Пять величайших разведчиков-нелегалов России и СССР

Выбор разведчиков-нелегалов достаточно спорный. Плюс некоторые разведчики, упомянутые в статье, не были нелегалами и работали не в ГРУ, а в совсем в другом ведомстве... Но, в любом случае, помнить о них необходимо.

Легендарное ГРУ (ныне Главное управление Генштаба ВС РФ) отмечает столетний юбилей. И хотя военная разведка представляет не всех профессионалов, занимающихся соответствующей деятельностью за рубежом, газета ВЗГЛЯД составила собственный рейтинг лучших разведчиков-нелегалов за всю историю российской разведки. И вот что получилось.
Прежде всего стоит обговорить критерии оценки. Разумеется, каждый подобный рейтинг сугубо субъективен, и все же некоторые признаки успешности работы разведчика-нелегала представляются наиболее обоснованными.
Во-первых, значимость переданной в Центр информации. Тут все понятно без особых комментариев.
Во-вторых, глубина внедрения в структуры противника. Иногда мы реально не знаем, какой объем информации тот или иной сотрудник передал в Центр и насколько она была важна. Но сама позиция внедренности человека была такова, что он практически наверняка должен был обладать данными критической важности. Просто срок давности и прочие обстоятельства (например, характер внедрения и создания легенды) до сих пор представляют государственную тайну.
И в-третьих – и это, пожалуй, самое важное – влияние деятельности разведчика на ход исторических событий. Результат деятельности отдельно взятого сотрудника разведки или созданной им агентурной сети может быть реально оценен только спустя десятилетия.
С этих позиций лучшими российскими разведчиками всех времен выглядят пять следующих персон.

Ян Виткевич (Ян Викторович, Йонас Виткявичюс)
Этот литовский шляхтич, в 15-летнем возрасте сосланный в Сибирь за участие в антироссийских бунтах 1823 года, стал чрезвычайно успешным разведчиком на службе Российской империи. Он опрокинул планы Лондона в Афганистане и Средней Азии в рамках того, что сами британцы впоследствии назвали «Большой игрой».
Его нашел в Орске знаменитый немецкий путешественник и естествоиспытатель Александр Гумбольдт, находившийся тогда на русской службе. Двадцатилетний литовский солдатик бегло говорил на десятке языков, включая фарси и местные тюркские диалекты, а Гумбольдту нужен был переводчик. Немец выхлопотал в Санкт-Петербурге помилование, и Виткевича даже произвели в унтер-офицеры, чтобы он мог официально присоединиться к экспедициям Гумбольдта. С этого момента он зажил жизнью первооткрывателя, разведчика и дипломата.


Ян Виткевич (фото: almamater.uj.edu.pl)

Он отправляется в киргиз-кайсацкие степи с караванами, надевает чалму, выдает себя за исмаилитского шейха, составляет первые описания Бухары, Коканда и Хорезма и шлет записки в Санкт-Петербург об устройствах ханств и об их отношениях в Белому Царю. В Бухаре он ведет сложные переговоры об освобождении русских с невольничьих рынков, встречает посланников афганского эмира Дост-Мухаммед-шаха и впервые сталкивается с английскими агентами – это было встречное движение. Англичане проникали в Среднюю Азию с юга – из Индии, а Виткевич стал первым россиянином, двигавшимся с разведывательными целями с севера. С этого момента и начинается «Большая игра».
Виткевич привозит афганцев в столицу и получает официальное назначение в Кабул, где обнаруживает британских эмиссаров и начинает сложную придворную интригу. В результате он устраняет из двора эмира английского посла Бернса и занимает его место, распоряжаясь афганским двором, армией и гаремом.
Бернс начинает угрожать войной из Лондона в тот момент, когда Виткевич уже практически склонил эмира к подписанию союзнического договора с Россией на условиях, которые превращали Афганистан в российскую провинцию. Не желая ввязываться в войну на столь отдаленном театре, Николай I отзывает Виткевича, и через несколько дней после этого Великобритания вторгается в Афганистан. Так называемая первая англо-афганская война началась для Лондона победно, но закончилась позорным разгромом и надолго подорвала престиж империи. Ситуация в «Большой игре» на время вернулась к статус-кво.
Через восемь дней после возвращения в Санкт-Петербург Виткевич был найден мертвым в своем номере в гостинице «Париж». На полу валялся пистолет, в камине догорали какие-то бумаги, а документов, привезенных из Афганистана и Персии, найдено не было. Эту смерть бездоказательно объявили самоубийством бывшего литовского инсургента, разочарованного в русской службе. Версия об убийстве английскими агентами появилась только потом.
Виткевич в одиночку работал в стране, о которой в России ничего не знали и в которой англичане хозяйничали как у себя дома. Ему удалось выдавить их и спровоцировать заведомо обреченную на поражение военную экспедицию, которая на десятилетия остановила британскую экспансию в Среднюю Азию. В истории имперской разведки России равного Виткевичу человека не было, его роль как дипломата неоценима, а результат его деятельности виден даже через полторы сотни лет.


Арнольд Генрихович Дейч (Отто, Стефан Ланг)


Арнольд Дейч (фото: svr.gov.ru)

Племянник британского металлургического магната и основателя знаменитой сети кинотеатров «Одеон» был фанатичным коммунистом и обладал уникальными способностями. Он знал шесть языков, включая русский, окончил Венский университет по курсам химии и физики, а в 1934 году для прикрытия поступил на психологический факультет Лондонского университета. Именно Арнольд Дейч в одиночку создал то, что впоследствии назвали «Кембриджской пятеркой» – легендарную агентурную сеть, членами которой стали молодые британские аристократы, с годами занявшие ключевые должности в Форин Офисе, разведке и в окружении королевской семьи. «Пятерка» поставляла информацию практически по всему спектру задач: от ядерной программы до диверсионной деятельности против СССР и стран Восточного блока. Само ее последующее разоблачение разрушило имидж и британской разведки, и Соединенного Королевства в целом.
Ее значение для военно-политической жизни СССР в 1930–1950-х годах было колоссальным, а роль самого Дейча – настолько уникальной, что его не тронули в годы «большого террора», когда была уничтожена практически вся агентура ИНО ОГПУ, переназначив в Аргентину. В 1938-м он и его жена Жозефина наконец-то получили советское гражданство под фамилией Ланг (по-венгерски – «свет»).
Зимой 1942-го супруги стали единственными пассажирами советского танкера «Донбасс», ранее выжившего в конвое PQ-17. Он должен был доставить их из Мурманска в Рейкьявик, но у островов Надежды был атакован немецким эсминцем Z-27 и после короткого боя потоплен. Дейч сражался в составе артиллерийской прислуги, спасал жизни других и после попадания второй торпеды погиб – трагически и геройски.

Рихард Зорге (Рамзай, Инсон)
В СССР не было другого агента, столь глубоко внедренного в высшие эшелоны власти стран гитлеровской «оси». Пользуясь эксклюзивным положением при посольстве Германии в Токио, Зорге был в курсе военно-политических решений Третьего рейха, пребывая «на другом конце света».
Зорге – русский немец, классический представитель «потерянного поколения» Первой мировой войны. Человек, три дня провисевший на колючей проволоке с перебитыми ногами и навсегда оставшийся инвалидом (одна нога стала короче другой), в 1920-х годах неизбежно становился антифашистом и коммунистом, если не ударялся в кокаин, как Эрих Мария Ремарк. Трагедия перевернула его характер, превратив книжного мальчика в авантюриста и плейбоя, который своими романами, мотоциклами и автогонками (в одной из них он участвовал на собственной машине вместе с Чан Кайши) как бы доказывал свое право на полнокровную жизнь.
Телеграммы о скором нападении Германии на СССР, которыми Зорге забрасывал Центр всю первую половину 1941 года, принято считать главным и чуть ли не единственным достижением токийской резидентуры. Но мало кто знает, что Зорге еще в начале 1930-х годов сообщал из Китая, что «США займут место Великобритании в результате новой войны», и был способен на аналитические обобщения высочайшего уровня. Увы, ему не доверяли, а плейбойские замашки расценивали как «моральное разложение» (хотя именно эта манера поведения сделала Зорге доверенным лицом германского посольства и «героем общества» сперва в Шанхае, а затем и в Токио).


Рихард Зорге (фото: Bundesarchiv/Wikipedia)

Зорге практически не говорил по-японски, а вся его деятельность была сосредоточена в германском посольстве в Токио, а не против государственной безопасности собственно Японии. Поступавшая от него информация – классический пример «неоцененной». Все сообщения Зорге либо дискредитировались матерными резолюциями лично Сталина, либо получали гриф «недостоверная». Отчасти роль в этом сыграла работа немецкой контрразведки: фельдмаршал Кейтель своим распоряжением начал кампанию по дезинформации советского военного командования, поскольку Канарис подозревал, что утечка информации теоретически возможна. В результате в военные атташаты в нейтральных странах были разосланы ложные данные о начале операции против СССР. Зорге все эти данные передавал, и ему пришлось последовательно менять свои показания, что показалось Центру подозрительным. Потому и уже очень конкретные указания на 22 июня 1941 года также не были восприняты всерьез.
Но главным вкладом Зорге как разведчика, критически сказавшимся на всем ходе Великой Отечественной войны (а следовательно, и истории мира в целом), были сообщения о том, что Япония не планирует осенью – зимой 1941 года вступать в войну против СССР. Именно эти данные, воспринятые Ставкой и Сталиным лично уже как реальные, позволили перебросить с Дальнего Востока подготовленные и специально экипированные дивизии под Москву. Именно эти части – знаменитые по немецкому восприятию «люди в белых полушубках» – в основном и остановили немецкое наступление, а затем перешли в контратаку. А роль советской победы под Москвой трудно переоценить.
Обстоятельства ареста, пребывания в японской тюрьме и казни также до сих пор до конца не прояснены. Зорге, которого практически наверняка подвергали пыткам, утверждал, что он работает на Коминтерн, а не на СССР напрямую, что частично выводило его из-под смертной казни. Слухи же о якобы предложениях о его обмене так и остались до сих пор слухами и, возможно, провокациями.
Первыми внимание на столь уникального разведчика обратили американцы, захватив в 1945 году архивы японских спецслужб. В СССР история Зорге не была так медийно раскручена, как в тех же США. Это связано с его плейбойским поведением, которое «не достойно гордого имени советского разведчика», хотя по сравнению с, например, лондонской резидентурой Зорге просто светоч добродетели. И его деятельность в Японии ограничена очень коротким периодом: он был арестован в октябре 1941 года.
Тем не менее, именно Рихарду Зорге удалось получить доступ к ключевой военно-политической информации и сыграть главную роль в военной кампании осени – зимы 1941 года. Его усилия повлияли на то, чтобы перевернуть ход военных действий в пользу СССР, а это неоценимо.

Александр Семенович Феклисов (Александр Фомин)
Этому человеку удалось поучаствовать в качестве главного действующего лица сразу в двух операциях, существенно повлиявших на ход истории. Причем и история создания советской атомной бомбы, и урегулирование Карибского кризиса настолько важны для всей истории ХХ века, что ее сложно представить без скромной работы сына московского железнодорожного стрелочника, в 1939 году по партийной разнарядке отправленного в органы внешней разведки.
Приехав в 1941 году в Вашингтон, именно Феклисов получил от Юлиуса Розенберга чертежи «Малыша» – первой американской атомной бомбы, сброшенной на Нагасаки.
За шесть лет работы в США Феклисов, курируя «атомный проект», передал в Центр тонны разведывательной информации. В том числе настолько важной, что, по свидетельству специалистов, они ускорили советские работы в этом направлении на многие годы. При этом Феклисову пришлось спешно овладевать знаниями о термоядерной физике, без которых его работа с американскими учеными и сотрудниками атомного проекта была бы попросту бессмысленной.
Супруги Розенберги, их родственники Гринглассы и Гарри Голд были идейными агентами (источником чертежей атомной бомбы был сержант Давид Грингласс, передавший их брату своей жены Юлиусу Розенбергу, а тот – курьеру Гарри Голду), самостоятельно пришедшими к мысли помочь СССР в создании атомной бомбы. А работа Феклисова состояла в основном в организации эффективной системы связи и получения от них информации. Феклисов смог поддерживать в Розенбергах мысль об особой ценности того, что они делают.
В 1947 году Феклисов переехал в Лондон, поскольку там находился еще один ключевой источник информации по атомному проекту – Клаус Фукс. Принято считать, что именно Фукс был основным «атомным шпионом», сыгравшим главную роль в передаче огромного массива информации по атомным разработкам Запада в СССР. Фукс как физик-теоретик работал в составе группы, занятой главным вопросом: вычислением критической массы урана, необходимой для инициирования цепной реакции. Без этого весь остальной проект был бы невозможен. Фукс, будучи идейным коммунистом, самостоятельно вышел на советскую резидентуру в Лондоне.
И руководил всем этим Феклисов.
Вся сеть советской «атомной разведки» была раскрыта в результате расшифровки радиоперехватов, никакой вины резидентуры в этом не было. Затем последовала череда арестов, и Фукс сперва выдал связника Голда, а тот – Гринглассов, а Гринглассы – Розенбергов. Система рухнула. Феклисов был отозван в Москву. Но Фукс успел передать еще и данные по водородной бомбе, что окончательно уничтожило преимущество Запада перед СССР в этом виде вооружений.
В 1960 году Феклисов под именем Александра Фомина возвращается в США на должность советника посольства. В самые критические дни Карибского кризиса Феклисов устанавливает связь с американским журналистом Джоном Скали, вхожим в семью президента Кеннеди. Феклисов сильно превысил свои полномочия, сообщив Скали, что в случае удара США по Кубе советские войска атакуют американские в Западной Германии. Но блеф удался: буквально через несколько часов Скали после разговора с президентом Кеннеди сообщил Феклисову американские условия мира: вывод ракет с Кубы в ответ на вывод ракет из Турции. Эскалации конфликта, грозившего перерасти со дня на день в ядерную войну, удалось избежать. По линии КГБ был установлен канал связи, получивший название «Скали – Фомин», и самый страшный военный кризис в истории человечества был ликвидирован.


Александр Феклисов (фото: svr.gov.ru)

Это тот самый случай, когда невозможно даже дать объективную оценку роли личности в истории. На тему Карибского кризиса исписаны тонны бумаги, но все сходятся на том, что две встречи в ресторане «Оксидентал» американского журналиста и российского разведчика практически спасли мир.
И в Москве, и в Вашингтоне обе стороны кризиса находились на грани физического истощения и на уровне истерики, уже не вполне отдавая себе отчет в том, что они делают. Это выразилось и в недоверии к традиционным каналам связи, поскольку в США кое-кто очень умный полагал, что в СССР с минуты на минуту будет военный переворот, и это вообще не Хрущев, а подставное лицо. В Кремле же считали, что молодым и неопытным Кеннеди вертят генералы – поджигатели войны, что отчасти было правдой. Канал «Скали – Фомин» оказался тем единственным средством, через которое и была налажена нормальная коммуникация до того, как по дну Атлантического океана проложили кабель спецсвязи.
Феклисов уникален во всем. Его роль в истории ХХ века настолько невероятна, что кажется фантастической. Вряд ли на планете был еще один сотрудник разведки, который настолько критично повлиял дважды подряд на ход истории и взаимоотношения двух сверхдержав. Александр Семенович скончался в 2007 году в возрасте 93 лет.

Исраэль Беер
Его настоящее имя неизвестно до сих пор. И вряд ли в ближайшем будущем мы его узнаем. Достоверно известно лишь, что на еврейском кладбище в Вене похоронен умерший от туберкулеза бедный студент с таким именем. «Моссад» перевернул вверх дном все архивы Австрии, но так и не смог понять, что это было на самом деле. В конце концов он объявил все биографические данные этого человека вымышленными, расписавшись тем самым в невозможности установить его подлинное имя.
Достоверная израильская биография начинается с того, что, прибыв в 1938 году в Палестину (тогда же умер и австрийский студент), молодой человек под именем Исраэля Беера вступил в Хагану – отряды самообороны еврейского населения. Он сразу же проявил себя, поскольку явно имел военный опыт, которым не могли похвастаться местные евреи. Он утверждал, что участвовал в антифашистском восстании в Вене в 1934 году и в Гражданской войне в Испании, но в Израиле все это официально считают недостоверным.

По ссылке на полную статью
Ссылка