Новая парадигма

"...
Каждый взял себе надел, кур завел и в нем сидел
Охраняя свой удел не у дел.
....." (с) )))

    Г. Милюковъ увѣряетъ насъ въ томъ, что Карамзинъ "критическою исторіей" вовсе не интересовался... Первые самостоятельные опыты критической разработки к философской конструкціи, словомъ, вся дальнѣйшая плодотворная дѣятельность въ наукѣ русской исторіи стоятъ внѣ вліянія Карамзинской Исторіи.

Как это можно - в истории, а не исторически? Это все равно, как мыслить нематематически в математике. ... Что значит: мыслить математически? Значит ли это - заниматься исследованиями в области математики? Или использовать средства математики в обдумывании какой-то проблемы? Или думать подобно тому, как думают математики при решении своих проблем? ...Заниматься историей - значит изучать факты общественной жизни, расположенные во временной последовательности, и ничего более. И вопрос о методах изучения этим самым еше не предопределен. Исторический же подход (историзм) есть особый метод рассмотрения любых явлений, а не только явлений человеческого общества. Суть этого подхода - раскрыть механизм происхождения, возникновения изучаемого явления, показа, почему оно произошло и почему произошло так, а не иначе.

Тип мышления! Способ понимания реальности, отличный от западоидного, от сверхчеловечного! Странно, почему до сих пор никому (и мне в том числе) не приходила в голову мысль включить в число определяющих признаков человечности именно тип мышления, тип понимания реальности?!

Никто не сомневается в том, что есть диалектический способ мышления, диалектический подход к проблемам. Этот подход реализуется в каких-то формах, приемах. Само собой разумеется, что при этом используются логические формы, описываемые в формальной логике. Но используются и другие средства, позволяющие нам ориентироваться в сложной, изменчивой и противоречивой (в диалектическом смысле) реальности. Вот эти средства, которыми практически оперирует диалектически мыслящий человек, и надо сделать предметом внимания логики.

Мировоззрение (идеологическое учение) говорит человеку, что из себя представляет в общих чертах мир, общество, сам человек. Практическая идеология прививает определенные навыки поведения в принципиально важных ситуациях - правила идеологического поведения.

Аналогично в исторически данных правовых формах реализуется система полного бесправия, в формах нравственности - система безнравственности, в формах идеологии - система идеологического цинизма и т.д.

В основе морали лежит не свободное решение человека быть хорошим, а насилие, наказание, кровь, кровь, кровь! Мораль без страха наказания за отступление от нее - ничего не значащая пустышка. Только страх наказания, причем в конечном итоге физического, делает из отвратной твари, именуемой человеком, существо нравственное. Основу самого утонченного изобретения людей, то есть морали, образует самое грубое насилие... Со временем идеология научится держать их в узде. Разумеется, идеология, подкрепленная средствами наказания. Только вот проблема: стоит ли овчинка выделки? Оправданы ли жестокие меры поддержания морали самими выгодами морального поведения? А может быть, всеобщая безнравственность лучше, чем нравственность ценой страха наказания? ... Повторяю и настаиваю: идеологии предстоит утверждать в обществе нравственность, а не религии. Религия же обречена иметь дело лишь с самими фактами безнравственности.

Религия и церковь, доставшиеся в наследство от прошлого, разрушенного революцией социального устройства, встали на пути этого переворота как одно из главных препятствий. Началась битва за души и умы масс населения. Коммунистическая идеология должна была занять в обществе то место, какое до революции занимала религия, причем всемерно и всесторонне расширить и усилить эту роль.

И что бы ни говорили о поведении миллионов людей в период войны, якобы свидетельствовавшем о крахе советской системы и идеологии, на самом деле именно война была самой показательной проверкой эффективности мощнейшей системы идейного воспитания тех лет.
    Говоря так, я вовсе не хочу петь дифирамбы этой системе. Я хочу лишь обратить внимание на то, с каким могучим механизмом обработки сознания людей я имел дело в те годы. Легко быть критически настроенным теперь, когда годы миновали и даже сами советские лидеры заговорили как диссиденты.

Если же исходить из коммунизма как данности, то критическое отношение к ней не обязательно предполагает сравнение с Западом. Отрицание этой данности не обязательно означает желание заменить ее западной социальной системой. Это новое явление, специфический продукт уже коммунистической жизни. Чтобы понять эти явления хотя бы в первом приближении, надо принять допущение, будто коммунизм победил во всем мире, и вообразить себе людей, отрицающих это общество, но не имеющих шансов и намерений вернуться в прошлое.

Например, плановая экономика неизбежно порождает элементы хаоса и незапланированности, без которых вообще невозможно осуществление планов. Единство системы власти и управления порождает распад ее на враждующие группировки, причем мафиозного типа. Прогресс экономики, культуры и прочих аспектов общества порождает расхождение между потребностями управления и возможностями их удовлетворения. Тотальное идеологическое оболванивание порождает идеологический цинизм и ослабление иммунитета к влиянию враждебной идеологии. Общество вынуждено постоянно принимать меры против таких отклонений от норм, чтобы удерживать их в терпимых пределах. Но это удается лишь частично и до поры до времени.

Дело в том, что идеология в роли руководства к действию есть установка на такое поведение в сложной ситуации мировой истории, как будто бы такая генеральная линия есть на самом деле. И надо признать как факт, что с точки зрения больших исторических перспектив такая идеологическая установка удобна для руководства страной. Она есть своего рода алгоритм для движения в лабиринте истории.

    Для механизма идеологии мало быть огромным, сильным, всепронизывающим. Он по своей природе должен быть абсолютным и безраздельным господином и контролером общественного сознания. Он исключает всякие сомнения и колебания, всякие насмешки, всякую критику, всякую конкуренцию...
    На советских людей в эти годы хлынул такой мощный поток информации о жизни на Западе, западной культуры и западной идеологии, что огромный идеологический аппарат оказался неспособным его контролировать...
    В хрущевские и брежневские годы широкие слои советского населения на своем личном опыте и на основе здравого смысла убедились в том, что никакого райского коммунизма, какой им обещали классики марксизма, не будет. Они поняли следующую фундаментальную истину нашей эпохи: то, что они сейчас имеют, и есть настоящий коммунизм. Идеологическая картина советского общества стала восприниматься людьми как вопиющая ложь, как жульническая маскировка неприглядной реальности...
    Этот процесс созревания реального коммунистического общества и обнажения его природы совпал по времени с нарушением принципа соответствия интеллектуального уровня руководства обществом и интеллектуального уровня руководимого им населения. Последний вырос колоссально, а первый остался почти тем же, что и в сталинские годы.

    В старших классах школы мы много разговаривали и спорили на темы коммунизма в связи с тем, что нам преподносили в школе и что мы вычитывали из книг. Лишь немногие и в очень малой степени обращались к реальности как к материалу для критических суждений.

Одеревенелость и поверхностность суждений, ползучий эмпиризм и прочие явления мышления, которые мы в школьные годы называли "метафизическим" способом мышления, оказались вполне реальными свойствами западного массового понимания важнейших событий современности.

Общепринято рассматривать нашу идеологию как учение о человеке, о природе, об обществе, о познании и т. п. Но на самом деле она не есть учение в том смысле, в каком учением является наука. Она есть совокупность некоторых образцов понимания явлений действительности, отобранных для тренировок людей в способе понимания, для обучения их пониманию любых явлений, для натаскивания на некий стандартный способ понимания. Она есть собрание упражнений в понимании.

функция идеологии заключалась и заключается прежде всего и главным образом не в создании новой веры, не в указании путей, не в дрессировке, хотя полностью исключать эти аспекты не следует, а в исключении из человека его внутреннего человеческого содержания и превращении его в «нового человека», в существо, адекватное сложившемуся строю жизни. В существо, способное вставать на трудовую вахту в честь ходить на демонстрации, приветствовать, быть монолитным и единодушным, довольствоваться малым и т.д.

Идеология по самой своей социальной природе призвана обмануть, задурить, направить в нужном направлении. А чтобы хорошо обмануть, сам обманывающий должен хорошо знать истину. Хорошо обманывает не тот, кто выдумывает, а тот, кто говорит истину, но говорит ее по законам обмана.

Вся «творческая» деятельность в рамках марксистской философии есть целиком и полностью имитация творчества, воображение творчества, игра в творчество.

Мое учение призывает к настоящему, добросовестному, широкому и глубокому образованию. К знакомству с лучшими образцами искусства. К подлинной культуре. В моем учении наиболее детально разработан тот отдел, который касается как раз данного вопроса. Это - программа общего образования и культурного развития. Вплоть до подробного списка литературы, музеев, фильмов, концертов. В частности, рекомендуется изучение основ логики, математики, теоретических разделов физики, лингвистики, психологии, которые в совокупности дают действительно научное мировоззрение (в отличие от идеологического). Рекомендуется регулярное изучение истории общества и истории культуры, этнографии, антропологии, социологии, дающих научное понимание общественной жизни. Аналогичные рекомендации имеются в отношении других областей культуры и образования. И конечно же рекомендуется изучение истории религии и основ религиозных учений.