Александр Матовников: у меня был позывной Чекист

Часть 1

Об "Альфе", блате, футболе, Афгане и "красной рыбе"
— Вы ведь, Александр Анатольевич, на Кавказе не новичок? Не побоюсь этого слова.
— Так точно. И на Северном Кавказе, и в Закавказье бывал много раз. Без счета.
— Помните, когда впервые попали сюда?
— В конце 80-х годов, а регулярно летать в командировки стал в 1993-м. Здесь в ту пору было напряженно. Шамиль Басаев неоднократно захватывал вертолеты, мы противодействовали как могли. Я с 1986 года работал в группе "Альфа", в задачи которой и входил антитеррор.
Потом были первая и вторая чеченские кампании… По сути, большую часть времени я находился в этих местах.
— В "Альфу" вы попали после погранучилища?
— Тогдашнее полное название — Высшее пограничное военно-политическое ордена Октябрьской Революции Краснознаменное училище КГБ СССР имени Ворошилова. Сейчас короче — Голицынский пограничный институт.
Но, должен заметить, в группу "А" меня взяли по блату
— Шутите?
— Серьезно говорю!
Когда перешел на последний курс, мой отец, служивший заместителем начальника секретариата 7-го управления КГБ, попросил своего руководителя Евгения Расщепова: "Сын оканчивает училище, хочу, чтобы его взяли в группу "А".
Евгений Михайлович подумал и дал добро. Об этом разговоре я ничего не знал и надеялся, что поеду пограничником на Тихий океан, о чем мечтали все мои соученики.
— А почему вы сами не пошли в госбезопасность? Так сказать, по отцовским стопам.
— На оперативные факультеты Высшей школы КГБ брали после срочной службы в армии, а я не хотел терять два года. Но при поступлении в погранучилище не думал, что со временем попаду в 7-е управление, тем более в группу "А". Вообще ничего о ней не слышал.
Весь выпускной год меня негласно проверяли, собирали характеристики, смотрели на физическую подготовку, оценивали психологическую устойчивость. Весной 1986-го, после окончания занятий в училище, пригласили на собеседование. Геннадий Николаевич Зайцев, легендарный командир "Альфы", которого наше поколение зовет папой, в общих чертах обрисовал, что в первую очередь предстоит заниматься выполнением специальных задач по освобождению заложников. В те времена еще не использовали термин "антитеррор", по крайней мере, мы его не слышали. Кроме того, была высокая степень секретности.
Геннадий Николаевич Зайцев, легендарный командир "Альфы", обрисовал, чем предстоит заниматься. В первую очередь освобождением заложников
Когда сдал тесты, меня зачислили в состав подразделения. Хотя я по-прежнему не до конца понимал, куда именно попал. Это же был негласный штат, распространяться о группе "А" категорически запрещалось. Кстати, "Альфой" ее стали называть ваши коллеги в 1991 году, а потом и остальные подхватили.
Кроме отца руководящую должность в 7-м управлении занимал и его брат Виктор. В советское время близкие родственники не могли работать в одном структурном подразделении КГБ. Формального запрета не существовало, но подобное не приветствовалось. Как известно, и "Альфа" входила в "семерку"… Для меня, 20-летнего пацана, сделали исключение. Я постарался оправдать доверие.
Дядя Витя, по сути, сгорел на работе, в 47 лет отказало сердце…
Отец жив и здоров, ему 81 год, давно в отставке. Его "ушли" в 1991-м, сразу после путча. Если помните, тогда возникла угроза штурма Лубянки, на площади перед зданием КГБ СССР собралась толпа, с постамента стащили памятник Дзержинскому… Отец до конца исполнил профессиональный долг, уничтожив секретные документы управления, как и полагалось по инструкции в условиях чрезвычайной ситуации. Его действия не понравились новому начальству, с тех пор папа на пенсии.

На курсах молодых сотрудников,1986 год
© Личный архив Александра Матовникова

— Кажется, мы забежали в рассказе вперед…
— Тогда — от печки. Родился я в Москве на Большой Пироговке. Знаю даже окно операционной, где все случилось. Первые месяцы мы жили в коммуналке на 3-й Фрунзенской с родителями отца.
По рассказам, я спал в корыте — другого места попросту не было
Дед мой родом из Тамбовской губернии, прошел Великую Отечественную, служил артиллеристом, после войны работал мясником в магазине, бабушка вела домашнее хозяйство.
Через полгода после моего рождения родители перебрались на станцию Клязьма, где дед по маминой линии построил дачу. Ему, кстати, в свое время даже посвятили отдельный стенд в Музее революции. В Гражданскую войну дед воевал в Туркестане, в Великую Отечественную командовал дивизией, был тяжело ранен под Сталинградом, освобождал Брянск.
Словом, нам отдали полдома. Прожили в нем пять лет, а в 1972-м отец получил от КГБ двухкомнатную квартиру на углу Мосфильмовской улицы и Ломоносовского проспекта. Квартирка небольшая, 54 квадратных метра, но нам вполне хватало.
В первый класс я пошел в 194-ю школу и проучился в ней все десять лет. Это теперь Мосфильмовская считается почти центром Москвы, а тогда была окраиной. Помню, как на месте нынешних посольств Кореи и Швеции гуляли коровы из совхоза "Матвеевский". Еще не построили ни Раменок, ни Мичуринского проспекта — один большой пустырь.
В нашем классе учились дети дипломатов — венгерка, чех, поляк, югослав, две индуски…
По основным предметам я успевал неплохо, был хорошистом, но тяготел к гуманитарным дисциплинам. Ближе к выпуску стал задумываться, куда идти дальше. Брат моего друга Игоря учился в Голицыно, мы ездили к нему, смотрели, что к чему. Мне понравилось. Решил поступать туда и, как видите, не ошибся.
— Вы почти 30 лет прослужили в "Альфе", едва ли не рекордсмен по "долгожительству" в ней.
— Есть те, у кого стаж и более моего. Нынешний командир "Альфы" Герой России Валерий Канакин уже 34 года в подразделении. Но дело не в рекордах.
Знаете, именно в группе "А" были заложены основы моих взглядов, принципов, мировоззрения в целом. До сих пор, что бы ни делал в жизни, поступаю так, как научили там
— Например?
— Ну, всё — от правил поведения до системы управления и коммуникации с людьми. И мои коллеги, которые веером разошлись по различным структурам и ведомствам, работают точно так же. У нас говорят: "Альфа" — это фирма, а мы ее представители".
В группу меня зачислили летом 1986 года, а уже в октябре отправили в Афганистан на трехмесячную стажировку, чтобы в условиях реальной войны закрепить то, чему учили на курсах молодого бойца. Подразделение ведь антитеррористическое, со своей спецификой.
Нас готовили освобождать заложников на транспорте и в помещениях, обезвреживать диверсантов
Работа в ограниченном пространстве — занятие командное. И профильным видом спорта в подготовке бойцов "Альфы" до сих пор является… что бы вы думали? Футбол!
— Почему?
— Надо уметь видеть партнеров и соперников, вовремя открыться, отдать пас, подстраховать товарища. В принципе, поведение на поле проецируется на решение любой тактической задачи. Если человек контролирует поляну, значит, и в боевой ситуации поступит правильно. У нас были ребята с зауженным, если можно так выразиться, взглядом. Взял мяч у своих ворот и потащил вперед, по сторонам не смотрит, никого-ничего вокруг не замечает, возится-возится, пока не упустит момент.
— И что делали с такими? Отчисляли?
— Переводили на другие участки. В отделении 33 человека, каждому находили применение по способностям. Кто-то первым врывается в захваченное помещение, другие обеспечивают прикрытие с флангов, на стыках. Всем есть дело. Как с пальцами на руке: для нанесения точного удара кулак должен быть плотно сжат. Ведь операции часто скоротечны, нельзя терять ни мгновения.
Помните захват в марте 1988-го семьей Овечкиных летевшего из Иркутска самолета? Почему им удалось пострелять заложников? Операцию проводило подразделение внутренних войск, чье командование посчитало, что само справится. Мол, сейчас штурманем по-быстрому, всех освободим.
Между тем существует жесткий порядок: сначала спасение людей, а затем нейтрализация террористов. Не с того конца зашли…
Система создавалась в советское время, много сил для этого приложил Геннадий Зайцев, руководивший "Альфой" с 1977 года по 89-й. Потом он уходил на повышение, а в 91-м, когда начался раздрай, вернулся. Пошли задержки с зарплатами, люди стали увольняться. Зайцев быстро навел порядок. Буквально за день все возвратилось на прежние места. Словно кнопку на телевизоре переключили. Глыба человек! Очень ценю его и уважаю. 12 сентября Геннадию Николаевичу исполнилось 74 года, дай бог здоровья!
Это к вопросу о роли личности в истории.
— Вы начали рассказывать про Афганистан.
— Мы были в составе мотоманевренной группы, действовали в районе Шибаргана и Файзабада. Это север страны, недалеко от границы с Туркменией и Таджикистаном. Работали под эгидой оперативных подразделений пограничных войск, решали специфические задачи в интересах КГБ, в том числе встречали наших разведчиков, сидели по несколько суток в засадах, перехватывали караваны с оружием и наркотиками.
— Боевое крещение прошли там?
— Не скажу, будто нас бросали на самые напряженные участки, скорее, командование обкатывало молодняк, давая возможность набраться опыта. Хотя условия в Афганистане в ту пору были суровые, отрицать глупо. Помогало, что я всегда занимался спортом, много бегал, обладал высокой маршевой выносливостью. Это норма для пограничника. Есть даже шутка: мол, стрелять должен как ковбой и бежать как его лошадь. На четвертом курсе училища я проходил практику в Нахичевани, был заместителем начальника заставы. Там граница идет вдоль железной дороги Баку — Тегеран, контрольно-следовая полоса — сразу за насыпью. В случае ЧП — забег по шпалам, это единственный путь. Расстояние между флангами — 10–20 километров. И вот сначала несешься в одну сторону, потом — в обратную.
И когда готовили к переброске в Афган, тоже гоняли так, что мама не горюй. Совершали марш-броски, переходы с тройным боекомплектом, а это под 30 кило дополнительного веса…
Поэтому физической форме уделяли особое внимание. Во время стажировки в Средней Азии полностью освоил кавалерийскую подготовку. Знаю даже, как выполнять классические команды "Равняйсь!" и "Смирно!" вместе с лошадью. С тех пор у меня особое отношение к скакунам.
Решали специфические задачи в интересах КГБ, в том числе встречали наших разведчиков, перехватывали караваны с оружием и наркотиками
В Афганистане, правда, коней у нас не было, передвигались пешком, на броне или "вертушке". Любопытные эпизоды случались. Как-то проснулся и не пойму, что произошло. Оказалось, за ночь выпало 10 сантиметров снега, завалило спальник.
Помню, как впервые пошел обедать в офицерскую столовую. Говорят: "Сегодня у нас на первое — борщ, на второе — жареная картошка с красной рыбой". Подумал: "Надо же, как хорошо кормят! В Союзе эту рыбу не сыщешь". Оказалось, местные хохмачи так прозвали консервы "Килька в томате". Ходячая изжога!
А солдаты курили сигареты без фильтра "Памир", именуемые для простоты "Смерть альпиниста". Дым стоял коромыслом. Но ребята были хорошие. Даже в походных условиях старались приготовить что-нибудь вкусное. Суп варили в переносных ранцевых термосах, подогревая железную колбу паяльной лампой. Основным блюдом была картошка с тушенкой, куда добавляли лавровый лист. Однажды на 40 банок "красной рыбы" и сайры в масле выменяли у афганцев живого барана, зарезали, перекрутили мясо на фарш, замесили тесто и исхитрились налепить пельменей. Устроили пир, шикарно отпраздновав 30-летие офицера из нашей группы!
Поездка в Афганистан оказалась запоминающейся. И в практическом отношении весьма полезной.
А буквально через год, в декабре 87-го, я оказался в Вашингтоне.

Часть 2
Об Америке, путче 1991-го, октябре 93-го, Басаеве и Буденновске
— Каким ветром вас занесло в Штаты?
— Ветром перемен. Это была первая поездка Михаила Горбачева в США как главы государства. Девятое управление КГБ (сейчас — ФСО) привлекло для усиления охраны первого лица отделение из "Альфы", в котором я служил. Так в 21 год и оказался за океаном.
— Шок?
— Не то слово! Я парень столичный, но вид предрождественского, игрушечного Вашингтона произвел сильное впечатление. Очень красиво! Вдобавок американцы поселили нас в пятизвездочном отеле, шикарно принимали. Резкий контраст после афганской еды на комбижире… В мини-барах даже стояли бутылочки с виски, джином, водкой. Мы и сами пить не стали бы, но начальник Первого отдела "девятки" перестраховался: спиртное из номеров убрали от греха подальше, оставив колу, соки и минералку.
Десять дней мы отрабатывали маршруты передвижения президента СССР, побывали везде — на базе Эндрюс, в Конгрессе, в Белом доме. Однажды я чуть не вломился в Овальный кабинет, свернув по ошибке не в тот коридор. Принял за комнату для охраны. Меня вовремя заметил наш протокольщик, велел покинуть помещение…


Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев во время встречи с президентом США Рональдом Рейганом у Белого дома, Вашингтон, 1987 год
© Юрий Лизунов/ТАСС

В Вашингтоне нам выдали командировочные — по 225 долларов на нос. До сих пор помню точную цифру! Сумма-то по советским меркам приличная. Естественно, народ озадачился, как потратить деньжищи. В школе и училище я изучал немецкий язык, оказавшийся в данном случае бесполезным, поэтому скооперировался с товарищем, который мог объясниться по-английски. Вместе с Колей мы совершили набег на ближайший универмаг. Сделать все надо было быстро, поскольку отлучаться из отеля без разрешения старшего запрещалось. Все-таки стан врага, и американцы наверняка нас "пасли". В общем, я без примерки схватил куртку и "вареные" джинсы за 23 доллара. В номере натянул, а штаны малы, коротки, даже щиколотку не прикрывают. Пришлось еще раз бежать в магазин, менять.
А тут еще нашу отлучку засекли и давай драть: где были, куда ходили?.. Но до отъезда в Москву я все же успел прикупить и двухкассетник Nation. Крутизна по тем временам необыкновенная!
Первое столкновение с Диким Западом врезалось в память. С американцами работали бок о бок, буквально в одной машине. Группа антитеррора шла во главе кортежа, перед автомобилем лидера
За рулем — местный парень, рядом с ним — второй, а сзади — мы вчетвером. В руках — кейсы со складными автоматами и светошумовыми гранатами. На случай форс-мажора. Так и ездили…
— Больше в Америку не летали?
— Через год мы сопровождали Горбачева в Нью-Йорк, когда он выступал на Генассамблее ООН. На этот раз Госдеп расходы не оплачивал, нас поселили на территории советского постпредства при Организации Объединенных Наций, на время попросив оттуда дипломатов. Лишь огромные, под потолок, холодильники напоминали, что мы в США. Все остальное было до боли знакомо: скучная казенная мебель, желтые стены, специфического цвета шторки на окнах, даже тараканы — и те родные!
7 декабря случилось страшное землетрясение в Армении, программу визита сократили, и из Штатов мы улетели в Баку, поскольку посадочная полоса в ереванском аэропорту Звартноц пострадала и на нее временно не принимали самолеты. В Спитаке и Ленинакане разрушения были жуткие. В пострадавшие районы приехала премьер Великобритании Маргарет Тэтчер, мы обеспечивали и ее безопасность.

Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Горбачев (в центре) во время встречи с пострадавшими от землетрясения в Армении, 1988 год
© Юрий Лизунов, Александр Чумичев/ТАСС

В 1989-м потянулась череда драматических событий в Закавказье, конфликты на национальной почве — Тбилиси, Баку, Ереван… Я участвовал в решении вопросов, входивших в сферу КГБ. Порой опасную ситуацию могла стабилизировать даже информация, что в городе находятся спецподразделения. Такие новости отрезвляюще действовали на местное население. В советское время этот фактор активно использовали.
Но мы не проливали рек крови, реагировали предельно аккуратно, если речь шла о мирном населении
Так было и в августе 1991-го, во время ГКЧП.
— Вариант штурма Белого дома, где засел Борис Ельцин, рассматривался?
— В числе прочих и только на первом этапе. Спецподразделения обязаны отработать все возможные сценарии, иметь план "Б", "В" и далее по алфавиту. Правило распространяется и на систему антитеррора. Как говорится, надейся на лучшее, готовься к худшему.
Руководство "Альфы", оценив ситуацию, приняло тогда решение не участвовать в авантюре, поскольку это повлекло бы значительные жертвы.
— А где вы находились 19 августа, когда Михаила Горбачева изолировали в Форосе?
— Нас собрали накануне, перевели на казарменное положение. Про мультитоны вы слышали?
Это предшественник пейджера, такая небольшая синенькая коробочка. Отправлять текстовые сообщения на мультитон было нельзя, лишь цифровые. 3 — звонок начальнику, 7 — учебная тревога, 8 — боевая… Мы постоянно носили с собой эти штуковины, нигде не расставались. Случайные знакомые иногда задавали вопросы: мол, что за игрушка? Для посторонних был заготовлен ответ: спецсредство для вызова врачей скорой помощи, а мы — из детской реанимации или типа того.

По ссылке на полную статью
Ссылка