Белоруссия: проблема геополитического выбора

 Союзный феномен
      Договор о создании Союзного государства (СГ) был подписан 8 декабря 1999 года, но до сих пор так и остался в большей степени декларацией о намерениях. СГ так и не стало субъектом международного права, оно не имеет ни герба, ни флага, гражданства и признанных границ. Отсутствует и союзная внешняя политика, замененная координацией между МИДами РФ и РБ по совместной работе в международных организациях. Единственный наднациональный орган СГ, которые периодически собирается, — Высший государственный совет, который с первого дня его существования возглавляет президент Республики Беларусь Александр Лукашенко. С годами Высший госсовет выродился в переговорную площадку для обсуждения все новых дотаций и субсидий, запрашиваемых белорусской стороной.
      Феномен Союзного государства заключается в том, что, представляя собой проект политической интеграции, оно не может опираться на развитую российско-белорусскую экономическую интеграцию, которая, в свою очередь, остановилась на этапе единой российско-белорусской таможенной зоны, созданной в 1995 году. К сожалению, опыт единой таможенной зоны — первой в зоне СНГ —оказался неудачным. Проект стартовал после символического выкапывания на российско-белорусской границе пограничного столба. Однако очень быстро единое таможенное пространство превратилось в транзитную территорию для огромных потоков контрабанды на российский рынок.
      Дальше этого экономическая интеграция между двумя соседними и не чужими друг для друга странами так и не пошла, что имело под собой политическую причину: в Белоруссии с 1994 года сформировался классический авторитарный режим. С учетом того, что авторитаризм практически не поддается интеграции, к концу 1990-х годов процессы сращивания и переплетения экономик двух стран подменялись наращиванием дотаций и преференций белорусской экономике со стороны России.
      По сути, политическая интеграция между Россией и Белоруссией в форме Союзного государства была огромным экспериментом, призванным стимулировать экономическую интеграцию, создав для нее реальные стимулы: наднациональные органы, единую валюту, единый рынок и т. д. Однако уже к 2003 году, после вошедшего в историю кризиса «мух и котлет» (президент Владимир Путин, комментируя проект конституции Союзного государства, сочиненный в Минске, заявил: «Нужно понять, чего мы хотим, чего хотят наши партнеры. Котлеты отдельно, мухи отдельно»), политическая интеграция тоже была блокирована, так как, в понимании Лукашенко, Союзное государство должно было управляться из Минска, а России оставалась роль сырьевого придатка Белоруссии и рынка для сбыта белорусской продукции.
      В итоге последние пятнадцать лет Союзное государство оставалось в статусе самого крупного на постсоветском пространстве интеграционного долгостроя. Ситуация в СГ стала совсем запутанной, когда так и не продвинувшаяся российско-белорусская экономическая интеграция с 2010 года была «влита» в евразийский интеграционный проект. Получилась весьма своеобразная интеграционная пирамида, в основании которой ЕАЭС с экономиками пяти стран-членов, включая Казахстан, а сверху политический интеграционный проект — Союзное государство Белоруссии и России.
      В 1999-м сторонники нового государственного образования были уверены, что возникшая интеграционная платформа окажется универсальной и в итоге под крышей СГ объединится целый ряд других государств региона. Однако за последние двадцать лет вступить в Союзное государство пожелали только самопровозглашенные и частично признанные государства и государственные образования: Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье. С другой стороны, быстро выяснилось, что Минск не желает с кем-либо делить выстроенную за два десятилетия во многом уникальную систему получения от России финансово-ресурсной поддержки, позиционируя себя в статусе «единственного союзника», но, что примечательно, старательно уклоняясь от обоснования данного утверждения.
     
      Российская поддержка
      Экономика Белоруссии, созданная в 1950–1980-е годы в рамках СССР, изначально строилась в качестве неотъемлемой и составной части советского и, как потом выяснилось, российского хозяйства. Самодостаточной экономики республика так и не создала, продавая на мировые рынки в основном выработанные из российской нефти нефтепродукты и собственные калийные удобрения (это половина экспорта). Другая часть белорусского экспорта идет на российский рынок: автотранспорт, сельхозтехника, мясомолочные товары, продукция легкой и обувной промышленности. При этом дефицит в торговле с РФ традиционно достигает в год от пяти до семи миллиардов долларов и покрывается российскими кредитами и иными субсидиями и преференциями со стороны Москвы. Стоит заметить, что негативное сальдо внешней торговли РБ с РФ формируется на основе традиционно заниженных цен на получаемые республикой российские природный газ и нефть, что говорит о сохранении в республике удивительной по своей неэффективности экономической модели.
      Республика Беларусь представляет собой энергетическую «черную дыру», куда ежегодно закачивается 24 млн тонн российской нефти (поставляется по внутрироссийской цене и без взимания экспортной пошлины) и 19 млрд кубометров природного газа по цене примерно в два раза ниже той, по которой «Газпром» поставляет газ в Польшу и Германию. В итоге можно говорить о функционирующем не первое десятилетие белорусском нефтяном офшоре, в немалой степени подрывающем российский экспорт энергоносителей, но обогатившем белорусских олигархов. Именно в нефтегазовом экспорте из России в Белоруссию и заключены основные открытые (отсутствие пошлин, внутрироссийские цены, сниженные цены на поставку того же газа), так и скрытые дотации белорусской экономике. С начала 2000-х такие дотации достигли более 100 млрд долларов.
      Если быть предельно точными, на 1 января 2018 года общая сумма дотаций, субсидий и преференций при поставке российских энергоносителей, а также других видов экономической помощи Белоруссии со стороны России, по данным автора, составила 116 млрд долларов за двадцать лет. Для сравнения: МВФ, например, считает, что с 2005 по 2015 год Республика Беларусь получила из российского бюджета около 106 млрд долларов, то есть почти по 10 млрд долларов США в год (это почти 20% ВВП республики).
      Надо также напомнить, что Белоруссия на 1 июня текущего года оставалась должна России 6,3 млрд долларов и 60 млрд российских рублей. В свою очередь внешний государственный долг РБ летом 2018 года составил 16,4 млрд долларов на фоне ежегодного ВВП от 55 до 58 млрд долларов. Не взимая пошлину с белорусского нефтяного экспорта, Россия фактически выплачивает белорусский внешний долг. А Минск, несмотря на практически неограниченную финансово-ресурсную поддержку Москвы, так и не погасил ни один российский кредит, каждый год требуя от России дополнительные финансовые ресурсы (в 2018 году — миллиард долларов), чтобы перекредитоваться и отодвинуть выплату кредитов на более далекую перспективу. При этом в белорусском информационном пространстве периодически ставится вопрос о списании Москвой долгов Белоруссии как «единственного союзника».
      Было бы несправедливо не вспомнить, что в 2012 году еще один крупный кредит, 10 млрд долларов, предоставил под строительство Белорусской АЭС российский Внешэкономбанк. В декабре 2019 года первый энергоблок БелАЭС начнут загружать топливом, но с учетом того, что экспорт электроэнергии с Белорусской АЭС в страны ЕС пока закрыт, возврат кредита выглядит проблематично.
      По идее, столь масштабная финансово-ресурсная поддержка соседней страны из российского бюджета вполне сопоставима с субсидированием федеральным центром всех дотационных регионов России (в 2018 году — 644 460 млн рублей, примерно 10 млрд долларов, то есть российский бюджет с учетом претензий Минска по факту дотирует две России) должна обосновываться или особой ценностью для России Союзного государства, или определенными и не менее ценными и незаменимыми услугами, которые оказывает Республика Беларусь Российской федерации. Иначе трудно объяснить гражданам России из дотационных регионов, почему они получают из федерального бюджета в среднем не более ста долларов на душу населения, в то время как какждый гражданин Белоруссии дотируется из того же бюджета почти на тысячу долларов.
      Финансово-ресурсная поддержка Россией отдельного независимого, хотя и близкого государства не имеет прецедентов, что, однако, не снимает проблему растущих как снежный ком экономических претензий белорусского руководства к России на фоне регулярных оскорблений из уст Лукашенко в адрес не только российского руководства и российского государства, но и русского народа. Из последних публичных заявлений стоит привести пример от 10 августа 2018 года, когда россияне в интерпретации белорусского президента оказались «варварами», но особую известность приобрела оценка россиян, у которых нет «ни мозгов, ни денег».
      Несмотря на эту многолетнюю и масштабную экономическую поддержку, экономическое состояние Белоруссии остается нестабильным. Белорусская экономика, будучи тесно привязанной к российской, как правило, не только «зеркалит» все проблемы российской экономики, но и усугубляет их, так как более 80% экономики республики принадлежит государству и нет реальных рыночных механизмов, способных хоть в какой-то степени компенсировать экономические удары.
      Жизненный уровень большинства населения республики остается невысоким, более 700 тыс. граждан Белоруссии постоянно работают в России, это каждый четвертый из трудоспособных граждан (4,2 млн человек). Естественно, по традиции белорусские власти основную вину за экономические проблемы возлагают на Россию, которая «не выполняет свои обязательства». Так что постоянное появление в руках белорусского президента на очередном российско-белорусском саммите папки с требованиями к Москве в сфере обеспечения белорусских нефтеперегонных заводов дешевой российской нефтью, выделения кредитов, закупок белорусской продукции и создания фактически привилегированных условий доступа к российскому рынку и российским ресурсам — это системное и даже ставшее уже привычным явление.
      На самом деле экономические проблемы республики напрямую связаны с отсутствием полноценной экономической интеграции с Россией. В рамках взаимосвязанной российско-белорусской экономики вопрос о российских дотациях, скорее всего, постепенно ушел бы из повестки дня российско-белорусских саммитов.
     
    

 С этого момента взаимопонимания между Минском и Москвой стало ощутимо меньше, что проявлялось в периодических эмоциональных высказываниях Лукашенко в адрес российского спонсора, но внешне отношения между лидерами двух государств — учредителей Союзного государства стали даже сердечнее. Российское руководство, понимая, что объективно оно поставило перед белорусским руководством исключительно сложную задачу смены социально-экономической парадигмы развития Белоруссии, на всех последовавших с июня саммитах старалось соблюсти исключительную предупредительность по отношению к Лукашенко.
      Двадцать первого сентября состоялся уже седьмой с начала года российско-белорусский саммит, в рамках которого была проведена не только двусторонняя встреча двух президентов, но и переговоры с привлечением премьер-министров, вице-премьеров и послов. Лукашенко, игнорируя необходимость поиска новых форматов Союзного государства, сделал ставку на решение тактических задач — получение новых дотаций и субсидий. Однако выбранная тактика оказалась ошибочной. Итак, что «привез» Лукашенко из южной столицы России?
      Белорусский президент проинформировал, что утром 22 сентября, то есть вне рамок саммита, ему позвонил президент России и решил вопрос о получении бюджетом Белоруссии денег за «перетаможку» шести миллионов тонн российской нефти (классическая дотация из российского бюджета). Однако Москва пока никак не подтвердила слова Лукашенко. Все остальные вопросы — получение от России нового кредита в миллиард долларов и предоставление двух последних траншей предыдущего кредита общей суммой 400 млн долларов, доступ белорусских продуктов питания на российский рынок, статус российско-белорусской границы, конкуренция продукции белорусского машиностроения на российском рынке с российскими производителями, предоставление особых привилегий белорусским перевозчикам на российском транспортном рынке и т. д. — пока остались в сфере «глубокого понимания» и в стадии «решения», а претензии Минска, оцениваемые миллиардами, «не вызвали отторжения» у российского руководства.
      Поддержав победоносные заявления президента, белорусское телевидение оперативно посчитало сумму, которую должна получить республика из российского бюджета благодаря влиянию Лукашенко на Кремль: «Если даже чисто арифметически, в лоб, монетизировать весь пакет соглашений, он превысит 30 миллиардов долларов!» И это в короткой перспективе. Гигантская сумма даже по меркам мировой экономики.
     
      Претензии Москвы
      Однако стоило бы напомнить, что российская сторона в ходе переговоров выдвинула в адрес гостей из Белоруссии целый ряд встречных претензий. В частности, Москву не устраивает, что белорусский рынок остается закрытым для российской техники (грузовики, комбайны и т. д.), продукция белорусского машиностроения идет на российский рынок по демпинговой цене (дешевле, чем в стране-изготовителе), в Белоруссии продолжается практика скрытой государственной поддержки производителей под прикрытием кампании по созданию на едином рынке Союзного государства и ЕАЭС, то есть российском, «равных условий» для производителей.
      Как оказалось, белорусская легкая промышленность получает государственную финансовую поддержку из российской финансово-ресурсной помощи республике, чтобы потом, когда данная продукция выйдет на российский рынок, подавить на нем российских конкурентов. Нельзя не отметить и то, что белорусская сторона, фактически монополизировав тракторный рынок России, всеми силами стремится укрепить эту монополию, приступив к строительству второго тракторного завода. Но при этом Лукашенко настаивает на том, чтобы Россия не вводила в строй производства, которые оказываются альтернативными белорусским заводам. Более того, 22 сентября белорусский президент утверждал, что он достиг «полного взаимопонимания» с президентом России по данному вопросу.
      Лукашенко уклонился от вопроса о сохраняющейся проблеме поставки через Белоруссию европейских подсанкционных товаров на российский рынок. Республика продолжает сохранять за собой статус центра европейской контрабанды, что имеет и политические последствия, так как, с одной стороны, Лукашенко обнулил российские антисанкции против ЕС от 2014 года, а с другой стороны, организовав огромный контрабандный терминал, снабжающийся государственными документами, белорусский президент фактически присоединился к санкциям Запада против России.
      Между тем помимо проблемы поставки на российский рынок через Белоруссию подсанкционных товаров российская сторона сигнализировала о физической блокаде представителей российской таможни в Минске, которых не допускают на белорусские таможенные терминалы, что является открытым нарушением условий функционирования Таможенного союза.
      В январе 2018 года уже было подготовлено российско-белорусское соглашение о международном автомобильном сообщении, но ввести его в действие оказалось невозможно, так как белорусская сторона продолжает попытки навязать РФ отмену разрешительной системы на перевозки грузов в третьи страны и из них, надеясь полностью монополизировать перевозки между Россией и странами Евросоюза.
      Несмотря на то что 22 сентября Александр Лукашенко заявил, что вопрос о белорусском продовольственном экспорте в Россию практически решен, так как «здесь есть полное понимание», проблема доступа белорусской мясомолочной продукции остается в фокусе российско-белорусских отношений. В частности, хотя Россельхознадзор постоянно буквально ловит за руку белорусских производителей за поставку на российский рынок некачественной, а зачастую и просто опасной для здоровья людей продукции, белорусские предприятия ничего не исправляют, а только ищут возможности избежать российского контроля России. При этом, несмотря на неоднократные замечания, методики анализа продукции в РБ остаются на уровне 1970–1980-х годов, не соответствуя критериям и требованиям не только России, но и ЕАЭС. Санитарные службы РБ искажают информацию и утаивают состояние продуктов питания, не показывая антибактериальные остатки ветеринарных препаратов, то есть, по сути, систематически травят граждан России. В частности, в последнее время на первый план выдвинулась проблема перенасыщенности белорусской молочной продукции нитратами, что вообще недопустимо.
      Россельхознадзор отмечает, что никакого государственного контроля по пресечению фальсификации белорусского мясомолочной продукции в РБ нет и она не создается. Продовольственный рынок республики представляет собой настоящую помойку из низкосортной отечественной и европейской продукции, ввезенной на белорусский рынок по причине ее низкой цены. И эта помойка целенаправленно сплавляется на российский рынок. Отмечены случаи появления в России продукции белорусских мясомолочных предприятий, которым по санитарным причинам закрыт доступ на российский рынок, под марками других белорусских предприятий. Такая переадресовка производится путем переклейки этикеток, подмены документов и т. д. Зачастую под этикетками белорусских молочных комбинатов встречается продукция вообще неизвестного происхождения. Чаще всего такие претензии предъявляются к сухому молоку. Отмечается и огромное несоответствие между объемом поставляемого в РФ молока и поголовья коров в РБ.
      Налоговый маневр в нефтяной отрасли России остался вне внимания белорусского президента после Большого саммита, что вызвало удивление у экспертов. Дело в том, что вопрос «компенсации» Белоруссии за подорожание российской нефти подавался в белорусских СМИ как давно решенный. Не вспомнил Лукашенко и о прекращении с 1 октября вывоза из России нефтепродуктов, которые белорусские компании мгновенно перепродавали на Украину. Между тем в преддверии Большого саммита белорусский вице-премьер Игорь Ляшенко, говоря о принятом Москвой решении закрыть с 1 октября поставки в Белоруссию нефтепродуктов, потребовал от Москвы сохранить условия для столь выгодного спекулятивного бизнеса: «Российская сторона инициировала прекращение практики беспрепятственного вывоза из Российской Федерации в Республику Беларусь нефтепродуктов, мотивируя это потерями российского бюджета в условиях увеличивающегося объема их вывоза… Мы настаиваем на традиционно сложившихся объемах. Никаких резкостей, нам нужна стабильность». Стоит напомнить, что масштабный вывоз из России нефтепродуктов, закупленных по внутрироссийским ценам, оказывается дополнением к поставкам в республику 21 млн тонн российской нефти в год.
      Лукашенко уверен, что Москва сделает уступки и в вопросе российско-белорусской границы. Граница между двумя «частями Союзного государства» остается по настоянию РФ открытой только для граждан России и Белоруссии и закрытой для граждан третьих стран. Однако Минск, в одностороннем порядке открыв в январе 2017 года свои границы для граждан 80 стран, а также добившись безвизового режима с Китаем, уверен в своем праве использовать транзитный статус Белоруссии для направления всего этого потока иностранцев на территорию России без пограничного контроля.
      Стоит напомнить, что белорусское руководство, как правило, очень болезненно относится к любым, даже виртуальным покушениям на белорусский суверенитет, но при этом очень эмоционально добивается от Москвы права на использование и эксплуатацию российской границы по усмотрению белорусского руководства. Иными словами, от Москвы требуют отдать Минску часть российского суверенитета для извлечения прибыли «единственным союзником».
      Понятно, что вышеприведенным перечнем весь комплекс проблем во взаимоотношениях России и Белоруссии не исчерпывается, но сам факт, эти проблемы все-таки удалось обсудить, уже несомненное достижение, так как обычно белорусское руководство относится к претензиям российской стороны исключительно болезненно.
      В целом итоги состоявшегося 21 сентября российско-белорусского саммита продемонстрировали, что, с одной стороны, Минск настроен и дальше добиваться сохранения и даже расширения российской финансово-ресурсной поддержки, но с другой стороны, очевидно, что иждивенческий формат Союзного государства больше не устраивает Россию — основного партнера и спонсора этого интеграционного проекта.
      Однако, может быть, Белоруссия может предоставить России столь незаменимые политические услуги в регионе Восточной Европы, которые компенсируют все уже, к сожалению, невосполнимые потери, которые понес и продолжает нести российский федеральный бюджет, четверть века финансируя требования Лукашенко?
     
      Белорусские услуги
      К сожалению, за последние два десятилетия Минск так и не сформулировал перечень услуг, которые он оказывает России, хотя Лукашенко не раз грозил выставить России «полный счет». На самом деле стоит вспомнить, что в основе российско-белорусской интеграции всегда лежал своеобразный баланс между военно-стратегическими интересами РФ на западном направлении и желанием РБ иметь доступ к дешевым российским энергоносителям. Однако с годами Союзное государство получило стратегический крен исключительно в пользу Минска. В частности, после отказа белорусского руководства от размещения на территории республики базы российских ВКС вопрос о стратегической незаменимости «белорусского балкона» приобрел новое звучание.
      Проблема в том, что на Западе у России только один потенциальный противник — блок НАТО, конфликт с которым, скорее всего, может быть только ракетно-ядерным. Трудно понять, чем в этом случае может помочь России белорусская армия, которая переживает далеко не лучшие времена.
      Не стоит забывать и то, что на западном направлении у России есть калининградский анклав, который прикрывает с этого направления не только Россию, но и ту же Белоруссию. Между прочим, Калининградская область получила в 2018 году от федерального бюджета субсидию в 34 млн долларов, что, естественно, несравнимо с ежегодными дотациями Республике Беларусь.
      К сожалению, учитывая особый внешнеполитический курс Минска («многовекторный»), говорить о белорусской поддержке России на международной арене тоже не приходится. Белоруссия не поддержала независимость Абхазии и Южной Осетии, не признала возвращение Крыма в состав России. Белорусское руководство сформировало особые отношения с современной Украиной, поставляя на основе прямых контрактов в ВСУ как белорусские нефтепродукты, так и товары двойного назначения. В конце марта, в день высылки российских дипломатов почти из всех стран Запада, министр иностранных дел Белоруссии Владимир Макей посетил Лондон, где встречался с британскими министрами, чем фактически солидаризировался с обвинениями Терезы Мэй в адрес России из-за «дела Скрипалей».
      Иногда международная деятельность Минска приобретает совершенно нетерпимый характер. В частности, 9 июля 2017 года белорусская парламентская делегация, в составе которой оказались парламентарии, занимающие посты в Парламентском собрании России и Белоруссии (!), проголосовала на Парламентской ассамблеи ОБСЕ за так называемую Минскую декларацию, в которой Россия объявляется «оккупантом» и «агрессором».
      К сожалению, антироссийская внешняя политика Республики Беларусь интерпретируется белорусской стороной как пример исполнения Минском союзнического долга по отношению к России. Белорусские должностные лица неоднократно заявляли, что, развивая отношения с Евросоюзом и США, Белоруссия не наносит ущерба России, оставаясь «единственным союзником». Однако международная деятельность Минска говорит как раз об обратном.
      Сложившаяся в российско-белорусских отношениях непростая и даже в чем-то критическая ситуация, с одной стороны, говорит о том, что накапливающиеся годами проблемы в отношениях между странами — учредителями Союзного государства решить в течение нескольких месяцев невозможно, но с другой стороны, продолжающийся между Москвой и Минском переговорный марафон, в рамках которого проходит непростой и даже жесткий диалог, позволяет надеяться, что российское руководство, а также российский политический класс и экспертно-аналитическое сообщество сделали соответствующие выводы из украинского кризиса, круто изменившего политический дизайн на западных границах Российской федерации и, завершив «сверку часов» с Минском, начнут формировать новую стратегию взаимоотношений с нашими соседями на постсоветском пространстве.