ПМИК: Сергей Глазьев: О ловушках экономической реальности

ПМИК: Сергей Глазьев: О ловушках экономической реальности
Если устранить дисфункции в системе государственного регулирования экономики, то рост экономики может быть 4% в год, а если добавить специальные меры стимулирования, то и 8%.

Правительство вместо повышения налогов должно заниматься стимулированием деловой активности.
Нужно больше использовать механизмы рефинансирования коммерческих банков со стороны ЦБ посредством специальных инструментов, которые он применяет для целей льготного кредитования малого и среднего бизнеса, а также гарантированных правительством инвестиционных проектов  в символических размерах.




Рефинансирование проектов, которые одобряются правительством, рефинансирование коммерческих банков под обязательства предприятий, специальная кредитная линия поддержки малого и среднего бизнеса, фондирование институтов развития — объем всех этих инструментов составляет около 200 млрд. рублей и мог бы быть увеличен до 3-4 триллионов рублей. Это дало бы возможность выйти на 8% рост ВВП за счет целевого кредитования инвестиционных проектов, модернизации и загрузки имеющихся производственных мощностей, более трети которых сегодня простаивает из-за недостатка оборотных средств. Имеющиеся трудовые ресурсы позволяют увеличить выпуск продукции на 20% , а сырьевая база – многократно. И при этом снизить инфляцию за счет расширения предложения товаров, снижения издержек и повышения конкурентоспособности российской экономики. Ведь главным фактором как снижения инфляции, так и роста производства в современной экономике является научно-технический прогресс, основным средством финансирования которого являются долгосрочные кредиты.  Они должны быть доступны, то есть предоставляться по ставке, не выше рентабельности производственной сферы.  Не зря Шумпетер подчеркивал, что процент – это налог на инновации. При этом надо понимать, что для каждого состояния экономики характерен свой оптимальный уровень монетизации.  Инфляция повышается как при его превышении, так и при недостаточности. Это доказано эмпирически и теоретически. Поэтому инфляция в сильно недомонтизированной российской экономике снижается при росте денежной массы и возрастает при ее снижении. Вопреки примитивным представлениям монетаристов, связь  между инфляцией и денежным предложением  является нелениейной и немонотонной.  Предлагаемые  3-4 триллиона всего лишь восполнят то сокращение денежной массы, которое произошло начиная с 2014 года вследствие политики ЦБ по повышению процентных ставок, и будет способствовать приближению монетизации российской экономики к оптимальному уровню и, следовательно, сопровождаться снижением инфляции.
Свободное плавание курса национальной валюты  — это экзотический режим, который применяется крайне редко, из развитых государств – только в Норвегии, в которой государство контролирует основные валютные потоки от экспорта углеводородов и фактически административно определяет спрос предложение иностранной валюты. Этот режим совершенно не подходит для таких больших стран с разнообразной и открытой экономикой, как российская. Ее нормальное воспроизводство требует стабильного курса, поскольку инвестиционный цикл в основных экспортно-ориентированных отраслях составляет от 5 до 15 лет. Свободно плавающий курс для нее – это все равно что постоянное землетрясение для большого многоэтажного города. Зачем это землетрясение искусственно вызывать, если российская валютно-финансовая система обладает избыточным запасом прочности, позволяющим легко поддерживать стабильный курс рубля? Объем золотовалютных резервов вдвое превышает величину денежной базы, что позволяет ЦБ легко удерживать стабильный  курс рубля на любом разумном уровне, соответствующем ценовой конкурентоспособности российских товаров. У нас устойчиво положительный торговый баланс, курс рубля занижен по отношению к паритету покупательной способности в существенно большей степени, чем в большинстве развивающихся стран. Иными словами, не было, и нет никаких предпосылок для его неконтролируемых колебаний и обрушений.
Вследствие перехода к плавающему курсу стране нанесен колоссальный ущерб.  Это уничтожило большую часть инвестиционных планов российских предприятий и привело к провалу всей политики таргетирования инфляции. Вместо обещанного двукратного снижения инфляция е выросла после перехода к плавающему курсу рубля.
Наши денежные власти пошли на поводу у рекомендаций МВФ и перешли к плавающему курсу в интересах спекулянтов, которые наживают сейчас баснословные барыши на манипулировании курсом.
Курс должен быть достаточно  стабильным, чтобы бизнес мог планировать долгосрочные инвестиции.  Я не настаиваю на фиксации курса, хотя такой режим наиболее удобен для инвесторов. Практически все страны, которые совершили экономическое чудо,  имели фиксированный курс. Начиная с Японии, которая 20 лет держало курс йены фиксированным и заканчивая современным Китаем, который тоже держит фиксированный курс. Фиксированный курс это наиболее удобный для инвесторов режим, поскольку позволяет планировать инвестиции на годы вперед. И, конечно, при фиксированном курсе возможна коррекция, но она должна происходить одномоментно, резко и неожиданно для спекулянтов, чтобы не вызывать спекулятивные волны, игры против национальной валюты. Именно так поступают все разумные власти в мире.
Наше предложение, чтобы ЦБ, как ФРС США и другие уважаемые в мире центробанки  объявил ориентиры по курсу, поддерживал эти ориентиры валютными интервенциями и принял меры по защите рынка от спекулятивных атак.
Речь сегодня идет не только и даже не столько о том, чтобы снизить ключевую ставку, сколько о том, чтобы обеспечить долгосрочное кредитование инвестиционных проектов. Это можно сделать посредством   специальных инструментов рефинансирования.
Во всем мире денежные власти создают кредитные ресурсы в огромных размерах и выталкивают деньги в реальную экономику.
У нас процентные ставки запретительно высоки.
Нам нужно брать пример с Европы и Японии после Второй мировой войны и создавать долгосрочные инструменты рефинансирования и их наращивать. В России дефицит кредитных ресурсов сегодня составляет не менее 5 триллионов рублей и через инструменты рефинансирования нужно вернуть эти деньги в экономику.  В случае Японии и Европы был высокий экономический рост без инфляции.
Кто сопротивляется правильному подходу к экономической политике?  Те, кому выгодны дорогие деньги. Дорогие деньги убивают реальный сектор экономики, убивают инновации и инвестиции, дорогие деньги выгодны банкирам, прежде всего, государственным. То есть, государственные банки получают сегодня гигантскую выгоду от завышенных процентных ставок, причем получают ее дважды: во-первых как институты, имея возможность получать сверхприбыль, зарабатывая на банковской марже, во-вторых, как люди, которые принимают инвестиционные решения по отношению к своим заемщикам: они — как Боги решают сегодня, кому жить и кому умереть.
Вторая группа людей, которая поддерживает сегодняшнюю политику, — это финансовые спекулянты, которые имеют возможность зарабатывать до 100% годовых, манипулируя курсом рубля и финансовым рынком.
ЦБ думает, что поднимая процентную ставку, он тем самым стабилизирует финансовый рынок. Но в условиях открытой экономики эта простая схема не работает.
В составе спекулятивного сообщества на рынке большая часть сделок совершается в пользу иностранных заказчиков. Наш финансовый рынок, несмотря на санкции,  открыт для краткосрочного спекулятивного капитала, который не чувствителен к процентной ставке. Поэтому когда ЦБ с помощью манипулирования ключевой ставкой пытается повлиять на состояние финансового рынка, это очень наивно и никакого стабилизационного эффекта не дает.
Эта группа людей хоть и небольшая, но она очень влиятельна, потому что она формирует политику: в их руках финансовый рынок, и они убеждают руководство страны, что все хорошо и ничего менять не надо.
Я уверен, мои предложения будут востребованы, иначе последствия проводимой экономической политики уже оборачиваются катастрофой для оставшейся после шоковой терапии обрабатывающей промышленности и строительства.
Мы каждые день теряем большое количество предприятий, которые закрываются и тысячи людей оказываются без работы. Каждая неделя нам приносит известия о закрытии нескольких коммерческих банков, то есть мы живем в состоянии перманентных локальных экономических катастроф, и эти локальные экономические катастрофы охватывают сегодня несколько секторов. Это – строительство. Это — банковский сектор, где большая часть банков не понимают логику действий регулятора и живут в состоянии полной неопределенности. Это — машиностроительный сектор.
Ситуация отсутствия доступа к кредиту и невозможности самореализации, даже в тех видах производственной деятельности, в которых люди привыкли работать, ведет к нарастающему социальному напряжению, поэтому я убежден что рано или поздно те меры, о которых мы говорим, будут приняты, поскольку они необходимы.
Ситуация, когда интересы небольшой группы лиц, занимающихся финансовыми спекуляциями и паразитирующих на сверхвысоких процентных ставках, на искусственно созданной дороговизне денег, превалируют над интересами 99 процентов населения и практически всего делового сообщества, работающего в реальном секторе, долго продолжаться не может. Обязательно будет коррекция, и я думаю, президент неслучайно предупредил правительство, что шоковой терапией увлекаться не уместно. А  все что у нас было с середины 2014 г. под видом таргетирования инфляции  содержит элементы шоковой терапии.
Я убежден, что меры, которые мы предлагаем, будут применены. Они и сейчас, так или иначе, применяются, но с опозданием. То, что нужно было делать 5 лет назад, начинают делать сегодня.  Например, внедрять специальные инструменты рефинансирования, институты проектного финансирования.
Если мы не перейдем к политике поддержки экономического роста, то мы увидим, что очень скоро западные кредиты и источники финансирования будут заменены восточными. Если до сих пор российский финансовый рынок был периферией американской финансовой системы, то через 3-4 года станет периферией китайской.
Экономика должна жить, и уже вовсю компании обращаются в китайские банки за кредитами; идет настоящая экспансия китайской финансовой системы, которая предоставляет ликвидность на долгосрочной основе. Так или иначе, экономика будет наполняться деньгами, но если это будут иностранные деньги — неважно, американские или китайские — у нас не будет возможности развиваться самостоятельно, наша экономика будет развиваться на периферии, исходя из спроса на ее продукцию за рубежом.
Давно говорят о необходимости диверсификации, но сырьевая составляющая в экономике только усиливается, а происходит это потому, что нет внутренних источников кредита. Соответственно, экономика развивается в том направлении, откуда поступают деньги. Вот и вся разгадка неспособности  правительства в решении задачи диверсификации и  развития экономики, ее перевода на инновационный путь развития.