Боевые действия в Сирии

Про курдов здесь один из камрадов уже как-то сказал, коротко и ёмко. Если бы у них была мало-мальская политическая мудрость, они бы уже давно имели свою государственность. Вместо этого, в результате своего текущего внутреннего раздрая, они в такой ситуации (в Сирии, в первую очередь), когда выёживаться им совершенно не следует. Они могут сколь угодно бравировать своими угрозами объявления независимости "в случае, если", но это абсолютно тупиковый путь, который разом оставит их наедине с турками без какой-либо поддержки со стороны Дамаска и Москвы. Да и дядя Сэм будет лишь выражать глубокую озабоченность. Хочется надеяться, что господа-товарищи из ПДС это понимают. В противном случае не завидую им.
Есть и предположение, почему официальный Дамаск негативно относится к идее федеративного устройства. Во-первых, как здесь уже сказали, такие вопросы решаются после войны, а не во время неё, и не кавалерийскими наскоками в лоб, а на долгих и нудных переговорах. Во-вторых, и это, наверное, главное - у Дамаска перед глазами и под боком пример провального иракского федерализма. Они, как мне кажется, не без оснований подозревают, что в случае своих поспешных действий при потакании сиюминутным хотелкам ПДС "кое-кто" не преминёт возможностью попытаться навязать им вслед за Курдистаном те самые "Суннистан" и "Алавистан". Которые в этом случае уже будут не пропагандистскими мриями, как сейчас, а реальной угрозой. Поэтому действовать здесь нужно крайне осмотрительно.

Как я уже, кажется, писал, на мой взгляд, федеративная Сирия возможна только в одном варианте - федерация по типу РФ, то бишь, этно-территориального типа. В этом случае все провинции должны стать федеральными субъектами с абсолютно равными правами и обязанностями. Любые попытки натянуть федерализм на сектантское религиозное разделение обречены на провал (Ирак-2).
А вообще, не стоит зацикливаться на мысли, что без федеративного устройства Сирию не сохранить как единое государство. Наиболее остро стоящий вопрос - национальное определение курдов и ассирийцев - вполне решаемый и без федерализма. Национально-культурные автономии распространены и в унитарных государствах. Каталония в Испании и Шотландия в Великобритании, например. Или Синьцзян-Уйгурский автономный район в КНР, если уж брать пример из Азии. Не вижу, почему бы благородным донам не попытаться соорудить что-либо подобное в Сирии.

Но опять-таки, это не дело одного дня или одного месяца. И благородные доны должны прорабатывать этот вопрос на совместных совещаниях, переговорах, симпозиумах и т.д. и т.п. А не кричать "хочу это здесь и сейчас же". 
ПМСМ.

Несмотря на некоторую театральность «выхода», создается впечатление, что Россия добилась своих целей: она стабилизировала позиции режима Асада и одновременно помешала Западу устроить еще одну «смену режима» с новыми катастрофическими последствиями.


Американские политики божатся, что о путинском «выходе» из Сирии даже не подозревали, а Джон Керри из-за этого даже запланировал на следующую неделю визит в Москву. И пока первых российских пилотов, возвращающихся из Сирии, дома встречают хлебом-солью, западные СМИ (такие, как Wall Street Journal) продолжают «удивляться» российским действиям и спорить о том, не обскакал ли снова Путин Обаму. А западный имидж брюзги поддерживает только, пожалуй, Великобритания, где считают, что Россию не стоит слишком расхваливать за «выход» из Сирии, потому что «мужа не хвалят за то, что он перестал бить свою жену».

Россия никак особенно не объясняет свой неожиданный шаг и лишь утверждает, что цели понравиться кому-то она не ставила. Россияне ограничиваются повторением достигнутых плюсов. Так, с российской авиационной поддержкой в виде девяти тысяч боевых вылетов сирийская армия и ее союзники освободили более 400 городов и сел на площади более 10 тысяч квадратных километров. Было убито более двух тысяч «иностранных боевиков» (родом из России), был нанесен «значительный» урон ИГИЛ и другим террористам. К тому же продолжаются налеты российских бомбардировщиков (вместе с сирийскими) на позиции ИГИЛ, например, под Пальмирой, что только усложняет вопрос о том, какую часть своих сил, собственно говоря, Россия выводит из Сирии. Кстати, раз уж мы говорим о цифрах: Дамаск сообщает, что его армия в боях за последние пять лет уничтожила более 45 тысяч «террористов», а британские источники утверждают, что за последние 14 месяцев ИГИЛ в Сирии и Ираке потерял пятую часть территории и около 40% своих финансовых источников. И этим, с одной стороны, можно объяснить все более ощутимый недостаток боеспособных «кадров», а с другой, потенциальное усиление прямой зависимости от финансовой поддержки из «нашего» Персидского залива.


Как бы кто подобный «счет» ни оценивал, вероятно, проще всего рассматривать «выход» из Сирии сообразно тому, что говорит сам Путин: «Наша задача заключается в том, чтобы стабилизировать законную власть и создать условия для поиска политического компромисса», — заявил он в октябре прошлого года всего через несколько дней после первых российских авиаударов. «Если сирийская армия покажет свою жизнеспособность и готовность бороться с терроризмом, покажет, что власть может это сделать, тогда и возможности достичь политических компромиссов будут значительно выше». И несмотря на определенную театральность этого шага, объявленного в день пятой годовщины начала войны, создается впечатление, что Россия добилась своих целей: она стабилизировала позиции режима Асада и одновременно помешала Западу устроить еще одну «смену режима» с новыми катастрофическими последствиями.

А что саудовцы и турки?

С этим связано и сравнение с американским «уходом» из Афганистана, которое напрашивается само собой, но не является полностью корректным. Многие эксперты напоминают, что если Пентагон не допускал россиян к Афганистану «на пушечный выстрел», то в Сирии Москва сотрудничает с Вашингтоном и даже предлагает углубление связей. Более того, Россия вступила в войну в Сирии с целью воспрепятствовать усугублению нестабильности в регионе, которая последовала бы за очередными успехами ИГИЛ. Таким образом Россия в глазах (как минимум некоторых) влиятельных ближневосточных режимов заработала репутацию мощного и ответственного игрока, совершенно отличного от Запада, который пока всегда и всюду нес лишь разрушение, хаос и гибель. Третье отличие — тот факт, что в Афганистане державы всегда воевали непосредственно друг с другом, без региональных посредников, а в случае Сирии это совершенно не так. Там в конфликте на стороне России, помимо законного правительства, выступает Иран, ливанская «Хезболла» и иракское ополчение, тогда как Соединенные Штаты действуют посредством Турции, Саудовской Аравии, Катара, отчасти Иордании и других субъектов. И у всех этих сторон в Сирии есть свои, в общем-то разные интересы. Вопрос сегодня в том, в какой степени России и США удастся повлиять на «своих (не)верных».

Например, Иран уже заявил, что продолжит оказывать поддержку «сирийскому народу», однако его подразделения пребывают на сирийской территории по приглашению сирийского правительства, то есть хотя бы легально. Курды, которых поддерживают США и Россия (но их государственность отвергает и Иран, и Турция), готовы в любой момент на своей территории на северо-востоке Сирии провозгласить некую «федеральную систему», которая «расширит формат» их «самоуправления», но, главное, осложнит и без того запутанный «мирный процесс».

Однако еще интереснее позиция Саудовской Аравии. Эр-Рияд, начав недавно мирные переговоры с хуситским «Ансар Алла», фактически признал поражение своей агрессии в Йемене, которая продолжалась год. И хотя сегодня саудовцы продолжают совершать там жестокие массовые убийства, для боев в Йемене саудовским монархам уже приходится «импортировать» американские частные военные компании. Поэтому маловероятно, что у Саудовской Аравии еще остались силы и средства на возможное вторжение в «освободившуюся» Сирию. Примечательно, что Россия и Дамаск согласились на то, чтобы в Женеву приехали и представители спонсируемых Саудитами террористических группировок — «Армия ислама» и «Ахрар аш-Шам». В последние недели командование «Армии ислама» раскололось после того, как его часть согласилась на перемирие с правительством, а оставшийся лидер сегодня хвалится тем, что в рядах ИГИЛ у него есть «спящие ячейки», которые якобы ждут его приказа. И ко всему прочему финансируемые «представители сирийского народа» в эмиграции ни с того, ни с сего прекратили протестовать против прямых переговоров с правительством Асада… Если за подобную политику Саудовская Аравия в будущем в качестве вознаграждения получит своего рода патронат над теоретическим «Суннистаном» посреди безлюдной пустыни на востоке Сирии, то с точки зрения завершения войны это может оказаться приемлемым вариантом.

Остается Турция, которая теоретически может воспользоваться российским «выходом» для возобновления своих сирийских планов, а воскресный теракт в Анкаре, в котором Анкара обвинила сирийских курдов, может только подкрепить эту тенденцию. Турецкая армия наносит интенсивные удары по лагерям Курдской рабочей партии в иракском Курдистане, а сирийских курдов из Отрядов народной самообороны воспринимает так же, то есть как террористов. Однако вопрос в том, не слишком ли велики аппетиты президента Турции Реджепа Эрдогана во все более нестабильной и непрозрачной внутриполитической ситуации. Турция в своем регионе проваливается во все большую изоляцию, и, несмотря на то, что она старается создать новую ось с Израилем, в Иерусалиме Эрдогана считают «психом». Так что маловероятно, чтобы военный альянс с Израилем возродился, пока Эрдоган у власти. Премьеру Израиля Нетаньяху «ясно, что Эрдоган добивается урегулирования отношений с Израилем из-за своей нынешней политической слабости, что его позиция в регионе уже не та, что прежде, как пишет о текущем «рейтинге» турецкого президента Al Monitor. «При этом существует огромное число доводов для координации и сближения Израиля с Россией. И в рамках израильских стратегических решений не стоит делать ничего, что не понравилось бы России». Нет причин не прислушаться к этой израильской оценке турецкой позиции, поэтому можно сделать вывод, что в ближайшее время Анкара в Сирии не решится на «крупные операции».

На очереди Обама

Позиция саудовцев подсказывает, что Соединенные Штаты в закулисье проделали свою часть работы, а положение Турции, в котором она оказалась под руководством Эрдогана, американцам очень упрощает ту же задачу. Так что Бараку Обаме остается — в момент, когда сирийская армия с российской авиационной поддержкой приближается к Ракке и Пальмире — доказать, что бороться с ИГИЛ он намерен серьезно.

В итоге создается впечатление, что российский «выход» не только лишил Барака Обаму его аргумента о том, что, по примеру американских агрессий, Москва «погрязнет в сирийском болоте», но и, напротив, создает возможности для разделения сфер влияния и превращения Сирии в «региональное» государство, копирующее, скорее, многополярный мир, столь отличающийся от черно-белой логики холодной войны. Но это только в том случае, если «мирный процесс» воспользуется импульсом, который дает российский «выход», и продвинется к чему-то ощутимому (хотя на его пути стоят попытки американских неоконсерваторов саботировать дипломатическое решение). Так что если снова начнется полномасштабная война, русским бомбардировщикам хватит и пары часов, чтобы вернуться. Ведь маловероятно, чтобы Кремль лишь наблюдал за тем, как его почти полугодовая «стабилизация» Сирии идет насмарку. Но виновник такого варианта развития событий будет очевиден.