От новой деревни к женщине-президенту: как менялось положение женщин в южнокорейской политике

Победа Пак Кынхе на президентских выборах 2012 года послужила поводом для дискуссий о «победе феминизма» в Южной Корее: впервые в истории Республики во главе государства оказалась женщина. До нее наиболее высокий политический пост, премьер-министра, занимала Хан Мёнсук, возглавившая в 2006-2007 годах «правительство участия» президента Но Мухёна – и такая позиция женщине доставалась только один раз. Тогда это не вызвало столь бурной реакции общественности как в 2012 году — возможно, потому что в отличие от президента, избираемого всеобщим голосованием, кандидат на должность премьер-министра назначается с согласия парламента президентом.

Надежды и реалии
В ходе предвыборной кампании Пак Кынхе активно звучала феминистская риторика. Можно было услышать лозунги «Построим мир, в котором женщинам будет удобно рожать и воспитывать детей» и «Построим мир, признающий способности женщин». Главный лозунг — «подготовленная  женщина-президент» — был призван подчеркнуть прогрессивность выбора каждого, кто отдаст за нее голос. Аналогичный лозунг, но без акцента на пол, использовал на выборах в 1997 году восьмой президент республики Ким Дэчжун.
Многие женские общественно-политические организации поддержали Пак Кынхе. Ее будущее президентство преподносилось как «эпоха гендерной революции», важнее которой ничего не может быть в XXI веке.
Реалии политической жизни оказались куда более прозаическими, подтвердив простой факт: политика правительства не может быть «мужской» или «женской» — она либо нацелена на решение актуальных вопросов национального развития, либо нет. Расширение прав и возможностей женщин в этом смысле является лишь составной частью общей программы прогрессивного государственного развития.
Спустя несколько лет после избрания Пак Кынхе главой государства, стало ясно, что больших успехов в развитии экономических и политических прав женщин за период ее президентства достичь не удалось. В некоторых отношениях ситуация даже ухудшилась: выросло число разводов, случаев насилия в отношении женщин, упала рождаемость и экономическая занятость женщин с малолетними детьми. Наиболее прогрессивные корейские феминистки отказывались даже идентифицировать Пак Кынхе  с женщиной, поскольку не видели в ее политике почти ничего, что выражало бы солидарность с их интересами. В целом, президентство Пак Кынхе не оправдало надежд не только корейских женщин, но и целой нации, закончившись ее импичментом и арестом весной 2017 года.


Традиционные ценности
Долгое время показатель представительства женщин в органах власти Южной Кореи оставался на очень низком уровне. И это вопреки тому, что с начала освобождения страны от японского колониализма и создания государственности в 1948 году женщины сравнительно активно включились в общественно-политическую деятельность.
В 1950-е годы участие женщин в национальном парламенте составляло в среднем 0,8, в 1960-е — 1, в 1970-е — 4, в 1980-е — 3 человека. Выборы в органы местного самоуправления были отменены в 1961 году и восстановлены только 30 лет спустя — на протяжении почти 30 лет, в 1963-1987 годах, вся система выборов в стране блокировалась действующим авторитарным режимом. Например, в период президентства Пак Чонхи, в 1963-1979 годах, ни одна женщина не была включена в состав правительства или «избрана» в парламент от созданной им Демократической республиканской партии.
Тем не менее, творец «корейского экономического чуда» полагал, что выполнение грандиозных планов экономического развития невозможно без женского участия.
По всей стране открывались филиалы Ассоциации женщин за новую деревню, дочерней организации Общенационального движения за новую деревню (созданного в 1970-м году и направленного на устранение разрыва между развитием города и деревни, где проживало две трети населения страны). К 1973 году Ассоциация насчитывала около 3 млн членов и 100 тысяч отделений. Главными направлениями ее деятельности были пропаганда и обучение женщин рациональным методам ведения сельского хозяйства и  экономии. Через это движение авторитарный режим содействовал сохранению традиционных семейных ценностей, в соответствии с которыми идеальная корейская женщина — это, прежде всего, заботливая мать и экономная домохозяйка. Верность (чхун) и почтительность (хё) становились главными критериями измерения правильной гражданской позиции.
Очевидно, в таких социально-политических условиях и речи не могло быть о расширении политического участия женщин. Присущие традиционной корейской политической культуре иерархизм, коллективизм и патернализм стали благодатной почвой для авторитаризма, а вместе с ним и для сохранения дискриминации по гендерному признаку.

Назревшие изменения
Ситуация стала меняться по мере вызревания в  стране массового протестного движения за демократизацию. Индустриализация, урбанизация и развитие системы образования привели к формированию в Южной Корее среднего класса, а его представления о свободе, правах и демократии как-то не укладывались в «прокрустово ложе» режимов Пак Чонхи и Чон Духвана (1980-1987 годы).
Женские общественные организации, примкнувшие к движению за демократизацию, фактически вынуждены были руководствоваться его общими целями, направленными на низвержение авторитарного режима. Гендерная политика имела исключительно вторичное значение в их борьбе.
В 1987 году наступил переломный момент в политическом развитии республики: по итогам референдума были внесены поправки в конституцию страны, предусматривающие прямые выборы президента и ограничение срока его полномочий 5 годами — без права переизбрания. Впервые за долгие годы состоялись общенациональные выборы президента. За этим последовали демократизация и экономическая либерализация, и на повестке дня оказался вопрос о расширении политических прав и возможностей женщин. Одним из первых требований женских общественно-политических организаций стало введение квот на выборах в законодательные органы власти — как на национальном, так и на региональном уровне.
В Южной Корее действует мажоритарно-пропорциональная система выборов: 253 депутата Национального собрания избираются по одномандатным округам, еще 47 – по партийным спискам. Женские организации требовали введения 50%-ной квоты для женщин, выдвигающихся в депутаты от политических партий, и 30%-ной квоты в одномандатных избирательных округах.
Понадобилось 10 лет лоббирования, прежде чем в 2000 году им удалось добиться введения квоты сперва в 30%, а затем и в 50% для женщин-кандидатов от политических партий.  Это правило распространилось и на выборы в местные законодательные собрания. Кроме того, правительство предприняло меры по стимулированию политических партий к выдвижению женщин-кандидатов: теперь партии стало достаточно выдвинуть 5 женщин-кандидатов в одномандатных избирательных округах для получения финансовой помощи на предвыборную кампанию. Задача введения 30%-ной квоты для женщин-кандидатов в одномандатных избирательных округах так и осталась нереализованной.

Эффективные квоты
Квоты позитивно отразились на динамике представительства женщин в органах законодательной власти. В 2000-2004-х годах количество женщин-депутатов в национальном парламенте выросло с 5,9% до 13 %. По результатам выборов 2016 года женщины составили уже 17 % всех депутатов Национального собрания.
Выборы в местные законодательные собрания демонстрируют более высокий рост политического участия женщин: если в 1995 году доля женщин-депутатов в составе законодательных собраний провинций составляла 5,8%, то в 2006 она достигла 12,1,  а в 2014 — уже 14,3%. Для муниципальных собраний (городских, районных) это соотношение росло так: с  1,6 до 15,1 и до 25,2%, соответственно. Любопытно, что в последнее десятилетие на выборах в муниципальные законодательные собрания большинство кандидатов, выдвигаемых от политических партий, составляют женщины. Так, на выборах 2014 года их было 90% — это намного больше установленной 50 % квоты.
Тенденция роста участия женщин в управлении государством наблюдается также на уровне формирования центрального и провинциального правительств. В 2005 году женщины составили 6, 5 % в  центральном правительстве и 5,9 – на уровне провинций. В 2014 году это соотношение уже было другим – 15,2 % против 9,7 %. Стабильный рост можно заметить и в составе различных правительственных комитетов: в 2015 году доля участия женщин в них достигла 34,1%. При этом количество женщин на министерских должностях остается крайне низким: в настоящее время из 17 членов кабинета министров только два – женщины: министр иностранных дел Кан Кёнхва (Kyung-hwa Kang) и министр по делам женщин и семьи — Чон Хёнбэк .

Портрет женщины в политике
Средний возраст женщин-политиков в Южной Корее составляет 40-50 лет. В отличие от стран Южной и Юго-Восточной Азии, в Корее женское политическое лидерство не имеет кланового происхождения (Пак Кынхе, как старшая дочь президента Пак Чонхи, является в данном случае редкостным исключением). Политическая карьера — результат самостоятельных усилий женщины.
По своему социально-экономическому положению женщины-политики чаще всего принадлежат к среднему классу, по образованию — к выпускникам престижных южнокорейских университетов: Сеульского Национального Университета, Университета Ёнсе, Корё, Кёнхи, Ихва. Семейное положение, образование, наличие ученой степени — основные критерии для оценки личных заслуг женщин-политиков.
Благодаря достаточно успешной демократизации политической системы Южной Кореи и размыванию традиционных конфуцианских ценностей под влиянием глобализации гендерный фактор постепенно уходит на второе место при выборе того или иного кандидата, равно как и при его выдвижении от партии. Первостепенным становится профессиональный опыт, морально-этический образ, политический вес кандидата в партии, его волевые качества, идеи. Правда, все это в одночасье может быть нивелировано в ходе выборов в силу регионализма — традиции голосования по признаку места рождения кандидата и его принадлежности к определенной политической партии.
В целом, несмотря на ряд трудностей, в будущем в Южной Корее будет только расти количество женщин, участвующих в принятии важных государственных решений: для этого существуют необходимые правовые и социально-политические условия и гражданские институты в лице женских общественных организаций.


Ссылка