Боевые действия в Сирии

Разведывательно-психологические проблемы

Образ сотрудника ЦРУ, определяющего, кого выбрать в союзники на Ближнем Востоке, слишком преувеличен Голливудом. В подавляющем большинстве случаев оперативные сотрудники цепляются за тех, кто хотя бы формально проявляет признаки лояльности. А если кто-то перспективен, но требуемых признаков проявляет недостаточно, его предпочитают покупать, хотя такие «партнеры» считались ненадежными во все времена. Примерно по таким принципам и сколачивалась антиасадовская коалиция.

При этом поведение сотрудников ЦРУ чрезвычайно зарегламентировано. Едва ли не на каждый жизненный эпизод есть письменная инструкция, их требуется знать и чуть ли не вызубривать. Несогласие с оперативными инструкциями влечет за собой санкции. Свобода воли оперативного сотрудника ограничена, и они порой просто вынуждены «отрабатывать» инструкцию вместо того, чтобы действовать по ситуации. Этим страдают многие крупные разведывательные сообщества, но американское, помимо всего прочего, построено еще и на идеологических, а также – в меньшей степени – на этнических стереотипах. Условно говоря, любой басмач, способный внятно произнести слово «демократия», имеет шанс получить финансирование и оружие. А куда он потом уйдет с этим оружием, никто проконтролировать уже не может. Этим, кстати, страдала и советская разведка брежневских времен, цеплявшаяся за любого племенного вождя, умевшего произносить слова «Маркс» и «Ленин».

Все это имеет прямое отношение к описываемому случаю. «Тридцатая дивизия» и лично Абд аль-Туниси продемонстрировали лояльность, вошли в доверие к американцам, получили вооружение и смылись вместе с ним. Стереотипное и схематичное восприятие мира – удивительная особенность ЦРУ. Конечно, это результат «потери главного противника», восприятие себя как победителя именно в идеологическом, а не в физическом понимании этого слова. Сколоченная пинками и посылами антиасадовская коалиция развалилась именно в результате неверного целеуказания и ошибок ЦРУ. Правильно обработать информацию можно только при наличии специалистов, лишенных идеологического восприятия мира, а с этим в Лэнгли дефицит. Созданная там карьерная система выдавливает на обочину людей с нестандартной формой мышления, а массовый призыв на работу в управление бывших морских пехотинцев и вовсе предопределил провал аналитической системы разведки.

Скандал вокруг «Тридцатой дивизии» далеко не один такой, их еще будет много. Золотые века аналитиков остались на Голливудских холмах.

Физические проблемы

Американские тренинги для армий сомнительных союзников обычно повод для гордости тех, кого тренируют. В частности, Петр Порошенко и его правительство впадают в эйфорию, когда рассказывают об американских и британских инструкторах, которые на полигоне в Яворове готовят украинских военнослужащих по ускоренной схеме. При отсутствии поставок серьезного оружия эти обучения становятся едва ли не единственным фактором военной поддержки со стороны Запада.

Американцы используют при подготовке украинцев (а раньше – грузин, хорватов, албанцев, сейчас в Сирии – таких вот «противников Асада», как «Тридцатая дивизия») систему «увидел – повтори». В реальности это что-то вроде «курса молодого бойца»: полоса препятствий, основы обращения с оружием, физическая подготовка. Также инструкторы обучают обращению с рациями и шифрующими устройствами, которых просто нет в украинской армии. 

Учат и перетаскивать раненых, чтобы минимизировать потери, но этому прошедшие фронт в Новороссии украинцы сами могут обучить американцев. Учат открывать дверь дома с помощью кувалды, но какая кувалда у солдата на тысячекилометровом фронте в степи? Учат проверять с помощью специального крючка на веревочке, не заминирована ли колючая проволока, но не у всех получается. 

Всего в программе так называемой «коррекции» на полигоне в Яворове 63 упражнения, разбитых на три курса, по два месяца каждый. В итоге – много мата и случаи неповиновения.

Это не военная подготовка. В лучшем случае, полицейская, но и то – начальная. Представители американской армии изначально относятся к «обучаемым» как к представителям третьего мира, которым надо рассказывать, с какой стороны автомат стреляет. Например, инструкторы в Яворове очень сокрушаются по поводу того, что украинские военнослужащие, прибывающие из-под Донецка, носят автоматы, не поставив их на предохранитель. Это, по мнению инструкторов, непрофессионально. Но ведь многие выжили именно в результате такого вот «непрофессионализма».

Это выглядело бы анекдотично, если бы не отображало суть подготовки, бытующей в армии США и переносимой на её союзников. Упор делается на физические возможности, отказ от персональной мотивации, доведение до автоматизма отработанных технических навыков и «коллективное участие». В итоге оказавшийся в нестандартной ситуации боец теряется и не может приспособить полученные навыки к реальной обстановке. Он «заточен» только под нечто однообразное, к тому же, выстроенное на искусственном полигоне.

Ни на Украине, ни в Сирии это не работает. Американские инструкторы не знают, что такое фронтальная война, как вести себя в ближнем бою, как прятаться от огня РЗСО. Они даже не умеют обустраивать оборонительные позиции. Иракский опыт, которым так гордится Пентагон, приучил к патрулированию, сопровождению колонн и к стоянию укрепленными гарнизонами посреди пустыни. За три десятилетия издевательств над маломощными противниками американская армия привыкла полагаться именно на технологическое превосходство и навыки контактного боя в значительной степени утратила. Сейчас даже на полигоне в Яворове участились случаи отказа украинских военнослужащих и гвардейцев, прошедших мясорубку в Новороссии, подчиняться инструкторам, которые, с точки зрения этих ветеранов, «салаги полные».

Одним словом, в Пентагоне пропустили момент, когда расстрел крылатыми ракетами деморализованного противника перестал быть единственным способом ведения боевых действий. И сейчас крайне сложно оценить реальную боеспособность огромной махины сухопутных войск США и корпуса морской пехоты, если им вдруг придется столкнуться в бою с примерно равным себе по техническому обеспечению противником. Но союзники и «попутчики» США ведут именно такие войны, у них нет или почти нет авиации, крылатых ракет и авианосцев. В пустынях Сирии и степях Новороссии не нужно кувалдой открывать двери в ходе медитативной зачистки населенного пункта, из которого уже все разбежались и попрятались. Там нужно удерживать километры фронта под огнем реактивной артиллерии на открытой местности.

В итоге индивидуальная подготовка войск «союзников» и банд «попутчиков» превращается в клоунаду. Кто-то, как в случае с антиасадовскими силами в Сирии, воспринимает всю эту «подготовку» как неизбежное зло, которое Аллах послал в качестве испытания. Кто-то, как украинцы, ропщут чуть громче, чем тихо. Другое дело, что «ветеранов» такая дополнительная подготовка «не испортит». А вот набранная из резервистов украинская морская пехота, прошедшая через Яворов (на этом основании объявленная «элитным подразделением» и брошенная на сложный участок фронта), развалилась в первом же боестолкновении с ополченцами.

Массовая «обкатка» через Ирак и Афганистан союзнических частей (например, тех же украинцев и грузин) давала точно такой же эффект. Части объявлялись «элитными» по факту подобного опыта, но оказывались малопригодны в современных войнах без – что особенно важно – американского технологического прикрытия – авиации, беспилотников, артиллерии. Зато из бойцов начисто выветривается инициатива и смекалка, а из командиров, начиная от ротного звена, – самостоятельное мышление.

Тактические проблемы

Вся тактическая подготовка также ведется на основе иракского опыта, который почему-то считается наиболее передовым и сводится к отработке патрулирования местности при минимальном огневом контакте с противником. Столкновению с равным противником в прямом бою силами более роты уже никто не учит, это считается в век кибератак, спутниковых группировок и высокоточного оружия чем-то невероятно устаревшим. 

Американские военные снисходительно относились даже к самой идее ведения активного контактного боя, а когда такой по недосмотру артиллерии иногда случался, либо старались из него выйти и вызвать авиацию, либо несли несуразные потери. Если опыт последних трех десятилетий не предусматривал контактного боя, не было и необходимости вырабатывать современные боевые схемы. 

Это было бы проблемой только для американцев, если бы все эти беды они не переносили на «подопечные» армии доверившихся стран. Особенно характерна разница в армиях бывших республик СССР между частями, подготовленными американцами, и теми, в которых продолжают служить офицеры со старой подготовкой. Грузинская, к примеру, армия дала много поводов для такого рода анализа.

Вот характерный эпизод тактической подготовки обученных американцами в «иракском стиле» грузинских частей во время войны в Южной Осетии 2008 года (здесь наиболее важен характер решений, которые принимали командиры). С 23.00 7 августа 43-й батальон IV бригады грузинской армии, расположенный западнее Цхинвала, принялся за «зачистку» сел по правой стороне реки Проне. Батальон, протопав всю ночь, был развернут ротами, и примерно к 11.00-12.00 8 августа наткнулся на засаду в двух километрах от райцентра Знаур. Осетинский заслон открыл огонь по грузинской группировке. Были с ходу ранены 5 военнослужащих 43-го батальона. После этого (согласно приказу командира батальона) все роты были сосредоточены вместе на узкой позиции «для уничтожения опорной позиции противника».

Еще до начала атаки командир батальона попросил огневую поддержку артиллерии и получил ее, а, кроме того, был усилен тремя танками. Грузинская группировка принялась за огневую обработку позиций осетинского ополчения, после чего, примерно к 16.00, пехота штурмом «взяла» эту «высоту» (!), где противника в глаза не видели. Понятно, что не было и жертв. К 18.00 батальон в полном составе подошел к входному мосту в Знаур, но в населенный пункт не вошел, поскольку лишился артиллерийской поддержки. Уставший батальон нуждался в отдыхе. Командир решил вернуться к бывшей опорной позиции противника, там расположиться и переночевать. То есть целый день батальон бродил по горам и лесам, сам себе нашел «крупную оборонительную позицию противника» (впоследствии выяснилось, что там было не более десятка осетинских ополченцев, которые, отработав засаду, спокойно отошли), полтора часа утюжил ее артиллерией, подошел к цели, но вернулся на исходные позиции, потому что устал.

Подчеркнем еще раз: это было подразделение, специально подготовленное для прохождения службы в Ираке. Они не понимали, что такое безостановочно, днем и ночью, идти быстрым темпом, осуществлять удары, маневрировать и организовать прорыв. Они действовали даже не «по уставу», а согласно неспешной иракской тактике патрулирования, совершенно не пригодной для открытых боевых столкновений.

Это – действия в атаке. В обороне было еще хуже. Исходя из нечеткого боевого задания, 43-й батальон потратил свою огневую мощь на одну маленькую позицию и растратил физическую силу на бессмысленное хождение по селам. До полудня 8 августа у них не имелось никакой информации о том, что творится в Цхинвале и Гори. Кружившие самолеты они приняли за грузинскую авиацию, поскольку, пребывая в идейной эйфории, никакой другой не ожидали. А к полудню солдаты 43-го батальона начали получать по телефону информацию о жертвах в других частях IV бригады. Бригада впадает в панику. К 19.00 8 августа 43-й батальон, в котором почти уже назрел бунт, командование «иракской» бригады выводит из Знаура, а для прикрытия позиций оставляют ничего не соображавших резервистов.

43-й батальон получил приказ закрепиться у села Пхвениси. Однако как это сделать, никто не знал. Рыть окопы самостоятельно принялись единицы. Остальные заночевали в оросительных каналах, притом что в район яблочных садов была заранее свезена инженерная техника для обустройства оборонительной линии. За горящими фарами российских колонн, спускавшихся со стороны Цхинвала, военнослужащие «иракской бригады» наблюдали ночью, лежа в садах. 

Примерно в 23.00 10 августа облетавший район российский вертолет с интересом открыл для себя «оборонительные позиции» «иракской» бригады и первым же залпом взорвал оставленные в поле без прикрытия и маскировки последний танк IV бригады и «техничку» с крупнокалиберным пулеметом. Ответный огонь никто открыть не решился, началась паника. Две имевшиеся в батальоне «Стрелы» попросту не сработали, за их техническим состоянием никто не следил. 

К рассвету 11 августа грузинское командование продолжало призывы к укреплению уже не существующей оборонительной позиции у Пхвениси, но в каждом батальоне в среднем нашлось не более 30 человек, готовых выполнить этот приказ. Штабная рота II бригады, застрявшая под Цхинвалом, решила этот приказ выполнить, хотя «иракская» бригада уже давно разбежалась. В результате при приближении к Шиндиси штабная рота приняла российские танки за грузинские (они не могли представить себе, что перехваленные из-за американской подготовки части просто разбежались) и была полностью уничтожена.

Наиболее боеспособной со всех точек зрения по итогам августовских военных действий 2008 года была признана именно II бригада, ранее располагавшаяся в Западной Грузии в тыловом даже по отношению к Абхазии районе и никакой американской подготовки не проходившая.

Таким образом, скандал вокруг «Тридцатой дивизии» в Сирии – лишь вершина айсберга. Сейчас уже можно констатировать, что такого рода проблемы носят комплексный характер и одними психологическими ошибками ЦРУ их не объяснить. В ближайшее время нам придется узнать немало интересного о качестве подготовки, которую американская сторона навязывает своим союзникам. И ведь кто-то за это должен ответить.

Евгений Крутиков