Давно проиграно сражение... Сергей Морозов 12 июля 2013 0
Об академическом "протесте" и судьбе науки в современном обществе
Академический протест схлынул столь же быстро, как и разгорелся. Можно, конечно, сетовать и негодовать, но если рассуждать трезво и исходить из адекватного восприятия действительности, то могло ли быть иначе?
Могли ли «академики», то есть не собственно члены и члены-корреспонденты, а все, кто работает в структуре РАН и его институтов и отделений раздуть пожар протеста до глобальных масштабов и стоять «до конца»?
На мой взгляд - нет.
Академия, к счастью ли, к сожаленью ли, - государственная. И все, что она имеет, все что наработала - тоже государственное.
Поэтому, если собственник и держатель хочет уничтожить собственную структуру, как здесь можно ему помешать, воспрепятствовать своего рода самоубийству?
Можно давить на совесть, вспомнить традиции, долгую историю, апеллировать к здравому смыслу, в общем, прочитать лекцию о том, как «космические корабли бороздят просторы Большого театра» - но и только. Решение все равно за ним, тем более, что оно имеет в своем распоряжении столь услужливо-податливый орган как Государственная Дума.
Хозяин – барин, хочет – казнит, хочет – милует. Против хозяйской воли не попрешь. Если не нравится – вперед, на вольные хлеба, или к другому хозяину. Заявление на стол.
Все просто и тривиально. Государство - работодатель, а ученые, каким бы именем и известностью они не обладали – всего лишь наемные работники. Сегодня нужны, завтра, если слово поперек – за дверь.
Поэтому протест как таковой изначально был обречен. Это был даже не протест, а так, воззвание к совести и проба на «слабо». Причем последняя, как говорят совершенно «на понтах», потому что ничего серьезного кроме возмущения, метких слов и опять же воззваний к совести, кроме мини-Болотной «академики» предложить не могли по определению.
Те, кто рассчитывал, что ученые могли поднять волну, выйти за рамки чисто профессиональной разборки и лоббирования своих интересов (к чему сводили суть всех выступлений поклонники роспуска Академии), продемонстрировали непонимание природы и характерной особенности современного российского общества, или забвение о них.
Нынешнее российское общество атомизировано, оно разрозненно и сегментировано, в нем отсутствует общая почва для солидарности, и оно существует в ситуации постоянной распри, противостояния и конфликта интересов. Каждый преследует, прежде всего, собственные интересы, потому что, как известно «каждый сам за себя, один Бог за всех».
Академия наук, при всех бурных 90-х, последние двадцать лет представляла собой нечто стоящее особняком от общественных процессов. Да, все экономические неурядицы там находили свое отражение. Но, не то в силу специфики своей деятельности, не то в силу указанной всеми нереформированности, она жила относительно обособленно от общества. Существование Академии абстрактно значимое для страны в целом, непосредственно для народа, для населения, для производственников и вузовских преподавателей стало совершенно безразлично.
Будем откровенны, исчезни Академия, этого никто на бытовом уровне бы и не заметил, именно потому что Академия нужна не для быта, а для государства, для страны, для общества в целом, сопричастности к которому практически никто не чувствует и на которое все уже давно махнули рукой, занявшись решением личных проблем.
В советское время, авторитет Академии и академиков, без конкретного учета их заслуг, признавался гражданами именно через это ощущение своей сопричастности к стране.
И именно поэтому роспуск Академии тогда, в начале 90-х, когда это чувство было живо, стал бы действительно общественно-значимым событием, а не как сейчас лишь поводом для трескотни журналистов, почувствовавших, что есть чем заполнить подпросевший с точки зрения событий летний эфир. Именно поэтому роспуск Академии (а это роспуск, поскольку в Законе идет речь о создании, и, значит, новойРоссийской академии наук) взволновал только людей возрастом постарше, тех, в ком еще не умер атавизм сопричастности своей стране в целом, а не только к этнической группе, клану, профессиональной группе, семье или своей рубашке.
В этой ситуации ученые в своем протесте просто не могли иметь широкой социальной поддержки, потому что общество не видит в Академии смысл, не видит в ней никакой потребности а некоторые, возможно и вовсе до всего этого скандала не подозревали о ее существовании.
Единственной силой, способной поддержать Академию, было государство, но оно-то и воткнуло ей нож в спину.
Хотя, нож в спину - это красивость.
Вброс законопроекта был внезапен, но он, если рассудить здраво, был, скорее ударом милосердия, также как и пресловутый мониторинг вузов.
Все эти два десятилетия государство методично и последовательно обрубало живые связи Академии с обществом. Оно уничтожало все, чем мог бы подпитываться авторитет Академии в обществе, чем могло бы подпитываться представление о ее значимости, отравляло все живые истоки ее существования и развития, последовательно банкротило науку, подобно тому, как параллельно банкротило образование, медицину, ЖКХ, культуру и т.д.
Вспомним советское время.
Невероятная одержимость наукой, пропитанность научным знанием жизни простого обывателя (помните «химия в быту»?), трудно представимая по нынешним временам значимость знания и науки.
Все это улетучилось и обесценилось за последние два десятилетия.
Научное мировоззрение, заниматься формированием которого ставили в советское время в обязанность системе образования и средствам массовой информации, рухнуло под ударами чисто бытового восприятия действительности, распространения суеверий, сплетен и сенсаций.
О каком авторитете Академии и боли за будущее российской науки можно говорить у человека, чье представление о медицине строится на программах типа «Малахов+», а об истории по передачам Сванидзе и Млечина?
Для него – они ученые, они – наука, а не пребывающие где-то в потустороннем измерении серьезные академические биологи, историки. Если публика и поднимется на защиту (что крайне сомнительно), то, прежде всего, их, а не Фортова и Алферова.
Выветривание знания и, следовательно, авторитета науки происходило и непосредственно через разложение и банкротство системы образования, которая к нынешнему моменту выпускает в массовом количестве людей неспособных к исследовательской деятельности, к мышлению, к познанию, непригодных к науке, лишенных начатков того, что называется научным мировоззрением.
Не забудем и общее торжество экономической точки зрения на науку, бухгалтерско-бытового подхода, который отлился еще в позднесоветское время в хрестоматийную формулу «наука – это удовлетворение собственного любопытства за государственный счет».
Все это, и многое другое, о чем можно говорить и говорить, вырыло невообразимую по своей глубине пропасть между российской наукой, теми, между теми, кто ею занимается и остальным обществом, определило практически автономное их существование.
В этой ситуации «академики» неизбежно должны были остаться в полном одиночестве.
И это одиночество и невостребованность ученого в современном российском обществе - главный урок, который следует извлечь из произошедшего.
Наука, настоящая, фундаментальная, наука как таковая, а не прикладная инженерия и гуманитарная обслуга, похоже, ныне не нужны никому, кроме того, кто имел неосторожность заболеть тягой к истине и любовью к познанию.
Поэтому единственная итог борьбы за науку для них – занятие наукой уже в виде хобби, времяпрепровождения, превращение ее бескорыстный дар потомкам. Возвращение к тому положению ученого в обществе, которое было двести лет назад, триста, пока не попробовали создать общество нового типа, в котором научное знание превратилось в ведущую производительную силу и стало востребовано всем обществом. Превращение мощной научной индустрии, поставленной на службу людям, народу в кустарное производство научных представлений для всех и ни для кого.
Приговор науке и ее высокому общественному статусу подписан уже давно. И "реформа" РАН к этому ничего не добавляет. Она лишь закрепляет этот свершившийся факт.
Такова на сегодняшний день печальная истина.
http://zavtra.ru/content/view/davno-proigrano-srazhenie/
http://vognebroda.net/