Выбор России: текущая политическая ситуация

Решение о повышении пенсионного возраста на 5-8 лет (или на 5 лет — с учетом озвученных Путиным в конце августа предложений по смягчению реформы) и осуществление этого «маневра» по принципу «½ года за год» опасно по двум причинам (об экономической эффективности я вообще не говорю). С одной стороны, за последние годы это уже второй случай «пенсионного грабежа» населения. С 2014 года ежегодно замораживается накопительная часть пенсии, и за пять лет эта сумма превысила 2,4 трлн рублей. Теперь добавится новый источник экономии.

Ежегодно в России на пенсию выходит в среднем 1,9 млн человек; при этом средняя зарплата в 2017 году составляла 38 800 рублей, а средняя пенсия — 13 200 рублей. Реформа предполагает, что Пенсионный фонд дополнительно получит около 100 млрд рублей страховых взносов и в то же время заплатит на 150 млрд рублей меньше пенсий. Каждый год сумма экономии будет увеличиваться пропорционально, и всего за пять лет до начала очередной президентской избирательной кампании она приблизится к 1,5 трлн рублей в год, достигнув 4 млрд рублей с момента начала реформы. Но и это лишь часть экономии.
Сейчас средняя продолжительность жизни на пенсии, по данным Росстата, составляет 25,8 года для женщин и 16,1 года для мужчин; по завершении реформы она составит 17,8 и 11,1 года, если продолжительность жизни не будет расти (в России этот показатель только что вернулся к советскому уровню и не очевидно, что «компенсационный» рост в 2003–2011 годах перейдет в устойчивый повышательный тренд).
Но даже если продолжительность жизни увеличится на 1,5–2 года, общая потребность в пенсионных выплатах сократится очень значительно, более чем на 24%. Говорить о том, что пенсионеры, чьи страховые выплаты выстраивались с прицелом на гораздо более продолжительное пребывание на пенсии, не будут обделены, не приходится. Так или иначе, сложно доказать, что реформа проводится в интересах пенсионеров, как это часто утверждают.
Повод для недовольства
С другой стороны, реформа будет воспринята как несправедливая еще по одной причине. При схеме «½ года за год» реформа затронет самым непосредственным образом мужчин в возрасте от 50 до 60 лет и женщин от 40 до 55 (именно от них срок выхода на пенсию будет постоянно «убегать»). Между тем это как раз те люди, которым в 1990-е годы было от 20 до 30 лет; они вступили в самостоятельную жизнь, ни на что не надеясь, по сути, ощущая себя брошенными на произвол рыночной стихии.
Новая экономическая политика Путина, объявленная в 2000-е, была ими поддержана в первую очередь потому, что представлялась желанной альтернативой хаосу. Повидав бум 2000-х, именно эти люди стали наиболее восприимчивы к мнению о 1990-х как об ужасном времени, от которого их спасло возрожденное российское государство (родившиеся в 1980-е не помнят этого времени и менее восприимчивы к современной пропаганде). И сейчас именно им предлагается 10–15 лет жить в ощущении постоянного обмана.
Мне кажется, что такое испытание терпения миллионов людей может дорого обойтись властям и отра­зиться на электоральных кампаниях 2021 и 2024 годов. Пик этого недовольства придется как раз на середину 2020-х, когда перед российской политической элитой будет стоять самая сложная задача — сохранить легитимность системы либо в условиях ухода ее создателя из власти, либо через переход к пожизненному правлению. Напомню: к 2024-му пенсионные изменения коснутся почти 12 млн человек, и минимум 10,5 млн из них еще будут живы, обладая избирательным правом. Не уверен, что это поможет сохранению пресловутой «стабильности».
С оглядкой на Европу
На мой взгляд, более рациональную реформу стоило бы выстраивать с учетом двух обстоятельств.
Во-первых, практика европейских стран показывает, что процесс повышения пенсионного возраста должен быть более медленным. Например, в Германии с 1957 года был установлен пенсионный возраст 63–64 года для мужчин и 60 лет для женщин. В 1999 году бундестаг принял решение уравнять пенсионный возраст на уровне 67 лет. Увеличение было начато через три года и завершится в 2029-­м. Иначе говоря, для повышения пенсионного возраста у мужчин на 4 года потребуется не 8 лет, как в России, а почти 30. В Бельгии, где сейчас на пенсию выходят в 65, повышение до 67 лет завершится к 2030 году, а в Австрии на увеличение возраста выхода женщин на пенсию с нынешних 60 до 65 лет выделен период до 2033 года. При этом продолжительность жизни в Бельгии составляет 81,3 года уже сейчас, и окажется ли она в России к концу 2020-х сопоставимой с этой цифрой, еще большой вопрос.
Примерно такой же темп перемен и в странах Балтии, где единый пенсионный возраст 65 лет вступит в силу в Эстонии и в Литве в 2026-м, а в Латвии — в 2025 году, но там процесс начался в 1999–2002 годах!
Помимо очень мягкого и растянутого процесса повышения пенсионного возраста в европейских странах как раз сейчас возникает новый тренд: не просто расписать увеличение пенсионного возраста от года к году, а законодательно привязать его к росту продолжительности жизни. Закон о переходе к такой системе с 2022 года принят в Голландии, в 2025 году к эксперименту присоединится Франция, в 2026-м — Эстония.
На мой взгляд, такой подход мог бы стать для России находкой: допустим, можно уже сейчас решиться на повышение пенсионного возраста, например, до 58 лет для женщин и 62 лет для мужчин к 2024–2026 годам, а на будущее ввести формулу соответствия возраста выхода на пенсию реальным успехам в повышении продолжительности жизни (что для России особенно актуально, так как у нас, в отличие от Европы, отмечался не только рост этого показателя, но и его резкое падение, и от повторения истории мы не застрахованы).
Богемский принцип
Однако и медленное повышение пенсионного возраста, и его привязка к продолжительности жизни не исключают самого, на мой взгляд, методологически верного подхода к пенсионной реформе.
Этот подход пока реализован только в одной европейской стране — Чехии, и, мне кажется, России следовало бы пойти именно по ее пути. Власти здесь применили метод, который отчасти попытались использовать в России в период проведения пенсионной реформы 2002 года, когда накопительную пенсию распространили на граждан от 1967 года рождения и моложе. Метод этот мог быть диверсифицирован и использован универсальным образом. Предполагая, что в стране будет отмечаться рост продолжительности жизни, и принимая во внимание, что уже существуют или появятся современные финансовые пенсионные инструменты, власти могли бы объявить о повышении пенсионного возраста, например до 62 лет, всем, кто родился после этого времени. Для 30–35-летних 62 года кажутся отделенными вечностью, а через несколько десятилетий к нововведению относились бы как к данности. Аналогично можно было установить, что все, родившиеся после 1980 года, уходят на пенсию в 65 лет, а после 1993-го — в 67 (все цифры условны, речь о принципе).
Только такая реформа, мне кажется, решила бы все проблемы российской власти: она, с одной стороны, позволила бы реально поднять пенсионный возраст ко второй половине 2020-х годов и повышать его далее (ранее проблема с покрытием дефицита пенсионных платежей не станет по-настоящему критичной), а с другой — все непопулярные решения были бы приняты в первой половине 2000-х, когда уровень оптимизма в российском обществе зашкаливал и при этом те, кого они непосредственно затрагивали, скорее всего, просто не заметили бы новаций или не придали им значения.
Однако в России все происходит только тогда, когда в известное место клюнет жареный петух. Петух вроде клюнул. Реакция известна. Однако мне почему-то кажется, что эффект от реформы может оказаться вовсе не таким, каким видится сегодня. Что для России не в новинку.

//www.forbes.ru/finansy-i…oy-vlastey