За Китай

Пленные китайские солдаты, Цао-Банг, Вьетнам, февраль 1979 года
Photo by AFP/ East News

На северной границе китайская армия держала в постоянном напряжении вооруженные силы Советского Союза, принуждая Москву ко все новым разорительным тратам на строительство объектов военной инфраструктуры в труднодоступной местности с суровым климатом. Китай активно работал над новыми типами стратегических вооружений, направленных против СССР, включая испытания нейтронного боеприпаса. Все это не слишком походило на пассивность и сворачивание внешней политики.
Наконец, Китай был одним из главных источников поддержки антисоветского сопротивления в Афганистане. КНР предоставляла моджахедам, вероятно, основную массу стрелкового вооружения советских моделей и более сложную технику, в том числе переносные зенитные ракетные комплексы. Китайская помощь, похоже, сыграла большую роль в войне, чем воспетые в массовой культуре американские «Стингеры». Она немало способствовала нарастанию советской усталости от конфликта.
Все это привело к тому, что дряхлеющий Советский Союз начал искать компромисс с КНР уже в первой половине 1980-х. В ходе последовавших переговоров СССР в целом был вынужден идти на уступки китайской позиции по большинству вопросов. Предметом дипломатической борьбы был масштаб этих уступок, и здесь работа советских дипломатов в сочетании с заинтересованностью китайцев в получении результата позволили Москве обойтись малой кровью.
Нормализация советско-китайских отношений, окончательно зафиксированная во время визита в КНР Горбачева в мае 1989-го, стала следствием усталости от конфликта обеих сторон. Противостояние нанесло серьезный экономический ущерб и Советскому Союзу, и Китаю. Но именно для СССР 1980-х цена продолжения борьбы оказалась совершенно неприемлемой. Действия Пекина в семидесятые и восьмидесятые годы, очевидно, были направлены на то, чтобы повысить для СССР цену холодной войны против КНР, а затем с сильных позиций провести с Москвой переговоры по нормализации отношений.
В основе стартовавшей двумя десятилетиями ранее нормализации отношений с США лежали те же принципы. Американцам пришлось искать компромисс с КНР на фоне ставшего уже очевидным катастрофического поражения в Юго-Восточной Азии. Китайцы стали не просто бенефициаром этого поражения. Пекин активнейшим образом способствовал разгрому американцев. КНР не могла состязаться с СССР в поставках во Вьетнам современного оружия (хотя китайские поставки также были весьма существенными). Но при этом Пекин в заметно больших количествах направлял в Индокитай своих военнослужащих – через Вьетнам на ротационной основе прошли 320 тысяч китайских солдат, в значительной степени принадлежавших к техническим родам войск, и около четырех тысяч из них погибли. Серьезной была и активность китайских разведывательных структур, работавших против американских интересов в регионе.
Соединенные Штаты были вынуждены перейти к политике нормализации отношений с КНР, чтобы переломить ход холодной войны, принявшей к концу 1960-х весьма неблагоприятный для них оборот. Восстановление сотрудничества произошло в целом на китайских условиях и ценой предательства верных американских союзников на Тайване, не говоря об оставлении на произвол судьбы поддерживавшегося США антикитайского партизанского движения в Тибете. Как и СССР 1989–1991 годов, Соединенные Штаты были готовы покупать китайскую лояльность, открывая КНР довольно широкий доступ к своим технологическим достижениям и своему рынку, что сыграло важнейшую роль в развитии страны.
Таким образом, Китай, находившийся в 1960-е в практически абсолютной международной изоляции и противостоявший обеим сверхдержавам, смог в течение следующего десятилетия добиться полного международного признания и на своих условиях нормализовать отношения с США, а затем на своих условиях добиться нормализации связей с Москвой. В обоих случаях сделано это было не за счет «отказа от внешней политики» и не за счет миротворчества, а за счет нанесения Вашингтону и Москве тяжелых и кровавых военно-политических поражений, сделавших продолжение антикитайской политики для США и СССР неприемлемо затратным.
Что касается китайской доктрины пассивной внешней политики, сфокусированной на обеспечении благоприятных условий развития, то она обрела ясные очертания лишь в период между 1989-м и 1992 годом, являясь во многом реакцией, во-первых, на быстрое ослабление и распад СССР, а во-вторых,  на кризис в отношениях с Западом, последовавший за событиями на площади Тяньаньмэнь. Крах Советского Союза лишал Китай возможности балансировать между двумя полюсами силы, а кризис 1989 года ставил под угрозу отношения с единственной оставшейся сверхдержавой.
Результатом стала политика, направленная на отказ от проявлений лидерства на международной арене, подчеркнуто лишенная идеологической и ценностной составляющей, избегающая активности по любым вопросам международной повестки, не относящимся к тому, что китайцы считают своими «коренными интересами». Ее целью было выиграть время для накопления сил.
Концепция коренных интересов также имеет первостепенное значение для понимания китайской политики. К коренным интересам Китая обычно относят суверенитет, территориальную целостность, безопасность, политическую систему, важнейшие интересы экономического развития. Правда, порой, особенно по мере роста могущества КНР, все сильнее проявлялась тенденция к расширительной трактовке «коренных интересов», в которые могут, например, включаться «морские интересы» Китая.
По вопросам, связанным с коренными интересами, Пекин не был настроен на компромиссы и совершенно не пытался ограничивать свою активность даже в «тихие» 1990–2000-е годы. Китай регулярно угрожал войной Тайваню, а в 1995–1996 гг. устроил полноценный военный кризис с демонстративной стрельбой баллистическими ракетами в прибрежных водах острова. От концепции, согласно которой объявление Тайванем себя суверенным государством станет casus belli, Пекин не только никогда не отказывался, но со временем даже стал придавать ей большее значение.
По мере роста могущества КНР постепенно усиливалась и активность китайского флота в зонах территориальных споров с Японией в Восточно-Китайском море и с рядом стран АСЕАН в Южно-Китайском море. Наконец, ни на минуту не прекращались операции китайских спецслужб на прилегающих территориях некоторых стран Юго-Восточной Азии, особенно Мьянмы. Эти операции включали и включают в себя довольно демонстративное снабжение некоторых из местных сепаратистских и повстанческих групп вооружением и снаряжением в рамках попыток обеспечить безопасность слабо контролируемых китайских границ на юго-западном направлении.
Обеспечение условий для внутреннего развития за счет минимизации внешних угроз и конфликтов, переключение внимания политического руководства на внутренние вопросы – законные и правильные цели внешней политики. Но из китайского опыта, в особенности при его сравнении с опытом горбачевского СССР и России начала 1990-х, хорошо видно, что эти цели не достигаются односторонним отступлением или отказом от внешней политики. Напротив, они достигаются только за счет доведения издержек войны до неприемлемого для противника уровня. И даже после завершения конфликта и достижения компромисса необходимым условием мирного развития служит постоянная готовность защищать свои коренные интересы всеми методами, подразумевая возможность быстрого перехода к насилию.

Mike
Почему для республиканцев все должно быть в контексте «войны»? Почему Соединенные Штаты не могут просто относиться к Китаю, какой он есть: развивающейся державе, которая очень ловко строит отношения со странами по всему миру?
Совсем недавно Китай стал лидером в поставках вакцин странам третьего мира. Я думаю, что это изрядный «грех», и поэтому мы должны начать еще одну «холодную войну» с Китаем.
Почему бы просто не признать, что Китай имеет такую форму правления, которая дает возможность строить весьма успешную инфраструктуру в собственной стране, способность строить МИРНЫЕ отношения с другими странами, которые приводят к партнерству, и [Китай] заинтересован в смягчении глупостей, которые делают Соединенные Штаты в течение последних 70 лет.
Заметим, что Китай НЕ вторгается в другие страны ради обеспечения контрактов корпорациям на безальтернативной основе и убийства невинных людей (см. Афганистан, Ирак, Вьетнам и в какой-то степени Ливию).
Сегодня Китай есть за что уважать. Существует равное количество доказательств того, чтобы НЕ уважать Америку и ее подход, при котором она не может построить инфраструктуру, не может построить партнерские отношения, но может объявить всё что угодно «войной».
Америка — некомпетентная страна, которая думала, что может просто использовать такие страны, как Китай. Вот почему все американское производство находится в Китае.
И как мы собираемся объявить войну нашей собственной производственной базе, мистер Стивенс?
Познакомьтесь с реальностью и хорошенько прочувствуйте ее.
Китай может предложить миру ГОРАЗДО больше, чем США.
Robert Scull
Принятие желаемого за действительное. Китай не отказался от марксизма. Согласно марксистской теории, общество не может перейти к социализму, не овладев сначала капитализмом. В последние десятилетия коммунистическое правительство Китая продемонстрировало способность конкурировать в производстве потребительских товаров так, как этого никогда не делал Советский Союз. Это потому, что Советы пытались создать социалистическую утопию, не овладев сначала капитализмом. Сталину удалось разгромить нацистскую Германию, но он не смог создать утопическое общество.
Китай смог овладеть капитализмом отчасти благодаря помощи западных корпораций, которые предоставили им наши преимущества, недооценив при этом китайцев. Эта ошибка была вызвана провалом нашей системы образования, которая дала в итоге им возможность увидеть свет в конце туннеля мировой истории. Наши руководители видели в китайском народе только источник дешевой рабочей силы и будущий рынок для наших потребительских товаров, потому что они ничего не знали о китайской истории.
Да, Си Цзиньпин ввел культ личности, но он, похоже, очень популярен в Китае, потому что если вы спросите типичного человека в Китае, лучше ли ему сегодня, чем было в любое предыдущее десятилетие, ответ будет «да».
Китаю все же нужно смягчиться и позволить больше свободы слова и свободы вероисповедания, но если мы хотим снова превзойти китайцев, нам нужно избавиться от обструкции в принятии законов, которая стала смирительной рубашкой нашей политической системы и мешает любой из сторон что-либо сделать.
Shaun Narine
Соединенные Штаты должны понять, что страна с 4% населения мира не заслуживает того, чтобы «править миром» вечно. США также должны понять, что их модели экономического и политического управления работают не везде, а попытки навязать эти модели другим странам могут быть вредными. Действительно, учитывая многие очевидные и значительные недостатки американской модели демократии, американцам нужно вести себя гораздо более смиренно. США разжигают совершенно ненужную холодную войну своими агрессивными действиями. Эта потребность в создании врагов — внутренних и внешних — с целью оправдать американскую агрессию является основной и очень опасной характеристикой американской политической системы.
ondelette
Наша страна потратила почти 200 лет, с конца 1790-х до начала 1980-х годов, тщательно культивируя мощную производственную базу. Затем, в течение следующих 20 лет, помешавшиеся на глобализации левые и стремящиеся получить быструю прибыль капиталисты правые — отдали эту базу Китаю.
Я больше не уверен, что мы сможем выиграть холодную войну. Мы не смогли справиться с пандемией должным образом, и мы не можем сказать ни одному человеку в этой стране, что им не надо иметь мощного оружия.
Победа требует жертв, воли и планирования будущего, не говоря уже о желании видеть свою страну процветающей. Американский народ больше не делает ничего из этого.
Jonathan Penn
Мистер Стивенс умудряется ошибаться с самого начала. Никто не выиграл первую холодную войну. Да, СССР рухнул в результате неэффективной экономики и с дополнительной помощью катастрофы на атомной электростанции, которая стала последней каплей.
Конечно, чтобы «выиграть» первую холодную войну, США чрезмерно сосредоточились на своих вооруженных силах, а это привело к тому, что они пренебрегли своими школами, своей инфраструктурой и настолько извратили внешнюю политику, что мы взяли на себя катастрофическую войну во Вьетнаме, свергали избранные правительства по всему миру и в конечном итоге попали в ловушку, став мускулистым гигантом, который пытается решить любую проблему силой и с ужасными последствиями.
Единственный способ выиграть эту так называемую вторую холодную войну — просто не ввязываться в нее. Китай превосходит США в экономическом, а не в военном отношении. Нам нужно переориентироваться на образование, инфраструктуру, создать инклюзивную и функциональную демократию (у нас ее сейчас нет) и сделать себя привлекательной альтернативой китайской системе.
В частности, нынешняя экономика Америки не работает для слишком многих американцев. Пока мы не исправим это и не откажемся от бесполезных финансовых спекуляций и финансовых инструментов, которые не приносят пользы никому, кроме банкиров, мы не сможем предложить альтернативу китайской системе.
haigh
Вот отличная идея того, как победить Китай, — заставить нашу страну работать лучше, чем работает их страна. Это основная тактика, которую использует Китай, и они убивают нас.
Права личности важны, они, помимо всего прочего, помогают стимулировать творчество и мечты. Общественное благо одинаково важно, но между этими двумя часто конкурирующими ценностями есть слабое место. По мере того, как население увеличивается и людям становятся все теснее, то фокус иногда должен переключаться на общественное благо для того, чтобы страна победила.
Китай полностью убил нас в конкурентной борьбе в прошлом году, потому что пандемия требовала от правительства сделать быстрый и решительный поворот к общественному благу, но США с треском в этом деле провалились. Наш национальный ответ на борьбу с коронавирусом может быть признан худшим провалом для любой богатой страны. Китай выступил в числе лучших.
Индивидуальное право на накопление как можно большего количества денег, на котором США сконцентрировали усилия в последние 40 лет, убивает конкурентоспособность нашей страны, истощая инвестиции в человеческий капитал. Снижение налоговых ставок для очень богатых, ослабление власти профсоюзов, снижение минимальной заработной платы, сокращение финансирования государственного образования — все это часть этого.
Пришло время обложить налогом те деньги, которые фонтанируют по восходящей в последние 40 лет, и использовать их в большей степени для продвижения вещей, которые помогают всем американцам реализовать свой производственный потенциал.

Президент России Владимир Путин на концерте в честь седьмой годовщины присоединения Крыма
Kremlin.ru

Говоря о «щедрых подарках России», Владимир Путин имел в виду суверенные государства, образовавшиеся на постсоветском пространстве после распада Советского Союза, которые ранее были частью СССР, а до него частью Российской империи.
Грег Лоусон также верно оценивает военный потенциал Российской Федерации: «Прежде всего, Россия — великая ядерная держава. В настоящее время это единственная ядерная держава, которая может убить десятки миллионов американцев в короткие сроки. Надо принять это… И это не гипербола».
Да, между Россией и Соединёнными Штатами установлен стратегический паритет. Однако надо учитывать, что в вопросе модернизации своих стратегических ядерных сил Москва явно обошла Вашингтон.
Как заявил министр обороны РФ Сергей Шойгу в ходе единого дня приемки военной продукции 29 января 2021 года: «В результате поставки нового и модернизированного вооружения уровень современности сил общего назначения составил свыше 70%, стратегических ядерных сил — 86%».
По оценкам военных экспертов, по модернизации морской компоненты ядерной триады США отстают от России на 12−15 лет, по модернизации сухопутной компоненты — на 8−12 лет. В такой чувствительной сфере, как гиперзвуковые вооружения, Вашингтону тоже нечем похвастаться — отставание от Москвы как минимум на 3−5 лет. Поэтому более точным названием статьи Грега Лоусона было бы такое: «Стратегический кризис вокруг Украины может погубить США».


ПЛ К-550 «Александр Невский» проекта 955 «Борей»
Mil.ru

В своей публикации Грег Лоусон также указывает на опасность для США увязнуть в конфликте на Юго-Востоке Украины, чем неминуемо воспользуется Китай и захватит Тайвань: «Китай получит прекрасную возможность воспользоваться нашим отвлечением. Многие наши военачальники уже опасаются китайского вторжения на Тайвань».
Следует заметить, что Китай всё увереннее ведёт себя с Тайванем, справедливо считая его китайской территорией. Например, 12 апреля 2021 года НОАК отработала один из сценариев нанесения массированного ракетного авиационного удара по острову Тайвань. В нём впервые было задействовано 25 единиц авиатехники: 12 истребителей и 4 стратегических бомбардировщика, а также два противолодочных самолёта и один самолет ДРЛО.
Решимость российского военно-политического руководства защитить население Донбасса в случае вооружённой агрессии Киева против ЛДНР очевидна. Это видно и по жёстким комментариям российского МИДа.
В частности, заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков 13 апреля 2021 года заявил следующее: «Мы предупреждаем США, что им лучше держаться подальше от Крыма, от нашего черноморского побережья. Это для их же блага будет». Так он отреагировал на решение США направить в Чёрное море свои эсминцы USS Donald Cook и USS Roosevelt «в знак поддержки Украины» со стороны США в связи с обострением ситуации в Донбассе. Кстати, 14 апреля стало известно: посольство США в Анкаре уведомило Турцию о том, что проход двух их военных кораблей через Босфор в Чёрное море отменён.


С-400 в Крыму
Владислав Осипов © ИА REGNUM

Звонок президента США Джо Байдена президенту России Владимиру Путину, состоявшийся 13 апреля 2021 года, говорит о намерении американской администрации снять напряжение в сложившейся ситуации, однако он пока не свидетельствует об искренности намерений Вашингтона улучшить отношения с Россией.
Публикация Грега Лоусона в журнале The National Interest трезво оценивает обстановку на Юго-Востоке Украины и российско-американские отношения. Такого трезвого подхода явно не хватает значительной части американского истеблишмента.
Не исключено, что реализма администрации Джо Байдена добавит вызов посла США Джона Салливана в Кремль 13 апреля и его беседа с помощником президента России Юрием Ушаковым. Надо полагать, что Салливан был ознакомлен со словами Владимира Путина на случай, если Соединённые Штаты просто затевают дипломатическую игру для выигрыша времени с целью получить стратегическое преимущество по ситуации на Юго-Востоке Украины.


Президент США Джо Байден
(сс) The White House

Как говорится, «по делам их узнаете их». Курирующий американское направление замминистра иностранных дел РФ Сергей Рябков 13 апреля прямо сказал: «США являются нашим противником, делают всё для того, чтобы подорвать позиции России на международной арене, других элементов в их подходе к нам мы не видим. Выводы такие».
Слово «партнёры» уходит из лексикона. Россия стала называть вещи своими именами. Соединённым Штатам стоит серьёзно подумать, как им поступать в дальнейшем, ибо они «рискуют впасть в глубокий стратегический кризис, с которым они, возможно, не смогут справиться».

Белое золото Синьцзяна
СУАР — один из крупнейших регионов Китая, расположенный на северо-западе страны. Там проживают малые народности, в основном исповедующие ислам. Под предлогом борьбы с экстремизмом, а также отсталостью и бедностью местных жителей Компартия Китая (КПК) установила в Синьцзяне особый режим безопасности. Данные о жителях собирают и вносят в базы, повсюду установлены камеры слежения, проводятся постоянные проверки. В общем, от пристального взора «большого брата» никому не скрыться. Доходит до того, что членов Компартии подселяют прямо в семьи — для «культурного обмена».
Не первый год в СМИ появляются и репортажи о так называемых концентрационных лагерях: местах перевоспитания для мусульман, где их учат любить родину, говорить на китайском и петь патриотические песни
По некоторым сообщениям, этим не ограничиваются: заключенных пытают, заставляют работать, а женщин насилуют и принудительно стерилизуют. США, Канада и Нидерланды признали такие действия геноцидом.
По данным исследователей, которые занимаются изучением происходящего в Синьцзяне, производство хлопка там тоже сопровождается принудительным трудом мусульман под надзором КПК. И такого сырья на рынке немало: на Синьцзян приходится более 80 процентов всего китайского хлопка и 20 процентов мирового. Несмотря на то что по большей части производство хлопка автоматизировано — его собирают при помощи комбайнов, а затем отправляют на фабрики для обработки, — до некоторых районов СУАР механизация еще не дошла. Высококлассный хлопчатник с длинными волокнами все еще собирают вручную на юге автономного района.
В последние годы в связи с повсеместным ростом доходов в Китае становится все дороже привлекать на плантации сезонных работников из других провинций. Так, сбор хлопка вручную на одном акре земли обходится примерно в 5,7 тысячи юаней (около 870 долларов). Комбайновый сбор выходит почти в пять раз дешевле. В Синьцзяне, чтобы сэкономить, в поля отправляют бедных местных жителей и, вероятно, заключенных из лагерей перевоспитания, говорится в докладе немецкого исследователя Адриана Зенца.
Ученый утверждает: согласно китайским документам, сотни тысяч сельских жителей каждый год отправляют на плантации в сентябре-ноябре в рамках правительственной программы по перемещению фермеров и пастухов на производства.
Пока взрослые работают, их дети и пожилые родители живут в специальных интернатах, где им навязывают китайские ценности и учат китайскому языку
По мнению Зенца, практика разделения детей с родителями нарушает права человека. Правда, одновременно с этим в других отдаленных уголках Китая уже второе поколение родителей вынуждено отправляться в города на заработки, на годы оставляя в деревнях детей с возрастными родственниками, которые не могут должным образом за ними ухаживать и заниматься их образованием. Интернаты для них не предусмотрены. В результате у оставленных детей и успеваемость хуже, и шансов преуспеть в жизни меньше.
В последние годы синьцзянцев отправляют и на так называемые тренинги, где учат дисциплине и объясняют, какими должны быть правильные — с точки зрения властей — политические установки. Это делается для того, чтобы изменить мышление представителей «отстающих в развитии народностей» с «мне нужно работать» на «я хочу работать».
В то же время на сборе хлопка трудятся они не на общественных началах. По официальным данным, за пару месяцев сборщики получают до 20 тысяч юаней. Это неплохой заработок, учитывая, что черта бедности в 2019 году в КНР составляла те же 20 тысяч юаней, только в год. В то же время Зенц отмечает: есть сведения и о куда более скромной оплате — 1,6-1,8 тысячи юаней в месяц. Однако он признает, что узнать, как дела обстоят на самом деле, весьма проблематично.
Отказаться от предложения работать местные не могут, но им позволяют выбрать предприятие. Некоторые, вероятно, и сами проявляют желание сменить сферу деятельности и уехать на заработки, получить новые навыки, указывает ученый. Однако из-за недостатка информации и тренда на все большую секьюритизацию Синьцзяна понять, сколько участников программы подписались на переезд добровольно, а сколько — принудительно, невозможно. В общем, заключает эксперт, хлопок в Синьцзяне с высокой долей вероятности производят с использованием принудительного труда. И мировым брендам лучше это учитывать.
В Пекине тем временем обращают внимание, что «принудительный труд» — производная от рабства, и его придумали вовсе не в КНР
«Американцам это понятие куда более знакомо», — отметил в недавнем интервью замминистра иностранных дел Китая Лэ Юйчэн. Чиновник указал, что, когда рабы трудились на плантациях в США, у них ни базовых прав не было, ни личных свобод, не принадлежали им и плоды их труда. «В Синьцзяне же люди свободны выбирать, на какую работу пойти, они добровольно заключают трудовые договоры. Их права защищены, к тому же сбор хлопка — это хорошо оплачиваемая работа в СУАР», — добавил Лэ. На Западе же руководствуются «презумпцией виновности» и не верят отчетам властей КНР лишь потому, что не хотят верить.

Снежный ком подозрений
Хотя мировые компании долгое время предпочитали не замечать результатов исследований Зенца, общественное давление росло. Осенью 2020 года одно за другим стали появляться заявления брендов о том, что они останавливают сотрудничество с Синьцзяном из-за «все менее приемлемых условий работы». «Нас беспокоят сообщения о принудительном труде и дискриминации этнорелигиозных меньшинств в СУАР», — говорилось в ноябрьском объявлении H&M. Компания заверила, что не работает с синьцзянскими поставщиками и не получает хлопок из региона.
Правда, выяснить, какое именно сырье попадает на производства, на деле практически невозможно: цепочки поставок оказываются довольно запутанными, особенно если фабрики располагаются в других странах
Единственная странность — заявление H&M оставалось незамеченным в течение нескольких месяцев, и китайский комсомол вспомнил про него лишь в марте 2021-го. Это совпало с новостями о европейских санкциях против Китая. Евросоюз вслед за США ввел в отношении китайских должностных лиц, служащих в Синьцзяне, ограничительные меры за нарушения прав человека. Это стало первым подобным шагом со времен кровавого разгона китайскими военными демонстраций на площади Тяньаньмэнь в 1989 году. На этот раз Пекин ответил зеркально, причем под санкции попали также и ученые, в числе которых автор докладов о ситуации в СУАР Зенц.
Силы ответного удара из КНР оказалось достаточно, чтобы H&M пошел на попятную. Извинений пока не последовало, но компания поспешила выпустить новое заявление, на этот раз о приверженности китайскому рынку — одному из крупнейших для бренда — и желании вернуть доверие китайцев. Под давлением Пекина на сайте H&M даже появилась китайская версия карты КНР, в которую вошла акватория Южно-Китайского моря. Такая попытка «загладить вину» чревата новой волной бойкотов — теперь уже во Вьетнаме. Пекин и Ханой давно спорят из-за принадлежности Парасельских островов, попавших на карте H&M в число китайских владений.
Волна китайского негодования привела и к тому, что заявление о принудительном сборе в Синьцзяне исчезло с сайта организации Better Cotton Initiative — в нее входят многие мировые производители изделий из хлопка, в том числе и попавшие в опалу в КНР компании. BCI одной из первых в 2020-м заподозрила, что в СУАР что-то неладно с хлопковым производством, и именно с ее подачи бренды выпустили собственные заявления. Однако сейчас на странице, где когда-то сообщалось о «прекращении сотрудничества с Синьцзяном», висит говорящее само за себя объявление об ошибке с пояснением: «Как-то неудобно вышло, не так ли? Кажется, мы не можем найти информацию по вашему запросу».

Сила обиды
Некоторые бренды предусмотрительно либо удалили осуждающие заявления с сайтов, либо поспешили выпустить объявления о том, что ничего не имеют против синьцзянского хлопка. Среди них и испанская Zara, уже набившая шишки о китайских потребителей. На компанию в КНР обижались не раз: то в рекламе снимают китайскую модель с веснушками — выставили ее «уродиной», то бренд закрывает магазины в разгар протестов в Гонконге — «отпускает сотрудников на демонстрации».
Китайские интернет-пользователи давно набили руку на критике компаний и знаменитостей, которые не согласны с курсом Компартии и не считаются с местным общественным мнением. К примеру, в 2017 году с новостями об установке американских систем противоракетной обороны THAAD в Южной Корее совпали бойкоты корейской продукции. Тогда корейскому конгломерату LOTTE так и не удалось оправиться: продукцию китайцы не покупали, магазины замучили проверками, новые точки открывать становилось все сложнее.
Эксперты советуют компаниям, попавшим в затруднительную ситуацию выбора между западными либеральными ценностями и восточными потребителями, залечь на дно и подождать, пока скандал уляжется. Хороший пример того, как работает такая тактика, — Национальная баскетбольная ассоциация. В 2019 году НБА запретили в Китае после того, как один из менеджеров высказался в поддержку гонконгских протестов. Несмотря на это, организация в небытие не ушла. В конце 2020 года, когда об инциденте забыли, американский баскетбол вернулся на китайские телеэкраны — ведь это один из самых популярных видов спорта в стране, а альтернативы ассоциации в мире пока нет.
Последовать примеру НБА советуют крупнейшим продавцам спортивных товаров в КНР — Nike и Adidas, пока их место не заняли китайские аналоги Anta и Li Ning. На фоне скандала продажи последних уже бьют рекорды.
Впрочем, потерять контракты на спонсорство зимних Олимпийских игр 2022 года, которые пройдут в Пекине, не хочет ни одна из сторон, поэтому у брендов большие шансы выйти сухими из хлопкового скандала. Более того, Международный олимпийский комитет уже определился с компанией, которая займется изготовлением официальной спортивной формы для мероприятия. Контракт достался китайской текстильной компании, связанной с синьцзянским хлопковым производством.
Подобных инцидентов, связанных не только с политическими или историческими, но и культурными (недавно спор разгорелся из-за того, кому принадлежит капуста кимчи) противоречиями, становится все больше. С 2009 года китайцы 120 раз объявляли компаниям о своем недовольстве, из них 40 пришлось только на 2019 год. Исследователи связывают это с растущей экономической ролью КНР в мире, что заставляет все большее количество компаний учитывать рынок страны и ориентироваться на него. Так, в прошлом году Китай первым стал выходить из коронакризиса и восстанавливать потребление, и местное население спасло многие международные бренды от убытков.
Растет и политическая роль Пекина на мировой арене, а потому корпорациям, которые хотят вести бизнес с Китаем, все сложнее уворачиваться от противоречивых тем
Приходится учитывать фактор китайского национализма, который уходит корнями в преодоление «ста лет унижений» — когда Китай полтора века назад оказался в полуколониальном положении и был вынужден подчиняться воле «заморских варваров», в первую очередь, британцев. Современный же онлайн-национализм берет начало со времен кампании патриотического воспитания, начатой после протестов 1989 года.
Сегодня обостренное чувство патриотизма среди населения — хорошее подспорье для властей и их внешнеполитического курса
Хотя некоторые полагают, что спусковой крючок для начала подобных кампаний находится «наверху», представитель китайского МИД Хуа Чуньин заверяла иностранных журналистов: происходящее — просто проявление того, как китайцы пользуются свободой слова, в отсутствии которой обвиняют КНР. В то же время онлайн-акции позволяют властям избежать угрозы массовых скоплений особо активных граждан на улицах — ведь кто знает, чем еще они могут быть недовольны.

Скандал во благо
Насколько же подобные хлопковому скандалу методы привлечения внимания к внутрикитайским проблемам помогают их решить? С одной стороны, китайское руководство не раз давало понять, что внешнему влиянию его политика не подвержена. Вместе с тем такие ситуации скорее толкают власти на закручивание гаек, и речь не только о санкциях против исследователей-китаистов, но и о притеснении иностранных журналистов в КНР. Так, в разгар скандала вокруг хлопка страну из-за угроз вынуждены были покинуть корреспонденты «Би-би-си», чьи репортажи о происходящем в Синьцзяне — один из важнейших источников информации о регионе.
В то же время санкции Запада против китайских чиновников, якобы причастных к организации принудительного труда на плантациях, скорее символичные. Попавшие под ограничения китайцы лишь исполняют указы сверху, а по-настоящему ответственно за происходящее руководство страны. К тому же фигуранты санкционного списка вряд ли часто выезжают в Европу и держат деньги в европейских банках.
Пример Гонконга тоже не внушает оптимизма. Против Китая также вводили санкции из-за ограничения автономности этого специального административного района. Однако меры и ограничения не помешали властям принять Закон о безопасности и начать реформу избирательной системы, в результате которой Пекин сможет назначать все больше городских депутатов.
Как бы ни старались западные политики и правозащитники, пока огромный китайский рынок берет свое: сложно найти тех, кто не хочет отхватить кусок пирога и нажиться на растущем обществе потребления. И до тех пор, пока китайцы, пусть и с недовольными лицами, готовы покупать товары западных брендов, те вряд ли сделают решительный выбор в пользу ценностей и страдающих народов.

В самих США подобная смесь противоречивых исходных тезисов определяется как “двусмысленность”, позволяющая Вашингтону не нагружать себя формальными обязательствами в отношениях с партнёром (в данном случае с Тайванем) и действовать “по обстоятельствам”.
Что же касается ныне главного оппонента в лице Пекина, то, конечно, он не может полностью игнорировать ту скрытую угрозу, которая содержится в тезисе о “мирных средствах”. Свыше сорока лет она остаётся главным препятствием на пути решения Тайваньской проблемы в единственно возможном для КНР формате, то есть в виде “возвращения мятежной провинции в лоно матери-родины”.
Если спросить экспертов, готовивших к подписанию последнее американо-японское Совместное заявление, зачем в очередной раз потребовалось предупредить Пекин о необходимости придерживаться “мирного” способа решения его проблем в отношениях с Тайванем, то наверняка будет указано на факт резкой военной активизации НОАК последних месяцев в акватории и воздушном пространстве вокруг острова.
Если же отправиться по обозначенному в этом ответе адресу- то есть в Пекин, и задать здесь вопрос о причинах упомянутой “активизации”, то отсюда пальцы будут направлены в противоположную сторону, а именно на Тайбэй, “где всё более определённо обозначаются сепаратистские тенденции”, а также на Вашингтон, который “указанные тенденции (не менее определённо) поощряет”.
Ноги отвалятся у любознательного аналитика, если он так и будет ходить “по кругу за истиной”, по которому его будут гонять главные участники Тайваньской проблемы.
Между тем складывается впечатление о большей правоте Пекина. Ибо уже почти невозможно говорить о соблюдении Вашингтоном принятого им в 1979 г. принципа “одного Китая”. Мало того, раздаются голоса о ненужности уже и упомянутой “двусмысленности” в политике США по отношению к Тайваню.
Осенью прошлого года с предложением замены “стратегической двусмысленности” на “стратегическую ясность” в данном вопросе выступили такие знаковые лица от американской политологии как Р. Хаас и Д. Сакс. В комментариях к их инициативе тогда подчёркивалось, что она появилась в обстановке “возрастающего пессимизма” в настроениях американского политикума по поводу отношений с Китаем.
Напомним, что это был заключительный этап пребывания у власти предыдущей американской администрации, курс которой на китайском направлении с самого начала включал в себя два противоположных тренда: попытки более или менее взаимовыгодного решения (серьёзных) проблем в двусторонней торговле и усиление давления на Пекин в сфере политики. На авторский взгляд, носителем первого тренда был сам президент Д. Трамп, второго – госсекретарь М. Помпео.
Вот это-то и составляло тот фон, на котором осенью 2020 г. появилась инициатива по фактическому отказу Вашингтона от заключённых в 1979 г. договорённостей, заложивших основу установления официальных отношений с Пекином. Конечным пунктом (гипотетического) движения США по такому пути может оказаться придание “традиционно-межгосударственного” формата отношениям с Тайванем. Что, повторим, абсолютно неприемлемо для КНР.
Отметим здесь два важных обстоятельства. Во-первых, продолжающееся на официальном уровне декларативное подтверждение Вашингтоном уважения принципа “одного Китая” уже приобретает очертания “фигового листочка”, с трудом прикрывающего де-факто тот самый “традиционно-межгосударственный” характер отношений Вашингтона с Тайбэем. Достаточно сослаться на присутствие в обеих столицах учреждений, выполняющих функции посольств и лишь таковыми не называющихся, на масштабные сделки по продаже американского оружия Тайваню, а также напомнить о принятии конгрессом США весной 2018 г. законодательного акта, позволяющего на вполне официальном уровне осуществлять контакты между членами правительств.
Во-вторых, со всем этим наследием в политике на китайском направлении в целом и в отношении Тайваня, в частности, сегодня приходится иметь дело новой американской администрации. В которой (впрочем, как и в предыдущей) обозначаются различные группировки с разными взглядами на окружающий (“пост-холодно-военный”) мир, а также на место в нём США.
Идейные наследники М. Помпео продолжают генерировать разного рода инициативы, вызывающие понятную реакцию Пекина. Например, 19 апреля двухпартийной группой конгрессменов был внесён проект законодательного акта с требованием отказать КНР в праве представлять и Тайвань на международной арене (прежде всего в ООН). Новостное агентство острова сообщило о намерении самого М. Помпео посетить остров “в текущем году”.
В то же время продолжает привлекать к себе внимание реинкарнация в американскую политику другого бывшего госсекретаря Дж.Керри, которому президент Дж. Байден поручил заняться “политической климатологией”. Однако, судя по всему, последняя может оказаться прикрытием для выполнения Дж. Керри значительно более широкого круга политических задач.
В НВО уже обсуждалась его встреча в Дели с министром иностранных дел РФ С.В. Лавровым. Не меньшего внимания заслуживает последующий приезд Дж. Керри в Шанхай на переговоры с китайским коллегой внешне по той же “климатической” проблематике.
В Китае, однако, в связи с визитом Дж.Керри проводят аналогии со специфическим периодом двусторонних отношений 50-летней давности, получившей название “пинг-понговой дипломатии”, когда под прикрытием неких спортивных мероприятий фактически проходило налаживание американо-китайских отношений.
Относительно же самой Тайваньской проблемы от администрации Дж. Байдена пока исходит всё тот же “двойственный” сигнал. С одной стороны говорится о готовности оказания всесторонней поддержки Тайбэю, чему свидетельством является информация о планах заключения первой (для новой администрации) “оружейной” сделки с МО Тайваня.
В то же время отвергается инициатива по переходу к политике “стратегической ясности”. То есть упомянутый выше “фиговый листок” продолжает пока оставаться на своём месте.
Наконец, отметим, что Тайваньская проблема оказывается сегодня едва ли не самой болезненной занозой (среди нескольких других) в политическом теле ИТР. И совершенно определённо она является таковой в системе отношений между двумя ведущими мировыми державами.