Первые звонки и не последние взрывыТрехэтажное кирпичное здание донецкой школы №50 смотрит пустыми глазницами незастекленных окон на небольшую улочку, пафосно названную Кремлевским проспектом. Таких бесстекольных домов в окрестностях хоть отбавляй — поселок шахты «Октябрьская» в Куйбышевском районе с мая находится в эпицентре артиллерийских перестрелок между сепаратистами и украинскими частями, расположенными в Песках и донецком аэропорту. День за днем шахтерские кварталы здесь превращаются в декорации к постапокалиптическим фильмам.
— Какая школа? Какие дети? Тебе что, повылазило? — свирепеет в ответ на мой вопрос грузная пожилая женщина, и без того метущая осенние листья во дворе соседней пятиэтажки с пугающей яростью. — Откуда тут школам взяться, если бомбят весь день. Одни старики остались. Вот выскочили из подвала на пару часов хоть убраться.
Куйбышевский, Киевский и Петровский — три «красных» района Донецка, где боевые действия фактически не прекращаются ни на день. Попытка начать здесь, наряду с другими территориями ДНР, учебный год уже привела к трагедии — во время торжественной линейки 1 октября рядом со школой №57 разорвалось несколько снарядов. В результате погибло четверо взрослых, в том числе один учитель.
С тех пор «министерство образования» ДНР относится к артобстрелам максимально серьезно. При мало-мальской активизации боевых действий школам даже в «зеленых» рай-онах приказывают прекратить занятия. Учащимся из «красных» советуют переводиться в другие открытые школы — таких в «республике» около 400. Разрушенных учебных заведений приблизительно столько же — после начала учебного года показательные строительные субботники по их восстановлению с участием «членов правительства» проводят реже, здания потихоньку ремонтируют местные жители, волонтеры, иногда даже боевики.
В школу-лицей №22, расположенную в Ворошиловском районе, за октябрь перевелись 76 «эмигрантов» из других районов города. После 14:00 их, да и многих других школьников, даже старшеклассников, забирают по домам родители. Такие теперь дополнительные меры безопасности, поясняет директор Алла Александровна Величко — строгая, как и предполагает профессия, короткостриженая брюнетка, руководящая школой уже 21 год.
— Новенькие каждый день приходят, всех берем, — говорит она. — Дети учиться хотят, а там это просто невозможно. Я понимаю, я сама из Киевского района.
На дверях школы, стендах, да и вообще на всех видных местах висят памятки по эвакуации: не поддаваться панике, следовать по схеме за учителем, в случае задымления двигаться ползком. Применять на практике эти знания уже приходилось — 20 октября, когда мощный взрыв произошел на стадионе «Донбасс Арена», буквально в нескольких кварталах от школы.
— Мы перепугались тогда сильно. Здесь еще ни разу так не гремело. Отошли к убежищу, посидели там. Потом раздали детей родителям, день не работали, а уже на следующий ребята сами прибежали — соскучились по урокам, друг по другу, — рассказывает директор школы-лицея.
Конечно, тянущаяся уже полгода война заставила многих родителей вывезти детей не только из опасных районов города, но и вообще из ДНР и зоны боевых действий. Так, по данным сепаратистов, на 1 сентября в «республике» оставалось лишь 10% от списочной численности школьников. Но новость о том, что школы все же заработают, вселила во многие семьи надежду, и переселенцы начали возвращаться, говорит Алла Александровна. Сейчас в ее школе все еще не достает около 200 учеников — почти 40% от зарегистрированных.
Сегодня в Донецке важность школы для детей выросла в разы, утверждает директор. Ребятня идет сюда не только за знаниями, но и за общением со сверстниками, за играми, которым теперь не место в опустевших и небезопасных дворах.
— Среди всего этого кошмара мы хотим спрятать детей от войны. Нет, не только от обстрелов и пожаров, но даже от разговоров о войне, которые дети слышат повсюду, от мыслей о войне. Вот ради чего стоило открывать школы, — говорит педагог.
Меж двух огнейДонецкие учителя не особо рады журналистам, кружащим вокруг школ с подачи руководства ДНР, записавшего начало учебного года в свои главные заслуги.
— Ну, вы же из Киева, напишете потом, что мы здесь все террористы, как в министерстве говорят…
Угрозы из Киева поступают здешним педагогам еще с лета — тогда Министерство образования и науки Украины заявило, что учебный год в городах непризнанных ДНР и ЛНР может начаться только после их освобождения. «Любые действия российских интервентов и террористов, целью которых будет имитация учебного процесса, являются и опасными, и незаконными. Участие педагогических работников в таких провокационных действиях (выход „на работу“, проведение „занятий“, „воспитательных мероприятий“ и т. п.) недопустимо и будет иметь правовые последствия», — говорится в официальном обращении МОН.
— Многие тогда не то что испугались, а даже как-то разозлились. Нас хотели приравнять к преступникам только за то, что мы не уехали отсюда, остались, чтобы учить детей, — математик Сергей из осторожности просит не называть ни его фамилию, ни место работы.
По словам самих учителей, несмотря на все тяготы, не многие из них решились покинуть самопровозглашенные республики. И дело тут не в донбасском патриотизме или пафосной преданности родному учебному заведению и ученикам. Педагоги в Украине вообще стараются держаться за рабочее место — устроиться в школу в чужом городе без связей практически нереально. Некоторым на переезд банально не хватало денег — почти все летние месяцы в школах не видели зарплат. А тут еще глава МОН Сергей Квит пригрозил устроить охоту на ведьм и увольнять учителей, поддерживавших Антимайдан или сотрудничавших с сепаратистами.
— Вообще-то, при всем уважении, вот это обращение министерства про выход на работу напоминает какую-то неграмотную провокацию, — мягко, профессиональным тоном учителя разъясняет начальник управления образования Донецкого горсовета Андрей Удовенко. — По закону Украины «О всеобщем среднем образовании», учебный год по всей стране начинается 1 сентября. И ни министр, ни президент этого отменить не могут. Мы здесь тоже начали учебный год 1 сентября, месяц готовились к официальному открытию школ, а учебный процесс тем временем вели в дистанционной форме.
Дистанционное обучение — модная фишка, с которой украинское Минобрнауки носилось последние несколько лет — до сих пор использовалось лишь изредка во время карантинов. Удовенко считает, что этой осенью метод стал реальным спасением: учителя и школьники обменивались заданиями, заочно изучали темы школьной программы, готовили рефераты. Разумеется, только те, у кого дома были электричество и интернет.
Из разговора с чиновником легко понять: ссориться с правительством Украины ему совсем не хочется. Круглолицый учитель истории, в возрасте за 50, крупного телосложения, в «ботанских» очках без оправы — он, кажется, излучает добродушие и деликатность. С 1988 года педагог руководит городской школой №61 — сейчас это один из лучших в регионе IT-лицеев. Когда в сентябре Удовенко, уже будучи депутатом горсовета, согласился возглавить управление образования, многие его бывшие ученики и коллеги откровенно недоумевали — в симпатиях к сепаратистам он до этого замечен не был.
Замглавы горсовета Валентин Лактионов, ранее отвечавший в городе за образование, тоже не хотел ссориться с министерством в Киеве, за это и поплатился местом, после того как в начале сентября отказался выполнять приказ о переподчинении образовательных учреждений города «министерству образования» ДНР.
Осторожному Удовенко приходится проявлять чудеса гибкости: выполнять приказы «правительства» ДНР так, чтобы не лишиться поста и при этом сохранить возможность хотя бы неофициального диалога с МОН для решения пока что отложенной, но неизбежной проблемы с выдачей выпускникам аттестатов.
В украинском министерстве уже заявили, что не признают никаких документов об образовании, выданных правительствами сепаратистов. Впрочем, в ДНР пока и не торопятся такие документы готовить. Здесь считают, что аттестаты выпускникам-2015 должна выдать Украина, ведь почти все школьные годы они проучились по ее законам. В МОН тоже не хотят лишать старшеклассников Донбасса права на образование, но как провести их аттестацию, пока не придумали.
Удовенко считает, что выход найдется, когда закончится война, а пока нужно сохранять хотя бы возможность для поиска. Он умалчивает о своих политических взглядах, не дает оценок учебным программам и даже не обвиняет украинскую армию в обстрелах учебных заведений. Как и все педагоги в это время года, он занят в первую очередь школой.
— Я хочу в эти нелегкие дни убрать политику из школы: убрать ее из программ, убрать из голов учителей. Ведь то, что сейчас происходит, это даже не политика, это какие-то разборки. Они не должны влиять на развитие детей.
Сняли с языкаОб аполитичности школы любят говорить и в «министерстве образования» ДНР. Хотя сам «министр» Игорь Костенок — едва ли не ближайший соратник «премьера» Александра Захарченко. До назначения на нынешний пост он преподавал в Донецком госуниверситете управления, дослужившись до звания профессора кафедры общего и административного менеджмента. Кроме того, Костенок был членом правления общественной организации «Европейский выбор», занимал пост замдиректора государственной бюджетной организации «Восточный региональный центр инновационного развития», исполнял обязанности президента ЗАО «Технологический парк „Углемаш“». По информации издания Insider, эти структуры имеют отношение к Ринату Ахметову и Виктору Януковичу. То есть Костенок — человек для местной элиты не чужой.
Впрочем, пока главный ориентир для «министра» — не прежние хозяева региона, а Россия, поддержка со стороны которой образовательных инициатив ДНР все заметнее. Школы «республики» регулярно получают из РФ гуманитарные грузы и российские учебники, количество которых здесь измеряют почему-то в тоннах. Ходят слухи, что уже с нового года все школы в непризнанных республиках перейдут на российскую образовательную программу и на 5-балльную систему оценки.
Из России в самопровозглашенные республики регулярно привозят учебники — пока что только для методистов, занятых адаптацией школьной программы к российским стандартам
О переходе на образовательные стандарты России говорит и Игорь Костенок. Впрочем, что это будут за стандарты, здесь пока неизвестно — их еще разрабатывают в местном институте последипломного педагогического образования.
Сам Костенок причину внедрения «российских стандартов» поясняет довольно туманно. В его аргументации уживаются одновременно возврат к советской модели доступных образовательных услуг, либерализация учебного процесса, воспитание коллективистских ценностей в противовес западному индивидуализму и пропаганда здорового образа жизни.
— Это ведь касается не только учебного процесса, это природа. Это в генокоде жителей Юго-Востока, который заложен в нас православием, — резюмирует он.
Впрочем, главная причина, наверное, все-таки в другом: ДНР хочет порвать с Украиной, а потому все порядки (в том числе и в образовании) должны, по мнению руководства «республики», максимально отличаться от украинских.
Свою образовательную реформу сепаратисты хотят закончить к следующему учебному году. А уже по его итогам собираются выдавать собственные документы о среднем и высшем образовании. Кто признает аттестаты и дипломы непризнанной республики? Рассчитывают в первую очередь на Россию, признавшую дипломы Абхазии.
А пока в школах переходный период. Но без нововведений он тоже не обошелся: учебная программа потихоньку корректируется идеологами ДНР.
На первом месте ожидаемо оказались вопросы языка. Методические рекомендации, разосланные по школам, подразумевают небольшое увеличение часов, отведенных на изучение русского. Таким образом будет достигнут паритет с украинским языком, заверяют чиновники ДНР, отвергая подозрения в дискриминации.
Язык обучения — еще один болезненный вопрос для Донецка. В минувшем учебном году на украинском здесь обучалось около 25% школьников, но сейчас ситуация меняется. В октябре русский стал официальным языком во всех школах. Впрочем, «минобразования» ДНР утверждает, что у родителей по-прежнему есть возможность выбирать, на каком языке учиться их детям. Только вот для смены языка обучения идею должны поддержать не менее 90% родителей учеников класса или школы.
В Донецком горсовете говорят, что родительские собрания на языковую тему проходят жарко — вопрос политизирован, как и 10 лет назад, когда многие школы переходили на украинский. Костенок же считает, что осознанную русификацию саботируют директора школ, боящиеся столкнуться с нехваткой русскоязычных учителей.
Директор УВК «Логос», одной из немногих школ в Донецке с полностью украинским языком обучения, Ирина Розова признает, что отговаривала родителей от смены языка.
— Родители спросили, на каком языке мы обеспечим детям лучшие знания, — рассказывает она. — Мы ответили: на украинском. В конце концов, хотя бы потому, что учебники все на украинском. Они согласились с аргументами.
Еще несколько лет назад «Логос» был Донецким гуманитарным коллегиумом — одной из двух десятков школ с патриотическим уклоном, открытых в 1990-х под шефством Киево-Могилянской академии. Связи с Могилянкой оборвались несколько лет назад, вспоминает Ирина. Сейчас в «Логосе» всего шесть классов: 90 детей, из которых только 56 постоянно посещают занятия. С таким наполнением украиноязычную школу могут просто закрыть из-за неукомплектованности или объединить с русскоязычной.
Донецкий апгрейдЕдва ли не самые забавные изменения коснулись программы по украинской литературе. Здесь восток Украины провел свою маленькую победоносную войну с западом. Например, в пятом классе вместо легенды о происхождении Карпат детям расскажут легенду о Саур-Могиле. Восьмиклассникам советуют заменить стихотворение Владимира Сосюры «Любіть Україну» на его же «Донеччино моя», а стрелецкую песню «Ой та зажурилися стрільці січовії» на любую казацкую. Западноукраинских писателей Юрия Федьковича и Василия Стефаника в 9–10 классах поменяли на восточноукраинских Михаила Петренко и Спиридона Черкасенко. Под запрет попали поэма Леси Украинки «Боярыня» (о российско-украинских взаимоотношениях в средине XVII века) и стихотворение Павла Тычины «Пам’яті тридцяти» (посвящено студентам-добровольцам, погибшим под Крутами при обороне Киева от большевиков в 1918 году).
Другие дисциплины школьной программы также скорректированы под влиянием регионального донбасского патриотизма. Например, при изучении географии или древней истории упор делается на краеведение, локальные события и процессы. А вот историю Украины в школах ДНР пока вообще не преподают. Дисциплину перенесли на второе полугодие. К тому времени учебную программу подкорректируют или вообще откажутся от предмета.
Андрей Удовенко называет перенос курса «дипломатическим ходом»:
— Мы не хотим сейчас устраивать политические истерики вокруг школьной программы: выяснять, чья армия захватчик, а чья нет, и то, как правильно отмечать освобождение от фашизма. Попробуем подождать, пока все немного остынут.
Впрочем, Игорь Костенок уже видит будущие коррективы. По его словам, из курса истории следует убрать «перекосы, которые стали в ноябре 2013 года основой для всех этих майданных мероприятий».
— Например, УНА-УНСО, УПА, Шухевич, Бандера, — поясняет «министр».
В «минобразования» ДНР часто сравнивают «свои» школы со школами «большой Украины». Дескать, последние, вместо того чтобы учить подрастающее поколение, занимаются политическим воспитанием будущих националистов и военных карателей. Как пример приводят сентябрьские уроки единства и мужества, на которых школьникам рассказывали о событиях последнего года исключительно в национал-патриотической трактовке, рекомендованной МОН Украины.
— Ну и эти письма раненым солдатам, да еще и в младших классах — это, наверное, перебор, — осторожно критикует коллег по ту сторону фронта Андрей Удовенко. — Чем позже дети узнают о таких страшных вещах, тем лучше.
В ДНР утверждают, что выбрали более независимые от политики темы. В Донецке первый урок посвятили 145-летию города, в остальной «республике» — освобождению Донбасса от немецко-фашистских захватчиков. Впрочем, в школах на местах то и дело проводили параллели между немецко-фашистскими захватчиками и украинскими военными, да и сам «премьер» Захарченко провел «урок мужества» в Харцызске, рассказывая о подвигах ополченцев.
— Ну и что тут плохого? — недоумевает Костенок в ответ на мое замечание о том, что такие уроки как-то не увязываются с заявленной аполитичностью школы. — Захарченко на уроке делился с учениками своими переживаниями по поводу войны, а не призывал их брать в руки оружие. И вообще, это же обычное военное-патриотическое воспитание.
Трепетная любовь к военно-патриотическому воспитанию невольно роднит министра-сепаратиста со многими коллегами из Украины, которых он назвал бы «фашистами». Их объединяет навязчивое желание привить подрастающему поколению любовь к территории вместо любви к человечеству, чувство долга вместо чувства свободы, культ подвигов предков вместо желания создать лучшее будущее для потомков. Отличия лишь в примерах.
— В Абхазии очень развито это дело, — увлеченно рассказывает Костенок. — Там на каждой школе минимум три мемориальных таблички: на одной ученики, погибшие в Великую Отечественную, на другой — в Афганистане, на третьей — в последнюю войну с Грузией. И всех помнят, всех чтят. У нас такое тоже будет. Вот в 57-й школе в первую очередь сделаем.
На вопрос, зачем вообще было устраивать 1 октября линейку в школе, находящейся в зоне артобстрелов, Костенок не отвечает. Вместо этого принимается рассказывать, как по горячим следам задержали мужчину, якобы установившего возле школы радиомаяки для наводки артиллерии. Сейчас он ждет суда, но что за суды в ДНР, министр-сепаратист снова не уточняет.
Зато предлагает послушать песню. На YouTube включает «Песню о войне» казахстанской группы Motor-Roller. На видео бойцы в форме вермахта убивают мирных граждан в современных интерьерах.
— Вот это у нас сейчас происходит, — с искренней тоской вздыхает «министр образования» и подхватывает последнюю строфу:
В любом из нас сидит война,
Не знаю, чья в этом вина,
И нам нельзя на ней, ребята, погибать!
АТАКА НА ШКОЛУ ПОССОРИЛА УКРАИНУ И ОБСЕТарас КозубТрагедия случилась 5 ноября около половины четвертого дня. Снаряды упали между школой №63 Куйбышевского района и домом культуры им. Шевченко в Донецке, в паре километров от аэропорта. Несколько подростков в этот момент играли в футбол. После первого взрыва они бросились бежать в укрытие. Но успели не все: восьмиклассника Даниила Кузнецова и выпускника соседней школы Андрея Елисеева убило на стадионе, еще четверо подростков находятся в состоянии средней тяжести, один — в реанимации.
МИД Украины заявил о непричастности украинских солдат к трагедии. Министр иностранных дел Павел Климкин обратился с просьбой о расследовании лично к Генсеку ОБСЕ Ламберто Заньеру (новость застигла их за беседой). А спикер МИД Украины Евгений Перебийнис опубликовал в соцсети «схему» падения снарядов, из которой следовало, что они прилетели со стороны Макеевки, где украинских войск нет. Днем позже наблюдатели миссии ОБСЕ приехали к школе и исследовали места, куда попали снаряды, и окружающие их поврежденные объекты: сетки футбольного поля, стены.
«Проведенный анализ показывает, что минимум четыре воронки вызваны попаданием 120-миллиметровых снарядов. Две другие — огнем 122-миллиметровых артснарядов. По нашей оценке, все они выпущены с территории, находящейся на северо-западе от футбольного поля и имели высокий угол обстрела», — гласит отчет мониторинговой миссии. То есть снаряды прилетели с направления Авдеевка — аэропорт им. Прокофьева — Пески, где находятся украинские военные. Параллельно «премьер» ДНР Александр Захарченко сделал заявление: его следственные органы установили, кто именно из украинских военных вел огонь, известны имена командиров отделений, батарей, расчетов. «Мы знаем, где они живут, где живут их родственники. Наказаны будут все», — пообещал он.
Доклад ОБСЕ вызвал скандал и резко ухудшил отношения между миссией и Украиной. Представители Минобороны Украины обвинили ОБСЕ в предвзятости. По словам советника замминистра Василия Будика, 80% наблюдателей — граждане РФ. А чуть позже Киев выдвинул еще одно обвинение: представители ОБСЕ сдают позиции украинских силовиков россиянам и боевикам. В организации эти обвинения отрицают.