Перспективы развития России

Помимо образовательной программы на форуме пройдут отборы на международный молодёжный творческий конкурс "Новая волна". Кроме того, лучший сценарий участника смены молодых писателей сможет быть экранизирован на телеканале "Россия 1", а молодые архитекторы и урбанисты займутся разработкой проектов студенческих кампусов для восьми вузов из разных регионов России. Почётными гостями площадки станут советник президента России по культуре Владимир Толстой, советский и российский кинорежиссёр, актёр и сценарист Никита Михалков, главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов, известный саксофонист и джазмен Игорь Бутман, автор и ведущий телепередачи "Умники и умницы" Юрий Вяземский и другие представители гуманитарной сферы. Партнерами форума выступили Московский архитектурный институт, Всероссийский государственный институт кинематографии (ВГИК), Высшее театральное училище имени Щепкина, Общероссийский народный фронт, международное информагентство МИА "Россия сегодня", телеканал "Культура", "Литературная газета" и другие. Организаторами форума, который пройдет по поручению президента России, помимо Росмолодежи выступили "Роспатриотцентр" и Общественная палата России. Курирует мероприятие управление Кремля по общественным проектам. Впервые форум историко-патриотической направленности "Таврида" прошел в Крыму с 10 по 20 августа 2014 года. В нем приняли участие около 1,7 тысячи человек в возрасте до 35 лет из России и 60 государств.

У нас в 90-х эта концепция не только была модной темой, но и, насколько можно судить, оказалась наступившей реальностью.
Советский Союз олицетворял индустриальное общество, которое плавно, по теории "трех волн" Тоффлера, перешло в постиндустриальную эру просто потому, что промышленность якобы достигла своего пика, а, значит, можно было уже начать заниматься более важными вещами – имиджем, потреблением, рекламой, туризмом.
По теории американских философов, в плеяде которых и появился Тоффлер, в постиндустриальном обществе основой экономики является развитие информационных технологий и сфера услуг, искусство, и главенствующим в обществе становится "креативный класс".
Из-за заманчивости такого рая на Земле многим показалось совершенно естественным перейти от нудной и тяжелой жизни, какой представляли ее идеологи "Третьей волны", – к легкой, разнообразной, беззаботной – в экономике потребления.






По теории Тоффлера, наши родители и деды трудились в поте лица, вставали по звонку  в пять утра, всю жизнь работали на заводах – не потому, что создавали и укрепляли необходимые и сейчас отрасли и оборону страны, а просто потому, что им не повезло родиться во время "Второй волны".
Нам же сказочно повезло жить в постиндустриальном обществе, где нет необходимости в тяжелом труде и в фундаментальном знании, где можно заниматься только творчеством, активными продажами и туризмом - жизнь - это "вечеринка", семья приобретает новые формы: коммуны, "гомосексуальные браки", чайлдфри.







Вера в рай "постиндустриального общества" привела Запад к частичной деиндустриализации (вспомним Детройт), но тяжелый труд никуда не пропал, промышленность просто перевели в азиатские страны, разрешив Западу стать цивилизацией менеджеров по продажам.
А наша страна, разгромив промышленность, до сих пор живет за счет "нефтяной иглы" и требует продолжения банкета.





Как и предсказывал Тоффлер в 70-х – сегодня меняются и фундаментальные основы воспроизводства человека, идеологи постиндустриализма объясняли "упрощение семьи": в допромышленное время семья состояла из огромного количества людей - "бабки, дядья, деды, тетки, двоюродные братья и сестры", но такие семьи не подходят для индустриального общества, что привело к "нуклеарной семье", состоящей только из родителей и детей… Однако супериндустриализация требует еще большей мобильности, поэтому можно ожидать, что в будущем многие останутся бездетными, и семья приобретет самую простую форму: мужчина и женщина.
Стоит учитывать, что писал об этом Тоффлер еще в 70-80 гг., когда традиционные семьи казались чем-то незыблемым, но сегодня такие вещи, как "гомосексуальный брак" и семьи-коммуны, о которых писал Тоффлер, в "цивилизованных странах" становятся реальностью у нас на глазах.
Следующий этап – профессиональные родители, то есть концепция дала старт ювенальной юстиции, посмотрим, что писал Тоффлер о новых формах семьи:
"Почему бы не возникнуть системе, в которой функции ухода за детьми будут передаваться "профессиональным родителям"?










Воспитание детей, кроме всего прочего, требует воистину универсального мастерства. Мы не позволим первому встречному делать операции на мозге или, скажем, торговать акциями и ценными бумагами. Любой государственный служащий, даже низшего ранга, обязан пройти проверку профессиональной пригодности. Но при этом мы разрешаем практически любому человеку, почти вне зависимости от его умственных и моральных качеств, воспитывать юные человеческие существа — только потому, что это родитель.
Уже сегодня миллионы матерей и отцов, будь у них возможность, с радостью отказались бы от родительских обязанностей. При хороших доходах и наличии специально подготовленных и дипломированных профессиональных родителей многие биологические родители уже сегодня отдали бы им своих детей. Отдали бы не просто с радостью, но смотрели бы на это, как на акт любви, а не измены. Совершенно другой тип отношений — групповая семья. По мере того, как гомосексуализм становится социально более приемлемым, мы начинаем даже обнаруживать семьи, основанные на гомосексуальных "браках" между партнерами, взявшими на воспитание детей. В дальнейшем станет ясно, какого пола эти дети — того же или противоположного" (Элвин Тоффлер, "Шок будущего. Часть III. Новизна".)










Эти централизованно разработанные образы, впрыснутые в массовое сознание через СМИ, сериалы, фильмы, индустрию развлечений в целом, способствуют стандартизации нужной для индустриальной системы поведения. Транслируются идеи "постиндустриального общества", выведенные Тоффлером: конец постоянства, разрыв с прошлым (этому способствуют и наше образование, и фальсификация истории, стирание границ между добром и злом), недолговечность отношений, принцип одноразовости с вещами переходит и на отношения с людьми, экономика неустойчивости - таким рисовал будущее футуролог и, можно сказать, он дожил до того момента, когда его идеи воплотились в жизнь.




Естественно, это теория не только социально-философская, она держится исключительно на экономике, как считает один из ее создателей, корни революционного богатства (!), которое якобы позволило нам сегодня жить в "утопии" постиндустриального мира, уходят в 1956 г, когда впервые число "белых воротничков" и обслуживающего персонала превзошло число "синих воротничков" в США. Это радикальное изменение в составе рабочей силы, возможно, означало момент перехода от индустриальной экономики, основанной на ручном труде, к экономике, "основанной на знаниях или на умственном труде". Так с экономической точки зрения объясняется переход к "Третьей волне".
Но главное, что стоит за успехом американской мечты, особенная религия:
"Некоторые религии осуждают человеческие желания, пропагандируют аскетизм, отказ от борьбы с нищетой, призывают искать счастье не в удовлетворении желаний, а в их отвержении. Желай меньше… Живи без желаний. С незапамятных времен Индия, например, так и живет, погрязая в невероятной нищете и несчастьях. Когда на Западе возник протестантизм, он выдвинул иной принцип. Вместо подавления материальных потребностей протестантизм призывал к упорному труду, бережливости, целомудрию и обещал, что, если человек будет следовать этим правилам, Господь поможет ему в исполнении его желаний. Запад глубоко усвоил эти ценности и стал богатым. Он также изобрел "вечный двигатель" желаний — рекламу, целью которой является порождение все больших и больших желаний". ("Революционное богатство", Тоффлер Элвин и Хайди.)

Содержание последней работы Тоффлера "Революционное богатство. Как оно будет создано и как оно изменит нашу жизнь" (2006) относится к возросшей в XXI веке мощи военных технологий, оружия, тактико-стратегического планирования и капитализма. Стоит напомнить, что и для России Тоффлер сыграл свою роль - он консультировал Михаила Горбачева в 1986-1991 гг. В 2007 г. Элвин Тоффлер посещал Россию и участвовал в VII Глобальном стратегическом форуме "Будущее — в поисках координатора?". 
И сейчас, чем больше планов или "пророчеств" сбывается, тем больше появляется критиков у теории "постиндустриального общества" – они говорят про крах теории, потому что видят, к чему на самом деле ведет деиндустриализация в мире. Доктор экономических наук, профессор кафедры международных финансов МГИМО Валентин Катасонов в интервью Накануне.RU объясняет, каким образом эта теория способствовала созданию экономик неоколониального типа и "паразитированию" одних государств на других.




Вопрос: Умер один из создателей концепции "постиндустриального общества", американский философ Элвин Тоффлер. Кем и зачем вообще была выдумана эта концепция?

Валентин Катасонов: До него эта теория была сформулирована Даниэлем Беллом, я помню, учился в институте почти полвека назад, и уже тогда в учебниках была критика постиндустриального общества Даниэля Белла. Ребята вроде него и Тоффлера – это обслуга "вашингтонского обкома партии", это, так будем говорить, эксперты, которые обеспечивают идеологическую работу Вашингтона, проводят операции по информационно-психологическому давлению на другие страны. И эта теория обслуживает интересы США.
В данном случае речь идет о том, что США, пытаясь поставить под свой контроль другие страны, навязывают им представление о том, что, во-первых, не надо иметь полный набор отраслей, а достаточно использовать преимущество международного разделения труда. Грубо говоря, нужно превратить многоотраслевую экономику в монокультурную экономику, а это экономика колониального типа. А во-вторых, зачем вообще многим странам реальный сектор экономики? Нужно создавать "экономику знаний". Сейчас по линии Высшей школы экономики россиянам "компостируют" мозги насчет того, что нашей стране нужна "экономика знаний". Извините, человек, прежде всего, хочет кушать, одеваться, а в России еще и обогреваться. А "экономика знаний" – это мыльные пузыри.
Естественно, местным работникам идеологического фронта, обслуживающим интересы "Вашингтонского обкома", надо опереться на какие-то более раскрученные авторитеты. А такими раскрученными авторитетами являются Даниэль Белл и Тоффлер. В них были вложены гигантские средства, чтобы их раскрутить, распиарить – ради того, чтобы у всех на подкорке, на подсознании сидело, что надо стремиться к постиндустриальному обществу. А сегодня "постиндустриальное общество" очень помогает зомбировать страны "золотого миллиарда". Потому что страны "золотого миллиарда" паразитируют на китайской экономике, паразитируют на экономиках других стран периферийного капитализма. Эти страны поставляют им что-то реальное, материальное, а эти ребята создают постиндустриальную экономику - а это в основном все финансовые пузыри.
Вопрос: Сфера услуг – из этой же серии?
Валентин Катасонов: Действительно, добрая половина сферы услуг – это финансовые услуги. Вот, собственно говоря, куда все направлено.
Вопрос: Евросоюз создавал свое экономическое объединения как раз на этой концепции – узкая специализация регионов привела к деиндустриализации юга, он должен был быть только зоной отдыха, туризма и развлечений – кормиться сферой услуг. Но привело это к кризису Греции…
Валентин Катасонов: Евросоюз – это проект США, и это ни для кого не секрет. Естественно, проект имел мощное идеологическое обеспечение, поэтому, конечно, надо было зомбировать европейцев, надо было зомбировать и греков – потому что у греков была достаточно сложная структура экономики, а им доказывали, что они будут пользоваться преимуществами разделения труда в рамках Европейского союза, в рамках мирового разделения труда. Например, у них было развито судостроение – теперь никакого судостроения нет.
Это было примерно так. Им говорили: ребята, зачем вам одежда? Раздевайтесь. Они разделись и вдруг осознали, что просто были под каким-то гипнозом. А теперь, извините, холодно. Хочется одеться, а одеться не во что. Это все манипуляции в чистом виде.
Вопрос: "Потребительская экономика огромна… - пишет Тоффлер, - потребление встряхнет рынки, изменит ролевую структуру общества и изменит наши представления о богатстве". Чем на самом деле является сегодня такой феномен, как "массовое потребление", как оборачивается "недолговечность отношений", "принцип одноразовости" вещей? Все это создает экономику неустойчивости?
Валентин Катасонов: Экономика на час – это такой банкет, который кончается тяжелым похмельем, причем для некоторых и летальным исходом. Потому что, собственно, экономика Запада на протяжении примерно 40 лет перестала развиваться, ну а сегодня - фактически и вся мировая экономика. В результате Холодной войны Запад фактически завершил глобализацию. А дело в том, что в 1970-е гг., о чем я много раз писал, произошел переход от Бреттон-Вудской золото-долларовой системы к бумажно-долларовой системе – это так называемая "ямайская система".
Ребята, которые контролируют печатный станок ФРС, нуждаются в том, чтобы был спрос на "зеленую бумагу", и поэтому им надо надувать любые пузыри и монетизировать их. Это могут быть пузыри фондовых рынков, это могут быть пузыри так называемой "интеллектуальной собственности", это могут быть пузыри, связанные со строительством объектов недвижимости, которые не реализуют, это ипотечные кредиты банков, которые уже в Дании и Бельгии выдают под отрицательный процент.
Делается все возможное и невозможное для надувания этих пузырей. Но дело в том, что нормальная экономика, как нормальное пиво, должно иметь пену – должна иметь сферу услуг. Специалисты в области пива говорят, что пена должна быть процентов десять в кружке. А если пена 90% - это уже не пиво. Вот постиндустриальное общество – это кружка с 90% пены.
Вопрос: Есть теория, что люди будущего могут страдать не от отсутствия выбора, а от парализующего обилия выбора – оппоненты Тоффлера считают, что лишенный выбора человек будет жить в тоталитарном государстве, которым "правит гестапо в бархатных перчатках". Приведет ли следование этой концепции к тотальному государству и всем его прелестям?
Валентин Катасонов: Естественно, все это взаимосвязано. Я могу объяснить логику. Дело в том, что перепроизводство денег, как и перепроизводство обычных товаров, ведет к падению цены. Сегодня деньги приобрели отрицательный процент. Понятно, что деньги под отрицательный процент ни юридические, ни физические лица размещать в банках не будут. Поэтому заканчивается эра наличных денег, начинается эра безналичных денег, практически создается гигантский мировой электронно-банковский концлагерь. А там все очень жестко. Если ты не согласен с системой, если ты в своем поведении и даже в мыслях уклоняешься от системы, то тебя просто блокируют, и ты становишься изгоем, фактически это такая своеобразная форма умерщвления несогласного члена общества. Это намного более гуманно, чем газовая камера в Освенциме.

Вопрос: Ну, тоже не радужная перспектива…
Валентин Катасонов: Ну, вот я вам объясняю "популярно". Тоффлер и его оппоненты тоже догадывались, к чему это может привести. А ведет это к "мировому концлагерю", ведет к геноциду. Возможно, к созданию мирового правительства и дальше - по Апокалипсису. Да, говорят, это фантазия. Но когда внимательно читают Апокалипсис, то видят, что все реально соответствует написанному.
Вопрос: Особое место в книгах Тоффлера уделено религии, как оправдании богатства. Вот Индия не ставит в приоритет богатство, и население живет в грязи и бедности, а протестантизм в свое время в Америке диктовал – много работать, быть бережливыми, тогда бог даст вам финансовое процветание, и много сект, направлений, корпоративные религии вышли из протестантизма…
Валентин Катасонов: Макс Вебер писал в своей известной, тоже раскрученной книге, "Дух капитализма и протестантская этика", о том, что возникновение капитализма связано с появлением протестантизма. А его оппонент, который в то же самое время жил в Германии, и они даже в одном университете с ним работали, Зомбарт - он написал книгу "Евреи и хозяйственная жизнь", и он доказывал, что именно евреи являются носителями духа капитализма. Но я особого противоречия в их позициях не вижу, потому что протестантизм, как сказал один мудрый богослов, – это незаконнорожденное дитя католицизма и иудаизма. Это становится очень актуально, когда мы видим, как сегодня борется Ватикан с Израилем, и с этой иудействующей верхушкой.
Вопрос: Вы тоже в своей книге "Кабала или ограбление по-еврейски" затрагиваете аспект религиозных запретов и напутствий в финансовой успешности некоторых народов. Какая у России судьба в этом смысле? Вот православие – должно было бы учить жизни в смирении наш народ, а затем был советский период вообще безрелигиозный. Чем сегодня отношения к деньгам определяются?
Валентин Катасонов: Я тут намедни беседовал с активистами и идеологами КПРФ. Они со мной согласились, что безрелигиозных обществ не бывает, и неверующих хоть во что-то тоже не бывает, просто у них своя вера. Свои кумиры – Ленин, Маркс. Что я хочу этим сказать –  капитализм – это, по сути дела, закамуфлированное антихристианство. И в этом смысле многие склонны полагать, что сегодня Россия остается последним оплотом христианства. Мы только что были свидетелями так называемого всеправославного собора на Крите, его святые отцы назвали "волчий", разбойничий собор, и, слава богу, что мы не поехали на него. Это как раз то самое разделение мира в последние времена. Но Россия в этом смысле имеет особую миссию. И если говорить о религиозном осмыслении, то, как говорил апостол Павел, Россия - сдерживающий фактор, и если падет, то и произойдет то, что описано в Апокалипсисе. Но опять-таки, я не сторонник драматизирования, есть некоторые признаки, которые показывают, что на наше время борьбы еще хватит.
Вопрос: Важная черта постиндустриального общества — усиление роли и значения человеческого фактора. То есть постиндустриальное общество - это "общество профессионалов", где основным классом является "класс интеллектуалов", а власть принадлежит интеллектуальной элите. У нас она носит название "креативный класс", и действительно власть принадлежит ей, но войны, кризисы, дефолты не являются показателями успешности этой модели? Что не так с нашим "креативным классом"? Или с самой теорией что-то не так?
Валентин Катасонов: Конечно, так называемый "креативный класс" – это очередная придумка идеологов "вашингтонского обкома партии", потому что "креативный класс" отстаивает интересы хозяев денег, и тут есть несколько профессиональных групп "креативного класса": одни транслируют определенные идеи, другие заняты разработкой информационных технологий, компьютерных программ, агротехнологий типа ГМО, но им не нужна космическая технология. Необходим только тот спектр технологий, когда креатив выполнит свои дела – будет уже никому не нужен. Средний класс в Америке чувствует, что его дни сочтены. Креативность нашего среднего класса заключается в том, чтобы заниматься какими-то операциями купли-продажи, и у него мало на самом деле этих креативных идей, которые что-то создают в реальном секторе экономики. У них своеобразные направления технического процесса.
Вопрос: И, все-таки, "постиндустриальное общество" – это миф или реальность, но далекого будущего?
Валентин Катасонов: Постиндустриальное общество – это мифология, навязанная нам Западом. Надо сказать, что в советское время эта мифология подвергалась конструктивной и очень обвинительной критике. Когда начались реформы, мы начали переписывать учебники и восхвалять эту теорию. Стали развивать теории постиндустриального общества.
И теперь мы видим по нашей экономике и по нашему обществу, к чему это привело.