому это и не могло прийти в голову. В 1941—1945 гг. советский народ защищал свободу и независимость своей Родины. И если в итоге державная мощь и авторитет страны в мире окрепли, если примеру страны Советов последовали многие государства в мире, в том числе в Африке, упомянутой Горьким, то это было следствием Великой Победы, а причиной ее — единение армии и народа, которого в 1914—1917 гг. не было даже близко. Хотя истерия в печати была, были и добровольцы, готовые, как им казалось, сражаться за веру, царя и Отечество.
Но постепенное осознание того, что война идет совсем за другие ценности — рынки сбыта для крупных монополий, — поменяло отношение к происходящему даже у таких энтузиастов. И осознание это приходило не из-за агитации чьей-либо — та же упомянутая выше горьковская статья напечатана была уже после революции.
Миф №4 — победе царской России помешала Февральская революция
Если следовать этой логике, то до 23 февраля (8 марта) 1917 г. все было в царской России замечательно. Народ благоденствовал, армия шла от победы к победе — и если бы питерским ткачихам не вздумалось вдруг ни с того, ни с сего потребовать хлеба в тот роковой день, то все прекрасно бы и сложилось. Элита по-прежнему бы плясала на балах, а страна сражалась на фронтах, но так рассуждать может только тот, кто судит об исторических событиях того времени по кинофильмам типа «Елки 1914». На самом деле страна летела в пропасть, голод толкал людей на улицы, армию все сильнее охватывало недовольство и разложение. Никакой дисциплины уже фактически не было — николаевская Россия была прямо-таки беременна революцией. Ну а повитухами действительно оказались женщины Петрограда, потребовавшие еды для своих детей, — стрелять в них, по одной версии, попробовали какие-то фанатики самодержавия, но их быстро скрутили солдаты, по другой — самодержавная власть, которая еще недавно казалась незыблемой, стала распадаться быстро и без какого-либо сопротивления.
Так или иначе о том, что победе помешала революция, могут рассуждать люди, живущие в наше время, когда известно, чем все закончилось. В феврале-марте 1917 г. многим казалось, что падение царского режима, напротив, все разом изменит, вдохнет новые силы в армию — и враг побежит. Т. е. что революция не помешает, а наоборот, поможет одержать наконец победу.
Увы, ничего это не случилось и случиться, как предсказывали большевики, не могло — от смены формы правления в стране, сам капиталистический строй в России не сменился, а значит, не поменялся и империалистический характер войны и, соответственно, отношение к ней широких масс. Только процесс развала пошел уже семимильными, ничем не сдерживаемыми шагами.
Миф №5 — решающую роль в поражении России сыграли большевики, занявшие откровенно пораженческую позицию
Вот только непонятно, каким таким чудесным образом большевики, которые находились частично за границей, частично в ссылках или в подполье, могли развалить армию и флот огромной Российской империи? На этот вопрос, боюсь, не смогут ответить ни те, кто придумал сказку об измене ленинцев, ни те, кто до сих пор верят в нее. Да, большевики смогли воспользоваться критической ситуацией, в которую загнали матушку-Россию последовательно царское и буржуазное Временное правительство, но подталкивать то, что и так валилось, им было совсем не с руки. Если бы был хоть один шанс спасти революцию, не подписывая Брестский договор, ленинское руководство никогда бы его не подписало, но такого шанса бездарные царские и буржуазные политики и многие генералы просто не оставили.
Если бы большевики были такими пораженцами, какими их расписывала буржуазная пропаганда в начале XX в. и продолжает расписывать в начале XXI в., то что им мешало подмахнуть сепаратный договор с Германией на следующий день после взятия Зимнего дворца? Зачем было создавать Красную гвардию, которая попробовала остановить германских империалистов, в честь чего и появился праздник Советской Армии и Флота, ныне День защитника Отечества — 23 февраля? И зачем Ленину уже в мае 1918 г. в статье «О „левом“ ребячестве и о мелкобуржуазности» нужно было тогда провозглашать: «Мы — оборонцы после 25 октября 1917 г.» Что мешало большевикам продолжать желать поражения своему Отечеству, несмотря ни на что, в чем их голословно обвиняли и продолжают обвинять буржуазные политики? Ничего, если бы они были пораженцами в действительности. Но они таковыми не были и поэтому выступили с призывом защиты страны, когда она стала первым государством рабочих и крестьян, по определению не ведущим войну в интересах крупного капитала. В той же работе В.И. Ленин прямо объяснил произошедшую метаморфозу, никакого отношения к приписываемому пораженчеству не имеющее: «Когда мы были представителями угнетенного класса, мы не относились легкомысленно к защите отечества в империалистской войне, мы принципиально отрицали такую защиту. Когда мы стали представителями господствующего класса, начавшего организовывать социализм, мы требуем от всех серьезного отношения к обороне страны».

• +0.18 / 14

• +0.15 / 7

• +0.00 / 0

• +0.14 / 6

Против «внутреннего врага» — погромы 1914 года

Против «внутреннего врага» — погромы 1914 года

Начало Первой мировой войны вызвало в России небывалый всплеск национализма и германофобии. Июль и август 1914 года сопровождались патриотическими манифестациями и воззваниями. Почти сразу это привело к беспорядкам, направленным против этнических немцев (очень многочисленных в империи). В июле 1914 года в Петербурге демонстранты призывали к бойкоту немецких товаров и предприятий, разгромили несколько немецких лавок и кафе, «венскую булочную» и редакцию газеты «St Petersburger Zeitung». Полиция препятствовала погромщикам, но её численности едва хватало. Не удалось городовым и удержать толпу от разгрома здания немецкого посольства на Исаакиевской площади.
Общество в целом отнеслось к погромам неодобрительно. На какое-то время они прекратились. В Москве власти приняли некоторые предупредительные меры, в том числе сняли множество немецких вывесок. В Первопрестольной беспорядки начались только осенью 1914 г. 10 октября на Красной площади состоялся молебен, после которого молодёжь пошла по городу и под возгласы «Долой немцев!» громила магазины — всего пострадало 30 немецких контор, а также 1 русское, 1 английское и 2 бельгийских предприятия. Сотрудник газеты «Речь» писал, как выглядела Москва после погрома: «Я проехал по Мясницкой. Точно неприятель побывал на одной из главных деловых артерий города. Было жутко и стыдно глядеть. Зияли дыры на месте окон, поблёскивало на электрическом свете битое стекло, белели доски, которыми наскоро зашиты злополучные магазины. То же, хотя и не так часто — на Кузнецком мосту, на Петровке, Арбате».


Патриотическая манифестация в Санкт-Петербурге, 1914. Источник: pastvu.com

Полиция арестовала 21 человека из числа наиболее яростных погромщиков и продержала их по 3 месяца в тюрьме; московские власти обещали строго карать хулиганов в случае повторения беспорядков. Тем не менее волна германофобии в обществе продолжала нарастать. Народ бойкотировал немецкие фирмы, на многих предприятиях увольняли немецких служащих (чего часто требовали их русские коллеги), газеты плодили слухи о шпионах и изменниках в правительстве и при дворе. Журналисты давно уже называли русских немцев, даже обрусевших, которых нельзя было заподозрить в каком-либо сотрудничестве с врагом, «мирными завоевателями» и «спрутом», а само их присутствие — «засильем». Насаждался образ «немца-врага», происками которого объяснялись многие проблемы и происшествия. Русский генерал Ю. Н. Данилов вспоминал, как «шпиономания не щадила никого, и самые нелепые и гнусные обвинения возводились на людей с безупречным именем». Правительство, с одной стороны, шло у общественного мнения на поводу, с другой — само подогревало германофобию различными антинемецкими мерами (например, запретом преподавания на немецком языке, переименованием столицы в Петроград, выселением интернированных, ограничениями для немецких коммерсантов и т. д.).

Ещё одна демонстрация в Петербурге на Дворцовой площади, 1914. Источник: russianphoto.ru

Весной 1915 года накалилась обстановка в Москве. 16 апреля 1915 года на Охтенском заводе пороховых веществ прогремел взрыв — раз, и половина завода в руинах, 41 человек погиб, несколько десятков ранено. Безответственные газетчики тут же обвинили в случившемся немецкую общину. Доказательств этому не было, но в них никто и не нуждался, — народ хотел удаления немцев с предприятий, а лучше — вообще из города; особенно ратовали за это лица заинтересованные, например, Московское купеческое общество, которое добивалось устранения с рынка своих конкурентов. Рабочие, опасаясь новых «диверсий», всё громче требовали увольнения немецких рабочих и служащих с фабрик.
На этом фоне с особенной яростью москвичи встретили вести о военных неудачах — 1−6 мая немцы прорвали фронт под Горлицей-Тарновом, и последовало «Великое отступление» Русской императорской армии. В то же самое время в очередной раз подорожали продукты питания — народная молва вновь объясняла это происками «врагов-немцев». К 26 мая Москва уже готова была разбушеваться и начать «бить немца» в тылу. Это и случилось.

Патриотическая манифестация в Москве, январь 1915 г. Источник: pastvu.com

Майская «буря разрушения»

26 мая 1915 года на Тверской заставе начался «бабий бунт» — небольшая группа женщин не получила подработку в благотворительном комитете великой княгини Елизаветы Фёдоровны (немки по происхождению) и теперь у дома генерал-губернатора Москвы Феликса Феликсовича Юсупова требовала сатисфакции; тут же к ним присоединились зеваки, зазвучали антинемецкие речи. Полиция разогнала манифестантов. В это же время рабочие ситценабивной фабрики Гюбнера взяли портреты императора и пошли по московским улицам — требовать удалить с фабрики всех немцев. Полиция не рискнула разгонять их, дабы не спровоцировать беспорядки. Но это не сработало.
27 мая толпа (в этот раз собралось ещё больше людей) двинулась «бороться с немецким засильем» к «мануфактуре Эмиль Циндель». Полиция бездействовала. Манифестанты ворвались во двор и занялись яростным избиением директора фабрики Карлсена. Дочь Карлсена, сестра милосердия, видела, как убивают её отца. Шесть полицейских попытались спасти директора, но тщетно. После этого погромщики разгромили фабрику Роберта Шрадера, а затем и дом её хозяина, где убили четырёх женщин (жену распорядителя Э. Янсен, его сестру К. Янсен, пожилую тёщу Э. Штолле и подданную России Б. Энгельс).

Начало погрома, Тверская улица. Источник: pastvu.com

Утром 28 мая полиция свозила немцев, владевших московскими предприятиями, в тюрьму — только там им не угрожал суд Линча. А погромы продолжились. Грабежи сопровождались распитием украденного в немецких магазинах спиртного, что усиливало кураж выпивших. В тот же день манифестанты на Красной площади осмелели настолько, что выкрикивали уже не только антинемецкие лозунги, но требовали отречения Николая II и замены его на великого князя Николая Николаевича, обругивали Распутина и придворных. В ходе беспорядков звучали и наветы на царскую семью (о шпионстве императрицы-немки) и призывы «всё перевернуть». По этой причине градоначальник А. А. Адрианов не решался приказать полиции применить оружие — с учётом опыта 1905 г. было ясно, что одна ошибка — и стихия может моментально обрести революционный характер. А без оружия малочисленная полиция не имела никаких шансов. Адрианов только бегал за обезумевшими москвичами и уговаривал их не трогать хотя бы русские заведения. Генерал-губернатор Юсупов — известный германофоб — злорадствовал и ещё не осознавал всю серьёзность положения.

В погромах участвовали рабочие, студенты, националисты, городская беднота

Тем временем начался погром на Мясницкой и других центральных улицах — Тверская, Петровка, Большая Спасская, Сретенка, Пресня… Газетчики уже давно опубликовали списки немецких предприятий в центре города — для тех, кто присоединился к их бойкоту. По этим спискам погромщики и действовали, а заодно наведывались ко всем иностранцам и вламывались прямо в их квартиры. Спасти от разгрома жилища человека могли только документы, доказывающие его не немецкое происхождение. О происходившем на Кузнецком мосту вспоминал свидетель: «По обеим сторонам улицы из многих магазинов летели вещи, грохотал треск, звенело стекло, лязгало железо. Впечатление увеличивалось до демонических размеров тем, что на всех улицах, пересекающих Кузнецкий, бушевала такая же буря разрушения».

Одна из разгромленных лавок. Источник: LiveJournal

Вечером погром охватил весь город. Буйство продолжалось и ночью на 29 мая. Очевидцы позднее рассказывали, что из разгромленных лавок и домов вещи таскали даже полицейские, — тоже не постеснялись «поживиться». Беспорядки происходили и в Лефортове, где избивали немцев и одного из них убили (Г. Г. Филиппа). Днём и вечером бушевали москвичи в Петровско-Разумовском — громили и жгли дачи немцев и австрийцев. За последние сутки погромов в Москве произошло 150 пожаров.
Власти наконец поняли, что пора действовать. Утром 29 мая в Москву вошли войска, которые занялись разгоном бушующих толп. В ряде случаев пришлось прибегнуть к стрельбе — погибло 16 погромщиков. К позднему вечеру город успокоился.
Через несколько дней чиновники занялись выяснением последствий случившегося. Москвичи разгромили 476 торгово-промышленных заведений и 217 жилищ; пострадало 113 подданных Германии и Австро-Венгрии и 485 подданных России с иностранными фамилиями; под горячую руку попали и 90 человек с русскими именами и фамилиями. Потерпевшие понесли убытки более чем на 50 млн рублей; историк Н. В. Савинова констатирует, что при этом «более всего пострадали российские подданные и подданные нейтральных и дружественных Российской империи государств».

Ф. Ф. Юсупов. Источник: wikipedia.org

Правительство отреагировало на погромы противоречиво. С одной стороны — однозначно осудило их. Юсупов лишился своего поста, под суд попали градоначальник Адрианов и его помощник полицеймейстер Севенард. В отставку вышел и министр внутренних дел Н. Маклаков. Пострадавшим назначили компенсации — беспроцентные ссуды (не невозвратные, но хотя бы так…). С другой стороны — 1 июня 1915 г. московские власти издали указ об увольнении всех немцев с городских предприятий; немецким предприятиям велели закрыться: по сути, государство уступило напору толпы. Немцы стали сами покидать город. К тому же все возбужденные уголовные дела полиция через какое-то время прекратила «за необнаружением виновных». Судя по всему, виновных установить действительно было в этой ситуации непросто — в погромах, по оценке властей, участвовало около 50 тыс. человек; но важно иметь в виду и тот факт, что германофобия охватила саму полицию, которая не жаждала расследовать дела погромщиков. Не состоялось ни одного суда.
***
В погромах участвовали студенты, националисты, рабочие, солдаты и просто московские бедняки, но встречались и люди «прилично одетые». Прозорливые свидетели понимали, что это — плохой симптом; в обществе «накипело», оно готово на открытый конфликт. Толпа почувствовала и свою силу, и нерешительность власти. Начальник Московского охранного отделения А. С. Мартынов отмечал в рапорте: «Такой взрыв может оказаться только репетицией для другого, настоящего и серьёзного взрыва». Другой современник вспоминал: «Погром немецких фабрик, магазинов, квартир в Москве летом 1915 года в действительности был только прелюдией к тому страшному, безумному человеческому пожару, который разразился и обуглил потом всю Россию. Уже тогда можно было заметить, что нервное напряжение в народе, его неудовольствие достигли кульминационного пункта и что разрядить эту атмосферу должно и необходимо».
Через два года неудовольствие народа обернулось революцией.

• +0.11 / 5

Во время Великого отступления русской армии 7 (20) августа 1915 г. была сдана Новогеоргиевская крепость. Это была одна из самых тяжелых неудач русского оружия за всю его историю. Молниеносная сдача первоклассной крепости, полностью оснащенной артиллерией, боеприпасами и фуражом, целиком с гарнизоном вдвое меньшей группировке противника была беспрецедентной в русской военной летописи.

Во время Великого отступления русской армии 7 (20) августа 1915 г. была сдана Новогеоргиевская крепость. Это была одна из самых тяжелых неудач русского оружия за всю его историю. Молниеносная сдача первоклассной крепости, полностью оснащенной артиллерией, боеприпасами и фуражом, целиком с гарнизоном вдвое меньшей группировке противника была беспрецедентной в русской военной летописи.

«Самой крупной неожиданной и позорной потерей» назвал падение Новогеоргиевской крепости профессор А. И. Уткин (Уткин А.И. Первая мировая война. М., 2001). Военный историк А. А. Керсновский высказался ещё жестче: «6 августа потерявший голову комендант крепости — презренный генерал Бобырь — перебежал к неприятелю и, уже сидя в германском плену, приказал сдаться державшейся еще крепости. В огромном гарнизоне не нашлось ни генерала Кондратенки, ни майора Штоквича, ни капитана Лико... И утром 7 августа прусский ландвер погнал человеческое стадо в бесславный плен. Численность гарнизона Новогеоргиевска равнялась 86000 человек. Около 3000 было убито, а 83000 (из них 7000 раненых) сдалось, в том числе 23 генерала и 2100 офицеров. Знамена гарнизона благополучно доставлены в Действующую армию летчиками. В крепости потеряно 1096 крепостных и 108 полевых орудий, всего 1204. Торопясь капитулировать, забыли привести в негодность большую часть орудий. Германцы экипировали этими пушками свой Эльзасско-Лотарингский фронт, а французы, выиграв войну, выставили эти русские орудия в Париже, на Эспланаде инвалидов, на поругание своих бывших братьев по оружию» (А. А. Керсновский. История русской армии).

Уступая основные крепости, что было правильно в сложившихся условиях, практически без боя, Верховный главнокомандующий Николай Николаевич сделал исключение для нескольких твердынь — крепостям Ковно, Новогеоргиевск и Брест была поставлена задача стоять до конца. Крепость Ковно продержалась десять дней. 17 августа крепость пала после артиллерийского обстрела 1360 пушками, выпустившими 853 тысячи снарядов. Командующий крепостью генерал Григорьев повёл себя позорно и сбежал за день до сдачи крепости. Немцы захватили огромные запасы русской армии. Ковенская крепость стала опорной базой германской армии. Вооружение демонтировали и вывезли в Германию, на усиление Западного фронта.

Затем настала очередь Новогеоргиевска. Новогеоргиевская крепость была построена на месте польской крепости Модлин на р. Висла. Её приказал построить в Герцогстве Варшавском ещё Наполеон для обеспечения переправы через Вислу и Нарев. Крепость была построена французскими инженерами 1807—1812 годах. После разгрома армия французского императора и присоединения Герцогства Варшавского к России крепость досталась русской армии. По указанию императора Николая I Модлинская крепость была значительно расширена и в 1834 году переименована в Новогеоргиевск. В конце XIX века крепость была модернизирована — вокруг цитадели была построена линия фортов.

Крепость считалась одной из сильнейших в Европе. Так, военный инженер Величко, в 1892-1893 гг. лично участвовавший в работе над долговременными укреплениями Новогеоргиевска, подчеркивал, что «крепость Новогеоргиевск не только не уступала, но технически была сильнее французской крепости Верден». А авторитетный энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона на рубеже XIX — XX столетий отмечал: «Тройной ряд стен крепости, широкие и глубокие рвы, высокие валы, уставленные огромными орудиями дают впечатление неприступности; для осады Новогеоргиевска неприятелю потребовалось бы не менее 200 тыс. войска, тогда как для обороны ее достаточно 12 тыс.».

Десятилетие спустя оборонительная мощь крепости ещё более возросла. Перед Первой мировой войной крепость снова модернизировали, хотя работы и не были завершены в полном объеме. Новые укрепления могли оказывать сопротивление тяжелым орудиям, в том числе снарядам 420-мм гаубиц. Все исследователи отмечали, что крепость совершенствовали на протяжении нескольких десятилетий, и обошлось это казне очень крупными затратами. Так, только проект, составленный за два года до войны, предполагал возведение новых укреплений внутри старого ряда фортов и связка их в фортовые группы, на его реализацию собирались потратить сумму в 121 млн. рублей, из которых за 3 года (1912-1914 гг.) отпущено было 34 млн. рублей. При этом в 1913 г. величина всей расходной части бюджета по военному ведомству составляла 581 млн. рублей. Таким образом, Новогеоргиевск долгое время поглощал весьма большие суммы.

Интересно, что в 1910 году военный министр России Сухомлинов решил, что необходимо отодвинуть оборонную линию на передовом западном театре вглубь страны на 200 километров, и единственным аванпостом на всей ее протяженности остался Новогеоргиевск. При этом было решено охватить Новогеоргиевск поясом новых укреплений, и связать его с Зегржем и внешними передовыми укреплениями Варшавской крепости. То есть предлагалось старые укрепления демонтировать и даже уничтожить, а взамен строить новые, «с нуля». В преддверии войны, когда в Европе уже пахло порохом, Сухомлинов убедил царя Николая II в необходимости отказаться от обороны передового театра (Привислянского края). Были порушены планы сразу императоров и военного руководства России почти целого столетия: императора Николая I, Александра III, Милютина, Обручева, Куропаткина. Были упразднены крепости Ивангород и Варшава на Висле, Зегрж и Ломжа на Нареве, все форты, соединявшие Зегрж с Варшавой по восточному фронту Висло-Наревского укрепленного района и все долговременно укрепленные мостовые переправы через Нарев: Пултуск, Рожаны и Остроленка. Уничтожить эти крепости и укрепления поручили в кратчайшие сроки. Правда, из-за молчаливого саботажа местных властей и нехватки денег сооружения сохранили. Уничтожили только часть укреплений в Варшаве. План возведения нового ряда укреплений одобрен и реализован не был.

Таким образом, перед началом войны система обороны, которую десятилетиями создавали на западном стратегическом направлении при императорах Николае I, Александре II, Александре III и начале правления Николая II была в значительной мере разрушена. Взорванные форты, разоружённые крепости и экономия на обороне и всё это в условиях приближения войны с передовой военной державой Германией. Не удивительно, что в 1915 году военного министра Сухомлинова стали считать главным виновником поражения русской армии. Сухомлинов был уволен царём от должности военного министра и отдан под суд.

В целом Новогеоргиевская крепость считалась оснащённой средствами обороны и готова к длительной обороне. Крепостные войска (особенно артиллерия) — считались элитой русской армией, отличались более высокой боевой подготовкой, дисциплиной, да и денег получали на содержание больше, чем обычные полевые войска.

Но, в сражениях огромную роль играет волевое и решительное руководство. Так, генерал Шварц в кратчайший срок смог превратить полуразваленные укрепления Ивангорода с павшим духом гарнизоном в твердыню, о которую разбились три штурма германско-австрийских войск. Новогеоргиевской крепости с комендантом не повезло. Во время Первой мировой войны руководил обороной Новогеоргиевской крепости генерал от кавалерии Николай Павлович Бобырь. Он всю жизнь прослужил в штабах и крепостях, стал видным востоковедом, участвуя в ряде научных экспедиций, и боевого опыта почти не имел. Вероятно, Бобырь мог стать хорошим учёным, но он руководил главной крепостью Российской империи, которая имела исключительное стратегическое положение. Характеризуя коменданта Новогеоргиевска, как военного, А. И. Деникин называет его «неудачным последователем драгомировской показной науки».

Не было у Бобыря и помощников, которые могли бы поднять людей на подвиг. Начальник штаба крепости Н.И. Глобачев еще в годы русско-японской войны, где он был начальником штаба 54-й пехотной дивизии, «прославился» неумением вести боевые действия. А один из ключевых постов в Новогеоргиевской крепости — начальника крепостной артиллерии — долгое время занимал определенный профессором А. А. Свечиным как «незадачливый бюрократ… равнодушный к солдату и к войне, незнакомый с пехотным делом» (Свечин А.А. Искусство вождения полка. М.-Л., 1930) генерал Карпов, который в итоге ушёл в отставку вследствие щекотливого «хозяйственного недоразумения».

Компенсировать подобное положение вещей мог профессиональный и храбрый костяк офицеров. Однако крепость была лишена и этой возможности. С начала боевых действий в действующую армию активно переводились опытные офицеры, в частности, офицеры крепостной артиллерии. Вместе с реквизицией крепостных орудий для нужд полевой артиллерии, это если не подорвало, то снизило боевой потенциал Новогеоргиевской крепости.

В начале войны Новогеоргиевская крепость играла роль важного железнодорожного узла и пункта базирования в ходе мобилизации. По решению штаба Верховного Главнокомандующего Николая Николаевича начинается формирование трех осадных артиллерийских бригад, базами для которых должны будут стать крепости Ковно, Брест-Литовск и Новогеоргиевск. Из крепостей изымали тяжелые орудия, а компенсация была слабой. В этот период русская Ставка намечала штурм Кракова, «поход в Силезию» и даже «на Берлин». Однако эти надежды не оправдались.

Огромную, если не определяющую роль, в падении Новогеоргиевска, сыграл моральный фактор. С самого начала Первой мировой войны русские солдаты, хотя весьма туманно представляли себе её цели и задачи, но ещё верили в лозунг: «За Веру, Царя и Отечество!». Правда, религия для большого числа наших солдат и офицеров уже не имела такого значения как в XIX столетии. «Отечество» — тоже все понимали по-разному. В начале войны волна патриотизма захватила почти всех. Правда, основная масса простого народа была бесконечно далека от целей официальной пропаганды. Умирать за неведомый «Царьград», непонятные «Проливы», или «Дарданеллы» — желающих было мало. Ведь враг не топтал собственно русские земли. А офицерство не было расположено к общению с солдатской массой и какой-то воспитательной работе. Особенно с патриотизмом стало плохо, когда сотни тысяч людей были убиты, ранены или попали в плен, и армия стала терпеть поражения и отступать.

Летом — зимой 1914 года, затем зимой — весной 1915 года в ходе нескольких крупных наступательных операций в Восточной Пруссии, Польше и Галиции погиб цвет русской кадровой армии. Ведь в войне первыми погибают самые храбрые, самоотверженные воины. За время войны некоторые полки потеряли 300-400% своего состава, то есть по нескольку раз сменили свой основной состав. Уже к весне 1915 года число кадровых офицеров и унтер-офицеров во многих пехотных полках русской армии исчислялось буквально единицами. А во многих частях они все погибли и были ранены. На их место приходили бывшие учителя и студенты, отличившиеся солдаты.

В окопах постепенно стали распространяться и выходить на первый план «шкурнические» настроения: «Выжить любой ценой», «Найти повод попасть в тыл» и т. д. Росло число дезертиров, «самострельщиков», сдающихся в плен без серьёзного давления противника и т. д. Понятно, что это был процесс не одномоментный, он шёл постепенно. Началось всё с добровольной сдачи в плен, дезертирства, «самострелов», бегства к врагу, а завершилось, уже после Февральской революции и «свободы», отказами целых частей выполнять приказы начальства, самовольными оставлениями позиций, «братанием» с врагами и убийствами своих офицеров, грабежом складов и т. д.

Разложение началось незаметно и охватывало не все части. Были отборные части, вроде 48-й пехотной дивизии Корнилова («Стальной»), 4-й «Железной» бригады Деникина (позднее «Железная» дивизия), которые не только сами решали поставленные задачи, но и помогали соседям, были «палочкой-выручалочкой» командования. Были годные, стойкие части, хорошо дравшиеся с врагом, за которые командование было спокойно. Но были и нестойкие части, способные отступить и даже бежать при слабом нажиме и без приказа.

Именно такие, слабые части, защищали Новогеоргиевск. После того, как верховное русское командование приняло решение об оставлении русской Польши, 27-й армейский корпус был сменен сформированными на базе ополчения 114-й и 119-й пехотными дивизиями, а также 58-й и 63-й, переданными из состава Юго-Западного фронта. Боеспособность частей, сформированных на базе ополчения, была невысокая. Многие роты в полках возглавляли прапорщики, которые недавно закончили учёбу и не имели боевого опыта. Командование же не позаботилось о должной боевой подготовке войск.

Большой урон моральному состоянию гарнизона нанесла гибель начальника инженеров крепости полковника Короткевича, убитого 17 июля во время инспекционного осмотра передовых позиций. Вместе с ним погиб начальник инженеров Северного отдела крепости полковник Худзинский. Пошли слухи, что на сторону противника с массой важнейших документов перешёл начальник обороны Южного отдела крепости генерал-майор Кренке, хотят он в поездке вовсе не участвовал. Но у этих слухов была достоверная основа: немцы захватили документы Короткевича, среди которых был генеральный план укреплений Новогеоргиевска с обозначением мест расположения тяжелых батарей.

Таким образом, в один день солдаты перестали доверять командованию, и немцы получили данные обо всей системе укреплений крепости.

Руины укрепления крепости в месте слияния Вислы и Нарева

Продолжение следует…

• +0.11 / 5

ЦитатаУ экономик бывают состояния, когда они работают на пределе. Когда поставлены в положение человека, чьи силы настолько напряжены, что, кажется, он вот-вот оборвется.
У таких экономик есть имя, они - мобилизационные.
В жизни России и других постсоветских государств мобилизационная экономика как разновидность "директивной" (о ней "Родина" подробно рассказывала в январском номере за 2023 год1) была в 1918-1921 гг. (военный коммунизм), в 1930-х ("догнать и перегнать"), в Великую Отечественную. Еще один пример - Китай (форсаж, рывки) в 1950-1960-х.
Мобилизационные экономики "на рыночный лад" были созданы в России, США, Великобритании, Германии, Японии и др. в 1914-1918 гг., а также в 1939-1945 гг. (кроме России).

• -0.02 / 1

• +0.00 / 0

• +0.13 / 4

Скрытый текст

2-я армия медленно продвигалась по территории Восточной Пруссии, испытывая большие проблемы, из-за плохой организации тыла. Требования Парижа заставляли форсировать наступление армии, хотя тыл ещё не успели организовать. Из-за проблем со снабжением, армия в течение трёх дней прошла всего 20-30 км. Солдаты были переутомлены и голодали. К вечеру 22 августа русская армия вышла на фронт Ортельсбург, Нейденбург. В этот же день 2-й армейский корпус передали в состав армии Ренненкампфа.

23 августа в Пруссию прибыл новый командующий 8-й армией Гинденбург и герой взятия Льежа Людендорф (новый начштаба). Гинденбург и Людендорф, изучив ситуацию, оставили прежние решения в силе. 8-я армия была разделена на две группировки: западную (20-й, 1-й корпуса, 3-я резервная дивизия), восточную (1-й резервный, 17-й корпуса, 1-я кавдивизия, 6-я ландверная бригада). Понимая, что сил западной группы недостаточно для того чтобы остановить наступление русской Наревской армии, для её усиления привлекали всё что можно. Так, начали переброску войск из гарнизонов привисленских крепостей. Эти силы концентрировали в районе Гослергаузена и Страсбурга.



Первые бои 23 и 24 августа. Планы русского и германского командования

Соединения 2-й армии, как и 1-й армии Ренненкампфа, двигались почти вслепую. Русские глубокой армейской разведки перед фронтом не вели. Немцы же на этом направлении были хорошо осведомлены о движении русской армии. Они перехватывали незашифрованные передачи русского командования по радио.

23 августа, когда армия Самсонова после тяжелых переходов остановилась на дневной отдых, командующий Северо-Западным фронтом Жилинский, сообщил, что армия Ренненкампфа одержала победу над германской 8-й армией и противник поспешно отступает. Комфронта приказал оставить один корпус в районе Сольдау и остальными силами нанести удар в направлении на Сенсбург, Алленштейн. Этот удар должен был отсечь германскую 8-ю армию от Вислы. Однако армия Самсонова подставляла свой слабый левый фланг (один корпус) под фланговый удар западной группировки противника, а с учётом перебрасываемых германских подкреплений, ситуация становилась очень опасной. К тому же сообщение Жилинского было ложным, 1-я армия не преследовала противника.

15-й корпус Николая Мартоса выступил после полудня 8-й пехотной дивизией в направлении селений Орлау и Лана и 6-й дивизией на Франкенау, Скотау. Здесь оборону держала 37-я пехотная дивизия 20-го корпуса Шольца. В целом позиции германского корпуса располагались на заранее укрепленной позиции с хорошим обстрелом и с проволочными заграждениями.

Вскоре после начала движения русские авангарды попали под артиллерийский обстрел. 8-я пехотная дивизия понесла большие потери, но смогла захватить высоты у Орлау. Немцы отошли. Разведка боем и рекогносцировка офицеров генерального штаба показали, что противник значительными силами занимает укрепленную позицию на линии селений Орлау и Франкенау. Кроме того, выяснилось, что левая колонна 15-го корпуса (2-я бригада 6-й дивизии) имеет перед собой незначительные силы немцев. Поэтому командование 15-го армейского корпуса получило приказ утром 24 августа атаковать противника, не дожидаясь артиллерийской подготовки. 13-й армейский корпус Николая Клюева должен был обойти левый фланг противника.

В соответствии с указаниями штаба фронта, который сообщал о разгроме и отступлении армии противника, Самсонов отдал приказ по армии. Русские войска должны были выйти на линию Сенсбург, Алленштейн. 1-й корпус Леонида Артамонова должен был остаться в районе Солдау, обеспечивая левый фланг армии со стороны Дейч-Эйлау. 4-я кавалерийская дивизия под командованием Антона Толпыго должна была прикрыть правый фланг. 6-я и 15-я кавалерийские дивизии под началом Владимира Роопа и Павла Любомирова получили задачу двигаться на Хейльсберг, Цинтен, чтобы отрезать немецкие войска от Вислы.

Планы германского командования. Надо отметить, что с вечера 23 августа германское командование знало о планах русского командования. План наступления был найден у убитых русских офицеров и перехвачен по радио, где его передавали в незашифрованном виде. Германский штаб узнал даже полосы, по которым должны были наступать русские корпуса. Воспользовавшись полученными данными и возникшим разрывом между русскими армиями, германское командование приостановило отступление и решило перейти в контрнаступление.

Генерал-фельдмаршал Пауль фон Гинденбург решил сковать боем русские корпуса в центре расположения войск 2-й армии (15-й и 13-й корпуса), и нанести по армии Самсонова два согласованных между собой удара главными силами. 1-й армейский корпус и одна бригада наносили удар на Усдау, атакуя левофланговый русский 1-й корпус, чтобы затем развить наступление в тыл центральным корпусам 2-й армии. По правому русскому флангу, который составляли 6-й корпус и 4-я кавдивизия, в районе Бишофсбурга наносила удар восточная группировка 8-й армии — 17-й армейский и 1-й резервный корпуса. Они также должны были опрокинуть русское крыло и зайти во фланг и тыл центральным корпусам.

Таким образом, германское командование планировало разбить русские фланги, а затем окружить и уничтожить центр русской армии (13-й и 15-й корпуса). Против 1-й армии Ренненкампфа был оставлен небольшой заслон из 1,5 пехотных и 1 кавалерийской дивизий. В это время русское командование упустило противника и, не зная о его перегруппировке сил, предполагало, что немцы отводят войска к Кёнигсбергу. Вследствие этой ошибки 1-я армия получила приказ блокировать Кёнигсберг. В итоге армия Самсонова осталась один на один почти со всеми германскими силами в Восточной Пруссии. К 13 (26) августа 1914 г. германская 8-я армия завершила перегруппировку сил и начала наступление.

Гинденбург (слева) и Эрих Людендорф в штабе во время Первой мировой войны

24 августа корпус Мартоса атаковал германский 20-й корпус Шольца. Бой был жестоким, немцы бросили в бой практически все резервы корпуса, но русские войска, хотя и ценой больших потерь, сломили сопротивление врага. К тому же германскому 20-му корпусу грозил охватом 13-й корпус Клюева, который наступал на Куркен. Немцы стали стремительно отходить на северо-запад, на укрепленные позиции на линии Гильгенбург, Мюлен. Русские войска, вследствие сильного утомления, не могли их преследовать и довершить разгром германского корпуса. Этот бой был очень кровопролитным. Немцы потеряли до 2 тыс. человек убитыми и ранеными. Русские войска до 4 тыс. человек убитыми и ранеными (включая трёх командиров полков). Такие высокие потери показывают силу германской обороны, превосходство противника в артиллерии, а также высокие боевые качества русских войск, которые продолжали наступление, несмотря на высокие потери.

Командование 2-й армии, считая, что перед ними отступает боковой авангард 8-й германской армии, отходящей к р. Висле и, не желая упустить противника, попросил у Жилинского развернуть армию на новое направление — на фронт Алленштейн, Остероде. Такое разрешение Самсонову дали. Кроме того, из-за крайнего утомления солдат, Самсонов предлагал дать 25 августа войскам отдых, но командование фронта разрешило остановиться только по достижению рубежа Алленштейн — Остероде, чтобы германские дивизии не «проскочили» за Вислу. Из-за не налаженной работы разведки, русское командование по-прежнему было далеко от истинного понимания ситуации.

Бои 26 августа

Несмотря на указания фронтового командования, войска Самсонова 25 августа почти не продвинулись вперёд и оставались на прежних позициях. Только 6-й армейский корпус под командованием Александра Благовещенского вышел к Бишофсбургу. Утром 26 августа Самсонов, беспокоясь отсутствием достаточных сведений о германской армии, решил задержать наступление 15-го и 13-го корпусов. Однако под влиянием своего штаба он приказал 6-му корпусу обеспечить правый фланг 2-й армии в районе Бишофсбурга; 13-й корпус должен был выйти в район селений Келарен, Даретен, 15-й корпус — в район Шенфельде, Гусенофен; 2-я пехотная дивизия 23-го корпуса получила задачу дойти до Рейхенау. 6-я и 15-я кавдивизии выполняли прежнюю задачу — они должны были наступать в направлении на Хейльсберг и Цинтен. 1-й корпус продвигался от Нейденбурга в район Усдау.

Таким образом, войска 2-й армии были разбиты на три группы: 1) 6-й армейский корпус у Бишофсбурга; 2) 13-й и 15-й корпуса и 2-я пехотная дивизия, двигавшиеся на фронт Алленштейн — Остероде; 3) 1-й корпус, наступавший в район Усдау. Армия Самсонова растянулась на 60-км пространстве от Бишофсбурга и Алленштейна до Усдау. При этом командование Северо-западного фронта постоянно требовало от Самсонова поспешить, так как немцы «отступают». Ставка также указывала на необходимость скорейшего захвата нижнего течения реки Вислы. Необходимо было очистить всю Восточную Пруссию от противника. Область собирались превратить в плацдарм для дальнейших наступательных операций на территории Германии.

Тем временем Гинденбург решил не ждать подхода всех подкреплений к 20-му корпусу и утром 26 августа начать наступление на правом фланге частями 1-го корпуса на Усдау и далее на Нейденбург, во фланг и тыл русской армии. 1-й резервный и 17-й корпуса должны были атаковать на левом фланге. В результате 26 августа начались решающие бои на флангах армии Самсонова.

Однако германское наступление столкнулось с рядом сложностей. Так, командир 1-го армейского корпуса Франсуа, как и во время боев с русской 1-й армией, проявил своеволие. Франсуа сообщил, что сил для атаки недостаточно, он не может отвечать за исход боя и поэтому торопиться некуда. Наконец, под давлением Гинденбурга, корпус перешёл в наступление и только после полудня оттеснил русское охранение и занял Зеебен. В результате корпус Франсуа занял исходные позиции для атаки на Усдау только к 15 часам. Таким образом, 26 августа прорыв на правом фланге германской армии, где Гинденбург надеялся смять левое крыло Наревской армии и начать охват центра, не удался.

Лучше дела у немцев обстояли в районе движения русской 2-й дивизии. Здесь правое крыло 20-го армейского корпуса постепенно продвигалось вперед, не дожидаясь успехов 1-го корпуса. Русская 2-я пехотная дивизия 23-го корпуса двигалась через Зейтен и Мюлен на Рейхенау. Около 17 часов 1-я бригада дивизии на пути в Мюлен сбила передовые части 37-й пехотной германской дивизии 20-го корпуса, но вскоре попала под сильный артиллерийский огонь и подверглась атаке с фланга. Неожиданный удар вдвое превосходящих сил противника заставил русские войска отойти в район селения Янушкау. 2-я бригада 2-й дивизии также наступала вслепую. Русские командиры не знали, что впереди две дивизии противника. К тому же немцы занимали сильную укрепленную позицию между озерами Дамерау и Мюлен. Она была вооружена крепостными орудиями. Передовые части 2-й бригады встретились с противником у селения Грос-Гардинен. Русские войска продолжили наступление на позиции германских 37-й и 41-й пехотных дивизий, и нарвалась на мощный артиллерийский удар. После артобстрела немецкие войска перешли в наступление и отбросили русскую бригаду. У селения Гансгорн русские войска контратаковали и остановили противника. Немцы потеряли 1200 человек. Русские войска потеряли 51 офицера и 2800 солдат. Особенно тяжелые потери понёс Ревельский 7-й пехотный полк. В темноте 2-я бригада отошла к Липпау.

В результате ситуация на левом русском фланге 26 августа была неопределённой, хотя и стала ухудшаться. Корпус Франсуа, из-за сложного характера его командира, не выполнил поставленную задачу. Но правый фланг 20-го корпуса добился успеха и потеснил бригады русской 2-й пехотной дивизии.

Тем временем центральные корпуса русской армии продолжали наступать, втягиваясь в ловушку. 15-й корпус вышел к селениям Кенигсгут, Мюлен, Хохенштейн и Грислинен. 13-й корпус выдвинулся в район Штабиготен — Ней-Штабиготен. Этим они облегчили задачу германскому командованию.

На правом фланге русской армии командиры 17-го и 1-го резервного корпусов генералы Макензен и Белов подготовили наступление на Бишофсбург. Русское командование, придерживаясь мысли, что противник отступает, также собиралось наступать. Командир 4-й дивизии 6-го корпуса планировал наступать в район Зеебурга. В результате бой завязался на линии селений Кл.-Бессау — Кирхдорф. Причем одна русская дивизия приняла удар почти всей немецкой группировки. По мере движения 4-й дивизии здесь разворачивались всё новые германские соединения. После полудня немцы имели на этом участке части 1-го резервного, 17-го армейского корпусов и 6-й ландверной бригады. Против 244 германских орудий 4-я дивизия (усиленная корпусной артиллерией) могла выставить около 60 орудий. В результате немцы имели 4 1/2 раза превосходство в пехоте и четверное преимущество в артиллерии. Всего в составе русского 6-го корпуса в составе двух дивизий было 32 батальонов, им противостояли германские 4 1/2 дивизии — 54 батальона. Немцы имели подавляющее преимущество в артиллерии.

К 18 часам яростное сопротивление русской 4-й дивизии в ряде мест сломили. Огонь германской артиллерии просто сравнял с землей русские полевые укрепления. Остатки русской дивизии отступили к Ортельсбургу. Многие части утратили командиров, некоторым подразделениям пришлось пробивать дорогу из окружения. Принявшая удар двух вражеских корпусов дивизия потеряла более 5300 человек и 16 орудий. В Ортельсбург стала отходить и 16-я пехотная дивизия, которая двигалась на Вартенбург.

В итоге уже 26 августа возникла угроза окружения и гибели центра 2-й армии Самсонова. Правый фланг русской армии был разгромлен, войска 6-го корпуса отступали и открыли путь для охвата центра армии. На левом фланге также наметился кризис. 2-я дивизия 23-го корпуса потерпела неудачу в наступлении, понесла большие потери. Однако командование 2-й армии ещё не представляло всего трагизма ситуации, иначе отдало бы приказ об отходе 13-го и 15-го корпусов. Не были предприняты меры и для парирования немецких фланговых ударов.

Всё внимание 1-й армии Ренненкампфа было привлечено к кенигсбергскому направлению. 26 августа командование фронта дало 1-й армии директиву, где приказывали обложить Кёнигсберг двумя корпусами, а остальными силами преследовать противника в западном направлении. На запад войска шли медленно, не подозревая об угрозе, которая нависла над армией Самсонова. 2-й корпус планировали перебросить в Варшавский район для формирования новой армии, предназначенной для наступательных действий на берлинском направлении. Это окончательно развязало руки Гинденбургу, который мог сосредоточить всё внимание и силы на разгроме 2-й армии.

• +0.06 / 3

• +0.03 / 1