Как Молдавию захватили без войны и революции(ч.1)

ЦитатаПролог.
Молдавия, наши дни
Здесь стало страшно весело жить. Правда, скорее страшно, чем весело. Политики, которые критикуют власть, бегут из страны из-за уголовного преследования, за журналистами следят, про оппозицию снимают компрометирующие фильмы, которые крутят в прайм-тайм популярные каналы. Несогласных с режимом объявляют иностранными агентами или сотрудниками зарубежных спецслужб. Телефоны прослушивают, почту и мессенджеры взламывают. Если не взламывают, то подделывают переписку, например, в Viber, а потом арестовывают реального человека, за приписываемые ему экстремистские высказывания. Задержанные полицией из изолятора попадают прямиком в морг, а тех, кто, боясь преследования на родине, попросил в стране политического убежища, выдворяют туда, откуда они уехали.

Теперь это будни Молдавии. Но республика нечасто попадает в заголовки мировых СМИ. А, когда они о ней вспоминают, ситуацию описывают примерно так: прозападное правительство, мечтающее привести страну в Евросоюз, противостоит президенту Игорю Додону, поддерживаемому Владимиром Путиным. Или так: Додон, ищущий дружбы с Россией и членства в Евразийском экономическом союзе, ведет неравный бой с агрессивными русофобами-националистами из прозападного правительства, пульт управления которым находится в Вашингтоне. Ракурс зависит от того, западное издание решило вспомнить о Молдавии или российское.

Реальность сложнее, интереснее и драматичнее заезженного шаблона «Запад vs Россия». Описывая ситуацию в Молдавии, важно не попасть в лингвистическую ловушку. Такие слова, как «выборы», «парламент», «президент», «правительство», «оппозиция», лучше не использовать или, по крайней мере, брать в кавычки. Идеологии — тоже фикция: называющий себя социалистом Додон бывает на горе Афон кажется чаще местного митрополита и доставляет мощи святых раковым больным.

Забыть придется и характеристики «прозападный» и «пророссийский». Привычный смысл этих слов введет в заблуждение и создаст ложное ощущение того, что Молдавия ничем не отличается от других стран.

Над страной как будто ставят эксперимент. И нужно постоянно держать в голове: здесь все игра, и все не то, чем кажется. Законы и конституция страны больше не имеют значения и сделались эластичными — с помощью манипуляций общественным мнением и здравым смыслом их натягивают на самые невообразимые ситуации и решения.

Реальной политики больше нет. Она превратилась в театр под управлением олигарха Владимира Плахотнюка, которого называют кукловодом. Он здесь распределяет роли и устанавливает декорации. В этом сконструированном сумраке постоянно разыгрываются то драмы, то комедии, а в целом может произойти все, что угодно.
Акт I.
Переворотный момент
Центр Кишинева полыхал. Горели парламент и администрация президента. Из окон валил дым, летели бумаги, мебель, компьютеры. Огонь слизал сакральный документ — оригинал декларации о независимости Молдавии, принятой в 1991 году. В стекла и полицейских разъяренная толпа метала булыжники и тротуарную плитку. События 7 апреля 2009 года очень походили на революцию. Но революцией это не было.

Бунт случился после объявления итогов парламентских выборов, состоявшихся 5 апреля. В очередной раз победила Партия коммунистов во главе с президентом Владимиром Ворониным, который правил страной уже девятый год. Изрядной части населения эта несменяемость надоела. Отдельно многих раздражало то, что сын Воронина Олег стал богатейшим человеком в бедной стране.

Хотя выборы были признаны демократическими и Советом Европы, и ОБСЕ, чье слово для Молдавии тогда было все равно что закон, оппозиция, называвшая себя проевропейской, вывела людей в центр Кишинева. Протест выглядел странно: коммунисты тогда ориентировались на ЕС, и получалось, что прозападные партии боролись с теми, кто начал процесс сближения Молдавии с Евросоюзом.

В толпе выделялись организованные группы агрессивных, бритоголовых молодых людей. Они первыми пошли на штурм парламента и президентской администрации, увлекая остальных. Свергнуть коммунистов тогда не удалось, но события 7 апреля запустили процесс смены власти. Либерал-демократы, демократы и либералы, которые вскоре победят «тоталитарный режим», провозгласят 7 апреля Днем свободы. Вопросы о том, откуда взялись погромщики и кто за ними стоял (пришедшая к власти оппозиция от них до сих пор открещивается), останутся без ответа. Начатое расследование растянется на годы, потом забуксует и будет сдано в архив.
Акт II.
Геополитика побеждает закон
После беспорядков коммунисты инициировали пересчет голосов, подтвердивший их победу. Партия власти получила 60 мест в парламенте из 101. Чтобы выбрать своего президента и продолжать править, этого не хватало. Глава государства тогда избирался депутатами большинством в 61 голос. После двух неудачных попыток голосования, парламент, как того требовала конституция, был распущен.

На июльских досрочных выборах 2009 года коммунисты просели и уже не могли претендовать на власть. Большинство получили силы, образовавшие «Альянс за евроинтеграцию» — Либерально-демократическая, Демократическая и Либеральная партии.

Коалиция сформировала правительство, назначив премьер-министром лидера либерал-демократов Владимира Филата. Но проблема избрания президента осталась нерешенной: нужного большинства в 61 голос не оказалось ни у кого, включая «проевропейскую» коалицию. 28 ноября 2010 года парламент снова пришлось распустить, и в стране опять прошли досрочные выборы. Коммунисты набрали еще меньше, а противостоящая им коалиция укрепилась.

В депутатских креслах среди прочих оказались Игорь Додон и олигарх Владимир Плахотнюк. Оба сыграют ключевую роль в том, как изменится страна. За плечами первого была работа министром экономики в правительстве коммунистов в 2006—2008 годах. Депутатом он стал по списку компартии.

Плахотнюка до этого знал очень узкий круг людей. Пока Владимир Воронин был президентом, олигарх дружил с его сыном Олегом — банкиром и крупным бизнесменом. Плахотнюк долго вел дела семьи президента, был теневым куратором госпредприятий, финансировал партийные СМИ и другие проекты. Пользуясь близостью к власти и тем, что Воронин считал его рядовым порученцем, он строил собственную бизнес-империю: стал контролировать банки, обзавелся активами на рынке недвижимости, собственностью за границей. Потом теряющий влияние лидер коммунистов перестал быть интересен Плахотнюку, который решил сыграть в политике свою игру. В парламент в 2010 году он прошел от Демократической партии. В 2016 году он ее возглавит.

Премьером после выборов остался Владимир Филат. Но и новому составу парламента никак не удавалось выбрать президента. Партии «Альянса за евроинтеграцию» постоянно ссорились из-за дележа портфелей и сфер влияния, параллельно враждуя с коммунистами. Для избрания главы государства проевропейцам не хватало всего двух голосов. Время работало против них: третьи подряд досрочные парламентские выборы на фоне постоянных скандалов внутри коалиции грозили обернуться реваншем коммунистов.

В ноябре 2011 года Игорь Додон решил последовать примеру Владимира Плахотнюка, с которым пересекался во время работы министром экономики, и разойтись с Ворониным. Он и еще два депутата объявили о выходе из фракции коммунистов, заявив, что теперь они «независимые». Вскоре Додон возглавил не особо тогда известную Партию социалистов. 16 марта 2012 года тройка во главе с Додоном вместе с «проевропейцами» проголосовала за избрание президентом ничем не примечательного пожилого судьи Николае Тимофти. Партиям альянса был нужен послушный и незаметный президент и Тимофти оказался идеальным кандидатом на эту роль. Он стал главой государства, поскольку соответствовал трем важным условиям: был аполитичен, апатичен и совершенно без амбиций.

Тимофти избрали с седьмой попытки. По конституции, парламент следовало распустить уже после второго неудавшегося голосования. Но коалицию каждый раз выручал Конституционный суд, находивший разные причины, чтобы не засчитывать неудачное голосование полноценной попыткой избрания президента. Жульничество было очевидно. Однако проевропейскую часть электората манипуляции не смущали: нарушение конституции оправдывали тем, что в случае досрочных выборов парламента была большая вероятность победы коммунистов, выступавших теперь за полный разворот страны на восток и ее вступление в Таможенный союз.

Этой же логики придерживался коллективный Запад, некогда строго следивший за соблюдением Кишиневом законности и демократических процедур. Вашингтон, Брюссель и Совет Европы, промолчали, а протесты, организованные коммунистами, были проигнорированы.

Геополитическая целесообразность, состоявшая в том, чтобы ни в коем случае не допустить к власти пророссийские силы, перевесила закон. «Проевропейские» партии сохранили власть и усвоили: геополитика все спишет. С этого момента Молдавия начала дрейфовать в серую зону, где правил не существует.

Акт III.
Убийство политики
Морозным декабрьским днем 2012 года генпрокурор Молдавии, высокопоставленные судьи, несколько чиновников и бизнесменов поехали охотиться на кабанов в приграничный с Румынией заповедник «Пэдуря Домняскэ». Один из охотников в тот день уложил выстрелом другого — молодого предпринимателя. Убийство пытались скрыть, но 6 января 2013 года о нем стало известно: в маленькой стране сложно что-то утаить. СМИ писали, что неудачливым стрелком был именно генпрокурор. Разразился скандал.

Участники охоты сначала отрицали, что они вообще ездили в тот день в заповедник. Но быстро появились факты, доказывающие обратное. Премьер-министр Владимир Филат, контролировавший к тому времени минюст, налоговую, МВД и таможню, мечтал распространить свое влияние и на Генеральную прокуратуру. Он стал громко требовать отставки генпрокурора, угрожая покинуть проевропейскую коалицию.

Демократическая партия противилась. Прокурор был назначенцем Владимира Плахотнюка, чья фамилия к тому моменту уже стала в стране синонимом слова «коррупция». Отдавать контроль над этой важной структурой олигарх не хотел, понимая, что ее гарантированно применят против него.

Филат нанес удар первым. Премьер публично назвал Плахотнюка «кукловодом». С подачи либерал-демократов был ликвидирован пост вице-спикера, который занимал олигарх. Плахотнюк решительно контратаковал. Сначала в прессу попали записи переговоров премьер-министра с главой налоговой: чиновники обсуждали линию поведения в отношении одного из крупных западных инвесторов. А потом правительство во главе с Филатом было отправлено парламентом в отставку по обвинению в коррумпированности.

Проевропейская коалиция трещала по швам. Брюссель, где готовили к подписанию с Молдавией соглашение об ассоциации с Евросоюзом, в ее развале был не заинтересован. В какой-то момент под давлением ЕС злейшие враги Филат и Плахотнюк вроде бы заключили мир. Первый даже принес второму публичные извинения — в обмен на обещание, что его снова выберут премьером. Но, как только Филат извинился, Конституционный суд принял решение, что премьер, отправленный в отставку по обвинению в коррупции, не имеет права претендовать на пост главы правительства.

В этот момент стало ясно, что Плахотнюк контролирует не только прокуратуру и спецслужбы, способные организовывать прослушивание телефонов первых лиц страны, но и Конституционный суд, который в будущем еще не раз выручит олигарха в трудную минуту.

После решения суда правящий альянс распался. Но ненадолго. Склеивать его в Кишинев прилетал тогдашний еврокомиссар по расширению Штефан Фюле. Осенью 2013 года должен был пройти саммит «Восточного партнерства» в Вильнюсе, где планировалось парафировать соглашение об ассоциации Молдавии с ЕС. Сорвать процедуру было нельзя. Под давлением Брюсселя политические враги создали видимость единства. Премьером избрали Юрие Лянкэ — заместителя Филата по Либерально-демократической партии.

В Вильнюсе Лянкэ парафировал соглашение с ЕС. Это был тот самый саммит, на котором этот документ не подписал президент Украины Виктор Янукович.
Акт IV.
Выборы на миллиард долларов
30 ноября 2014 года в Молдавии состоялись парламентские выборы. Впервые в истории страны власти сняли с них партию, гарантированно проходившую в парламент. Партию «Родина» вел на выборы скандально известный бизнесмен Ренато Усатый. Он долго жил в Москве, обзавелся российским гражданством в дополнение к молдавскому, обширными связями в бизнес и властных кругах, а также в российских спецслужбах.

Усатый, прозванный молдавским Жириновским, обрел в стране известность и многочисленных сторонников, благодаря популизму, резкой — порой нецензурной — критике оппонентов, и антиамериканизму: на месте посольства США в Кишиневе он обещал открыть караоке-клуб.

Но до парламента Усатый не добрался. Его обвинили в незаконном финансировании собственной избирательной кампании и дисквалифицировали. Представительство ЕС и посольство США в Молдавии высказали по этому поводу озабоченность, но одновременно выразили надежду, что выборы все же пройдут в соответствие с демократическими стандартами. Никто не горел желанием заступаться за политика со связями в российских спецслужбах. После выборов обвинения с Усатого снимут. А спустя два года возбудят против него новое дело, и политик уедет в Москву.

От снятия с выборов пророссийской «Родины» выиграл Игорь Додон и его социалисты: к ним перетек электорат «Родины». Социалисты провели в парламент 25 депутатов — больше, чем какая-либо другая партия. В этом результате есть заслуга Владимира Путина. Перед выборами он встретился с Игорем Додоном и поддержал его. Билбордами с совместной фотографией Путина и Додона была увешана вся страна. Правда, получив больше голосов, чем остальные участники выборов, социалисты выиграли, но не победили. Большинство все равно взяли проевропейские партии.

Сразу после выборов стало известно, что из трех молдавских банков, которые контролировал близкий к руководителям страны молдавский бизнесмен Илан Шор (супруг российской певицы Жасмин), вывели $1 млрд. Деньги выдавались связанным с Шором компаниям в виде кредитов, которые не были ничем обеспечены. Информацию о преступлении, прозванном в Молдавии «кражей века», скрывали до дня голосования: если бы она всплыла раньше, партии правящего альянса вряд ли сохранили бы власть.

Хищение миллиарда привело к девальвации молдавского лея и росту цен. И без того невысокий уровень жизни стал стремительно падать, а общество — бурлить. Весной 2015 года начались массовые протесты, которые будут сотрясать республику почти год. Осенью на центральной площади Кишинева появился палаточный городок, в страну слетелись иностранные журналисты: писать про молдавский Майдан. Лидером протеста стал адвокат Андрей Нэстасе и его платформа «Достоинство и правда».

Нэстасе ориентирован на Запад. Этот настрой разделяло большинство тех, кто выходил по его призыву на митинги. Участники антиправительственных акций маршировали по улицам под флагами ЕС и жестко критиковали «проевропейскую» власть. Больше других доставалось Владимиру Плахотнюку. Самый популярный лозунг осени 2015-го — «Плахотнюка за решетку». Антирейтинг и раньше непопулярного олигарха достиг 90%.

Владимир Плахотнюк решил отвести от себя удар. Громоотводом был избран лидер Либерально-демократической партии Владимир Филат, заседавший в парламенте после отставки с поста премьера. В парламент 15 октября 2015 года и пришел подконтрольный Плахотнюку генеральный прокурор. Он обвинил экс-премьера в причастности к краже миллиарда. С Филата мгновенно сняли депутатскую неприкосновенность и вывели с заседания в наручниках. Суд продлился восемь месяцев, был закрытым, а приговор суровым — девять лет тюрьмы с конфискацией имущества за «пассивную коррупцию» и превышение должностных полномочий.
…
Продолжение в следующем посте


Владимир Соловьев