Проблемы ЕГЭ и школьного образования

Исполнилось 5 лет статье М. Делягина. Хороший повод напомнить о ней и добавить в наше досье.
Ярослав Кузьминов родился в 1957 году в Москве, в семье ортодоксального марксиста, заведующего кафедрой политэкономии в Академии общественных наук при ЦК КПСС.
С первого курса он занялся научной работой, изучая натуральное хозяйство. С третьего курса преподавал в экономико-математической школе для старшеклассников, затем возглавил её. Работал в комитете комсомола и совете молодых учёных, где познакомился с Гайдаром и будущим замминистра образования Асмоловым.
Окончив экономический факультет МГУ в 1979 году, 10 лет преподавал на кафедре истории народного хозяйства и экономических учений. В 1984 году защитил кандидатскую по экономике общины, в которой констатировал, что натуральное производство использует природные процессы, результат слабо связан с усилиями производителей, а сами производители однородны. Кузьминов показал, что экономические отношения в натуральном производстве (доэкономическом по своей природе) в основном состояли в страховании рисков.
Увлёкшись своей аспиранткой Набиуллиной, после её беременности ушёл из семьи, оставив двоих детей; затем покинул МГУ — похоже, из-за жёсткой реакции парткома.
Через новую жену познакомился с Ясиным, паладином которого стал на всю жизнь.
В 1989 году Кузьминов перешёл в Институт экономики АН СССР, где стал заведующим сектором. Два года был одним из директоров фонда "Культурная инициатива" Сороса, где и занялся образованием.
В том же 1989 году участвовал в создании "альтернативной", по тогдашней моде, кафедры экономической теории в легендарном физтехе, где преподавал экономику без доминирования марксистско-ленинской политэкономии. Партком пожаловался в ЦК, и Кузьминов был уволен из МФТИ. В следующем году открыл такую же межфакультетскую кафедру в МГУ, и история повторилась.
Тогда Кузьминов вместе с Ясиным, который работал под руководством Абалкина в Комиссии по экономической реформе, начал продвигать идею создания экономического вуза по западным стандартам.
Они едва успели: Кузьминов был назначен ректором ВШЭ 27 ноября 1992 года последним постановлением правительства, подписанным Гайдаром (последним подписанным им распоряжением, похоже, он отписал своему институту огромный комплекс зданий рядом с Кремлём).
Во главе кузницы либеральных кадров
ВШЭ была создана, когда ставящий государство на службу глобальным монополиям при презрении к интересам народа либерализм стал идеологией государства, как конвейер по массовому производству "идеологически выдержанных" кадров для беспощадного проведения либеральных реформ.
Сотрудник ВШЭ отмечает: "В отличие… от МГУ, где велика автономия факультетов, власть ректора в ВШЭ близка к абсолютной".
Кузьминов кичился отсутствием блата — но, как отмечал "Профиль", "для детей сотрудников госструктур, учредивших ВШЭ, блат был фактически легализован. Согласно решению учёного совета, если дети преподавателей ВШЭ или …сотрудников Минобразования, Минэкономики и аппарата правительства… недобирают баллы (и не получают двойки), школа учит их бесплатно (за счёт внебюджетных средств). По словам Кузьминова, таких набирается… 10—15 человек ежегодно". В ВШЭ учились дети ряда известных либералов, включая Чубайса, Христенко, бывшего председателя Центробанка Дубинина.
Благодаря связям с правительством ВШЭ (в просторечии "вышка" или "вша") и сейчас — центр разработки почти всех разрушительных либеральных реформ. Причем на деньги не "костлявой руки госдепа", а российских налогоплательщиков.
Золотой дождь госзаказов льётся на ВШЭ нескончаемым потоком — разумеется, в соответствии с "конкурсными процедурами". Правда, в 2010 году она выиграла лишь 16 из 58 конкурсов Минэкономразвития (возглавляемого тогда женой Кузьминова), но их сумма — более 197 млн. руб. — составила треть всего распределявшегося.
Концентрация заказов в единственном учреждении не просто обеспечивает ему комфорт, контрастирующий с бедствиями остальной науки. Обескровливая потенциальных конкурентов, она обеспечивает закрепление монополии ВШЭ.
Но даже ограниченные конкурсы, похоже, стали стеснять либералов. Именно ВШЭ в 2010-е годы ради ограничения конкурсности госзаказа продвигала "концепцию добросовестности госзаказчика". Того самого, который закупал негодную форму "от Юдашкина", проводил саммит АТЭС — 2012 "на стройке" (по определению В.В. Путина) и многое другое. Сумбурный протест Навального против этого в 2011 году закончился сумбурными же дебатами в ВШЭ, которые "вписали" его в либеральный истеблишмент, придали концепции ВШЭ ореол прозрачности и, разумеется, не повредили её коррупционному содержанию.
Дискуссия с Навальным была, вероятно, нужна для достижения общих целей либерального клана. Некомфортных оппонентов Кузьминов, как это принято среди либералов, старается не допускать до дискуссий. Ещё в середине нулевых годов он, помнится, обуславливал участие в обсуждении проблем образования отказом в предоставлении слова неудобным ему специалистам.
ВШЭ ни дня не подчинялась "профильному" Министерству образования. В 2008 году из ведения Минэкономразвития перешла "под крыло" правительства — поближе к бюджету. В результате ряда административных процедур на каждого студента она получает в разы больше бюджетных денег, чем обычные вузы, и перекупает интересных ей преподавателей "на корню" — настаивая при этом на сопоставлении вузов, но без учёта колоссального разрыва в их финансировании. Эта недобросовестная конкуренция, органичная для либералов, гарантирует ей лидерство в разнообразных рейтингах.
Либералы готовят антигосударственные по сути меры на бюджетные деньги и в государственном вузе, не обращая внимания на свою идеологию, считающую государство злом и требующую его минимизации. Государство для них — инструмент, который они захватили и используют, насколько можно судить, для разрушения общества в интересах глобального бизнеса.
Либеральная ликвидация образования: первая попытка
.....
Реформатор широкого профиля
В конце 90-х Кузьминов организовал выработку новой либеральной политики России — взамен позорно обанкротившейся в дефолт 1998 года. Он сфокусировал внимание на эффективности институтов (в первую очередь судов и правительства), которым монетаристы 90-х не уделяли внимания.
В декабре 1999 года ВШЭ с четырьмя другими структурами (включая гайдаровский Институт экономической политики и Рабочий центр экономических реформ) было доверено учредить Центр стратегических разработок (ЦСР) под руководством Грефа. ЦСР разрабатывал стратегию до 2010 года для В.В. Путина, и Кузьминов возглавил в нём целый ряд направлений. Его жена Набиуллина стала вице-президентом.
В ЦСР приглашали максимум экспертов, собирали все предложения, а затем комбинировали их, отбрасывая противоречащее либеральной идеологии.
Кузьминов без помех и огласки включил в стратегию свои идеи. Именно при Филиппове, министре образования с 1998 по 2004 год, его прозвали "серым кардиналом".
Из-за осторожности Филиппова все силы бросили на компьютеризацию. Деньги на неё в бюджете предусмотрены не были в силу ужасного состояния школ, но более 1,7 млрд. руб. из текущих нужд образования перекинули на "прочие расходы" — на "развитие информационной среды". В 2005 году правительство взяло у Мирового банка взаймы ещё 100 млн. долл. на информатизацию образования.
Результаты обнажило международное исследование SITES 2006: 70% представителей 800 школ из 45 регионов не имели компьютеров, а значительная часть техники валялась на складах либо не имела программ. Деньги же были "освоены".
Поскольку Филиппов сдерживал разгул либералов, Кузьминов посвятил себя другим сферам.
С конца 90-х он занялся реформой госслужбы — возможно, потому, что некоторые её либеральные идеологи из администрации Ельцина, потеряв работу, пошли в ВШЭ. В 1999 году в "Тезисах о коррупции" Кузьминов назвал основные направления административной реформы, в 2000 году выпустил доклад о ней, в 2002—2003 годах — целую серию докладов по функциям органов исполнительной власти, их бюджетированию и административным регламентам.
Тогда же он выпустил серию докладов о "новой экономике", основанной на инновациях. Эта концепция была использована и дискредитирована Медведевым в его президентство.
В сфере административной реформы Кузьминов достиг успеха: в 2003 году идея "бюджетирования по результату", то есть финансирования чиновников в зависимости от их успехов, была поддержана правительством. Особенно ратовал за неё глава аппарата Шувалов.
Более чем десятилетние попытки внедрить ее провалились: оказалось невозможным вычленить вклад чиновника в успех ведомства, а ведомства — в успех государства и даже определить, в какой мере успешность государства была вызвана объективными обстоятельствами, а в какой — работой чиновников. Люди, пытавшиеся на этой основе определять финансирование ведомств, не имели понятия об их работе — но идея позволила продвинуться многим из них.
В 2004 году с панической отставкой Касьянова началась административная реформа, основанная, похоже, на наработках Кузьминова.
Результатом стал паралич правительства: разделение выработки политики, контроля и "оказания услуг", возложенных на независимые министерства, службы и агентства, сделало работу невозможной. Правительство утратило способность сдерживать либеральные социальные реформы, начиная с людоедской "монетизации льгот", и оправилось от удара лишь в начале 2005 года.
Но тогда Кузьминов, опираясь на нового министра образования Фурсенко, уже инициировал реформу образования.
Как превратить человека в "квалифицированного потребителя"
Кузьминов, похоже, первым из либералов применил технологию создания управляемых "общественных" структур, которые поддерживали любые начинания, даже отвергаемые обществом. При этом добросовестные специалисты, не видящие, с кем имеют дело, тратили силы на заведомо бесплодные споры с ангажированными "экспертами" и, впадая в отчаяние от игнорирования теми самоочевидных вещей, теряли волю к сопротивлению.
В 2001 году Кузьминов стал сопредседателем созданного по его же инициативе Российского общественного совета по развитию образования (РОСРО), ставшего влиятельным лоббистом, сильно скорректировавшим "содержание школьных стандартов по математике, литературе и истории".
С приходом Фурсенко в 2004 году РОСРО одобрил и направил президенту В.В. Путину доклад Кузьминова о реструктуризации образования, отвергавший как нерентабельные три ключевых принципа советского образования: всеобщность, бесплатность и фундаментальность.
Настаивая на росте финансирования образования, Кузьминов делал всё для его превращения в бизнес, который из-за невозможности контроля со стороны потребителей на глазах вырождается в инструмент ограбления и уродования целых поколений.
Именно Кузьминов, по-видимому, сыграл ключевую роль в превращении образования в средство самоудовлетворения социально не адаптированных интеллигентов за счёт подготовки профессиональных безработных с завышенной самооценкой.
Центральным пунктом реформы образования стал единый государственный экзамен (ЕГЭ). Еще в 2002 году правительство взяло у Мирового банка кредит в 49,85 млн. долл. на реформу образования — и уже в 2003 году началось экспериментальное применение ЕГЭ. Даже президент ВШЭ и РСПП, верный соратник Гайдара Шохин признавал, что до двух третей денег Мирового банка шло на оплату самого кредитора (его консультантов и экспертов). Остальная треть "пошла на эксперименты… оседая в широких карманах".

Общество видело: тестовая система отбивает способность мыслить, приучает вместо выстраивания причинно-следственных цепочек искать готовые ответы, делает людей беспомощными перед авторитетами, повышая их управляемость.
Но ЕГЭ продавливался железной рукой: либералам надо было показать успехи, а реформа образования была одной из немногих либеральных реформ, не грозившей в начале нулевых, когда общество ещё не оправилось от 90-х, социально-политическими потрясениями. В ЕГЭ были заинтересованы и региональные руководители образования, вероятно, рассчитывавшие (как показал ряд скандалов, оправданно) на замыкание коррупционных потоков на себя.
ЕГЭ привёл к тому, что школьники в выпускной год почти не учатся, а зубрят возможные ответы — и весь первый курс преподаватели, как правило, вынуждены обучать студентов школьной программе.
Прошла на ура, несмотря на отчаянное сопротивление профессионалов, и идея Кузьминова о "подушевом финансировании" школ и вузов, ведь она позволяла экономить деньги.
Результатом стало закрытие малых школ, в первую очередь сельских, — и исчезновение деревень: лишённые возможности учить детей, люди бросали дома и ехали к ещё сохранившимся школам.
Сейчас один учитель часто работает на несколько школ, а в одном помещении школы разом занимается несколько классов. Качество учёбы при этом близко к нулю, но зато деньги сэкономлены. Когда же родители возмущаются этим, как было в Карелии в 2015 году, им грозят уголовными делами за "экстремизм".
Кузьминов добился перехода к так называемой Болонской системе, вызывавшей протесты студентов и преподавателей даже в Швейцарии. Помимо использования вспомогательных по своей природе тестов для оценки знаний (что разрушает способность мыслить, а в гуманитарных науках невозможно), она предусматривала переход к двухступенчатому высшему образованию.
В советской системе студенты первые два курса получали общие знания, а потом три года занимались специальностью, но Болонская система удлинила время получения общих знаний вдвое — до четырёх лет, а специализацию сократила в полтора раза — до двух лет. Работать стало можно уже после получения общих знаний — в качестве бакалавра, а магистратура становится всё более платной.
Болонская система сегментирует общество, разделяет молодёжь на "низший класс", обученный подчиняться, и "элиту". Это обеспечивает временную управляемость, но блокирует развитие, так как не допускает массового творчества.
Министр образования Фурсенко честно указал: высшее образование должно производить не творцов или квалифицированных специалистов, а "квалифицированных потребителей".
Заслужив массовую ненависть, он ушёл в советники президента. Но автор этой политики, осторожный Кузьминов, сохранил влияние, и Ливанов продолжил её, также подставляясь под негодование общества.
Её результат — трагедия целого поколения оболваненных "молодых менеджеров", умеющих выбрать выгодный кредит, но не способных задуматься, зачем им приобретаемая на него вещь и как они будут его возвращать.
Качество образования сознательно снижается: "ключевая компетенция", которой, по мнению Кузьминова, должна учить школа, — это лишь "умение жить в гражданском обществе", то есть социализация, для которой достаточно семьи.
Наблюдение за инициируемыми им реформами создает ощущение реализации гитлеровского плана "Ост" — только более аккуратной, более плавной и потому более успешной.
Сам Кузьминов даже не стеснялся своей безграмотности. Великий математик В.И. Арнольд вспоминал: "…Кузьминов, которому было поручено математику ликвидировать… мне сказал: "Логарифмы никому …не нужны". Я ему говорю: "А как же, например… закон Планка или параметрическая формула…" "Да это, — он говорит, — мы экономисты, нам это не нужно". А я ему говорю: "А закон Мальтуса как понять без логарифмов? Или, например, сложные проценты?" …И оказалось, что …эти экономисты не знают о таких понятиях, как сложные проценты, инфляция и закон Мальтуса. Пришлось объяснять… Он оказался …способным учеником… опубликовал в газете: "Мои предыдущие утверждения, что логарифмы не нужны в школе, были ошибочными — логарифмы очень полезны для вычисления сложных процентов".
По материалам Счётной палаты, образовательные эксперименты грубо нарушали закон. Но либеральный клан и стоящие за ним глобальные монополии были сильнее — и всласть обвиняли россиян в "правовом нигилизме".
Перспективный политик
......
В 2015 году Кузьминов стал сопредседателем московского штаба Объединённого народного фронта. Он находится на старте нового витка своей карьеры; похоже, разрушение образования отнюдь не исчерпало его либеральную миссию.
Источник: https://delyagin.ru/articles/187-pozitsija/36352-kuz-minov-mogil-shhik-rossi-skogo-obrazovanija