Скрытый текст
В таких условиях она перестает быть общим правом и становится привилегией тех, кто политически "приемлем".
Когда слово "демократия" превращается в фильтр, через который пропускают только "удобных", она перестает объединять. Она становится инструментом, которым оправдывают исключения и создают границы там, где их не должно быть. Это не укрепляет общество, а делает его равнодушным к самому понятию участия.
Центристская партия в этой кампании говорила о школах, языке, правах русскоязычных, но говорила недостаточно четко и громко. Позиция была, но не стала убеждением, не прозвучала как сила. Русскоязычные жители хотели услышать прямое: "Мы защищаем вас", но услышали осторожное: "Мы вас понимаем". В итоге многие решили, что можно не тратить время на участие. Так рождается апатия – не из равнодушия, а из ощущения, что твой голос не влияет на происходящее.
Если Isamaa и Parempoolsed войдут в новую коалицию, Таллинн получит власть, созданную не ради идей, а ради арифметики. Так рождаются "меньшинства большинства", где все решают за счет договоренностей, а не за счет доверия. Это уже не баланс сил, а подмена смыслов. И именно это – диагноз системе. Система, где слово "демократия" все чаще означает право меньшинства решать за большинство, если меньшинство просто правильно договорилось.
Такое понимание демократии – когда каждый толкует ее по-своему – не вызывает желания участвовать. Оно формирует ощущение беспомощности. Когда граждане видят, что решения принимаются не у избирательных урн, а в кулуарах, они перестают верить в собственную силу. Демократия перестает быть верой в то, что мы способны влиять на политические процессы и менять свою жизнь.
Мы не требуем особых условий и не ищем виноватых. Мы хотим одного – понятных и одинаковых для всех правил. Демократия не должна быть инструментом, который каждый собирает под себя как конструктор. Она должна быть общим основанием, которое объединяет. Только тогда она перестанет вызывать недоверие и снова станет источником участия.
Сегодня демократия в Эстонии стоит ровно столько, сколько стоит доверие людей к ней. И пока ее можно толковать на вкус политической конъюнктуры, она не будет восприниматься всерьез. Люди хотят видеть не спектакль с переписываемым сценарием, а честную игру с открытыми правилами. Люди хотят, чтобы их голос не использовали, а уважали. Чтобы их участие имело смысл. Чтобы демократия снова стала тем, во что веришь – не из привычки, а потому что это действительно работает.