Напряженность на Корейском полуострове

Ввод ограничений и удаление из «белого списка»
Несмотря на события колониального прошлого [1] и наличие территориальных споров [2] , столь характерных для азиатской международной политики, Южная Корея входит в тройку крупнейших торговых партнёров Японии. Последняя экспортирует товары в РК на сумму до 54 млрд долларов. Среди ключевых товаров — полупроводники и материалы для их производства.
Зависимость корейских компаний от импорта фторированных полиимидов и фоторезистов превышает 90%, а от импорта фторводорода стремится к 44% (хотя эта цифра в последнем случае постепенно снижалась с 72% в 2010 г.)
Однако 1 июля 2019 г. правительство Японии объявило об ограничении на экспорт в Южную Корею критически важной продукции для микроэлектроники, а уже 4 июля изменения в процедуре вступили в силу.
Для многих такой политический шаг стал неожиданностью с учётом давно налаженного механизма поставок. Ограничения коснулись главным образом трех ключевых материалов микроэлектронной промышленности — фторированных полиимидов, фторида водорода и фоторезистов (эти материалы используются при производстве полупроводников и дисплейных панелей). Данная мера не означает полной отмены поставок этих материалов в РК, но отныне утверждение каждой сделки может занимать до 90 дней. Кроме того, было анонсировано удаление Южной Кореи из «белого списка» торговых партнёров, представляющий собой список стран, которые считаются безопасными с точки зрения экспорта стратегических товаров и которым даются преференции при ведении торговых отношений.
Попробуем разобраться, почему японское правительство пошло на такие меры.

Давление тайваньских и южнокорейских конкурентов
В 1986 г. было подписано соглашение между Токио и Вашингтоном, которое не позволяло демпинговать Японии цены на мировом рынке полупроводников. Мера изначально была направлена на повышение конкурентоспособности США. Однако даже в этих условиях Японии не только удалось отвоевать значительную долю мирового рынка в этой сфере у американцев в конце XX в., но и удерживать высокие позиции вплоть до 2010-х гг. Вместе с тем уже в 2012 г. эксперты отметили заметное снижение продаж полупроводников четырех крупнейших японских чипмейкеров — Toshiba, Renesas, Sony и Fujitsu — под давлением тайваньских и южнокорейских конкурентов.
Компания Samsung Electronics вовремя сумела сориентироваться в тонкостях стремительно развивающихся технологий, в то время как Япония начала отставать в НИОКР из-за проблем в формальном образовании, а доходы страны от продаж на мировом рынке микроэлектроники снижались на фоне падения цен и высокого курса японской иены. Среди других причин этого явления японские эксперты называют стремление к созданию высокоточной продукции без учёта высоких затрат, а также недостаток инновационных идей.
Сегодня Республика Корея занимает первое место в мире среди стран —производителей микросхем памяти. Так, корейские компании — Samsung Electronics и SK Hynix — занимают две трети мирового рынка. Кроме того, от их поставок зависят как американская Apple, так и китайская Huawei. Интегральные схемы занимают 17% в экспорте Южной Кореи (весь сектор микроэлектроники — практически четверть), в то время как для Японии этот показатель находится на отметке ниже 4%.
Анализ мирового рынка микроэлектроники показывает, что на современном этапе особую ценность имеют полупроводники динамической оперативной памяти (DRAMS), которые имеют огромное значение для таких передовых технологий, как искусственный интеллект, интернет вещей и робототехника. И в этой сфере позиции Южной Кореи выглядят весьма впечатляюще — Samsung и SK Hynix занимают 72,8% рынка DRAMS и 46,8% мирового рынка флэш-памяти.

Причины введения ограничительных мер
По сообщению East Asia Forum, стратегия противодействия Сеулу была совместно разработана японскими Министерством экономики, торговли и промышленности, МИД и Министерством сельского хозяйства, лесных угодий и рыбного промысла. Впоследствии меры поддержал кабинет министров, таким образом приняв принципиальное решение о переводе вопроса в политическую плоскость.
Представляется, что причины решения властей Японии о введении рестрикционных мер кроются во всё более отчётливом технологическом отставании страны на глобальном рынке микроэлектроники, что негативно сказывается не только на экономических показателях, но и на национальной безопасности страны.
По словам эксперта Джун Парка, японское правительство решилось на введение рестрикционных мер по причине опасения за национальную безопасность страны, так как, поставляя Южной Корее редкие материалы, у Токио нет никакой уверенности, что они будут использоваться надлежащим образом.
В The Japan Times также отмечают, что Токио оправдывает введение более строгих экспортных требований из-за подрыва доверия к Южной Корее. В частности, по сообщению некоторых СМИ, в период с 2015 года по март 2019 г. контрабандным путем были вывезены из РК за границу 156 материалов, в том числе фтористый водород. Также проходили сообщения о том, что экспорт фтористого водорода осуществлялся в страны, находящиеся под международными санкциями (в Иран, Сирию, и даже Северную Корею). Ещё одной причиной явились опасения Токио в нарушении РК прав интеллектуальной собственности.
Южнокорейская сторона отрицает все обвинения. Аргументация звучит логично: Иран и Сирия — дружественные страны Северной Кореи, следовательно, Сеулу нет резона помогать таким режимам. Президент Мун Чжэ Ин призвал разрешить разногласия дипломатическим путём, однако переговоры, прошедшие 12 июля 2019 г. в Токио, ни к чему не привели. В этой связи Мун Чжэ Ин поручил соответствующим ведомствам проработать ответные меры. Приблизительно в то же время появились сообщения о возможном обращении Республики Корея с жалобой во Всемирную торговую организацию. В итоге 24 июля 2019 г. в Женеве начались разбирательства по этому вопросу.
Уже в конце июля 2019 г. стало известно, что Токио думает над возможностью введения дальнейших рестрикций, рассматривая действия Сеула по перепродаже стратегических материалов как нарушение режимов нераспространения оружия массового уничтожения (как и конвенционального оружия). В таком случае ограничения распространились бы и на другие виды товаров и материалов. 2 августа кабинет министров Японии одобрил решение об исключении Южной Кореи из списка «белых стран» (в котором республика была единственным азиатским государством), лишив её тем самым торговых преференций в отношении указанных материалов. Полный список таковых превышает 1100 пунктов.
Несмотря на эти события, в августе произошло несколько поставок искомых материалов из Японии в Республику Корея. Однако это не привело к потеплению отношений между двумя странами. Ответом со стороны Сеула стало внесение Японии в ограничительный торговый список и прекращение обмена разведывательной информацией с Токио.
«У вэй» по-американски
Китай занимает лидирующие позиции по запасам редкоземельных металлов. Более того, около 90% редкоземельных магнитов в мире производятся именно в КНР. Китайское сырьё служит для японских компаний источником производства фторированных полиимидов, фторида водорода и фоторезистов, которые затем поставляются в Республику Корея, Тайвань и другие страны для изготовления чипов, дисплеев и т.д. Затем же круг замыкается — указанные изделия поступают обратно в Китай для производства готовой продукции (например, в виде смартфонов и планшетов), обеспечивая своего рода замкнутый цикл. Таким образом, в современных условиях производство конкурентоспособной высокотехнологичной продукции невозможно в рамках одной экономики, и китайские компании зависят от поставок комплектующих из других азиатских стран.
Проследив всю технологическую цепочку, можно предположить, что японо-южнокорейский конфликт находится в тесной взаимосвязи с торговой войной КНР и США. Корейской Samsung Electronics мешают ограничения на поставки микросхем памяти Huawei, которая находится под американскими санкциями. Прерывание цепочки поставок полупроводников из РК в свою очередь замедлит развитие сферы искусственного интеллекта в КНР. Кому это выгодно? Вопрос риторический.
Казалось бы, США должны быть заинтересованы в тёплых отношениях между своими союзниками по региону, которые составляют определённый экономический противовес Китаю и являются идеологическими антагонистами КНДР. Однако Белый дом, намеренно или же того не подозревая, обнаружил у себя приверженность даосскому принципу недеяния «у вэй» (упр. кит. 无为), который состоит в сознательном отказе от деятельности и принятии позиции созерцателя. Американская сторона с самого начала противостояния в июле 2019 г. объявила о невмешательстве в конфликт. Несмотря на отдельные голоса экспертов, призывающих США выступить в качестве посредника между двумя азиатскими государствами, Вашингтон не изменил своей позиции на этот счёт.
Здесь же стоит отметить, что японская Toshiba анонсировала строительство объекта по производству устройств флэш-памяти типа NAND (от англ. NOT-AND, т. е. бинарный логический элемент) в префектуре Иватэ совместно с американским производителем чипов Western Digital. Можно сделать осторожное предположение, что США и Япония двигаются к «технологическому союзу» для того, чтобы выиграть гонку за господство в полупроводниковой промышленности у Китая.

Общественное мнение
Говоря о влиянии конфликта на общественное мнение обеих стран, можно сослаться на исследование, проведённое японским изданием «Асахи Симбун» уже в середине сентября 2019 г. В целом, чуть менее трети (29%) признались в отрицательном отношении к Республике Корея. Негативное отношение японцев было гораздо заметнее у представителей старшей возрастной группы, что можно связать с консервативностью взглядов и феноменом «аберрации близости» (проще говоря — старшие поколения хорошо помнят события XX в.)
Что касается Республики Корея, то там параллельно с «процессом сверху» была инициирована и антияпонская кампания «снизу». Во второй половине лета 2019 г. в корейских социальных сетях распространялись лозунги『 가지않습니다 사지않습니다 』 (кор. «Не ездите, не покупайте»), призывающие отказаться от поездок в Японию и покупок японских товаров. Судя по всему, такие призывы возымели некоторый успех. Так, по сообщению Yonhap News, расходы жителей Южной Кореи, которые отправились в путешествие в Японию в августе, сократились на 60% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года.
В преддверии летних Олимпийских игр, которые состоятся в 2020 г. в Токио торговый конфликт стал поводом для манипулирования южнокорейским общественным мнением. Кроме того, нельзя исключать, что японо-корейские противоречия являются картой, которая разыгрывается популистами непосредственно накануне внутренних выборов в однопалатный парламент Республики Корея, намеченных на 15 апреля 2020 г.

Прогноз: на Востоке облачно
Стоимость убытков от японо-южнокорейской торговой войны может превысить 80 млрд долларов США. Уже зафиксировано падение продаж южнокорейской продукции в сфере полупроводников, которыми занимаются Samsung Electronics и SK Hynix. Более того, конфликт грозит нарушением всей технологической цепочки производства в сфере микроэлектроники в глобальном масштабе. Эксперт Р. Фарли при описании этого конфликта (как и американо-китайской торговой войны) использовал термин «виапонизация взаимозависимости». Один из аналитиков агентства The Economist Intelligence Unit описал ситуацию как «взаимно гарантированное уничтожение».
По сообщению Yonhap News, последствия торгового конфликта больше негативно сказались на японской экономике, а не на южнокорейской. Так, в июле–августе экспорт товаров из Южной Кореи в Японию сократился на 3,5%, в то время как из Японии в Южную Корею — на 8,1%.
Показатели южнокорейской экономики также ухудшились на фоне рассматриваемых событий. И здесь выходов из сложившейся ситуации у Сеула всего два:

• Перейти на отечественные аналоги, чем уже воспользовались в сентябре этого года такие компании, как LG Display и Samsung Electronics. Кроме того, страна вложила в бюджет 2020 г. 2,1 трлн вон на преодоление зависимости от экспорта редких материалов из Японии.
  


• Поиск альтернативных источников поставок фторводорода и других редких материалов для микроэлектроники. В СМИ прошла информация о том, что Россия может стать потенциальным поставщиком высокочистого фтористого водорода. Глава Корейской ассоциации международной торговли отметил, что Москва обратилась к Сеулу с предложением о поставках фторводорода. Однако для корейских компаний переход на российский импорт этого и других материалов для микроэлектроники — непростая задача. Физические и химические свойства продукции должны быть протестированы в течение достаточно длительного времени (от полугода и более).
  

По всей видимости, в краткосрочной перспективе status quo на рынке микроэлектроники сохранится, и обе стороны будут искать способы минимизировать потери. Подтверждение тому мы видим уже сегодня. В сентябре и октябре японское правительство одобрило поставки фтористого водорода для Samsung Electronics и SK Hynix.
Вместе с тем если в среднесрочной и долгосрочной перспективе Токио и Сеул не найдут общий язык, то может произойти демонтаж существующей глобальной цепочки в микроэлектронной промышленности, что негативно отразится на темпах роста мировой экономики. Однако, чтобы не заканчивать исследование на пессимистичной ноте, отметим, что в сложившихся условиях для многих высокотехнологичных компаний мира, в том числе и для российских, сегодня выпадает шанс стать новыми звеньями в цепочке добавленной стоимости и занять свою нишу в сфере микроэлектроники.

1. В 1910 г. вся территория Корейского полуострова была аннексирована японской империей и стала фактической колонией. В стране насаждались японский язык и культура. До 200 тысяч этнических корейцев служили в японской армии во время Второй мировой войны (включая будущего южнокорейского президента и «отца экономического чуда» Пак Чон Хи). Уже в современности военные преступления японских подданных являются предметом переговоров Южной Кореи и Японии. Глава МИД последней Кисида Фумио в 2015 г. пообещал жертвам насилия компенсацию в миллиард иен, а премьер-министр Синдзо Абэ принёс публичные извинения за действия японской стороны в войну.
2. Речь идёт о группе небольших островов Лианкур, которые корейцы называют Токто (или «Одинокие острова»), а японцы — Такэсима (в переводе «Бамбуковые острова»). Ещё в начале XX в. Япония провозгласила суверенитет над этими островами, однако после поражения во Второй мировой войне была вынуждена отказаться от колониальных приобретений. Впрочем, в Сан-Францисском мирном договоре 1951 г. отсутствует упоминание этой территории, что даёт Японии формальный повод оспаривать принадлежность островов, на которых Южная Корея поддерживает военную и гражданскую инфраструктуру.

В Корее рассчитали, как будут расти со временем выбросы парниковых газов, если не принимать никаких мер, никак с этим не бороться. На графике этот прогноз показан голубой линией. Ли Мёнбак объявил о намерении к 2020 году добиться уменьшения выбросов парниковых газов на 30% по сравнению с тем, что было бы, если никаких мер не принимать (см. оранжевую стрелочку). Плановые показатели выбросов, которых Корея пообещала добиваться, показаны тёмно-синей линией. Например, в 2017 году Корея рассчитывала за счёт разнообразных усилий снизить выбросы парниковых газов примерно до 614 миллионов тонн, тогда как в случае ничегонеделания расчёты давали что-то около 730 млн тонн.
В реальности, как мы уже отмечали, в 2017 году получилось 709 миллионов тонн.
Предлагаем вам сравнить эти цифры и самостоятельно оценить, насколько большая работа была проделана Кореей за 10 лет по реализации прекрасных и широко разрекламированных «зелёных» планов.
Как Корея на самом деле смотрится в смысле реализации разного рода «зелёной» политики на фоне других стран мира, вы можете увидеть из следующего графика (Рис. 2). На нём показано, на сколько увеличились или сократились выбросы парниковых газов в странах-членах ОЭСР в период между 2000 и 2014 годами.


Рис. 2. Изменение выбросов парниковых газов в странах ОЭСР в 2000–2014 гг. Источник: ОЭСР.

Как видим, и ОЭСР в целом (синий столбик в центре), и все ключевые участники этой организации, в том числе США, сокращали выбросы парниковых газов, а вот Корея (вместе с Турцией) усиленно их наращивала — и продолжает наращивать.
Поэтому когда вы в очередной раз услышите красивые слова о том, как много Корея делает для борьбы с глобальным потеплением и какое у нее всё «зелёное» — например, экономика, вы должны чётко понимать, что вам нагло врут. Да, именно так. Ничего реального Корея в этом направлении вообще не делает — и даже не планирует, а планирует она делать всё наоборот, а именно — неуклонно увеличивать выбросы парниковых газов и таким образом повышать свой вклад в глобальное потепление.
Разговоры в пользу бедных, однако же, продолжатся. Например, от лимёнбаковского плана Корея, позорно провалившись с его выполнением, уже официально отказалась. Вместо этого при Пак Кынхе, на конференции по климату в Париже в 2015 году Корея взяла на себя новые обязательства: к 2030 году сократить выбросы ниже «линии ничегонеделанья» сразу на 37 процентов! Вау!
Давайте теперь посмотрим еще один график (Рис. 3) с планируемыми в Корее выбросами парниковых газов по годам (здесь в миллионах тонн). Жёлтым показано текущее положение дел и что будет в 2030 году, если ничего не предпринимать (нарисованы худший и лучший варианты развития событий).


Рис. 3. График (не)соответствия планов Кореи целям ООН удеражать рост температуры на планете на 2 градуса Цельсия. Источник: climate-transparency.org

Синеватым цветом отмечено предполагаемое изменение выбросов парниковых газов по результатам новой программы борьбы с ними — то самое сокращение на 37 %. Если верить этому графику, то выбросы уже сейчас должны были пойти вниз. Но, как мы говорили, они, наоборот, идут вверх. Странно, да? Но почему мы не удивлены? Может быть, потому, что ничего, конечно, вниз не пойдёт, если продолжать строить одну за одной электростанции на угле?
Самое интересное в этом графике, однако, его зелёная часть. Она показывает, насколько, вообще-то, Корее полагалось бы сократить выбросы парниковых газов, чтобы идти в ногу с остальным человечеством и хотя бы попытаться выполнить поставленную международными климатическими соглашениями задачу: не допустить повышения глобальной температуры к 2100 году более чем на 2 градуса Цельсия по сравнению с доиндустриальной эпохой. Как видите, для этого Корее полагалось бы сократить выбросы парниковых газов к 2030 году как минимум до уровня около 230 миллионов тонн углекислотного эквивалента. Иначе говоря, новые обязательства Кореи насчёт 37 процентов — это вовсе не «вау!», это гораздо хуже того, чего от неё все ждут. Поэтому Корею сейчас критикуют за оба провала — и за то, что она хитро поставила себе слишком лёгкую цель, и за то, что даже её выполнить заведомо не в состоянии.
Корейское правительство может, конечно, пускать пыль в глаза и изображать из себя борца за глобальную экологию, когда обращается к рядовой и не очень информированной публике. Но в реальности среди тех, кто непосредственно занимается проблемой глобального потепления, репутация Кореи сейчас, мягко говоря, так себе.
Рано или поздно с этим надо будет что-то делать. Ведь уголь — это не только углекислый газ и глобальное потепление. При сжигании каменного угля в воздух выбрасывается практически вся таблица Менделеева, включая ртуть, свинец, мышьяк и прочие такие радости. Наконец, тепловые станции в огромных количествах производят мелкодисперсную пыль, от которой все опять здесь начнут страдать зимой и весной. Так что к давлению со стороны международных экологических структур, которые призывают Корею отказаться от использования угля, присоединится ещё и давление общественности.


Одна из самых крупных в Корее и в мире тепловых электростанций. Находится на острове Йонхындо (영흥도) в Жёлтом море, в 40 км от Сеула. Мощность существующих энергоблоков — 5 МВт. Планируется построить еще два энергоблока, и тогда станция станет мощнее знаменитой Саяно-Шушенской ГЭС. Но та работает на водичке, а эта — на угле. Фото: inchon.ekfem.or.kr

Но сможет ли стремление идти в ногу с остальным миром и желание дышать свежим воздухом победить человеческую жадность? Ведь уголь — самый дешевый источник энергии. Дешевле только атомная энергетика, но её все панически боятся. А надо бы, кстати, перестать бояться, потому что, похоже, кроме строительства АЭС вместо угольных станций выхода у Кореи просто нет. Вред от АЭС — гипотетический, а вот тепловые станции своими выбросами травят нас — и убивают — каждый божий день. Не говоря уже о том, что они способствуют глобальному потеплению.
Другому варианту — переходу тепловых станций на сжиженный газ, во-первых, будет мешать жадность, потому что СПГ гораздо дороже угля, а во-вторых, это не решит проблему выброса парниковых газов, поскольку природный газ, как и уголь, при горении выделяет всё ту же углекислоту.
Кстати, есть еще красивая идея покупать электричество в России! Но она выглядит красиво, пока в памяти не всплывёт луноликий образ северокорейского вождя. Пока он там в Пхеньяне сидит, такие специалисты, как Андрей Ланьков, например, считают проекты объединения электрических сетей Кореи и России полной утопией.

— Какие аспекты российско-корейского сотрудничества вам представляются наиболее перспективными, в каких направлениях есть нереализованный потенциал?
— При том, что отношения между нашими странами сейчас получили новое развитие, их общий уровень на современном этапе представляется мне не соответствующим возможностям и потребностям наших двух государств. Хотел бы напомнить, что во времена Советского Союза, во всяком случае с конца 70-х и до самого начала 90-х годов, наша страна была основным партнером КНДР во всех без исключения областях. Тогда были созданы могучие кооперационные заделы в промышленности и сельском хозяйстве, в транспорте и энергетике, в культуре и образовании… Так что нам есть на что опереться и к чему стремиться. Рано или поздно прежний опыт, знания, технологические цепочки и, самое главное, взаимное доверие и обоюдная симпатия будут востребованы. Поэтому, отвечая на ваш вопрос о нереализованном потенциале, сказал бы, что такие резервы у нас есть практически по всем направлениям.
Что же касается наиболее перспективных областей, то, на мой взгляд, многообещающим является сотрудничество в трехстороннем формате с привлечением наших южнокорейских партнеров. Речь идет о крупных инфраструктурных проектах, в том числе о соединении железнодорожных и энергетических сетей, а также о поставках российских углеводородов на Юг [Корейского полуострова] через территорию КНДР.
— Недавний инцидент у берегов Приморья в Японском море, где российские пограничники задержали корейских браконьеров, естественно, оказал негативное влияние. Какие шаги можно и нужно предпринять, чтобы впредь избежать подобных конфликтных ситуаций и нарушений корейскими рыбаками существующего международного законодательства?
— Действительно, в последнее время сложилась нетерпимая ситуация с незаконным промыслом, осуществляемым северокорейскими рыбаками в наших водах, и я очень хорошо понимаю возмущение жителей Приморья по этому поводу.
Наше посольство непосредственно задействовано в урегулировании данной проблемы, мы поддерживаем очень плотный контакт с представительством МИД во Владивостоке, которое подпитывает нас информацией, фактически, в онлайновом режиме. На нас напрямую выходят приморские СМИ, в том числе общественное телевидение — его, прямо скажем, ошеломляющие сюжеты с сотнями северокорейских баркасов у наших берегов мы записываем и показываем корейским коллегам. По этой проблеме я встречался с руководством МИД и Минрыбхоза КНДР, обратился даже в Центральную прокуратуру с требованием принять меры и наказать виновных в организации незаконного промысла.
Действовать сейчас в первую очередь должна, конечно, корейская сторона — только ей по силам не допустить новых попыток несанкционированных заходов судов под флагом КНДР в российские воды. Но и мы готовы подключиться и работать с коллегами самым плотным образом — у нас есть достаточно полная информация о схемах, применяемых организаторами преступного лова. Рассчитываем, что уже в самое ближайшее время представители всех компетентных ведомств двух стран соберутся вместе, чтобы найти пути решения этой проблемы и согласовать совместные мероприятия по ее урегулированию. Она не должна омрачать двусторонние отношения.
— В КНДР мы видели своими глазами, как здесь высоко ценят и берегут память о советских воинах, отдавших жизнь за освобождение Кореи от японской оккупации. Какие планируются мероприятия в связи с 75-летием Победы в Великой Отечественной войне в мае будущего года и 75-летием Победы над Японией в августе 2020 года?
— Вы правы, здесь, в КНДР память об освободителях бережно и с большой любовью сохраняют. Мы чрезвычайно признательны за это нашим корейским друзьям. Только за последние один-два года совместными усилиями мы капитально отремонтировали расположенный в самом центре столицы Монумент Освобождения, полностью реконструировали мемориальный комплекс воинов Советской Армии в Хамхыне, на советском кладбище в пхеньянском районе Садон установили новые гранитные плиты, где выбиты недавно найденные нами имена 76 солдат и офицеров. Отдельно хотел бы сказать о памятнике советским летчикам, защищавшим небо Кореи во время войны 1950-1953 годов — все расходы, связанные с его изготовлением и установкой 9 мая нынешнего года, оплачены за счет средств, собранных дипломатами и сотрудниками посольства России в КНДР.
В будущем году мы планируем проведение целого ряда памятных и праздничных мероприятий по случаю 75-й годовщины Победы в Великой Отечественной войне и Освобождения Кореи
К празднику 9 мая на крупнейшем в КНДР кладбище воинов Советской Армии и граждан СССР в Пхеньяне планируем возвести арку с художественными бронзовыми барельефами. Состоится уже четвертое по счету шествие Бессмертного Полка, будут возлагаться цветы на всех 12 мемориальных объектах. От всей души надеюсь, что будет жива и здорова единственный оставшийся в КНДР ветеран Великой Отечественной войны товарищ Хван Сун Хи, которая в мае сего года отметила свое 100-летие — обязательно приду к ней с цветами. Ну и, конечно, рассчитываем, что руководитель КНДР Ким Чен Ын примет приглашение нашего президента и приедет в Москву на празднование Дня Победы.
— Наша делегация посещала КНДР в 2017 году, мы заметили значительные изменения, произошедшие здесь за два года, например, на улицах Пхеньяна стало заметно меньше военных людей, открылось большое количество развлекательных комплексов. Являются ли эти изменения результатом современного курса лидера КНДР Ким Чен Ына?
— Безусловно. Когда в конце 2011 года после кончины Ким Чен Ира руководителем страны стал его сын Ким Чен Ын, центральным элементом политики государства был принцип "сонгун", который можно перевести, как "приоритет армии во всем". Затем в 2013 году был определен новый, так называемый "параллельный" курс — "пёнчжин", суть которого состояла в параллельном развитии гражданской экономики и ВПК. В апреле 2018 года на 3-м Пленуме ЦК Трудовой партии Кореи (ТПК) 7-го созыва руководитель КНДР провозгласил линию на преимущественное развитие экономики и повышение уровня жизни народа. Этот курс сейчас форсированными темпами проводится в жизнь.
Несмотря на острый дефицит ресурсов, в стране развернулось масштабное гражданское строительство: сооружаются масштабные жилые комплексы в уезде Самчжиен на севере страны, в уезде Яндок, где задумано создание нового рекреационного бластера, в Вонсане на побережье Японского моря, где возводится крупный морской курорт. Большое внимание уделяется столице, которая, мы это видим, хорошеет год от года. Построены десятки предприятий легкой и пищевой промышлености. Очень надеемся, что военно-политическая ситуация вокруг КНДР не вынудит наших корейских партнеров развернуть свою внутреннюю политику вспять.
— Недавние военные испытания вызвали неоднозначную реакцию в мире, были также прерваны переговоры между рабочими группами дипломатов КНДР и США в Стокгольме. На ваш взгляд, как будет развиваться ситуация вокруг Кореи с учетом того, что КНДР полна решимости продолжать испытания нового оружия?
— Откровенно говоря, последние события вокруг корейской проблемы вызывают серьезное беспокойство. Казалось бы, сингапурский саммит руководителей КНДР и США 12 июня 2018 года, встречи лидеров Севера и Юга Кореи дали надежду на то, что период опасной напряженности подошел к концу. В течение буквально нескольких недель на полуострове и вокруг него возникла абсолютно новая благоприятная обстановка, причем, следует это признать, автором, инициатором такого корейского "детанта", несомненно, был председатель Госсовета КНДР Ким Чен Ын.
Однако провал Ханоя [второй саммит Ким Чен Ына и Дональда Трампа в столице Вьетнама состоялся 27-28 февраля нынешнего года — прим. ТАСС], куда, мы это знаем наверняка, северокорейский руководитель отправился с твердым намерением добиться исторических мирных договоренностей с президентом США, выражаясь образно, сорвал стоп-кран локомотива, двигавшегося по направлению к первой станции на пути корейского урегулирования. Эксперты до сих пор спорят о причинах, но, как мне представляется, все дело в концептуальных американских заблуждениях, с которыми они подошли ко второму саммиту во Вьетнаме и, боюсь, продолжают подходить и сейчас к северокорейским делам. Наши американские партнеры ошибочно полагают, что начавшаяся разрядка — целиком и полностью следствие санкций, что Пхеньян не выдержал нажима и пошел на попятную. Из этого делается вывод о том, что давление надо продолжать: в Вашингтоне, видимо, рассчитывают, что это вынудит маршала Ким Чен Ына быть еще податливее.
Такая интерпретация северокорейских подходов некорректна. Санкции, конечно, республике вредят, и вредят серьезно. Но главным мотивом пхеньянской "оливковой ветви мира", как видится, было стремление отойти от конфронтации и заодно от концентрации всех ресурсов страны на оборонном направлении, приступить к реализации созидательной политики. Руководитель КНДР 20 апреля 2018 года заявил, что после создания ракетно-ядерного щита, гарантирующего безопасность страны, необходимости в продолжении ядерных взрывов и запусков межконтинентальных баллистических ракет (МБР) нет, он 17 месяцев воздерживался от испытаний ракет средней и малой дальности. Однако Вашингтон, уверовавший во всесилие санкций, как будто провоцировал северян на то, чтобы делом доказать, что никакими рестрикциями их не запугать.
В результате, начиная с мая сего года уже запущено 17 ракет малой дальности и снарядов РСЗО, а также баллистическая ракета подводных лодок, у которой, по оценкам некоторых специалистов, расчетная дальность полета превышает 2 тыс. км. Полагаю, корейцы не будут испытывать новое оружие, если их не будут к этому подталкивать, если, наконец, начнется предметное, конструктивное общение с американцами. Верю, что в Пхеньяне действительно хотят договориться.
— Какую роль могла бы сыграть Россия в процессе урегулирования ситуации на Корейском полуострове?
— Корейская проблема — одно из, к сожалению, очень немногих внешнеполитических направлений, где у нас с американцами ведется нормальный, взаимоуважительный диалог. Мы кровно заинтересованы в корейском урегулировании, обстановка на полуострове имеет прямое отношение к обеспечению безопасности нашей страны.
Сейчас процесс урегулирования замкнут на двустороннем американо-северокорейском формате. Это естественно и логично — для начала Пхеньяну и Вашингтону необходимо общими усилиями разобраться в отношениях между собой. Однако на последующих этапах рано или поздно потребуется расширить формат участников, потому что корейская проблема, при всей ее важности, является всего лишь одной из составных частей гораздо более широкой задачи обеспечения мира и безопасности в регионе Северо-Восточной Азии. Найти ее кардинальное решение, оставив без внимания другие факторы, невозможно. Ведь американское военное присутствие, совместные военные учения, ввоз новейших систем вооружений, попытки сколотить военные альянсы — все это имеет отношение не только к Северной Корее, но самым серьезным образом также затрагивает интересы России и Китая. Поэтому Москва и Пекин разработали собственный план действий, направленный на комплексное урегулирование корейской проблемы. Этот документ пока существует еще в проекте, но с ним ознакомлены все заинтересованные стороны, с учетом их замечаний он дорабатывается и, мы в это верим, рано или поздно будет востребован.
А пока мы поддерживаем самые тесные контакты с Пхеньяном и Вашингтоном, стараемся помочь им понять позиции друг друга и, конечно, всячески подталкиваем к тому, чтобы даже в текущей, вновь существенно осложнившейся обстановке, искать точки соприкосновения, воздерживаться от резких шагов, способных раскрутить новый виток конфронтации.
— У России и КНДР идет диалог по многим направлениям, в частности, в медийной сфере, свидетельством чему является визит нынешней делегации руководителей российских СМИ в Пхеньян. У российского информационного агентства ТАСС существуют устойчивые многолетние партнерские отношения с ЦТАК. Какие, на ваш взгляд, нужно предпринимать усилия для дальнейшего развития отношений в медийной сфере, какие направления наиболее перспективные?
— Знаю, что в нашей стране имеется очень большой интерес к любой информации о КНДР. Сужу об этом, в частности, по странице посольства в Facebook, где мы не только сообщаем о деятельности нашей миссии, но и публикуем интересные, на наш взгляд, новости о Корее, делимся уникальными фотографиями. У нас уже почти 4 тыс. подписчиков, ежедневно наши материалы смотрят тысячи россиян и граждан других стран.
Знаю также и то, что сообщения о нашей стране вызывают повышенный интерес у северокорейского читателя и зрителя — неоднократно убеждался в этом из общения с собеседниками и в Пхеньяне, и в провинциях. Отсюда, на мой взгляд, и следует исходить — давать больше разной информации о наших странах и в Россию, и в КНДР. Рекомендую направлять сюда больше пишущих журналистов и съемочные группы — обещаю, что всем будет оказана необходимая помощь посольства.
Поддерживаю намерение руководства ТАСС расширить свой корпункт в Пхеньяне за счет командирования фотокорреспондента — уверен, что без дела он не останется
Политические события, массовые мероприятия и, что немаловажно, потрясающие природные виды — все это найдет спрос на медийном рынке. Очень понравилась мне идея создания совместных фильмов, причем это могут быть как документальные, так и игровые ленты — опыт есть, во времена СССР мы сделали четыре совместных картины. Уверен, что корейские коллеги позитивно откликнутся на такие инициативы.
— Наш визит совпал с 71-й годовщиной установления дипотношений между КНДР и нашей страной. Если смотреть ретроспективным взглядом, какими вы видите перспективы отношений между нашими странами?
— Я очень люблю эту страну и этих людей. Иначе, наверное, не смог бы здесь отработать в общей сложности около 25 лет. Наши предшественники — дипломаты, которые первыми приехали сюда в 1948 году, открывали здесь посольство, а потом под бомбежками во время войны честно и самоотверженно делали свою работу, кто потом вместе с корейским народом переживал трудности восстановления страны, благодаря которым были налажены двусторонние связи во всех сферах — они заповедали нам продолжить их дело, и мы этот завет выполняем.
На смену нам, ветеранам, уже приходит молодежь, которой суждено на основе добрых традиций и богатого опыта выстроить с этой страной новые отношения, отвечающие требованиям уже не сегодняшнего, а завтрашнего дня. Думаю, что они вполне могут быть образцом добрососедства, взаимной помощи и поддержки, тесного многопланового сотрудничества и масштабных человеческих контактов. Это моя мечта.