Либеральная диктатура

ЦитатаПрименение классовой теории Мао на практике привело к настоящей «войне всех против всех». Под демагогичные по своей природе, расплывчатые определения классовых врагов пролетариата, исходившие от Мао, мог попасть любой человек: от обычного крестьянина до высшего партийного работника. Но хуже всех было носителям традиций: бывшим феодалам, духовенству, интеллигенции и т. д. Власть, отданная в руки масс, превратилась в элементарное безвластие. Её захватили те, кто был попросту сильнее: банды молодых «бунтарей» — хунвэйбинов (из школьников и студентов) и цзаофаней (из молодых рабочих), которым в конце концов позволили действовать фактически безнаказанно.

1 июня 1966 года после прочтения по радио дацзыбао, сочинённого Не Юаньцзы, преподавателем философии пекинского университета: «Решительно, радикально, целиком и полностью искореним засилье и зловредные замыслы ревизионистов! Уничтожим монстров — ревизионистов хрущёвского толка!» миллионы школьников и студентов организовались в отряды и без труда начали выискивать подлежащих искоренению «монстров и демонов» среди своих преподавателей, университетского руководства, а затем среди местных и городских властей, которые пытались защищать преподавателей. На «классовых врагов» вешали дацзыбао, напяливали шутовской колпак, иногда надевали унизительные лохмотья (чаще на женщин), раскрашивали лица чёрными чернилами, заставляли лаять по-собачьи; им приказывали идти нагнувшись или ползти. Роспуск 26 июля 1966 года учащихся всех школ и университетов на шестимесячные каникулы способствовал разгулу молодёжи и пополнению рядов хунвэйбинов дополнительными 50 миллионами несовершеннолетних учащихся.

В августе 1967 года пекинские газеты писали: антимаоисты — это «шныряющие по улицам крысы… Убивайте, убивайте их!» Показательным является высказывание Линь Бяо, опубликованное в одной из газет хунвэйбинов в 1967 году: «… ну, убивали людей в Синьцзяне: за дело убили или по ошибке — всё равно не так уж много. Ещё убивали в Нанкине и других местах, но всё равно в целом погибло меньше, чем погибает в одной битве… Так что потери минимальны, так что достигнутые успехи максимальны, максимальны… Это великий замысел, гарантирующий наше будущее на сто лет вперёд. Хунвэйбины — это небесные воины, хватающие у власти главарей буржуазии».

Новый министр общественной безопасности Се Фучжи заявил перед собранием сотрудников китайской милиции: «Мы не можем зависеть от рутинного судопроизводства и от уголовного кодекса. Ошибается тот, кто арестовывает человека за то, что он избил другого… Стоит ли арестовывать хунвэйбинов за то, что они убивают? Я думаю так: убил так убил, не наше дело… Мне не нравится, когда люди убивают, но если народные массы так ненавидят кого-то, что их гнев нельзя сдержать, мы не будем им мешать… Народная милиция должна быть на стороне хунвэйбинов, объединиться с ними, сочувствовать им, информировать их…»

В университете города Сямынь в провинции Фуцзянь вывесили дацзыбао следующего содержания: «Некоторые [преподаватели] не выдерживают собраний критики и борьбы, начинают плохо себя чувствовать и умирают, скажем прямо, в нашем присутствии. Я не испытываю ни капли жалости ни к ним, ни к тем, кто выбрасывается из окна или прыгает в горячие источники и гибнет, сварившись заживо».
Министерство транспорта КНР осенью 1966 года выделило хунвэйбинам бесплатные поезда для разъездов по стране с целью «обмена опытом».

Культурная и научная деятельность была практически парализована и остановилась. Широкое распространение получили ритуальные «танцы верности председателю Мао». Были закрыты все книжные магазины с запретом на продажу любых книг, кроме одной: цитатника Мао. Цитатник выпускался во многих вариантах оформления: в одном из них обложка цитатника была выполнена из твёрдой пластмассы, на которой не оставалось следов крови. Такими цитатниками были забиты до смерти многие видные деятели партии, когда из их губ «выбивали буржуазный яд».

Статуя Будды, разрушенная хунвейбинами в провинции Ганьсу.

Хунвэйбины сожгли декорации и костюмы спектаклей Пекинской оперы: в театрах должны идти только написанные женой Мао «революционные оперы из современной жизни». В течение десяти лет они были единственным жанром сценического искусства, разрешённым официальной цензурой. Хунвэйбины громили и жгли храмы и монастыри, снесли часть Великой китайской стены, употребив вынутые из неё кирпичи на постройку «более необходимых» свинарников.

Отряды хунвэйбинов отрезали косы и сбривали крашеные волосы у женщин, раздирали слишком узкие брюки, обламывали высокие каблуки на женской обуви, разламывали пополам остроносые туфли, заставляли владельцев магазинов и лавок менять название. Хунвэйбины останавливали прохожих и читали им цитаты Мао, обыскивали дома в поисках «доказательств» неблагонадёжности хозяев, реквизируя при этом деньги и ценности.

Система контроля государства за обществом фактически самоустранилась. Правоохранительная и судебная система бездействовали, так что хунвэйбинам и цзаофаням была дана полная свобода действий, которая вылилась в хаос. Первоначально хунвэйбины действовали под контролем Мао и его соратников. Среди них было много карьеристов, и многим из них удалось сделать себе быструю карьеру на волне революционной демагогии и терроре. По чужим головам они забирались наверх, обвиняя своих университетских преподавателей в «контрреволюционном ревизионизме», а своих «боевых товарищей» — в недостаточной революционности. 

Благодаря курьерским отрядам Кан Шэна осуществлялась связь с главарями хунвэйбинов.

Многие хунвэйбины были детьми из неблагополучных семей. Малообразованные и с детства приученные к жестокости, они стали прекрасным орудием в руках Мао. Но в то же время, например, 45 % бунтарей города Кантона составляли дети интеллигенции. Даже дети Лю Шаоци однажды рассказали уже находящемуся под домашним арестом отцу о том, какие интересные вещи удалось экспроприировать в семье буржуазных элементов.

Останки Минского императора Ваньли хунвэйбины выволокли из гробницы, предали посмертному «осуждению» и сожгли.^[5]

Вскоре в среде хунвэйбинов началось расслоение по признаку происхождения. Они поделились на «красных» и «чёрных» — первые были выходцами из семей интеллигенции и партработников, вторые — дети бедноты и рабочих. Их шайки начали непримиримую борьбу. И у тех и у других при себе были одинаковые цитатники, но все их трактовали по-своему. Убийца после столкновения банд мог сказать, что это была «взаимовыручка», вор, укравший кирпичи с завода, оправдывался тем, что «революционный класс должен гнуть свою линию». Мао всё хуже и хуже контролировал основную массу «генералов культурной революции», но главные направления развития хаоса оставались под его контролем.

Затем хунвэйбины развязали ещё большее насилие и фракционную борьбу. Даже в маленькой деревушке Длинный овраг под видом революционной борьбы шла борьба между кланами, контролировавшими юг и север деревни. В Кантоне в июле — августе 1967 года в вооружённых стычках между отрядами организации «Красное знамя», с одной стороны, и «Ветер коммунизма» — с другой, погибли 900 человек, причём в перестрелках участвовала артиллерия. В провинции Ганьсу к 50 машинам привязали проводами или проволокой людей и кололи их ножами, пока они не превращались в кровавое месиво.

Во Внутренней Монголии в ходе беспорядков в 1967—1969 годах было убито более 20 тысяч монголов и более 300 тысяч ранено^[6].
Осенью 1967 года Мао применил армию против хунвэйбинов, которых он теперь изобличал как «некомпетентных» и «политически незрелых». Иногда хунвэйбины оказывали сопротивление армии. Так, 19 августа 1967 года в город Гуйлинь после долгой позиционной войны вошли 30 тысяч солдат и бойцов народной крестьянской милиции. В течение шести дней в городе истребили почти всех хунвэйбинов. Мао угрожал, что если хунвэйбины будут драться с армией, убивать людей, разрушать транспортные средства или жечь костры, то они будут уничтожены. В сентябре 1967 года отряды и организации хунвэйбинов самораспустились. Пятеро главарей хунвэйбинов вскоре были высланы работать на свиноферму в глубокой провинции. 27 апреля 1968 года нескольких руководителей «бунтарей» в Шанхае приговорили к смерти и публично расстреляли. Осенью 1967 года миллион молодых людей (а в 1970 году 5,4 миллиона) были сосланы в отдалённые районы, многие пробыли там более десяти лет.

• +2.81 / 58

• +0.90 / 31

• +0.09 / 2

• +1.06 / 15