Цитата: Алёша Попович от 25.05.2023 10:16:39...
Но если бы большинство народа не поддержало мятежников разве смогли бы они победить?
В нашей ГВ интервенты белым не помогли.
Та то в нашей.
А почему нет? Государственное вмешательство из вне. Монархию во Франции, после буржуазной революции, восстановили? Большинство народа, во Франции, того времени, было за монархию?
В нашей, интервенты, не смогли. Потому, что народ пошел не за анархистами и эсерами. Долорес Ибаррури не Ленин и не Сталин. Испанские коммунисты, того времени, не Российские. Дополнительная причина внутренняя. Анархию победить и остановить не смогли.
Народ, без руководящей и направляющей силы, аппарата подчинения, только с идеей? Анархизм против порядка, возможен, наверно, при уже достигнутой высокой сознательности масс? У нас тоже мечтали об армии на добровольных принципах. Каждый сам за себя против государственных машин и единоначалия?
Нет единого руководства. Раздробленность. Практически изоляция, с одной стороны. И организация, порядок, помощь государственных машин, с другой.
Глава первая.
Переход фашизма к вооруженной агрессииЦитатаПо свидетельству американского посла в Германии У. Додда, в этой сделке французское правительство рекомендовало Италии осуществлять захват Эфиопии по частям. Додд записал в своем дневнике: «У меня был интересный разговор с французским дипломатом Арманом Бераром, который откровенно сказал: «Мы заключили пакт с Италией, хотя Муссолини нам и очень неприятен... и нам пришлось пообещать ему аннексию Абиссинии. Я надеюсь, что Муссолини достаточно умен, чтобы присоединить эту страну по частям, как мы это сделали в Марокко. Мы настаивали на этом перед итальянцами...»{12}
Результаты секретных переговоров Лаваля и Муссолини были доведены до сведения Лондона. Форин офис (британское министерство иностранных дел) дало понять, что, если не будут затронуты британские интересы в отношении озера Тана и реки Голубой Нил, Англия не намерена противодействовать итальянской агрессии. Главная ее забота, как сообщал своему королю в феврале 1935 г. министр иностранных дел Д. Саймон, занять такую позицию в итало-эфиопском конфликте, которая не окажет «неблагоприятного влияния на англо-итальянские отношения»{13}. [13]
.....
31 августа 1935 г., когда вторжение в Эфиопию было уже предрешено, американский конгресс принял закон о нейтралитете, запрещавший вывоз военных материалов в воюющие страны. Это означало, что захватчик, не столь зависевший от ввоза военных материалов, получал реальное преимущество перед жертвой агрессии. Таким образом, правящие круги Франции, Англии и США твердо взяли курс на поощрение агрессии итальянского фашизма.
В ночь на 3 октября 1935 г. внезапно, без объявления войны, итальянские войска вторглись в Эфиопию.
Эфиопы за Итальянское владычество были?
ЦитатаЛетом 1936 г. жертвой захватнических действий Италии и Германии стала Испания. К тому времени в агрессивных планах фашистских держав она заняла особое место. Это объяснялось тем, что победа народного фронта на парламентских выборах в Испании, а затем во Франции стимулировала борьбу всех народов Западной Европы против фашизма и войны, за мир и демократию; начали складываться благоприятные условия для образования международного фронта против угрозы новой мировой войны.
Задолго до интервенции германский и итальянский фашизм завязал тесные связи с испанскими реакционными и фашистскими организациями.
....
Накануне мятежа Испания фактически была превращена в один из основных опорных пунктов гитлеровской разведки в Юго-Западной Европе. Многочисленные филиалы этой разведки на территории Испании и Испанского Марокко финансировались из Германии и получали оттуда директивные указания. Под вывесками различных германских представительств, фирм, компаний, бюро и т. и. они создавали в стратегически важных центрах Испании широкую агентурную сеть. Среди завербованных были самые различные лица: от реакционно настроенных видных государственных чиновников, генералов и офицеров испанской армии, профессоров и заводских инженеров до хозяев кабачков и харчевен, торговцев оружием и различных проходимцев. [21]
В последующем это позволяло фашистам выявлять планы республиканского правительства, а также командования вооруженных сил и противодействовать их осуществлению. Так, фашистские агенты из числа старых военных специалистов, находившихся в окружении премьер-министра и министра обороны Ф. Ларго Кабальеро, не только снабжали своих хозяев ценнейшей разведывательной информацией, но и всячески препятствовали строительству новой регулярной республиканской армии. Под влиянием этих «специалистов» Ларго Кабальеро противился созданию генерального штаба и введению института военных комиссаров. После разоблачения органами безопасности республики подрывной деятельности адъютанта генерала Миахи, начальника штаба астурийских правительственных войск и ряда других лиц из состава командования было установлено, что они являлись агентами фашистской разведки и систематически информировали ее о планах командования, состоянии республиканских войск, их передислокации, характере вооружения.
Серьезную ставку гитлеровская разведка делала на проживавших в Испании немцев — членов различных «союзов» и «объединений», представлявших собой филиалы национал-социалистской партии. Захваченные республиканцами в первые дни гражданской войны в Барселоне и других городах архивы испанского филиала «Аусландорганизацион» раскрыли методы шпионской, пропагандистской и иной подрывной деятельности германских разведывательных служб и неоспоримо доказали их непосредственное участие в фашистском мятеже. В Мадриде, Барселоне, Валенсии, Мурсии и других городах республиканскими органами безопасности были вскрыты и обезврежены созданные германской разведкой крупные фашистские организации, готовившие вооруженные выступления. Для своего укрытия они использовали помещения даже дипломатических и иных официальных представительств капиталистических (особенно латиноамериканских) государств. В Мадриде, например, в здании перуанского посольства было обнаружено и арестовано 800 вооруженных фашистов, снабженных радиостанцией; другая группа нашла убежище в помещении мадридского «дипломатического госпиталя».
Немецко-фашистские разведывательные органы широко использовали организацию испанских троцкистов (ПОУМ), федерацию анархистов Иберии (ФАЙ) и национальную конфедерацию труда (НКТ), часть членов которых сотрудничала с разведками фашистской Германии и Франко, по их заданиям занималась сбором шпионской информации на территории, не занятой мятежниками, вела злобную клеветническую агитацию против республиканского правительства.
Вооруженное выступление мятежников в Испании активизировало контрреволюционную деятельность троцкистов и членов белогвардейских эмигрантских организаций в других странах. В частности, троцкисты из Парижа пересылали своим единомышленникам в Мадрид, Валенсию, Барселону антимарксистскую литературу.
В июле 1936 г. после парижской конференции троцкистов их «международный секретариат» направил в Барселону своих людей для установления контакта с ПОУМ и активизации ее антиправительственной деятельности. Несколько позднее для переговоров с Франко об условиях переброски русских белогвардейцев и участии их в боях против республиканских войск выезжал бывший царский генерал Шатилов — один из руководителей белоэмигрантского так называемого «Российского общевоинского союза» (РОВС), который активно сотрудничал с немецко-фашистской разведкой. Вербовку белоэмигрантов и их отправку в Испанию вели члены другой контрреволюционной эмигрантской организации — «Братства русской правды», известной своими связями с германской, японской и другими разведками. [22]
Агрессоры надеялись, что испанская реакция установит «новый порядок» легальным путем. Но мощное антифашистское движение народных масс сорвало эти замыслы. Вот почему после победы народного фронта на парламентских выборах Германия и Италия стали активно поддерживать реакционные силы в подготовке фашистского переворота, делая ставку на военщину. Однако, будучи невысокого мнения о ее возможностях, генеральные штабы Германии и Италии планировали свое вмешательство во внутренние дела Испании. Факты свидетельствуют, что уже в марте — апреле 1936 г. в верховном командовании вооруженных сил Германии (ОКБ) решались вопросы об активном участии германских вооруженных сил в перевороте. По данным, которыми располагало Советское правительство, в ОКБ предпринимались серьезные подготовительные шаги к интервенции в Испанию, причем план проведения операции предусматривал внезапность и быстроту. В марте 1936 г, в Берлине генерал Санхурхо, которого прочили в руководители мятежа, получил от нацистских главарей заверения в оказании ему всей необходимой помощи. Германский и итальянский генеральные штабы не только знали в деталях планы заговорщиков, но и активно участвовали в их разработке.
При всем совпадении интересов в испанском вопросе, между Германией и Италией существовали серьезные противоречия. Союзница рейха намеревалась превратить Средиземное море в «итальянское озеро» и овладеть французскими колониями в Северной Африке. Немецкие фашисты рассчитывали, что их партнер, увязнув в Испании, будет не в состоянии противодействовать захвату Австрии и укреплению позиций Германии в Средней Европе, а также в придунайской зоне и в странах Балканского полуострова.
Немаловажную роль в планах обоих государств играли военно-стратегические цели. В одном из документов германского посольства в Мадриде отмечалось, что если Германия и Италия займут Иберийский (Пиренейский) полуостров, то они смогут «взять Францию в тиски с юга, с тем чтобы французы узнали, что значит вести войну на два фронта».
Еще определеннее это положение было выражено в меморандуме МИД Германии, подготовленном в октябре 1938 г. Его авторы писали: «Заполнение военного и политического вакуума на Пиренейском полуострове, что уже в значительной степени достигнуто, означает коренное изменение в положении Франции... Связь Франции с ее колониальной империей станет проблематичной. Гибралтар потеряет свою цену, свобода прохода английского флота через пролив будет зависеть от Испании, не говоря уже о возможности использовать Пиренейский полуостров для операций подводных лодок, легких морских сил, а также авиации... Европейский конфликт, в котором ось Берлин — Рим будет противостоять Англии и Франции, приобретет совершенно иной вид, если сильная Испания присоединится к оси Берлин — Рим». Эти стратегические и политические цели, указывалось далее, потребуют «сделать все возможное, чтобы позволить Франко добиться быстрой победы» и «обеспечить тесную зависимость Испании от оси Берлин — Рим»{40}.
...
Реализацию подобных [23] замыслов гитлеровское руководство рассматривало не только как способ всемерно улучшить свое положение на случай конфликта с Англией и Францией, но и как один из этапов укрепления политико-экономических позиций для решения в будущем главной задачи — войны против СССР.
Особое место занимала Испания и в экономических планах фашистского блока. Она давала около 45 процентов мировой добычи ртути, более 50 процентов пирита, являлась крупным экспортером железной руды, вольфрама, свинца, цинка, калийных солей, серебра и других полезных ископаемых, необходимых для военной промышленности{41}. Захват источников стратегического сырья позволил бы блоку значительно усилить экономический потенциал в ущерб будущим противникам. Доверенное лицо Геринга в Испании И. Бернгард отмечал в 1937 г., что цель экономических усилий Германии «должна заключаться в глубоком проникновении в главные источники полезных ископаемых Испании...»{42}. Именно с этой точки зрения он предлагал оценивать эффективность интервенции.
Германский монополистический капитал всегда стремился вытеснить из экономики Испании английские и французские монополии. Еще в 1935 г. общество «Металь АГ», капитал которого составлял 42 млн. марок, совместно с итальянскими концернами решило создать управление по эксплуатации железорудных богатств Испании, чтобы сделать Германию «полностью независимой от Англии, Франции и Швеции»{43}.
Не случайно в самом начале интервенции возникли специальные акционерные полугосударственные компании ( «Хисма», «Робак», «Софиндус», «Сафни») с задачей максимально укрепить позиции германо-итальянского монополистического капитала в Испании и обеспечить военную промышленность сырьем{44}. Помогая испанской реакции, правящие круги Германии и Италии исходили прежде всего из экономических интересов своих монополий.
...
Таким образом, политические, экономические, а также военно-стратегические цели германского и итальянского фашизма были направлены на превращение Испании в опытный полигон и использование ее для реализации планов завоевания мирового господства. Агрессоры расценивали испанскую акцию как пробу сил, которая в случае удачи, по откровенному высказыванию Муссолини, позволит союзникам «взяться за [24] все страны по очереди, чтобы, где это необходимо, заставить их бороться против большевизма»{48}. Одна из целей интервенции в Испании состояла в том, чтобы резко ослабить антифашистское движение в буржуазной Европе.
....
Активно помогал мятежникам и папа римский. По сообщению польского военного атташе в Риме от 4 января 1937 г., Ватикан давал Франко 2 млн. лир в день{61}.
...
В ноябре 1936 г. американский посол в Париже Буллит убеждал министра иностранных дел Франции Дельбоса, что, если Франко не получит немедленной помощи от Италии и Германии, «Испания быстро окажется в руках коммунистов, а за ней вскоре последует и Португалия».
«Невмешательство» — одно из проявлений политики «умиротворения» — было вызвано к жизни антикоммунизмом многих политических деятелей Запада, их страхом перед «советской революцией» в Испании, победа которой могла усилить революционные тенденции во Франции и других странах. К предложенному французским правительством пакту о невмешательстве в течение августа 1936 г. присоединились 27 европейских государств. Соглашение предусматривало запрещение экспорта, реэкспорта и транзита в Испанию и ее владения всех видов оружия, военных материалов и техники, затем оно было дополнено договором о запрете посылки в Испанию иностранных волонтеров. Многочисленные протесты правительства Испанской республики, охарактеризовавшего политику «невмешательства» как блокаду, были отвергнуты Францией и Англией, утверждавшими, будто у них одна цель — «предотвращение международного конфликта»{66}.
Инициаторы и сторонники «невмешательства» мотивировали необходимость подобного курса тем, что в противном случае война в Испании может перерасти в общеевропейскую. Данный тезис не выдерживает критики, ибо в тот момент фашистские державы ни в военном, ни в экономическом отношении еще не были готовы к такой войне. Об этом свидетельствует следующее. Летом 1937 г., когда нацисты приняли директиву «О единой подготовке вермахта к войне», предусматривавшую «особую операцию «Рихард» — военные действия в «красной Испании», они не собирались из-за Испании начинать войну в Европе. Выступая на совещании нацистской верхушки в ноябре 1937 г., Гитлер говорил, что он предпочитает [28] затяжную войну в Испании: «С германской точки зрения нежелательна 100-процентная победа Франко. Мы сейчас заинтересованы в продолжении и сохранении противоречий в Средиземноморском бассейне»{67}.
Кроме того, правящие круги Германии и Италии в тот момент явно опасались единых действий своих потенциальных противников. Например, статс-секретарь германского министерства иностранных дел Дикгоф осенью 1936 г. предлагал отказаться от отправки войск в Испанию в случае решительной реакции Англии, Франции и США{68}. В свою очередь Муссолини послал войска в Испанию, лишь убедившись, что ни Англия, ни Франция не собираются предпринимать действий в поддержку Испанской республики{69}.
В тех случаях, когда фашистские державы встречали более или менее упорное сопротивление Англии и Франции, они тут же ограничивали помощь франкистам.
Зачем нужен был фашизм Франции, Британии и США?
Отредактировано: alexandivanov - 25 май 2023 13:22:55