Мировой экономический кризис

Как показали последние обсуждения в соцсетях, тема взаимных обязательств российского государства и общества оказалась для самого общества не такой очевидной, как могла бы быть. Вслед за заявлениями сотрудницы регионального правительства: «Российское государство ничего не должно детям» – и доверенного лица Владимира Путина Игоря Ашманова (автора фразы «"Гугл" – это идеологическое оружие США»): «Нет никакого "на мои налоги", источник денег не вы, а государство», – прозвучало немало высказываний существенно более разумных и менее ангажированных людей, суть которых сводится к следующему: подоходный налог в России составляет лишь небольшую долю бюджета.
Действительно, получается, что российское государство как-то обходится без населения в деле формирования своих доходов. А значит, нам, наверное, не стоит так выпендриваться – раз не на наши налоги, то какое право мы имеем высказываться? 
Государство и его бенефициар
В отличие от ситуации с чиновницей или Ашмановым здесь речь идет об аберрации сознания и непонимании конструкции социальной системы, в которой мы живем. Авторы таких высказываний выделяют термин «государственный» в противовес «нашему», «народному», «частному». Но «государственное», «принадлежащее государству» – что это?
«Государственное» – это прилагательное, отвечающее на вопрос «какое? чье?». В толковых словарях (Ожегова, Шведовой и прочих) слово «государственный» определяется достаточно полно. Вот определение из словаря Ефремовой: «(1) Соотносящийся по значению с существительным государство, связанный с ним; (2) а) осуществляемый государством, находящийся в его ведении, б) устанавливаемый государством; (3) а) связанный с деятельностью государства, его функционированием, б) принимающий непосредственное участие в управлении государством, в) способный действовать и принимать решения, руководствуясь интересами государства; (4) имеющий значение для всего государства, учитывающий его интересы».
Обратите внимание – в списке значений нет «принадлежащий государству». И это неспроста.
Ведь государство – это (тот же словарь): «(1) Политическая форма организации общества, осуществляющая управление обществом, охрану его экономической и социальной структуры; (2) а) страна с определенной политической системой, б) система органов управления; (3) а) перен. Что-либо крупное, значительное, занимающее большую территорию и отличающееся определенной обособленностью, самостоятельностью, б) место обитания, распространения, преобладания кого-либо, чего-либо».
То есть государство – это «система органов», «форма». Ментальная конструкция, договорной миф, а не реальный субъект. Поэтому логично, что словарь не наделяет государство функцией «владения».
Логично, но не совсем точно. Развитие цивилизации пошло по пути создания договорных конструкций и наделения их ограниченной субъектностью. Подобные конструкции (самые известные среди них даже не государства, а юридические лица – компании) могут владеть имуществом, распоряжаться им, использовать его и еще много чего другого.
Конечно, делают они это не сами. За них это делают специальные люди, тем или иным образом уполномоченные на такие действия и статусы. Так что сказать «государственное имущество» можно.
Другое дело, что факт такого владения не дает нам возможности видеть в «государстве» полноценного владельца. Согласно современному пониманию права, владение бывает двух видов – номинальное и бенефициарное. Бенефициарное владение – это владение, осуществляемое реальным лицом, которое от этого владения может извлекать выгоду или терпеть убытки (отсюда само название; benefits), нетранслируемые далее на третьих лиц. Номинальное владение – это «промежуточное» владение в пользу кого-то, в результате которого бенефициируют (получают конечную прибыль и убытки) другие лица.
Так вот, никакое юридическое лицо, никакой договорной конструкт не могут быть бенефициарными владельцами – они всегда номиналы, работают в пользу реальных живых лиц – бенефициаров.
Кто в это не верит, попробуйте убедить западный банк открыть счет компании, не сделав комплаенс на ее владельцев: вам быстро объяснят, что номиналы никого не волнуют – всех волнует бенефициар. У номиналов есть управляющие, но управляющие, естественно, тоже не бенефициары – они наняты на работу, они не владеют ни активами, ни результатами деятельности такого конструкта.
Теперь можно вернуться к государству. «Государственная собственность» как собственность конструкта, конечно, номинальна по природе. У государства есть бенефициары – в разных моделях государств разные. 
В государстве средневековой модели это чаще всего суверен государства, король или царь. Он единственный, кто в конечном счете имеет право на бенефиты, формируемые активами государства.
Подданные такого короля – это клиенты, которые получают от короля права на долю государственных бенефитов в обмен на обязательства по отношению к королю, в основном сводящиеся к лояльности, производству продукта, часть которого идет королю, и обеспечению безопасности государства. У этих подданных есть свои подданные, отношения с которыми строятся аналогичным образом.
В стороне от этой пирамиды находятся свободные от вассальных отношений немногочисленные ремесленники/горожане/наемники/специалисты. Их экономика строится на границе государственной системы – они продают свой труд и платят налоги. Налоги являются их платой за право продажи своего труда.
Более современная модель государства – это государство, в котором бенефициаром является большая группа людей или все за редким исключением население. Западные государства устроены именно так – уже давно там законодательно закреплено, что бенефициаром государства являются граждане страны.
Россия в этом смысле находится недалеко от стран Запада. В российской Конституции, в частности, записано: «Статья 2. Человек, его права и свободы являются высшей ценностью (то есть не «государство», не какая-то конкретная личность, а любой и каждый человек. – А.М.). Статья 3. Носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ. Народ осуществляет свою власть непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления. Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы».
Таким образом, сувереном государства России является ее народ. Народ (граждане) России выступает коллективным бенефициарным собственником всего, что принадлежит государству как номинальному держателю. Граждане России должны государству много различных вещей (это записано в той же Конституции) – платить налоги, соблюдать закон, проходить срочную службу и прочее. Только не надо забывать, что должны они это государству лишь как номиналу, а бенефициарно они должны это самим себе и другим гражданам России – государство только регулирует и аккумулирует эти долги.
А вот государство должно гражданам России все, что имеет, что получает и что может получить. Оно же номинал, а народ – суверен, бенефициар. Так что разговор дамы из регионального правительства на тему «государство вам ничего не должно» смешон – оно должно, причем не «что-то», а ровно все, что имеет. Как именно и кому это «все» оно должно отдавать, решают органы государственного управления, избранные народом – смотри Конституцию.
Нефть или граждане
Теперь к вопросу «на ваши налоги ничего не сделаешь». Доходы консолидированного бюджета России – единый источник государственного финансирования почти всего на ее территории, аналог выручки, если говорить корпоративными терминами.
Сюда не включаются только сборы в Пенсионный фонд, которые идут целевым образом на пенсии, и иногда сборы в социальные фонды, также имеющие целевое назначение. Но и те и другие сборы уплачиваются населением, и вместе с подоходным налогом это 40% бюджета.
Ашманов утверждает, что граждане вносят только подоходный налог (13% от дохода), которого не хватает ни на что, а остальное – это «государственные деньги». В реальности граждане платят не только подоходный налог (примерно 10% совокупных доходов бюджета), но еще и НДС (20%), налоги на совокупный доход и имущество (5%), часть акцизов и таможенных пошлин (всего их 20–22%, около 10% – платежи граждан), соцвзносы (20%) – вместе это уже 60% бюджета. Далее, граждане являются бенефициарами частных компаний, которые платят налог на прибыль – еще примерно 5% бюджета.
Итак, 65% доходов бюджета – это напрямую «наши налоги», без каких бы то ни было оговорок. Так что даже если бы у нашего государства сувереном был не народ, а некий царь (а так, похоже, многие сегодня думают), то и здесь получалось бы, что более половины налогов в бюджете «наши».
Но и остальное – тоже наши налоги. Остальное – это доходы государства от добычи и реализации полезных ископаемых (НДПИ & Co), налоги на прибыль госкомпаний и «прочие доходы». Да, мы не платим эти налоги – половину НДПИ платят частные компании, половину – государственные компании, то есть компании в номинальном держании государства в пользу всех нас. Но в любом случае мы – бенефициары.
Можно спорить, кто платит больше налогов, кто – меньше, но олигарх-нефтяник, чья компания уплачивает НДПИ, не может похвастаться тем, что платит огромный налог в отличие от нас. Государство передало ему в эксплуатацию недра, которые по закону находятся в федеральной собственности, то есть это наши недра он эксплуатирует, и его налог – это всего лишь плата нам за наши недра.
По сути источником почти всех налогов является народ России (малое исключение – налоги иностранцев, зарабатывающих в России, их совсем немного). И именно он является бенефициаром всех источников этих налогов. Государство – посредник в процессах платежа, и ничего более.
Но как же тогда быть с высказываниями о том, что российское государство практически не зависит от налогов, собираемых с частных лиц? И это тоже правда. Одно дело, кому принадлежит собственность по праву, а другое – кто ею распоряжается и как распоряжается.
Российская власть (не государство, заметьте; государство – это договорной фантом, а власть – это группа реальных людей) сконцентрировала в своих руках и централизовала на федеральном уровне беспрецедентные возможности контроля над государственной собственностью, налоговыми потоками и управлением бюджетом.
Сделать это ей было достаточно просто, благодаря тому что основная масса доходов бюджета действительно порождается выручкой от продажи полезных ископаемых. 25% консолидированного бюджета (за вычетом социальных сборов) составляют нефтегазовые доходы, которые собираются помимо населения.
Доходы от продажи полезных ископаемых идут в основном на закупку импорта, обеспечивающего более половины потребления в России (а если исключить из потребления те самые полезные ископаемые и энергию в широком смысле, которую контролирует та же власть, то и все 70%). Таможенные пошлины и НДС мы как потребители вынуждены платить, а власть их собирает: больше нефти – больше пошлин и НДС; меньше нефти – меньше налогов.
Дальше, государство нанимает почти 38% трудовых ресурсов в России. Соответственно, власть решает, сколько платить этим работникам. А их налоги – это возврат в государство части налогов, потраченных на оплату их труда. То есть как бы не налоги, а возвраты. Их объем тоже зависит от нефти: больше нефти – больше у государства денег, больше зарплаты и налоги бюджетников.
Очень упрощая, можно сказать, что если бы в России волшебным образом исчезла половина населения (даже не «более бедная» или «менее занятая», а просто ровно половина от каждой группы и страты), то власть от этого только выиграла бы. Почти 35% консолидированного бюджета никак не изменились бы, то есть доходы бюджета ориентировочно упали бы на 32,5%, а подушевой уровень доходов бюджета вырос бы где-то на 35% (это случайное совпадение цифр, а не математическая закономерность). При этом расходы бюджета (за вычетом некоторой доли военных и инфраструктурных расходов) сократились бы примерно в два раза – то есть бюджетная ситуация в стране стала бы существенно лучше.
Говорит ли это о том, что граждане России имеют меньше прав требовать от власти отчета об использовании всех налоговых поступлений? Разумеется, нет. Если в большом доме на первом этаже построен магазин, председатель ТСЖ не может заявить, что поскольку плата за аренду магазина составляет большую часть от поступлений ТСЖ, ему плевать на мнение жильцов и он сам себе хозяин (хотя, конечно, если бы дом был поменьше и жильцов было меньше, а магазин был бы таким же, то финансы ТСЖ были бы только лучше).
Председатель ТСЖ всего лишь приказчик, поставленный жильцами, а плата за аренду магазина принадлежит жильцам так же, как и любые другие их доходы – только коллективно. Чиновников ТСЖ, считающих, что деньги за аренду – их, а не жильцов, надо последовательно выгонять; жильцов, считающих так же, – переубеждать; подрядчиков ТСЖ, которые хотят на такой вседозволенности заработать (даже если они великие патриоты дома и защитники его интернета от «Гугла» и прочих врагов), – отстранять от кормушки.
И если мы хотим однажды оказаться жителями страны, которая развивается хотя бы так же быстро, как мир в среднем, мы должны научиться и научить всех ее жителей, что в реальном мире существуют только люди – граждане страны, ее население, народ, общество.
«Страна» и «государство» – это придуманные нами понятия; они придуманы для нашего удобства и должны нам служить – других задач у них нет и быть не может. Те, кто полагает, что ментальные конструкты могут жить сами по себе и еще требовать чего-то от реальных людей, серьезно задержались в социальном развитии – где-то на уровне примитивных родоплеменных религий с их антропоморфическими анимизмами.