Отчужденная Украина

Цитата: Урфин от 18.01.2017 08:47:04Отчужденная Украина

Интересный материал-размышление на тему происходящего на Украине.

Отчужденная Украина

Первая часть статьи журналиста газеты "Гудок", проживающего в Саратове. Он примерно мой ровесник и родом из Бердянска (Запорожская область, УССР). В 80-е годы его семья переехала в РСФСР, но Украина всю жизнь была темой, не дававшей покоя Александру Тиховоду.
Возможно некоторые утверждения Александра покажутся спорными. Я просто публикую статью в том виде, в каком он ее прислал.



Я с ним познакомился, благодаря своим железнодорожнымд публикациям в ЖЖ
 

Три симпатичные девушки и приятной наружности мужчина, которого зовут Мыкола Орешко – участники фольклорной группы «Дулiби» - так называется несколько сел на Украине в областях к западу от реки Збруч, где с 1815-го по 1918 год проходила граница между Российской и Австрийской империями. Поют прекрасно: слушаю «Рiпку», «Зелений дубок», «Ой мамо, люблю Гриця» в их исполнении. Эти артисты живут в городе Ровно, хоть и принадлежавшем российской короне, а посему формально не относящемся к территории Западной Украины, но по «пассионарности» (слово ставлю в кавычки, ибо здесь оно подразумевает не конструктивные действия, а стихию) не уступающем Галиции. Народное песенное искусство не должно явно служить идеологии, однако художественный руководитель ансамбля – Орешко, всячески подчеркивает свое кредо националиста - даже во время рыбалки фотографируется рядом с установленным на надувной лодке красно-черным флажком «Правого сектора», чтобы выложить снимки на страничке в «Фейсбуке». Группа, по-украински – етно-гурт, постоянно выступает на фестивалях, не прославляющих толерантность. За сценой на одном концерте "Дулiбов" возвышался баннер – «Перемога пiд Оршею», - здесь имеется в виду не сражение 1941 года в Белоруссии, а на первый взгляд уже неактуальная битва шестнадцатого века, завершившаяся победой польско-литовских войск над московскими воеводами (такие исторические события для белорусских змагаров и украинских свидомитов всегда повод для совместного шабаша). Зададимся вопросом – благосклонно ли восприняла бы общественность саратовский коллектив народной музыки и танца, появись тот перед публикой на сходке черносотенцев? И ответ в этом случае очевиден, ведь Россия и Украина сегодня – два разных мира. То, что здесь вызывает неприятие и осуждение, там открыто поощряется.
                                                                                                                                         







У певицы группы Юлии Миколайчук «В Контакте» встречаешь реплику, - «Не могу прочесть по-русски, это язык мордора», ссылки на «Україна Live, новини АТО» и тому подобные ресурсы. Юля, если судить по содержанию ее профайла в целом, скорее всего, не тупая профурсетка, а, наоборот, «духовно розвинена особистість» – разумеется, в меру возраста и происхождения. Но, независимо от уровня интеллекта и общественного статуса, жители Украины, причем, не только западных и центральных областей, будто соревнуются между собой в выражении верноподданности, главный критерий которой – русофобия. Если, допустим, кто-либо выпадает из такого рода многоголосого хора в социальных сетях, или, больше того, осмеливается разместить в профайле российский триколор, то следуют тотальные расфренды с навешиванием ярлыка – «вата». Нападки обычно объясняют зомбированностью «братского народа». Идеологическая инъекция, безусловно, тут сыграла роль, но первопричина превращения некогда родной и близкой Украины – по крайней мере, такой существовала в представлении рядового россиянина эта бывшая республика СССР, в чужую и враждебную страну, думается, в другом. Ведь как ни «воспитывали» советских людей партийцы, усилия мощной пропагандистской машины пропали втуне еще задолго до горбачевской «перестройки». Граждане России с легкостью отказались от идей социализма, привлеченные декларацией жизни как на Западе и путешествий по миру, а сейчас в своем большинстве разочаровавшись в буржуазных ценностях, испытав эфемерность надежд, внушенных Ельциным и Гайдаром, ностальгируют по Советскому Союзу. На Украине же иная картина – чем меньше «проевропейский» курс оправдывает себя экономически, тем сильнее народ верит в идеологические мантры евроинтеграторов.
                                                                                                                          
Как семена дают всходы, лишь попав на подходящую почву, так и вероучение закрепляется в умах, если оно отвечает менталитету, душевному складу, историческому опыту и потаенным стремлениям конкретного народа. Должен сразу оговориться – украинцы по своей природе не испытывают пиетета к любой легитимной власти. Знакомый публицист De Bugyon, не будучи сторонником евроатлантического проекта «Украина», называет первого секретаря Щербицкого «князьком», а Януковича – «самодвижущейся тумбочкой с дерьмом», одновременно признавая, что при последнем он жил, не заботясь о деньгах, зато сейчас надо всерьез искать источники средств к существованию. Референт Владимира Щербицкого, написавший книгу об этом государственном деятеле, вспоминает на ее страницах: в Киеве на высшем уровне обсуждался сугубо хозяйственный вопрос – какую ограду ставить вокруг здания правительства республики. Так как пики на ограде могли вызвать озлобление народа, решили вместо них поместить сверху металлические шары. Специально уточнил конфигурацию того, что нагородил в Саратове на Московской, 72 губернатор, в шутку именуемый Дамир Аяцкий - острия с позолотой. Насколько помню, никто в этой связи не истерил. А экзальтированная душа украинца, как видно, не перенесла бы такого «надругательства над чувствами»! Конечно, и на Украине, и в Поволжье много этносов и у каждого из них свои ментальные особенности, но лишь один сей пример доказывает то, как в масштабе двух бывших советских республик различается отношение даже к обыденным вещам. И уже это не дает права оценивать украинцев, руководствуясь общепринятыми понятиями.



Чтобы составить себе адекватное представление не просто о гражданах с фамилиями украинского типа, живущих на территории от Ужгорода до Луганска (среди них действительно пока еще немало тех, кто по-дружески относится к России), но о носителях украинского национального самосознания, надо отрешиться от стереотипов, которые продолжают вдалбливать - о «братьях-славянах», «триедином народе» и «раскольниках-бандеровцах». По старинке принято различать «Украину пророссийскую» в границах областей на юге и востоке этой страны и «полонизированную, униатскую», ядро которой находится на ее западе. Но думая так, вы заблуждаетесь. Для неподготовленного человека может стать шоком, если, гуляя по Приморской площади Бердянска, основанного графом Воронцовым, он услышит обращенное к собеседнику злобное ворчание сидящего на лавочке старика – мол, все наши проблемы из-за того, что мы перемешаны с кацапами, а вот поляки – чистокровные, и как живут! Признаюсь, я сам был в легком трансе, когда позвонив собкору Виктору Семеновскому, жителю этого города на Азове, откуда до российской границы менее двухсот километров, и отрекомендовавшись как коллега из России, услышал, - «Мне очень трудно объясняться по-русски». Сообщив, что вполне пойму на мове, вызвал еще более враждебную реакцию, - «Наш разговор записывается, и я сейчас определю, откуда вы звоните! Бильше мени нэ турбуйтэ!». Вспоминается другой инцидент, произошедший в начале девяностых, когда о тотальной зомбированности украинцев через средства массовой информации, наверное, еще нельзя было говорить всерьез. Приехал я – на минутку внимание, не в Киев или во Львов, а в Евпаторию, и, чтобы переночевать, навестил одного родственника. Ранее о нем сложилось наилучшее впечатление – он казался милейшим человеком и достойной личностью – полковник, служивший во многих республиках Союза, и, следовательно, нелегко было его заподозрить в национальной ограниченности и местечковости. Какой же неожиданностью стало высказанное в кухонной беседе! На меня обрушился набор фраз, как «отче наш» повторяемых украинскими масс-медиа. Я попытался возразить – за что так, ведь советская власть и Россия лично вас ничем не обидели, вы знавали почет, уважение, вам назначили хорошую пенсию и предоставили трехкомнатную квартиру в Крыму, а вот сохраните ли полученные статус и привилегии в самостийной Украине – еще большой вопрос? Полагаете, он парировал это какими-то разумными аргументами? Ничего подобного! Погрозив пальцем, пан полковник заявил, - «Великодержавный шовинизм – дело опасное!» и пообещал, - «Вы, русские, со своим тоталитарным мышлением дождетесь, что вышвырнут вас даже из Мордовии и Якутии!». Далее как заведенный он твердил, что Россия распадется вслед за СССР, и туда ей дорога. В разговор вмешалась супруга хозяина квартиры, чего категорически не следовало делать при плохом состоянии здоровья: в споре на болезненную для всякого свидомого тему она распалилась, нагнала себе давление, ночью с ней случился припадок, а наутро обвинили в эксцессе меня и потребовали убираться прочь. Отставной военный позвонил проживающему в Запорожье зятю и тоже моему родственнику, чтобы пожаловаться – незваный гость из Саратова довел бабушку до белого каления. И тот, логично, также объявил мне бойкот.
                                                                                
         К определенному выводу меня подготовил предыдущий житейский опыт; в советских книгах национальная тематика, по сути, замалчивалась. Ныне же в этом отношении никто Америки не откроет. При известных региональных различиях, те жители Украины, кто идентифицируется как истинные представители титульной национальности, составляют структурно однородную общность, сформированную, по крайней мере, двумя обстоятельствами – чувством общего врага в лице России и клановостью, основанной на родственных связях и землячестве. В такой среде вызревает национализм сектантского толка, притом с однонаправленным вектором - против русских, не способных к самостоятельному объединению, а значит лишенных воли к самозащите. Не стану утверждать, что украинцы питают заведомо лояльные чувства к полякам, венграм или румынам, но они вынуждены считаться с интересами перечисленных этносов, ибо последние умеют «показывать зубы». А еще есть многочисленные примеры того, как граждан Украины в их же собственной стране вытесняют из доходных сфер этнические группировки, традиционно не проживавшие здесь. Достаточно вспомнить, как азербайджанцы в Бердянске, предварительно раздав магарычи в мэрии и полиции, взашей вытолкали местных из павильона на городском рынке, чтобы захватить лучшие торговые точки. Никаких массовых протестов по этому поводу не было. И, командиры отряда самообороны города, вместе с нацгвардией патрулирующего блокпосты на окраинах, готового вступить в бой, если начнется российское вторжение, пальцем не пошевелили бы, столкнись они с агрессией какого-либо другого государства или чтобы обуздать зарвавшихся «черных». Объясняя эту кажущуюся странной избирательность гнева народного (на самом деле направляемого извне), надо понимать, что украинцы склонны подчиняться сторонней грубой силе, но всякое заигрывание считают признаком слабости. Это свойство этносов, испытавших гнет, изнанка которого – невольное уважение к прежним поработителям, к тем, кто заставлял смотреть на себя строго снизу вверх. Побывавшие в Индии, могли убедиться в том, как там спешат услужить британским туристам, выполнить их любые прихоти и с каким пренебрежением порой относятся к россиянам, несмотря на готовность наших тратить неприлично большие суммы денег. Если на Западе Украины ставят памятники австрийскому императору Францу Иосифу, при ком значительная часть русинов Галиции погибла в концлагерях Талергоф и Терезин или прозябала в нищете – это политика, замешанная на все том же постколониальном мазохизме. Россия, с одной стороны как бы оказывающая давление на Украину, а с другой бесконечно стремящаяся задобрить буйных соседей кредитами (вернее – подачками), обещаниями выгод в формате Таможенного союза, апеллированием к общему прошлому, в котором Украинская ССР была витриной лучших достижений при социализме и заклинаниями на предмет добрососедства, напоминает ухажера, безнадежно застрявшего во френдзоне, который в ответ на все свои реверансы слышит одно и то же, - «Твоей я не буду!».
                                                                                                                                         
        Несмотря на тот фактор, что русские и украинцы не просто соседи, в отдельных регионах живущие по принципу слоеного пирога, а народы, которые, если взять Харьков, Донбасс, Ростовскую, Воронежскую, Волгоградскую области, Краснодарский и Ставропольский край, перемешались в «плавильном котле», многие наши соотечественники слабо разбираются в психологии аутентичного жителя внутренней Украины - того, чей дресс-код - вышиванка, кто ходит в церковь, чтобы афишировать собственную благонадежность, кто митингует на Майдане. Представьте, что вы саратовский журналист с украинской фамилией. Допустим, вы придерживаетесь либеральных взглядов, осуждаете политику Путина в отношении Крыма и не только, а всякого национального индивида по сложившейся в Саратове традиции рассматриваете как стандартного homo sapiens, у кого все как у всех – голова, руки, ноги, позвоночник, органы размножения. Встретив в посте на «Фейсбуке» слово-детектор «хохол», вы гадите на страничке пользователя, случайно или за компанию добавившего вас в друзья, хотя могли бы, если действительно не согласны с точкой зрения автора, по-тихому покинуть его френд-лист. Так вот, если вы были оскорблены за тех, кого считаете сородичами на Украине, то вам совет – не парьтесь! Называйтесь хоть Иван Никифорович Довгочхун - среди «стопроцентных» украинцев никто вас в свой круг не примет. Не скажу, что добрых чувств не снискаете априори. Вас могут от души накормить и напоить, но только как гостя. Если же возьметесь рассуждать о своих украинских корнях, перебирать имена родственников, живущих в округе Полтавы и Миргорода, то, кроме раздражения ничего не вызовете и не исключено, что вас охарактеризуют как «кацапську гыдоту», то есть липучую мерзость.

      *                           *                          *
                                                                       Отчужденность по этническому признаку – непреодолимая преграда, на которой «обломался» не один космополит, когда ему казалось, что тождество культурных интересов обеспечит полное взаимопонимание с людьми иной крови. Есть любопытный рассказ – Jaws and Jews – от лица москвича, который на отдыхе в Юрмале познакомился с Оксаной - львовянкой с выразительными глазами сиреневого цвета, комсомолкой, танцовщицей, студенткой филфака, декламировавшей стихи Ахмадулиной и Вознесенского. Ее московский ухажер, тоже начитанный молодой человек, в свою очередь цитировал Бальмонта и Северянина. Роман развивался бурно – с ночными купаниями и сексом на пляже. И вот, после дальнейшей длительной переписки, в ходе которой вспышки ревности обязательно сменялись примирением, влюбленный юноша поехал во Львов. «Прыйизжай, прыйизжай скорише!», - услышал он радостно-взволнованный голос Оксаны, позвонив с вокзала по прибытии. Вместе они отправились, чтобы провести вечер в компании ее друзей - золотой молодежи, учившейся в самых престижных вузах, бывавшей за рубежом, отоваривавшейся на инвалютные рубли в «Березке», но, несмотря на все это, лютых ненавистников советской власти. При появлении гостя из России, «продвинутые» и, как думалось, лишенные племенных предрассудков участники тусовки, поглощавшие коньяк, икру, балыки и финскую колбасу, ранее беседовавшие на русском, словно по команде перешли на мову. Самое замечательное произошло в финале сцены: главный заводила пересказывал сюжет фильма «Челюсти», увиденного за границей и неизвестного в СССР. Не помня имен персонажей и фамилии режиссера, он их называл «хлопцами». Вмешавшись, осведомленный в западном кинематографе москвич, сам заговорив на украинском, пояснил - фильм снимал Спилберг, а роль героя, который швырнул кислородный баллон в пасть акулы и затем забрался на «щоглу» (мачту), сыграл Рой Шайдер. Рассказчик, усатый фат, как быстро выяснилось - любовник той девицы, явно обиженный ремаркой, выдававшей чужое интеллектуальное превосходство, смерил московского гостя взглядом и заявил, - «Оксана, эх Оксана. Вин у тэбэ мало того, що москаль, так до того ж ще и жид».
                                                                                                                      
Такое отторжение неизбежно в национально-корпоративной среде и этой участи не избегают даже интеллигенты высшей пробы. Доктор Ботвинк, герой романа, по мотивам которого поставлен фильм «Чисто английское убийство», хотя без акцента говорил на языке Шекспира и допускался к общему столу во время трапезы членов семьи лорда, постоянно выслушивал напоминания о том, что он иностранец, и, вероятно, коммунист.
                                                                                                                                
             Маркеров, по которым «свои» отличаются от «чужих», понятно – целый набор, и многие они даются по факту рождения. Не принадлежа к перечисленным ниже народам, вы, например, не научитесь петь йодль столь же виртуозно, как это делают коренные горцы Австрии, хотя бы вам и повезло появиться на свет в Тироле, не сможете торговать на рынке так, как это умеют азербайджанцы, и вряд ли обретете скрупулезность и усидчивость китайцев в работе на конвейере. Но главный маркер здесь – душевный склад или поведенческий психотип, свойственный людям той или иной национальности. У «реликтовых» народов, - стоящих на родоплеменном уровне социокультурного развития, – с преобладанием вертикальных общественных связей над горизонтальными, поведением управляет жесткая матрица. «Реликт», независимо от того хороший он человек или плохой, умный или глупый, в тестовой ситуации поступит только так, а не иначе. Опять-таки сошлюсь на собственный опыт. Работая в махачкалинском футбольном клубе «Динамо», я любил проводить выходные в древнем городе Дербенте, привлекавшем неповторимой аурой уюта. Со стороны его жителей встречалось неоднозначное отношение. Администратор гостиницы – тетка средних лет в пестром платке, увидев меня, первым делом произнесла, - «Руусский!», - с предостерегающим завыванием и подозрительным прищуром. Но большинство проявляло радушие: местные сопровождали меня в походах по предгорным окрестностям, вокруг крепости Нарын-Кала, однажды провели в святая святых, куда туристам обычно вход закрыт – в Джума-мечеть, расположенную в магалах – старой части Дербента. Правда, замечалась реакция – если я признавался, что не просто гость Дагестана, а состою тут на штатной должности, эти мои знакомые сразу мрачнели, смурнели, норовя отойти в сторону. Сие вызывало недоумение, но один лезгин, председатель ячейки коммунистов, ничего не уточняя, посоветовал, - «Не говори им, что работаешь здесь!», и до меня, наконец, дошло – во мне видели нарушителя закона, о котором не сказано ни в одном кодексе. А именно – если получаю зарплату в Дагестане, то, выходит, забираю деньги из «тухумной» (общинной) кассы, ибо в указанной республике понятие «государственное» и «клановое» не разделяются. Ну а коли так, значит, покушаюсь на «расовую территорию», что, знаете ли, оскорбление (в фауне вожак стаи помечает ее ареал мочой и зверь из другого прайда не смеет нарушить границу, иначе будет разорван в клочья). Кстати, я не видел в Дагестане, где частный бизнес – «священная корова», ни одного магазина русского или украинца. Попробуйте открыть там дело, не принадлежа ни к одному из тридцати шести коренных народов! Зато, если в Саратове рискнете действовать против дагестанцев их же собственными методами, то немедленно «загремите» по 282-й статье.
                                                                                                     
       Джеймс Фенимор Купер в знаменитой пенталогии о Кожаном Чулке не раз выражал мысль о том, что переформатировать народы в аспекте менталитета и верований – задача, иной раз, непосильная. В его романе «Пионеры» индеец Чингачгук, «Великий Змей», в старости как бы принявший христианство и переименованный в Джона, вместе с другими прихожанами посещал проповеди мистера Гранта в сельской церкви, но в душе продолжал оставаться язычником. Когда настал его смертный час, несмотря на увещевания пастора, призывавшего индейского вождя позаботиться о спасении души, Чингачгук, не вспомнив о заповедях Библии, повторял на наречии своего племени, что Великий Дух зовет его в страну счастливой охоты. Советские идеологи, ничуть не возражавшие против издания книг Купера, содержащих расистский подтекст, видимо, оценивали их как плод американского образа мышления – мол, это их нравы, чего у нас в принципе не может быть. Оказалось же, что может, да еще как!

      Популярная тема в интернет-сообществах, – «Кого можно считать украинцем?». Или точнее – какой процент украинской крови дает человеку право соответствующей самоидентификации. У знаменитостей тут на руках все козыри. В порядке вещей, если корреспондент на полном серьезе задает вопрос, - «Кем ощущаете себя – русским или украинцем?», например, кинорежиссеру и актеру Федору Бондарчуку – сыну выходца из Херсонской области, прославленного кинематографиста Сергея Бондарчука и актрисы Ирины Скобцевой родом из Тулы. Хотя в биографии Федора Сергеевича нет ничего, что указывало бы на тесную связь с землей предков по отцовской линии. Солженицын в «бомбовом» эссе «Как нам обустроить Россию», воскликнув, - «Нет у нас сил на империю!», все же делает оговорку, что, будучи едва ли не наполовину украинцем (по матери – кубанской казачке), он обращается к этому народу и заодно к белорусам не извне, а как свой. К «украинцам» причисляют американо-канадских хоккеистов – Терри Савчука, Уэйна Гретцки и многих других выступавших в НХЛ обладателей славянских фамилий, при том, что эти лица культурно и ментально так же далеки от прародины, раскинувшейся «вiд Сяну до Дону», как от кометы Галлея в фазе ее возвращения к солнцу. Голливудская актриса Милла Йовович тоже записана в "свои" - по факту рождения в Киеве, пусть ее отец - серб, а мать - русская. В список ста великих украинцев попали многие "сторонние" деятели или родившиеся на территории нынешней незалежной (такие, как основоположник советской космонавтики Сергей Королев) или проживавшие там длительный период (в том числе хирург Николай Амосов, чьи родители – вологодские крестьяне, и даже великий князь Ярослав Мудрый). Если проигнорировать спекулятивный и конъюнктурный характер этой «вербовки» с целью повысить национальную самооценку собственно украинцев, то легко впасть в иллюзию – мол, в среде последних этническое происхождение не играет особой роли, если вообще имеет значение. И в какой-то степени впечатление не обманет. Думается, и «откалиброванный» профессор-свидомит едва ли выдаст четкую формулировку в том смысле, какие морфологические черты (их своеобычность – маркер многих этносов) в облике считаются типично украинскими. «Чорни брови, кари очи» - скорее, штамп, ведь и в Галичине, и в Подолье, и на Слобожанщине множество типажей внешности коренных жителей, да и можно ли население этих областей с полным на то основанием называть «коренным» тоже вопрос. Во Львове наряду со стрекочущими на западенском наречии темноволосыми и смугловатыми индивидами, которые могут оказаться и этническими армянами, проживающими здесь диаспорой с незапамятных времен, на каждом углу видишь истинных представителей белой расы – «массу женщин польской красоты», как выразился в книжке «Футболь» Александр Ткаченко. Миграционные потоки на земле Украины, интенсивность которых снизилась только к началу 60-х годов, вольные и насильственные кровосмешения – процессы, которые, казалось бы, должны были сформировать космополитическую общность, толерантную и к соседям и к любому пришлому, лишенную болезненно обостренного местечкового самолюбия. И тем более удивительным (но только на первый взгляд) представляется то состояние, в котором сегодня пребывает Украина, ставшая экстремистским государством.

     …Журналист из Бердянска Сергей Старушко позировал на церемонии гражданской казни создателя украинской государственности, чью статую сняли с пьедестала, отнюдь не соблюдая юридических норм, обязательных для европейской цивилизации, к которой украинцы априорно себя причисляют. К слову, если опять же примерить к нашей ментальности практику таких вот селфи с  подтекстом радикализма, то не думаю, что пигмей, снявшийся на фоне поверженной глыбы мировой истории, вызвал бы доброе к себе отношение мыслящих людей с умеренными убеждениями. На Украине такой «перфоманс», разумеется, если он несет антироссийский смысл (поистине удивительный факт, что русофобский политик Ульянов-Ленин стал имперским символом) - доказательство лояльности, даже если тот, кто демонстрирует свою гражданскую позицию подобным образом, откровенно жалок и ничтожен.

          В «друзьях» этого журналиста на «Фейсбуке» - весь городской бомонд. Хоть расстрельный список на основании френд-листа составляй. Тут и вечный главред газеты «Пiвденна Зоря» Виктор Михайличенко, равно умело прогибавшийся и под коммунистическую, и под жовто-блакитную власть, и бывший шеф-редактор «Делового Бердянска», а ныне пресс-секретарь бердянского морского порта Сергей Белоусов, кстати, уроженец Донбасса, ненавистник «рашистов», и начальник самообороны города Виталий Белтадзе (украинцы и грузины – братья?). Список был бы длинным – в подтверждение того, что и на Юго-Востоке Украины киевской хунте симпатизирует не горстка агентов влияния. Нет-нет, поддержка здесь массовая, всенародная - ее выказывают и председатель клуба любителей оздоровительного бега, и домохозяйка, получающая нищенскую пенсию. Полагаете, будто эти люди недовольны одним путинским режимом? Мне же доводилось убеждаться – демонизация Путина для среднего украинца маскировка неприязни к россиянам. Зарегистрировался я в группе «Для тех, кто любит Бердянск» с единственной целью – сказать комплименты городу, образ которого навсегда остался в моей памяти. Слово за слово, и добрые намерения пошли прахом (дело было после крымских событий). «Мэстные» принялись хором изгонять меня из компании, руководствуясь нехитрой логикой, - «Если из России, то, значит, колорад и ватник». Настоящая секта! Вот о чем нельзя забывать гостям Бердянска, прежде чем садиться вместе с его жителями за один стол и сообща с ними вкушать хлеб.

       Не чувствую ненависти к западным украинцам, марширующим в униформе, и во время факельных шествий выкрикивающим, - «Москалив на ножи, на ножи!», как бы ни были обидны эти эскапады. При Советском Союзе, преданном анафеме официальной украинской властью, та часть жителей бывшей австро-венгерской провинции Галиция и Лодомерия, что называлась русинами, и котировалась на уровне негров в южных Штатах США до Гражданской войны, получила гражданские права. Сам же этот некогда беднейший регион монархической Австрии и буржуазно-помещичьей Польши стал экономически развитым. Здесь были созданы автомобильная, радиоэлектронная промышленность, другие наукоемкие производства. Наверное, не подсчитать, сколько затрачено для восстановления разрушенного войной хозяйства Украины. Не счесть и россиян, посвятивших жизнь тому, чтобы эта республика превратилась в индустриальный форпост. Что же касается западенцев, то на основании выявленных следственными органами связей с УНА-УНСО можно было тотально их депортировать, как это сделали поляки в 1947-м (операция «Висла»), избавившись от потенциального очага смуты. Советская власть объявила амнистию, распространив ее и на тех, кто замарал руки кровью по локти, сражаясь за «лесных братьев», кто расправлялся не только с военнослужащими советской армии и партийными работниками, но и с мирными поселенцами, заподозренными в нелояльности к националистам. И такая вот «благодарность» в ответ! Разумеется, единственной силой, удерживавшей Западную Украину в составе СССР, был госаппарат, а битву за души в этом регионе советская идеология безнадежно проиграла: во Львове, Тернополе, Ивано-Франковске на демонстрациях 9-го мая и 7-го ноября, изображая радость на лицах, народ нес красные знамена, но дома люди хранили увитые рушниками портреты Бандеры и католические молитвенники. Впрочем, внутренне изменить западенцев было изначально невыполнимо: ставить им в вину неискоренимые антикоммунизм и русофобию – все равно, что сетовать на ураганы, землетрясения, извержения вулкана, другие природные явления разрушительного характера. Пример доказывает, что среда обитания гораздо меньше влияет на формирование личности, чем генетика, заложенная веками, когда европейские повелители нисколько не церемонились со здешними селянками, если вздумалось развлечься. Заметим, правда: еще в девятнадцатом веке тяга к России была сильной на этих землях, но вызволять Червоную Русь – Галицию, наши императоры вовсе не спешили. У Александра Первого, скажем, была идея-фикс – сделаться владыкой Польши, зато провинции, где жили русины, самодержец не попытался выторговать на Венском конгрессе у Габсбургов. А в 1914-м, когда русские войска, наконец, вступили во Львов, спасать тамошних потомков древних русичей было поздно, ибо к тому времени названый город необратимо стал осиным гнездом.

          Совсем иные чувства вызывают антироссийские декларации в устах жителей Юго-Востока Украины, где мова слышна только в селах и эта разговорная речь, пожалуй, ничем не отличается от бытующей в округе Воронежа, Ростова-на-Дону, Курска или даже в Самойловском и Балашовском районе Саратовской области, где тоже есть украинские поселения. Если же о «кацапах» в третьем лице и в уничижительном значении берется рассуждать гражданин незалежной с фамилией Яковлев, Соколов или Федотов, хочется смеяться, и в то же время рука невольно тянется к палке, арматуре, камню, чтобы забить паршивца. Официально русских на Украине - четверть. Показатель заниженный, но если ему верить, то непосвященные в тему все равно зададут вопрос – почему этой численности оказалось недостаточно, чтобы еще в 1991-м на идее украинской государственности (в современных границах) поставить жирный крест? Смогла же группа албанцев в Косово нагнуть Югославию вместе с ее армией – правда, при поддержке НАТО. Однако помнится высказывание, - «Были бы русские как албанцы, свидомиты на Майдане лежали бы в аккуратных рядках с отрубленными головами». На Украине же этнические русские и в оранжистской прессе работают, и в добровольческих карательных батальонах воют против Донецкой и Луганской народных республик, в значительном числе составляя надежную опору украинского родоплеменного местничества. Такое поведение, как ни горько это признавать, типично для наших соплеменников, проживающих вне собственной этнической территории. В Дагестане я насмотрелся на всяких Саш и Вань, лезущих из кожи вон, чтобы доказать, что они в большей мере патриоты республики, чем сами дагестанцы. Эти субъекты отвратительны – ползают на брюхе перед нацменами и заглядывают им в рот. Не удивительно, что русскую диаспору так легко изгнали из Махачкалы, Каспийска, Кизляра, когда запахло жареным.

http://flackelf.livejournal.co...                   
И правда интересный материал.

Цитата: Урфин от 18.01.2017 08:47:04

 

• +0.73 / 14