О структуре российского общества

15.03 / 16:51 novella #   
Полезное исследование для политического класса из серии «как устроена Россия» сделал Институт социологии РАН – «Социальная мобильность в усложняющемся обществе: объективные и субъективные аспекты», ФНИСЦ РАН, 2019.
В этом отрывке приводятся главные жизненные установки двух противоположных страт России – успешной страты «руководителей, специалистов, европеизировано-американизированного среднего класса» и остальных россиян, «России укоренённой бедности». Примерные соотношения двух страт, исходя из других работ социологов 20-25% («вписавшихся в рынок») и 75-80% «остальных россиян».

Для начала социологи фиксируют:
«Рост заработных плат в России остановился в 2013 г., а в некоторых отраслях зарплаты даже снизились по отношению к уровню 2010 г. В подобных обстоятельствах возникают существенные препятствия на пути потребительской мобильности, которая могла бы хотя бы отчасти компенсировать «торможение» лифтов мобильности, связанное с ухудшающейся структурой занятости».

Жизненные установки «бедного российского большинства»:
«В лексических конструкциях в среде рядовых работников постулируется осторожная оценка уровня собственных доходов, но при этом появляются и более обобщённые характеристики отношения к этим потерям в окружении «таких как я» («главное - это регулярно получать зарплату», «особо никогда не шиковали», «живём, хлеб жуём», «не раздетые и не голодные»), которые можно интерпретировать как невысокие требования к планке экономического статуса в их ближнем окружении

Надо отметить ещё один ракурс в восприятии социального статуса: стремление избежать символически-фатальной точки отката - рефрен «лишь бы не было войны», хотя в жизненном опыте этого поколения реального опыта войны уже и не было, поэтому в данном контексте он звучит, скорее, как обозначение границы планки «выживания» - «лишь бы не было хуже». Нетребовательное отношение к экономическому статусу проявляется ещё по одной «линии напряжения» - при описании невысоких доходов проявляется субъективная удовлетворенность ситуацией: «да я больше ничего и не хочу», «всё устраивает» как отсутствие мотивации к повышению своего экономического статуса.

В среде рядовых работников «дискурс выживания» предопределён не только низким уровнем доходов, но и определённым социально-психологическим синдромом бедности. Описывая доходы, они придерживаются матрицы «довольствоваться малым»: минимальная зарплата, приоритет в потреблении затрат на еду и одежду. Это «культура выживания».

О разнице двух страт:
«В результате социального расслоения эти маркеры социального успеха (двух страт) ещё больше отдаляются друг от друга: в представлениях о каналах мобильности, экономическом благосостоянии, потребительских практиках. Они представлены как разные культуры со своими собственными маркерами: культура бедности/выживания - у рядовых работников; культура наличия и использования возможностей для продвижения, расширения своих горизонтов - у руководителей (что схоже с культурой среднего класса в западном его понимании).

Для руководителей знаковым отличием в высказываниях относительно потребления является «финансовая свобода», символическими маркерами которой выступают наличие и даже «смена машины», крупные материальные приобретения и затраты типа квартирного ремонта или приобретения мебели, а также относительная свобода в выборе типа отпуска, несмотря на кризисную ситуацию. Один из респондентов назвал такой тип потребления «европеизированно-американизированным стандартом».

Резюме.
Для 75-80% бедных россиян предел терпения – война и голод. Пока этих двух явлений нет – они будут терпеть сложившийся порядок вещей.
Для высших 20-25% важны - свобода выбора (все виды свобод – передвижения, слова, распоряжения собственным телом, потребления, западнической культуры и установок и т.д.); они не готовы к навязыванию чуждых им стандартов.