Япония

Советское правительство всегда готово оказать полную поддержку таким шагам Японии, которые будут направлены на обеспечение условий для ее мирного независимого развития. Советский Союз по-прежнему готов предоставить совместно с другими державами необходимые гарантии нейтралитета Японии. Правительство СССР, как известно, высказалось за заключение договора мира и дружбы между СССР, КНР и Японией, согласившись с участием в нем США и других тихоокеанских государств. Советское правительство неоднократно подчеркивало, что Советский Союз стремится к налаживанию действительно добрососедских отношений с Японией, расширению взаимовыгодных торговых, культурных и других связей, которые способствовали бы сближению между Японией и СССР в интересах японского и советского народов.
Но Советский Союз не может, разумеется, проходить мимо такого шага, как заключение Японией нового военного договора, подтачивающего устои на Дальнем Востоке, создающего препятствия развитию советско-японских отношений. В связи с тем, что этот договор фактически лишает Японию независимости и иностранные войска, находящиеся в Японии в результате ее капитуляции, продолжат свое пребывание на японской территории, складывается новое положение, при котором невозможно осуществление обещания Советского правительства о передаче Японии островов Хабомаи и Сикотана (Шикотана — А. К.).
Соглашаясь на передачу Японии указанных островов после заключения мирного договора, Советское правительство шло навстречу пожеланиям Японии, учитывало национальные интересы японского государства и миролюбивые намерения, выражавшиеся в то время японским правительством в ходе советско-японских переговоров.
Но Советское правительство, учитывая, что новый военный договор, подписанный правительством Японии, направлен против Советского Союза, как и против Китайской Народной Республики, не может содействовать тому, чтобы передачей указанных островов Японии была бы расширена территория, используемая иностранными войсками. Ввиду этого Советское правительство считает необходимым заявить, что только при условии вывода всех иностранных войск с территории Японии и подписания мирного договора между СССР и Японией острова Хабомаи и Сикотан будут переданы Японии, как это было предусмотрено Совместной декларацией СССР и Японии от 19 октября 1956 года.
На это Токио ответил своей Памятной запиской: «Правительство Японии не может одобрить позицию Советского Союза, выдвинувшего новые условия осуществления положений Совместной декларации по территориальному вопросу и пытающегося тем самым изменить содержание декларации. Наша страна будет неотступно добиваться возвращения нам не только островов Хабомаи и о-ва Шикотан, но также и других исконных японских территорий».
Тем самым волюнтаристское обещание Хрущева было перечеркнуто и аннулировано. Ибо официальное выдвижение японским правительством в одностороннем порядке незаконных притязаний на все южные Курилы и фактическое непризнание принадлежащими СССР всех Курильских островов и Южного Сахалина делали невозможным выполнение обещания Москвы в качестве жеста доброй воли и ради мира и добрососедства передать Японии уже входившую в состав СССР Малую Курильскую гряду — остров Шикотан и островную группу Хабомаи.
Отвечая на занятую официальным Токио позицию, советское правительство 24 февраля 1960 г. передало правительству Японии Памятную записку, в которой, в частности, отмечалось:
«…Этот договор (японо-американский «договор безопасности» — А. К.)… направлен против Советского Союза, Китайской Народной Республики и других миролюбивых государств Азии и Дальнего Востока, осложняет обстановку в этом регионе и создает дополнительный барьер на пути ликвидации международной напряженности.
Со стороны японского правительства делаются попытки прикрыть действительный характер указанного договора, представить его в качестве оборонительного мероприятия. Но ссылки на «потребности обороны» вовсе не новы. Можно напомнить, что даже такое орудие агрессии, как пресловутый «антикоминтерновский пакт», в свое время также изображался как оборонительный договор…
Заключением нового договора правительство Японии намерено еще дальше идти по пути предоставления территории своей страны иностранным вооруженным силам. Об агрессивной направленности нового военного договора свидетельствуют также заявления министра иностранных дел г-на Фудзияма от 16 ноября 1959 г. и премьер-министра г-на Киси (дед нынешнего премьер-министра Японии Синдзо Абэ — А. К.) от 8 февраля с. г. о том, что сфера действия этого договора распространяется на территорию Китая, Советского Приморья и Курильских островов…
Заключение Японией нового военного договора с США находится в противоречии с Совместной советско-японской декларацией от 19 октября 1956 года. Как известно, в соответствии с Декларацией стороны обязались служить развитию «взаимопонимания и сотрудничества между обоими государствами в интересах мира и безопасности на Дальнем Востоке»…
Японское правительство до настоящего времени преднамеренно затягивает заключение мирного договора между СССР и Японией, выдвигая необоснованные претензии по территориальному вопросу, который давно уже решен соответствующими международными соглашениями…
Содержащееся в памятной записке японского правительства заявление, что Япония будет неотступно добиваться возвращения не только островов Хабомаи и Сикотан (Шикотан — А. К.), но также и других территорий, Советское правительство не может рассматривать иначе, как проявление опасных тенденций к реваншизму».
И, наконец, свое окончательное отношение к навязываемому японским правительством «территориальному вопросу» правительство СССР сформулировало в Памятной записке правительству Японии от 22 апреля 1960 года. В ней со всей определенностью и обоснованностью было заявлено:
«…Подписание Японией указанного договора (с США — А. К.) противоречит духу и букве Совместной декларации от 19 октября 1956 года…
Вновь выдвигая необоснованные претензии в отношении принадлежащих Советскому Союзу территорий, японское правительство в памятной записке произвольно утверждает, что по совместной декларации стороны якобы договорились считать, что территориальный вопрос оставляется для дальнейшего обсуждения. Советское правительство отклоняет такое утверждение, поскольку подобной договоренности в действительности не было и не могло быть. Территориальный вопрос между СССР и Японией решен и закреплен соответствующими международными соглашениями, которые должны соблюдаться».
В свете вышеизложенного возникает вопрос, насколько глубоко изучили эти документы в МИД РФ и администрации президента перед тем, как выносить Совместную декларацию 1956 года, в частности, ее 9-ю статью о волюнтаристски навязанном нашей стране обещании «передать Японии Шикотан и Хабомаи» в центр переговоров лидеров двух стран о мирном договоре. И задались ли в этих государственных органах вопросом о том, что за 62 года после подписания декларации ситуация изменилась в корне как в нашей стране, так и в мире? Я уж не говорю о том, что речь идет не об использовании действующей статьи, а о реанимации в прямом смысле слова отжившей и «умершей» статьи, официально дезавуированной в Памятной записке правительства СССР, заявившего, что никакого «территориального вопроса» в советско-японских, а ныне российско-японских отношениях не существует. И то, что Горбачев, Ельцин и Путин в силу желания потрафить Японии в ожидании «благодарности» так не считали, ничего изменить в уже состоявшейся истории не может.
И еще. Хотелось бы прокомментировать слова министра Лаврова о том, что «политическая воля наших лидеров — полностью нормализовать отношения между Россией и Японией, побуждает нас активизировать этот диалог». Хотелось бы спросить: «Диалог о чем?» Если о народном достоянии — Курильских островах — то тут «политической воли президента» отнюдь недостаточно. Здесь первостепенна воля нашего народа, подавляющее большинство (85−90%) которого предупреждает верховную власть о категорическом несогласии разбазаривать в угоду сиюминутным, тем более меркантильным интересам российские земли, за которые наши отцы и деды проливали кровь и отдавали жизни.
Хотелось бы верить, что сын получившего ранения участника Великой Отечественной войны президент РФ В. Путин все же устоит перед соблазном обрести за русские Курилы какие-то, в действительности призрачные, дивиденды от «друга Синдзо». И прислушается к воле народа, в том числе и своих избирателей. А министр Лавров вспомнит слова своего оставшегося в благодарной памяти народа предшественника министра иностранных дел СССР А. А. Громыко: «Наша страна большая, но лишней земли нет!»

Впрочем, исторически Япония показывала высокий уровень адаптации к санкциям США в том случае, когда они наносили ущерб японским интересам. Например, Япония долгое время выступала крупным покупателем иранской нефти. Последовательное ужесточение санкций против Ирана заставляло Токио искать обходные пути. Японские переговорщики профессионально добивались уступок и исключений от американцев. Так произошло и с последними санкциями США против Ирана, введённых 5 ноября 2018 г. Токио добился исключений для себя, хотя и обязался сократить покупки иранской нефти. Иными словами, тот факт, что санкции подрывают идею об увязке «территориального вопроса» с экономическим сотрудничеством, не закрывает возможности такого сотрудничества в принципе.
Первые ограничительные шаги против России были предприняты в ответ на референдум о воссоединении Крыма с Россией. 18 марта МИД Японии заявил о приостановке консультаций по визовому режиму, заморозке переговоров по инвестиционному сотрудничеству, сотрудничеству в космосе и военным инцидентам. 29 апреля были введены первые персональные визовые ограничения для 23 человек. Эти меры носили в основном сигнальную функцию. Они посылали сигнал партнёрам по «семёрке» о солидарности Токио с позицией «Группы семи» по Украине, а также давали соответствующий сигнал Москве. Тем не менее уже на этом этапе действия Японии были более осторожными в сравнении с шагами США и ЕС.
Инцидент с рейсом MH-117 спровоцировал новую волну санкций против России. Япония присоединилась к позиции США и ЕС, однако санкции Токио всё-таки были менее жёсткими. В соответствии с Законом о зарубежных обменах и международной торговле 1949 г. (Foreign Exchange and Foreign Trade Act) на территории Японии замораживались активы 40 физических лиц и 2 организаций (при том вряд ли кто-либо из них имел такие активы). 9 декабря 2014 г. этот список был дополнен ещё 26 физическими лицами и 14 организациями.
Во второй половине 2014 года США и ЕС ввели против России секторальные санкции. Под ограничения попали оборонный, финансовый и энергетический сектор. Своя версия секторальных санкций была использована и с японской стороны 24 сентября 2014 г. Она была значительно менее жёсткой. Японцы вводили ограничения против поставок оборонной продукции и товаров двойного назначения (которые и так отсутствовали), а также против пяти российских банков — «Сбербанка», ВТБ, ВЭБ, «Газпромбанка» и «Россельхозбанка». В случае банков речь шла об операциях с их бумагами, срок погашения которых превышал 90 дней. Токио не стал вводить санкции против российского энергетического сектора. Как и Европейский союз, Япония избегала эскалации санкций против России с выходом за пределы «украинского пакета».
Ключевой вопрос на будущее — желание японских компаний инвестировать в Россию с учётом экстерриториальных санкций США, особенно после выхода закона PL 115-44 (CAATSA), а также с учётом перспективы серьёзного ужесточения санкций Вашингтона. Опыт показывает, что Минфин США штрафует компании любой национальной юрисдикции, нарушивших американские экстерриториальные санкции. Так, например, в 2018 году наряду с американскими компаниями были завершены разбирательства с юридическими лицами из Швеции, Франции и КНР. Союзнические отношения не избавляют компании из соответствующих стран от угрозы санкций Минфина США. Возникает ситуация, когда политическое руководство стран выступает против санкций и даже готово защищать свои компании. Но бизнес предпочитает не рисковать и соблюдать американские законы. Случаи урегулирования компаниями споров с американским регулятором показывают, что они предпочитают в максимальной степени выполнять и даже перевыполнять требования американцев.
Рост давления Вашингтона на Россию с помощью санкций порождает для японского бизнеса более высокие риски. С учётом доминирования американского доллара японские транзакции с Россией неизбежно будут на радарах американских властей со всеми возможными последствиями в виде штрафов, ограничений на транзакции и отлучения от рынка США.
Впрочем, японские компании уже совершали транзакции с россиянами, несмотря на санкции. В 2016 году «Японский банк международного сотрудничества» (JBIC) выделил заём «Сбербанку» в размере 39 млн долларов на реализацию проекта на Дальнем Востоке. Он же инвестировал 400 млн долларов в «Ямал СПГ», которым владеет «Новатек» (находящийся под санкциями США). Другой проект подразумевал инвестиции в размере 170 млн долларов в «Транснефть», которая также находится под санкциями США и ЕС.
Вопрос состоит в том, насколько массовыми будут такие инвестиции со стороны других японских компаний (особенно частных)? Опыт сотрудничества с КНР и Индией показывает, что их частный бизнес проявляет лояльность американским требованиям даже с учётом дружеских политических отношений Москвы с Пекином и Дели. Станет ли Токио исключением из этой закономерности? Время покажет.

ДАЛЬНИЙ ВОСТОК
Но пока русские генералы и адмиралы вынашивали планы захвата Константинополя, возникла угроза русскому Дальнему Востоку и Камчатке. Их могли захватить Англия или Япония либо обе державы вместе. Недаром Лондон и Токио в 1902 году заключили военный союз против России.
12 ноября 1897 года министр иностранных дел граф Максим Воробьев передал нескольким министрам записку с предложением – занять Порт-Артур. Вот запись в императорском дневнике от 18 ноября того же года: «Гулял с 11 до 11.30, так как доклада Ванновского не было. Принял Троцкого и графа Муравьева, после завтрака – Дена. Катал Аликс и Thora в охотничьих санях. Дядя Владимир пил с нами чай. В 7.15 отправились в город на оперу «Опричник». Разумеется, тут идет речь не о Льве Давидовиче, а о генерале от инфантерии и генерал-адъютанте царя Виталии Троцком. Ну а главное состоит в том, как за 20 минут между прогулкой и завтраком было принято решение оккупировать Порт-Артур и Ляодунский полуостров.
4 декабря 1897 года русская эскадра вошла в Порт-Артур, затем был высажен небольшой десант, и 16 марта 1898 года великий князь Кирилл Владимирович поднял на мачте у Золотой горы Андреевский флаг. Так Порт-Артур был занят без единого выстрела. Однако, чтобы удержать Порт-Артур, потребовалось строительство Китайской Восточной железной дороги (КВЖД), строительство городов Дальний, Харбин и ряда других. Пришлось создать речное пароходство на Сунгари (свыше 20 пароходов и 60 барж). Маньчжурию начало осваивать русское население, а ее территорию и в шутку, и всерьез стали называть Желтороссией. К 1903 году только в Харбине проживало свыше 30 тыс. русских, причем без учета военных и пограничников. Если бы Николаю II удалось навсегда присоединить к России Маньчжурию и Порт-Артур, то он мог бы занять в русской истории место рядом с Петром I и Екатериной II.
Понятно, что на реализацию проекта «Желтороссия» требовались огромные средства. Эти средства в империи были, но они бездарно и бездумно тратились на неперспективные проекты. Так, на строительство порта и крепости в Либаве денег ушло гораздо больше, чем на строительство крепости Порт-Артур, которая к началу войны была построена лишь на 20%. Артиллерия Либавской крепости превосходила артиллерию Порт-Артура в полтора раза. Форты в Либаве строились для защиты от 280-мм орудий, а в Порт-Артуре – от 152-мм. Однако в 1908 году вдруг выяснилось, что Либавский порт неудобен для базирования кораблей, а крепость неудобно оборонять от супостата. Тем более что Либава находилась на расстоянии 120 км от германской границы. В итоге Либавская крепость была брошена, и только на вывоз артиллерии ушло около миллиона рублей. Подробнее о либавской авантюре рассказано в статье «Либавская крепость – топ-секрет Николая II» («НВО» от 10.03.17).
Казалось бы, весь «особый запас» следовало немедленно перевезти в Порт-Артур и Владивосток. Причем это легко было сделать, поскольку он складировался в Одессе и Севастополе. Пароходы Добровольного флота могли доставить запас в Порт-Артур и Владивосток за месяц-два.
Увы, этого ничего сделано не было, а взамен Россия ввязалась в авантюру на Крите.

КРИТ
Остров Крит с конца XVII века принадлежал Турции. Причем турки отбили его не у греков, а у венецианцев, которые силой насаждали там католичество. А вот турки, наоборот, выгнали латинских попов и восстановили православие с подчинением местных иерархов Константинопольскому патриархату. То же самое было сделано не только на Крите, но и на другие островах – Кипре, Родосе и т.д. Таким образом, турки восстановили статус-кво, существовавший до вторжения крестоносцев в Восточное Средиземноморье. Поэтому значительная часть греков – как на островах, так и на материке – поддерживали турок в борьбе с венецианцами и крестоносцами. Западноевропейская пропаганда, равно как и царские, советские и нынешние либеральные историки, демонизирует Османскую империю. Между тем как Турция в XV–XVIII веках была наиболее веротерпимым государством в Европе, включая Россию.
Со второй половины XVIII века европейские государства, и Россия в том числе, всячески способствовали обострению национальной розни в Османской империи. Это привело к национально-освободительной войне в Греции. Любопытно, что наиболее активными повстанцами стали жители тех островов Эгейского моря, где отродясь не было ни турецкого населения, ни чиновников. Этими островами управляли православные греческие иерархи, они же собирали сравнительно небольшие налоги и отсылали их в Константинополь.
В 1820-х годах греческие повстанцы зачистили материковую Грецию, где были убиты или депортированы не только все турки, но и этнические греки, принявшие ислам. Что же касается Крита, то и сейчас зарубежные и отечественные историки лгут, что там было только 10% турок. В объективных европейских источниках сейчас признается, что к 1821 году мусульмане составляли около половины населения Крита, а по турецких данным, их было около 70%. В данном случае речь идет как о турках, так и об этнических греках, принявших ислам. Через 100 лет ни тех, ни других не было на Крите ни одного. На острове с конца 1860-х годов начались беспорядки, в основном инспирированными Афинами. Греческие повстанцы разорили несколько турецких городов, ну а турецкие войска и население стали резать греков.
И тут в конфликт вмешались европейские державы. Их целью являлось «отжать» у Турции Крит и заиметь новые базы в Восточном Средиземноморье. Вспомним, как Англия без единого выстрела в 1878 году захватила у Турции остров Кипр. России же передача Крита Греции дать ничего не могла.
29 мая 1896 года на рейде Канеи (ныне г. Ханья) уже стояла эскадра из шести судов России, Франции, Англии и Германии. Эскадра и консульства приняли под свое покровительство иностранцев и христиан Канеи. Для решения проблем на Крите четыре державы создали даже управляющий орган – Совет адмиралов, в который вошли морские начальники кораблей, находившихся на рейде Канеи. В марте 1897 года по требованию Совета адмиралов на Крит начали прибывать международные войска, и остров был разбит на зоны «иностранного наблюдения», а попросту оккупации. Германия не прислала войск, заявив, что не считает себя заинтересованной в критских делах, и германские корабли в скором времени были отозваны от Крита.
Русская эскадра, базировавшаяся на Крите, в конце XIX века состояла из новейших кораблей Балтийского и Черноморского флотов – броненосцев «Император Николай I», «Император Александр II», «Наварин», «Сисой Великий», крейсера 1 ранга «Герцог Эдинбургский», канонерских лодок «Грозящий», «Запорожец», «Черноморец», «Донец», минного крейсера «Посадник», миноносцев № 119 и № 120 и др. В русской зоне оккупации были высажены два пехотных полка и несколько разных частей, включая команду конных жандармов. Действия русских оккупационных сил обеспечивали десятки пароходов Добровольного флота, которые заходили в Ретимнон – порт в русской зоне оккупации – не реже одного раза в неделю.
Греческие военные суда регулярно высаживали на Крит вооруженные отряды «добровольцев» с горными и полевыми пушками. Местные греки и «добровольцы» нападали и грабили города. Поэтому интервентам приходилось несколько раз открывать по ним огонь. Причем в боях с повстанцами участвовали как русские пехотные части, так и корабли. Особенно отличились комендоры броненосцев «Александр II» и «Николай I». После многочисленных пертурбаций союзникам в конце концов удалось «отжать» у Османской империи Крит. Турецкое население и греки-мусульмане были вынуждены бежать с острова.

МОГЛИ БЫ...
Предположим на секунду, что Россия поступила бы столь же мудро, как и Германия, и отказалась бы от интервенции. Что бы изменилось на Крите? Остров все равно бы отдали Греции, а мусульманское население депортировали. На интервенцию Россия потратила огромные средства, которые наши историки не удосужились посчитать. Николай II наступил на те же грабли, что и его прадед. В 1849 году Николай I начал интервенцию в Венгрию с целью удержать на престоле императора Франца-Иосифа I. Туда было отправлено 105 тыс. русских солдат. В ходе боев погибло около тысячи из них, а от болезней умерло от 11 до 14 тыс. Русские и австрийцы убили свыше 24 тыс. венгров. Финансовые потери России в 1849 году превысили стоимость пароходо-фрегата «Владимир», закупленного в Англии. Он был единственным боеспособным пароходом Черноморского флота. Представим на секунду, что вместо интервенции Николай I закупил бы 100 «Владимиров» для Черноморского флота.
Император Франц-Иосиф I вместо благодарности стал злейшим после Англии врагом России до самой своей смерти в 1916 году. Надо ли говорить, что в случае раздела Австро-Венгерской империи на два или более государств Англия никогда бы не решилась начать Крымскую войну. А в противном случае Россия ее легко бы выиграла.
Интервенция на Крите привела к тому же эффекту. Турки еще больше возненавидели Россию, ну а греки не простили пролития крови повстанцев. В Афинах русское влияние существенно упало, зато усилились проанглийские и прогерманские партии.
Интервенция дорого обошлась и российскому флоту. Броненосец «Сисой Великий» в ноябре 1896 года направили на Крит недоделанным. Недоделки устраняли в портах Портленд и Алжир. 15 марта 1897 года «Сисой» провел учебную стрельбу. В ходе нее взорвались 305-мм орудие и носовая броневая башня. Погиб 21 человек, 14 ранено. Корабль пошел в Тулон и встал на девятимесячный ремонт.
7 апреля 1906 года мореходная канонерская лодка «Храбрый» у берегов Крита столкнулась с итальянским минным крейсером «Ириде».
В итоге вместо того чтобы идти во Владивосток после нападения японцев, русские суда двинулись на Балтику на многомесячный ремонт. 
Броненосец «Николай I» сумели восстановить, а остальные – нет. Россия не смогла направить достаточно мощную эскадру, способную прервать японские коммуникации, что неизбежно привело бы Японию к капитуляции.

Дабы не быть голословным, приведем выдержки из опубликованной после сингапурского раунда переговоров лидеров двух стран статьи в «Санкэй», озаглавленной «Возвращение двух островов плюс альфа». Статья начинается словами:
«Стороны договорились подписать мирный договор в течение трех лет. Кроме того, в январе будущего года глава Японии посетит Россию, где обсудит детали с президентом Путиным. Фактически, главы обеих стран решили заключить мирный договор, определив сроки, что означает: для проблемы северных территорий, которую не могли урегулировать более 70 лет, настал поворотный момент. После переговоров премьер Абэ заявил журналистам: «У нас с Путиным общее непреодолимое желание положить конец послевоенной проблеме, которая существует более 70 лет, не перекладывая ее на следующие поколения». Ощущается мощный энтузиазм премьера Абэ».
Заметим, что никакой реакции российских властей тогда не последовало. Даже на то, что «в январе будут обсуждаться детали». Не это ли «олимпийское спокойствие» Москвы поощрило Абэ на вышеприведенные беспрецедентные высказывания, с большим запозданием опровергнутые МИД РФ? Опровергнутые лишь тогда, когда общество «забурлило» и посыпались законные требования разъяснить народу, что совершается за его спиной.
А ведь в ноябрьской статье «Санкэй», по сути, открыто раскрывался японский план овладения «в рассрочку» всеми южными Курилами. И утверждалось, что якобы «российский лидер выразил понимание». Читаем: «Мы договорились ускорить переговоры по мирному договору на основе советско-японской декларации 1956 года», — подчеркнул премьер Абэ после переговоров. В этой декларации указано, что после подписания мирного договора Японии будут переданы острова Хабомаи и Шикотан. Между тем, по словам одного из чиновников, в ходе встречи премьер Абэ в очередной раз пояснил курс правительства Японии, который заключается в том, чтобы сначала решить проблему принадлежности четырех островов, а затем заключить мир, и российский лидер «выразил понимание в связи с этим». Уж на слова-то о «понимании», что очень близко к согласию, Москве надо было как-то реагировать. Но, увы, российское внешнеполитическое ведомство и Кремль и после подобных утверждений продолжали хранить молчание.
Для достижения задуманного японский премьер и его окружение готовы даже «наступить на горло собственной песне». Они, если верить «Санкэй», дабы не раздражать российских переговорщиков, готовы «изменить юридическую риторику, которая заключалась в том, что Россия незаконно захватила северные территории». Не является ли это ответом на требование Москвы к Токио признать итоги Второй мировой и отказаться от неприемлемого для нас несуразного термина «северные территории»?
Но продолжим рассмотрение изложенного в «Санкэй» японского плана изъятия южных Курил из-под суверенитета России. Читаем далее:
«Поскольку Хабомаи и Шикотан станут японскими, японцы смогут там жить и вести экономическую, а также культурную деятельность. Кунашир и Итуруп будут находиться под российским суверенитетом, и можно будет разработать систему для того, чтобы признать здесь особый статус Японии, необходимый для экономической деятельности. Можно заключить специальное соглашение».



Раскроем для российского читателя смысл сказанного. Речь идет о том, что Москва должна будет предоставить японским гражданам для работы на Кунашире и Итурупе «особую», отличную от российской «законодательную систему». То есть, дабы не признавать японскими властями и японскими гражданами принадлежность этих островов России, Токио требует введения для них вопреки Конституции РФ и законодательной системе нашей страны «экстерриториальности». А именно непризнания российских законов на «временно оккупированных японских территориях». Напомним, что с 2009 года на всех российских южнокурильских островах обе палаты японского парламента объявили «суверенитет Японии». А правительство и парламент России, лишь пожурив японских законодателей за вызывающее и оскорбительное поведение, никаких серьезных мер воздействия не приняли и так и живут с дальневосточной соседкой при «японском суверенитете» на Курилах, да еще и ведут переговоры о принадлежности законно принадлежащих России территорий. В связи с этим легко можно представить, как бы отреагировали Конгресс и Сенат США на объявление российскими законодателями суверенитета России на Аляске и в Калифорнии.
Ну, а японцы без стеснения упрямо «гнут свою линию», уповая на будущую «японизацию» Курил: «Японцы будут ездить на Итуруп и Кунашир, и не исключается возможность того, что в будущем за счет японизации этих островов они станут японскими, о чём будет подписано соглашение с Россией».
Кстати, в Японии не скрывают, что рассматривают важным инструментом такой «японизации» совместную хозяйственную деятельность на южных Курилах. По итогам прошедших в Москве российско-японских переговоров в верхах президент Путин сообщил, что Москва и Токио намерены активизировать совместную хозяйственную деятельность на Южных Курилах в пяти утвержденных ранее сферах — речь идет об аквакультуре, тепличном хозяйстве, ветроэнергетике, туризме, переработке мусора. Со своей стороны японский премьер с оптимизмом прокомментировал перспективы совместной хозяйственной деятельности на Курильских островах и отметил, что «обсудили с президентом Путиным вопрос мирного договора, ничего не утаивая друг от друга, и уделили этому большое количество времени».
Шла ли речь и об «японизации» Курил, о которой поведала «Санкэй», не сообщалось.

Так, она пишет: «Событием, усиливающим растущую волну активизма [по поиску информации касательно Нанкинской Резни], стала Бойня на площади Тяньаньмэнь в 1989 г., побудившая многие Китайские организации по всему миру образовать сети для протеста действиям Китайской Народной Республики. Про-демократическое движение расширилось до огромных масштабов, захватывая сети Интернета; и вне этой сети появлялись народные движения, желающие пролить свет на правду о Нанкине»[5]. Интересно, что здесь Айрис Чан фактически отождествляет активность по распространению информации о военных преступлениях Японии с протестами против действий правительства КНР, возводя их к некоему «демократическому движению», хотя мы наблюдаем здесь два практически противоположных явления, восходящих, правда, к одному событию – Бойне на площади Тяньаньмэнь. Первое явление – это всплеск протестного движения против правящей верхушки Китая; второе – народные движения, желающие «пролить свет» на события в Нанкине и другие военные преступления японской армии.
Но писательница недвусмысленно даёт понять, что базис первого движения составляют «китайские организации по всему миру», т.е. – китайские организации (общины), находящиеся вне КНР, а базис «народных движений», как их называет Чан, «захватили Интернет» (и вполне вероятно, не последнюю роль сыграли в этом сами китайские власти, которые, как известно, используют Интернет как одно из основных средств контроля над общественным мнением). Непонятно, каким образом Чан связывает два этих движения, однако невольно она подтверждает, что антияпонские настроения, основанные на вопросах военных преступлений, начинают распространяться сразу после событий на площади Тяньаньмэнь, параллельно с ростом антиправительственных настроений. Элементарная схема перенесения внимания с врага внутреннего на врага внешнего оказалась очень действенной.



Подрастающее поколение, выросшее в свете лицемерия коммунистической партии.
Стремительный рост антияпонских книг, телесериалов, фильмов, наблюдаемый в КНР 1990-2000-х гг., привёл к интересным результатам – согласно социологическим опросам, антияпонские настроения среди китайцев молодого поколения сейчас сильнее, чем среди китайцев, ставших свидетелями японской оккупации во время Японо-китайской войны. В своей пропаганде правительство КНР делает упор на военные темы, а в качестве главного оружия её распространения видит кинематограф – каждый год в КНР выходит около 200 антияпонских военных фильмов[6]; при этом военные фильмы, которые изображают японцев недостаточно жестокими, запрещаются компартией Китая – так произошло, например, с фильмом «Дьявол у порога», который был запрещён правительством из-за того, что в одной из сцен японский солдат дружелюбен по отношению к китайскому жителю деревни[7]. Само собой, образовательная сфера тоже не осталась в стороне от пропаганды, и в китайских учебниках истории японцы изображаются исключительно в негативном свете[8].



По заказу компартии в КНР снимают множество низкопробных телесериалов про отважных китайских кунгфу-коммунистов, разбрасывающих «японских чертей» голыми руками; при этом качественные военные фильмы, снимаемые независимыми режиссёрами, жёстко цензурируются КПК или вовсе запрещаются (напр. «Дьявол у порога»).
В Китайской Республике антияпонские настроения не получили сильного распространения, что во многом было связано с уже упомянутым экономическим сотрудничеством с Японией после провозглашения Гоминьданом временной столицы в Тайбэе. Однако антияпонские настроения в КНР и Корее (см. след. гл.) всё же оказали влияние на тайваньцев. В 2005 г. в Восточной Азии имели место масштабные демонстрации, поводом для которых послужил целый ряд причин, включая принятие японским правительством учебников истории, информация в которых, как заявляли демонстранты, обеляют действия японских войск в годы Второй мировой войны. Одной из причин протестов явилось также предложение о получении Японией постоянного места в Совете Безопасности ООН[9]. Антияпонские демонстрации прошли в Северной и Южной Кореях, Филиппинах, Гонконге, КНР и Китайской Республике.
Что касается Гонконга, то там вопрос о военных преступлениях Японии был поднят именно этой волной протестов, спровоцированных Пекином (именно в КНР прошли первые антияпонские демонстрации протестной волны 2005 г.). Не исключено, что КПК увидела в антияпонской пропаганде и средство отвлечения внимания гонконгцев от проблемы всё усиливающегося контроля коммунистической верхушки материкового Китая над политикой гонконгского правительства. Беспокойство гонконгцев по поводу ослабевающего суверенитета порождает множество антикитайских выступлений в регионе. Так что культивация японофобии в Гонконге является исключительно выгодной для КПК, чтобы «переключить» внимание населения с одного (реального) врага на другого, пускай даже угрозы и не представляющего – в самом деле, мы вполне можем рассматривать Японию как потенциального помощника Гонконга в обретении независимости от пекинского деспотизма.



Объявление «Японцам и собакам вход воспрещён». Дискриминация по национальному признаку.
Протесты 2005 г. – не единственные масштабные антияпонские протесты в Китае, а военные преступления – не единственная тема, используемая в антияпонской пропаганде. Другая важная тема – это территориальный спор касательно островов Сенкаку, принадлежащих Японии. КНР и Китайская Республика оспаривают эту принадлежность и заявляют о своём праве на эти острова, что значительно подогревает антияпонские настроения в китайском регионе и является причиной большого количества протестов как на Тайване, так и в материковом Китае. Одними из наиболее значимых являются протесты 2012 г., прошедшие в главных китайских городах после того, как группа гонконгских активистов, состоящая из 14 человек, пытавшихся незаконно проникнуть на острова, была задержана японскими властями и депортирована спустя два дня. Но так как правительство КНР признаёт эти территории «исконно китайскими», а Гонконгский регион оно считает неотделимой частью Китая, задержание активистов в Пекине сочли неправомерным. Волна протестов немедленно захватила Пекин и другие крупные города КНР. Протестующие выходили с баннерами, призывающими Японию отказаться от притязаниями на спорные острова, но несмотря на основную тему протестов, были упомянуты и военные преступления[10].



По ссылке на полную статью

...Иными словами, была найдена формулировка, призванная показать успешное продвижение к намеченной цели и одновременно не сказать ничего конкретного. Таким образом, встреча указала на то, что стороны готовы продолжать диалог, но в реальности не могут пока найти решение и откладывают его принятие на потом.
Как представляется, главной проблемой является не различие в подходах к методам подготовки и подписания мирного договора, а более глубинный вопрос, носящий экзистенциальный характер. Многие японцы полагают, что, утратив Южные Курилы в результате, как они считают, незаконных действий Советского Союза, Япония стала безвинно пострадавшей страной. Ощущение собственной виктимности на протяжении многих послевоенных десятилетий обеспечивало им психологический комфорт, компенсировавший комплекс вины за «неподобающее поведение» милитаристского руководства в период войны.
Однако внешний контекст способствует изменению общественного сознания. В условиях постепенного сокращения экономического и военно-политического присутствия Соединенных Штатов в Восточной Азии и появления сомнений в надежности американских гарантий безопасности в Японии все чаще задумываются о необходимости уметь защищать себя самостоятельно. Администрация С. Абэ с момента прихода к власти в декабре 2012 г. проводит курс на активное военное строительство, изменение конституции и дальнейший отказ от пацифистских самоограничений, усиление патриотического воспитания молодежи с упором на более «уважительное» отношение к собственному прошлому. Подавляющее большинство японцев, рожденных после войны, уже не считают себя ответственными за грехи своих дедов.
На этом фоне решение проблемы границы с Россией на условиях передачи ей хотя бы небольшой части утраченных в ходе войны территорий становится для страны одним из способов избавления от клейма «враждебного государства», с которым Япония была вынуждена согласиться при вступлении в ООН в 1956 г. Провозглашенный японским руководством лозунг «подвести черту под послевоенной дипломатией», который С. Абэ в очередной раз озвучил в своей новогодней речи 1 января 2019 г., по сути, означает не что иное, как позиционирование Японии в качестве «нормальной» страны, не отягощенной ответственностью за грехи прошлого и способной добиваться устранения допущенной в ее отношении «исторической несправедливости».
Совершенно по-другому ситуация выглядит из Москвы. Россияне в большинстве своем вообще не видят необходимости в мирном договоре с Японией. Действительно, согласно Декларации 1956 г., состояние войны было прекращено, стороны отказались от каких-либо взаимных претензий, а отсутствие мирного договора не мешало РФ развивать нормальные отношения с Японией во всех областях, в том числе политической, на протяжении многих десятилетий. По сути, Декларация и сыграла роль российско-японского мирного договора. «Проблема мирного договора» на этом фоне закономерно воспринимается многими россиянами как эвфемизм вопроса о принадлежности Южных Курил, втянувшись в обсуждение которого под давлением японской стороны, российское руководство показало свою слабость, фактически согласившись поставить под сомнение незыблемость итогов минувшей войны в диалоге с проигравшей Японией. С точки зрения многих россиян, для российской национальной идентичности, базирующейся на статусе победителя России во Второй мировой войне, любые территориальные уступки Японии, даже в русле исполнения международно-правовых обязательств, являются ничем иным как «капитуляцией», подрывающей легитимность полученного в результате победы статуса великой державы.
Как представляется, основная проблема, препятствующая установлению взаимопонимания, заключается в том, что вопрос о линии прохождения границы обсуждается в контексте мирного договора, призванного закрепить итоги войны. Подобный договор неизбежно будет носить неравноправный характер — одна из сторон будет выступать в качестве победителя, другая — побежденного. По этой причине трудно надеяться на то, что стороны придут к окончательному компромиссу. В этом смысле вызывает большие сомнения сама идея о том, что заключение мирного договора между двумя странами поставит точку во Второй мировой войне и решит вопрос о линии прохождения границы.
Можно понять логику России, согласившейся на диалог с Японией по вопросу мирного договора — ведущиеся уже много лет переговоры, бесспорно, улучшают политический климат двусторонних отношений, что в свою очередь дает больше возможностей для двустороннего взаимодействия в самых разных областях. Действительно, позиция Японии в последние годы заметно более «пророссийская» по сравнению с позициями остальных стран «Группы семи». Она же стала рекордсменом и по количеству встреч на высшем уровне — Путин и Абэ встретились в Москве уже в 25-й раз. Некоторые эксперты, например, доцент университета Темпл Джеймс Браун, считают, что Япония действует на международной арене с оглядкой на позицию России во многом из опасений сорвать ведущиеся за закрытыми дверьми переговоры, а понимание этого факта в свою очередь подталкивает российскую сторону к их продолжению.
Так, можно констатировать, что отсутствие видимых результатов в диалоге по мирному договору в конечном счете отрицательно скажется на двусторонних отношениях. Если С. Абэ не успеет подписать договор до своей отставки, любой следующий премьер-министр, с большой долей вероятности, будет настроен к России гораздо более критически, если не враждебно. В Японии неизбежно возникнет волна разочарования в «неуступчивой» Москве; и будет наблюдаться рост и без того значительных антироссийских настроений в обществе.
Какой же выход из создавшейся патовой ситуации существует сегодня? Совершенно очевидно, что Япония и Россия заинтересованы в развитии добрососедских отношений, причем в достаточной степени, чтобы не позволить «противоречиям» по территориальному вопросу пустить под откос весь накопленный между ними позитив. России хорошие отношения со Страной восходящего солнца нужны и как инструмент балансирования в отношениях с усиливающимся Китаем, и как способ коммуникации с «коллективным Западом». Не разочаровалась Россия в Японии и как в эффективном экономическом партнере, инвестиции и технологии которого способствовали бы развитию депрессивных районов Сибири и Дальнего Востока. Стабильные добрососедские отношения с Россией нужны и Японии, особенно с учетом нестабильной и непредсказуемой ситуации в области военной безопасности в Восточной Азии.
Очевидно, что мирный договор без одновременных гарантий решения пограничного спора Токио подписывать не собирается, а для России подобный вариант труднореализуем прежде всего в силу внутриполитических причин. Поэтому более конструктивным для решения сложной и деликатной пограничной проблемы представляется опыт «китайской модели». В 2001 г. после подписания с Китаем договора о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве Россия урегулировала с КНР в 2004 г. пограничную проблему. Зафиксированные в документе принципы взаимного доверия в отношениях позволили успешно решить эту сложную задачу даже ценой территориальных уступок со стороны России. Точно так же действовала и Япония — вскоре после восстановления в 1972 г. межгосударственных отношений с КНР при одновременном отказе от взаимных претензий по итогам Второй мировой войны Токио и Пекин подписали в августе 1978 г. договор о мире и дружбе, заложивший фундамент двусторонних отношений в самых разных сферах. Этот договор, несмотря на все существующие между странами политические трения, оказывает стабилизирующее воздействие на двусторонние отношения и сегодня. Стоит особо подчеркнуть, что между Китаем и Японией по итогам Второй мировой войны нет никакого специального мирного договора, хотя именно Китай в наибольшей степени пострадал от агрессивной политики японского милитаризма.
Россия и Япония могли бы подписать не мирный договор, ставящий точку во Второй мировой войне, а базовый договор о дружбе и добрососедстве. Это позволит «отвязать» островной спор от базового договора, придав этому спору характер технической проблемы делимитации границы. Именно о такой постановке вопроса договорились Россия и Япония более 20-ти лет назад, согласившись создать комиссию по пограничному размежеванию. Наличие базового договора о двусторонних отношениях позволит провести делимитацию в более спокойной обстановке, без лишнего политического ажиотажа и в условиях взаимного доверия. Вероятно, должно пройти какое-то время, чтобы стороны пришли к переосмыслению создавшейся ситуации и поиску новых путей решения проблемы.

По ссылке на полную статью