Главной слабостью и угрозой остаётся отсутствие легитимной объединительной социальной доктрины власти. В период становления постсоветской государственности это было намеренной стратегией в целях обеспечения общественного компромисса в условиях конкуренции ценностных систем, навязанной обществу в результате разгрома прежней советской идеологи. Так по умолчанию достигалась консолидация вокруг нескольких максимально абстрактных тезисов, вроде «свобода лучше, чем несвобода».
Но после возвращения Крыма и многолетней дискуссии вокруг темы суверенитета власть окрепла, и отсутствие объединительной доктрины из силы превратилось в слабость. Конкуренция ценностных систем в отсутствие победителя стало маркёром слабости и источником дезориентации. Россия оказалась лишённой главного средства экспансии – внятного и привлекательного проекта, способного пробуждать мессианскую энергию в обществе и элитах и привлекать к нам союзников.
В отсутствии смыслов консолидации её достижение вынужденно использует административный ресурс, что усиливает деградацию элиты и её коррумпирование. Тактические победы на каждых отдельных выборах складываются в стратегическое поражение, когда в решающий для России момент голосования по реформе Конституции население не знает, зачем это нужно и для его мобилизации используются бюрократические процедуры.
Отсутствие своего проекта порождает вторичность элитарной и массовой культуры – главного средства экспансии с помощью мягкой силы. Приученная к селекции с помощью административного ресурса элита понимает массовую культуру не как средство мобилизации и экспансии (как это было в раннем СССР), а как средство демобилизации, отвлечения общества от социальных проблем.
В отсутствии широкой палитры смыслов борьба свелась к узкому плацдарму – теме Великой Отечественной войны, где имеющий медийные превосходство противник смог перехватить инициативу и навязать России оборонительную стратегию. Оборона воспринимается как слабость, к которой не хотят присоединяться бывшие республики СССР.
Проблема консенсуса на базе ВОВ плоха еще и тем, что она обращена в прошлое. Коммунизм – был идеологией будущего, обращен к молодым и образованным, предлагал проекцию в будущее, вперед. Консенсус на базе ВОВ может только еще на 2-3 года скрепить общество, но не решает проблему того Проекта, который готов двигать страну и общество в будущее.
Рыхлость электората в России является следствием рыхлости элиты, где по сути сложилась ситуация двоевластия: конфликт уравновешивающих друг друга имперцев и компрадоров создал позиционный тупик. Для движения к экспансии требуется выход из равновесия и переход к управляемому динамическому неравновесию. Это более рискованная стратегия, но инерция покоя содержит ещё больше издержек и рисков.
Без устранения перечисленных слабостей остаётся неустранимой угроза зависимости от внешних факторов и предельно активного пиара. Но накалённая пропаганда быстро теряет эффективность, приводя общество к апатии и разочарованию, порождая цинизм. Кризис пропаганды перерастает в кризис власти.
Ослабленная власть даже факторы силы применяет с дальнейшим ослаблением. Ресурсная уступающая дипломатия привела к зависимости от покупателя даже в условиях монополии России, причём, как в ближнем, так и в дальнем зарубежье.
Созданные институты мягкой силы, будучи погружены в деградационную среду, сами деградировали. Ностальгия народов СССР по утраченному Союзу так и не стала ресурсом усиления позиции России.
Полный текст на
сайте Института Русской стратегии-
РУССТРАТ