Большой передел мира

Второе разумеется гораздо лучше, чем первое. Первое позволяло при той или иной ситуации лишь убедить партнеров в необходимости временного промежутка на осуществление тех или иных действий, а также в необходимости пересмотреть некоторые детали предложения. Порой эти коррективы приходилось отстаивать весьма серьезными действиями. Так, например, марш-бросок российских десантников в Приштину фактически оказался единственной возможностью России конца 90-х напомнить зарубежным партнерам о том, что Россия все еще есть и играет какую-то роль в международной политике. Как Вы понимаете это не самая благоприятная форма вступления в международное взаимодействие, когда для того, чтобы стать участником процесса нужно не просто заявить о своей позиции к которой прислушиваются, а фактически въехать в ситуацию на танке, дав «партнерам» понять, что не считаться с мнением невозможно.

В последствии стало наблюдаться второе явление - реагирование «пост-фактум». Когда геополитические сценарии начинали другие, а Россия лишь включалась в игру по ходу постановки. Однако включалась уже не как второстепенный игрок, а как полноценный участник действия. Эти примеры известны. Это и события 08.08.08, инициированные США при помощи своей марионетки М. Саакашвилли. Это события в Сирии, когда Россия, фактически, несколько раз подстраивалась под повестку «партнеров» и переводила игру в более выгодную плоскость (как минимум в ситуации с разрешением сирийской химической проблемы, и с новым заходом в виде ситуации с ИГИЛ, когда Россия была вынуждена использовать прямое военное вмешательство в ситуацию, инспирированную другими игроками). Это события 2014 года на Украине, когда ответом на вызовы европейских «партнеров», устроивших в Киеве «майдан» и американских «партнеров» этот «майдан» перехвативших, стало возвращение Крыма. Безусловно ход сильный и определяющий во многом позицию России на десятилетия. Однако опять же – ход «пост-фактум», поскольку пришлось реагировать на ситуацию а не вести ее. В контексте развития ситуации те же события на Украине показали неготовность России (на тот момент) к тому, чтобы рисовать красные линии. Российский пакет предложения для Украины 15 миллиардов кредита и преференции был «пережеван» «партнерами» и выкинут.

Я много писал о том, что Лукашенко сам довел ситуацию в стране до того состояния, которое наблюдается сейчас. Системная, но тихая, антироссийская политика в последнее десятилетие (ползучая белорусизация и усушка пророссийского общественного пространства) сменилась, после попытки решения вопроса о наполнении реальным содержанием Союзного Государства Белоруссии и России, резкой реакцией со стороны Лукашенко. Тут и громкие заявления о «нагибании» и «стоянии на коленях», и фактически захват Белгазпромбанка, и задержание российских бойцов ЧВК и демонстративное обеспечение военного прикрытия российско-белорусской границы. После же «неидеальных» по словам Лаврова, а фактически полностью проваленных с точки зрения открытости и законности выборов ситуация усугубилась.

Нов данной истории Белоруссия не субъект а объект в геополитической игре России и «Запада», представленного всеми цветами и оттенками (Украиной + американскими демократами, Польшей + американскими республиканцами, Литвой и стоящей за ней Великобританией, странами Западной Европы), да еще и с включением в игру косвенно Китая и стран Ближнего Востока. Просто полный геополитический набор.

И вот тут, фактически, Россия впервые переходит от ситуации реагирования «пост-фактум» к игре «первым номером» в уже начавшемся процессе. Фактически В.В. Путин в первый раз прямо заявил о наличии красной линии за которую не стоит переходить «партнерам». Обрисовав ей границы Белоруссии.

За последние недели Путину звонили несколько раз Меркуель. Несколько раз Макрон, несколько раз председатель еврокомиссии Мишель, а также те, кто по мнению «Запада» является ключевым партнером России на «Западе» - Нисканен (президент Финляндии) и Конте (премьер-министр Италии). И все получали один и то же ответ – не нужно вмешиваться во внутренние дела Белоруссии.

Более того, это новое, доселе невиданное западным «партнерам» явление – «российская красная черта» стала для них настолько большим сюрпризом, что они. Видимо, до конца не осознали всю серьезность сложившейся ситуации и всю решимость России в отстаивании неприкосновенности этих самых «красных линий».

В результате Россия и белорусское руководство, которое. осознав всю глубину проблемы (видимо окончательно только после появления в Минске Патрушева на самолете ФСБ РФ) уже наглядно продемонстрировало несколько средств при помощи которых будет отстаиваться неприкосновенность этой самой «красной линии».

Военная активность Белоруссии у границ Польши и Литвы с последовавшими позднее заявлениями Лукашенко о том, что провокации будут пресекать самым решительным образом, вплоть до прямого военного противостояния. Где в качестве острия удара выступит белорусская армия, а за ней будут стоять вооруженные силы России. К слову белорусская армия вполне способна нанести военное поражение Литве (по военному потенциалу она не имеет сколь-нибудь серьезных возможностей) самостоятельно, в случае же с Польшей то же самое будет при участии вооруженных сил России.

К форматам защиты «красной линии» можно назвать и угрозу Лукашенко перекрыть некоторые экономические окна для Литвы, в частности закрыть транзит удобрений в порты Литвы, прекратить контрабанду литовской продукции в Россию (значительная часть «белорусских суров» имеет литовское происхождение), прекратить полеты гражданской авиации через территорию Белоруссии и т.д. Это на самом деле не угроза Литве, она не имеет своей субъектной, как и Украина. Поэтому без вопросов отморозит себе экономические уши в угоду в данном случае Великобритании. Но это фактически ультиматум ЕС, будете проявлять активность – получите необходимость дополнительного финансирования Литвы из-за экономических потерь.

Наконец Путин был вынужден перейти от намеков к уже конкретным объяснениям российской позиции. Сначала посредством заявления о наличии «резерва силовиков», готового вмешаться в разрешение ситуации, при проявлении гибридного участия «партнеров» в белорусских протестах. А затем, после настойчивых попыток «Запада» навязать разные форматы «выхода из кризиса» с привлечением ОБСЕ, включением в диалог «координационного совета» и т.д. просто сказал окончательную формулу «красной линии» по белорусскому вопросу – выборы состоялись, мною признаны, точка.

Если и этого увещевания будет недостаточного, можно быть уверенным, что Россия предпримет все необходимые меры, направленные на то чтобы купировать данный кризис, не исключая прямого военного участия. Кое кто уже понял (например, Китай, меняющий своего посла прямо сейчас), кто то поймет в самое ближайшее время. В итоге поймут все.

Но на этом фоне новым является то, что Россия начинает себя ощущать не только одним из участников политического процесса в Сирии, но и той силой, которая способная там рисовать «красные линии» и отстаивать их неприкосновенность. Это в корне отличается от ситуации еще даже два года назад, когда США в Заевфратье могли рисовать свои «красные линии». Сейчас ситуация поменялась.

Во многом это связано с тем, что каждый день идет укрепление российского присутствия и потенциала в Сирии, расширяется инфраструктура баз, появляются новые точки российского экономического присутствия, все более отчетливо ставится вопрос о включении Сирии в ЕАЭС. При этом другие игроки в Сирии либо теряют возможность активной работы, например, США с учетом уменьшения их присутствия в Ираке (опорном регионе для присутствия в Сирии), Турции с учетом их включенности в процессы в других геополитических точках, Израиля с учетом их новой геополитической реальности, связанной с попытками уменьшить число точек напряжения.

В результате произошедшие в последнее время действия п накоплению российских военных потенциалов в Сирии (завод техники и оборудования), авиаудары в Идлибе, инциденты с «американскими партнерами» в гонках по пустыне демонстрирует факт появления российских красных линий в Сирии. Вероятно, эти линии в самое ближайшее время будут распространены на Идлиб (который, после ряда терактов во время российско-турецкого патрулирования, видимо будет основательно вычищен) и Заевфратье, где американское присутствие близко к завершению. Все это позволяет говорить, что Россия готова к самому жесткому противостоянию в Сирии, при этом имея гораздо более сильные позиции по данному вопросу, нежели чем другие «партнеры».

У России, фактически есть только выход в Средиземное море – военная база и порт в Тартусе. Этого слишком мало для того, чтобы играть серьезную геополитическую игру вокруг складывающейся ситуации, однако, в свете развивающейся ситуации можно говорить, что Россия по данному вопросу готова начать рисовать свои «красные линии».

Прорисовка этих линий связана с отстаиванием экономических интересов Сирии (а точнее России в Сирии) на шельфе Средиземного моря и началом работ по геологической разведке этого шельфа. Россия обладает нужными технологиями для разведки и добычи нефти и газа в условиях Средиземного моря. Сирия обладает правом на свободное использование собственного шельфа. В результате российский интерес в Сирии простирается и на шельфовые проекты.

Однако данные интересы требуют защиты в первую очередь от интересов Турции и Израиля. Можно предположить, что в скорой перспективе Сирия может применить известный прием по «разделению» Средиземного моря с кем-либо еще. Возможно партнером по такому делению окажется Кипр, может кто-либо еще. В такой ситуации возникнет третий раздел, после разделов «Турция – временное правительство Ливии» и «Египет - Греция». Но с учетом специфики - это будет не просто заявленная позиция, а фактически «красная линии».

Чем Россия обоснует данную линию? Расширением базы в Тартусе, эскадрой боевых кораблей на рейде Сирии, началом геологоразведочных работ на шельфе, системами ПВО на побережье Сирии, обеспечивающие возможность создания бес полетных зон в сторону Средиземного моря. Силы, средства, технологии у России есть. Решимость, судя по всему, тоже. Вопрос за форматами присутствия и характером противостояния. Вполне возможно, что силы и средства. А также новые форматы участия в вопросах Восточного Средиземноморья Россия будет добирать по ходу развития ситуации в регионе.

Дальше, в обозримой, хотя и не близкой перспективе, видимо, четвертый шаг, связанный с возможностью формировать наступательные геополитические стратегии. То есть не только ставить перед другими участниками геополитического противостояния ограничители, но и создавать ситуации, после которых появится возможность получить в распоряжение новые геополитические ресурсы и позиции (хотя бы как средство торга в других ситуациях).

Возможно кто-то может сказать о том, что Россия уже создает такие ситуации в Африке вспоминая российское присутствие в Судане, Центрально Африканской Республике и т.д., но Африка вообще является с геополитической точки зрения разряженным пространством, в котором осуществление геополитических стратегий и сложно, и просто одновременно. Крайне просто заставить африканскую страну сменить вектор развития, крайне сложно удержать это вектор длительный период времени.

Аналогично можно вспомнить об Арктике, как о пространстве, где Россия развивает собственную геополитическую стратегию продвижения и даже формирует в ней площадки международного взаимодействия, например, проекты по добыче углеводородов на арктическом шельфе совместно с Китаем и Индией. Но опять же – Арктика еще одно разряженное геополитическое пространство, которое в силу своих природных условий крайне сложно для активной геополитической игры и затратно с точки зрения используемых материально-технических средств. Наглядный пример тому США. которые для целей включения в арктическую гонку пытаются заполучить Гренландию, организовать выпуск ледоколов и ряд других не менее затратных и сложно осуществимых мер.

Речь идет о пространствах конкурентной геополитической борьбы, требующей надлежащей подготовки для организации геополитической стратегии, необходимой ресурсной базы, идеологической подготовленности и представления о собственных потребностях. В обозримой перспективе в качестве плацдармов глобальной геополитической игры на которых Россия могла бы сыграть роль игрока, создающего геополитическую ситуации можно назвать Украину, Закавказье (каспийский регион), Среднюю Азию.

А вот ситуация на Балканах, даже с учетом ведущейся Россией подготовки (наличие гуманитарного центра, поставки вооружения Сербии) претендовать на такую площадку не может, чему стало свидетельством вступление в НАТО Черногории и подготовка к нему Северной Македонии.