Протокол № 1 опроса задержанного в связи с переворотом 4-5 января 1920 года адмирала Александра Васильевича Колчака
18 января 1920 г.
Января 20 дня 1920 года, Чрезвычайная следственная комиссия, в составе председателя К.А.Попова', заместителя председателя В.ПДен[и]к[е] [2] и членов комиссии Г.И.Лукъянчикова[3] и А.Н.Алексеевского [4], в помещении Иркутской губернской тюрьмы, производила опрос названного выше адмирала Колчака, причем последний на предлагаемые вопросы отвечал:
Я, адмирал Александр Васильевич Колчак[5], 46 лет, женат, имею одного сына 9 лет; был Верховным правителем Российского правительства; жена моя - София Федоровна Колчак, живет во Франции, сын мой - Ростислав, находится при ней; девичья фамилия моей жены Омирова, женат я на ней с 1904 года, женился в гор. Иркутске; она уроженка Каменец-Подольской губернии, отец ее член окружного суда, ныне умерший; мой отец - Василий Иванович Колчак, морской артиллерист, вышел в отставку в чине генерал-майора, после отставки с военной службы служил на Обуховском заводе; он из дворян Херсонской губернии; мать - Ольга Ильинична Колчак, до замужества Посохова, также из дворянской семьи; одесситка; мать и отец мои умерли; родился я на Обуховском заводе в 1874 году; семья моего отца содержалась исключительно на заработке отца; кроме меня в семье отца была еще сестра моя Любовь, ныне умершая, и в настоящее время остается живою сестра моя Екатерина Колчак - по замужеству Крыжановская, находится в Европейской России, где именно я не знаю; я - православный, и в семье отца воспитание в религиозном отношении получил православное[6].
Начал я свое образование в 6-й Петроградской классической гимназии 10 лет, дошел там до третьего класса, и затем, по собственному и отца желанию, перешел в Морской кадетский корпус[7], который я окончил в 1894 году почти 20 лет, фельдфебелем, вторым по выпуску, с премией имени адмирала Рикорда[8]; по выходе из корпуса я поступил в 7-й флотский экипаж в 1894 г., пробыл там несколько месяцев и весной 1895 года был назначен на броненосный крейсер «Рюрик», в качестве помощника[9] вахтенного начальника; в 1895 году на «Рюрике» отправился в плавание на Восток, в 1896 году перешел на крейсер «Крейсер», который плавал в водах Дальнего Востока на Тихом океане до 1899 года, а в 1899 году вернулся на этом крейсере в Кронштадт, уже в чине лейтенанта, который получил в 1898 [г.] и в должности вахтенного начальника, во время плавания, нес морскую службу по своей должности, а в свободное время занимался океанографией и гидрологией, изучал главным образом[10] Южный океан; в мае 1899 я вернулся в гор. Петроград и в[11] сентябре того же года ушел опять на Дальний Восток уже на броненосце «Петропавловск», рассчитывая в целях изучения северной части Тихого океана, попасть на Восток на одно из судов, плавающих на охрану котиковых промыслов на Севере; в пути на Дальний Восток, в Пиреях, в Греции, мне поступило от барона Толля[12] предложение принять участие в организуемой им экспедиции северно-полярной[13] в качестве гидролога; я это предложение принял и был откомандирован [в] [14] распоряжение Академии наук;
в январе месяце 1900 года я прибыл в Петроград в распоряжение этой академии, где занимался научными работами, подготовляясь к экспедиции; в июне того же года, на судне «Заря», я отправился с экспедицией барона Толля на Север; в этой экспедиции я пробыл до 1902 года и вернулся оттуда через устье Лены, Якутска и Иркутска в Петроград в декабре 1902 г.; по моему докладу Академия наук в начале 1903 года решила послать на Север для розысков бар. Толля новую экспедицию под моим руководством; в эту экспедицию я из Петрограда отправился в январе 1903 г., подготовлял и организовывал экспедицию в Восточной Сибири и в апреле - мае делал переход через Ледовитый океан на Новосибирские острова[15], откуда и совершалось уже мною для розысков барона Толля плавание на землю Бенетта, где нашли место стоянки бар. Толля; нашли там документы, по которым получили сведения о его судьбе и [16] из которых для нас выяснилось, что бар. Толль с его спутниками несомненно, погиб, что подтвердилось и обследованием земли Бенетт[а] со стороны нашей экспедиции; мне с экспедицией оставалось после этого вернуться обратно [17].
Возвратился я в Якутск в конце января 1904 года. В этой экспедиции со мною участвовал политический ссыльный Якутской области Павел Васильевич Оленин [18], которого я встречал в 1918 году в Харбине. В Якутске меня застало объявление войны с Японией; получив сведения, что командующим флота на Тихом океане назначен Макаров, я по телеграфу просил Академию наук отчислить меня от академии[19] и одновременно просил морское ведомство о назначении меня в Порт-Артур в распоряжение Макарова. Мои просьбы были удовлетворены; в Порт-Артур я проехал через Иркутск, где был некоторое время и повенчался с приехавшей сюда моей невестой [20] Софией Федоровной Омировой. В Порт-Артуре я назначен был Макаровым на крейсер «Аскольд», где пробыл до гибели Макарова, после чего был переведен на минный заградитель «Амур», а затем на миноносец «Сердитый», в качестве его командира; летом перенес воспаление легких, но по выздоровлении снова командовал «Сердитым»; во время командования «Сердитым» участвовал с ним в боевых действиях; осенью, чувствуя себя больным для того, чтобы продолжать морскую службу, я просил[21] о переводе меня[22] на сухопутный фронт, был назначен командиром батареи в Порт-Артуре, где[23] и был до падения Порт-Артура[24], оставался на посту до последнего дня[25].
После[26] падения, будучи болен суставным ревматизмом, «лежал в госпитале в Порт-Артуре», в качестве уже военнопленного; это продолжалось до апреля 1905 года, затем в середине[27] апреля воспользовался предоставленным Японией правом отправиться на родину и проехал через Америку в Петроград, куда и прибыл в конце мая 1905 г.; там, по освидетельствовании был признан инвалидом и получил четырехмесячный отпуск для лечения на водах. До осени 1905 я и пробыл на водах, а затем был опять причислен к Академии наук, занимаясь кабинетной научной работой; получил тогда высшую награду за[28] участие во второй экспедиции на землю Бенетт[а] от Географического общества - Большую золотую Константиновскую медаль.
В январе 1906 года при моем участии образовалась группа морских офицеров, задавшаяся целью возрождения флота и морского могущества России; сложился частный, но полуофициальный, пользовавшийся содействием морского министерства, военно-морской кружок, председателем которого долгое время был я; из членов этого кружка наиболее видными были Пилкин[29], Римский-Корсаков[30], Щеглов[31]; кружком был разработан план создания морского Генерального штаба как органа, ведающего подготовкой флота к войне; план этот был одобрен министерством и к весне 1906 года был реализован: основан был морской Генеральный штаб, куда я был назначен на должность заведующего Балтийским театром; в это время я был в чине капитана 2-го ранга.
Были выработаны план[ы] работы штаба по возрождению и военной подготовки флота. В первую очередь было поставлено изучение общей военнополитической обстановки; здесь штаб морской и штаб сухопутного военного ведомства работали вместе; первый - во главе с адмиралом Брусиловым[32], второй - с генералом Палицыным[33]; при этом изучении нами была предугадана великая европейская война, срок которой мы фиксировали на 1915 год, а главным противником определялась нами Германия; далее разработана была судостроительная программа и в период этой разработки установилась тесная связь между обоими штабами и Государственной думой; лично я был экспертом в Военной комиссии Государственной] думы и постоянно выступал докладчиком и в качестве эксперта на ее заседаниях.
По назначении морским министром Воеводского[34], начались между Государственной думой и министерством конфликты, что самым вредным образом отразилось на осуществлении судостроительной программы, в выработке которой я принимал самое активное участие; находя, что при таких условиях продолжать работу в морском Генеральном штабе будет бесполезно, я решил вернуться к научной работе; оставаясь пока в штабе, я в то же время принял участие в разработке вопроса об организации Гидрографическим управлением экспедиции для изучения северного пути из Атлантического океана в Тихий, и когда решено было для этой экспедиции построить два стальных судна ледокольного типа и командирами этих судов были назначены я и Матиссен[35], я по моей просьбе был отчислен от морского Генерального штаба; это произошло в 1908 году летом; вторую половину 1908 и первую половину 1909 года я наблюдал совместно с Матиссеном за постройкой судов для экспедиции, ко второй половине 1909 года суда были готовы и мы ушли на них южным путем во Владивосток с экспедицией по изучению северного морского пути.
В экспедиции я пробыл до осени 1910 года[36], когда было получено мною от Воеводского и начальника морского Генерального] штаба Ливена[37] телеграфное предложение вернуться к работе в штабе, предложение это я принял, оставил экспедицию и вернулся в ноябре 1910 г. в Петроград, где вновь занял должность заведующего Балтийским театром, оставаясь на этой должности до весны 1912 года и работая по подготовке флота к войне. Выполнив основную работу, я решил перейти на строевую службу и весной 1912 г. по своей просьбе был назначен командиром эскадренного миноносца «Уссурийца», которым командовал в течение года, а весной 1913 года был приглашен Эссеном[38] на должность флаг-капитана по оперативной части в штабе главнокомандующего Балтийским флотом Эссена; одновременно я командовал эскадренным миноносцем «Пограничник»; это продолжалось в течение года, после чего признаки надвигавшейся войны весной 1914 года заставили адм[ирала] Эссена приказать мне сдать командование и перейти непосредственно в его штаб на «Рюрик», оставаясь там флаг-капитаном и всецело занимаясь выполнением обязанностей по этой должности.
К моменту войны выработанная в свое время, при моем участии[39], судостроительная программа была выполнена только наполовину; благодаря, с одной стороны, характеру деятельности министра Воеводского, а с другой стороны, старой бюрократической волоките, тогда вообще господствовавшей, что же касается внутренних политических влияний, связанных с какой-либо определенной личностью, то о них я сказать ничего определенного не могу, хотя разговоры об этом в морском штабе и, главным образом, в строевых частях были. Весна и лето 1914 года прошли в ускоренной работе по подготовке флота к военным действиям. Я [40] находился на отряде подводного плавания в Балтийском порту[41], когда в июле 1914 года был вызван адмиралом Эссеном в Ревель, где адмирал заявил мне, что разрыв с Германией неминуем, и что необходимо спешно[42] готовиться к выполнению ранее выработанного нами плана ближайших военных операций Балтийского флота. Это было 16 или 17 июля.
После совещания решено было, по моему предложению, ввиду неминуемого объявления войны, не дожидаясь приказа из Петрограда, выступить в море для постановки минных заграждений; когда это было сделано и было приступлено к этой постановке, был получен по радио приказ о [приступе] к ней из Петрограда, и затем война была объявлена. Начало войны сопровождалось пассивным поведением противника, что давало[43] нам возможность развить свои операции, и к зиме 1914 года решено было приступить к постановке заграждений в водах своего противника, у берегов Балтийского моря; ряд этих заграждений и был выполнен в течение зимы 1914-1915 года, между прочим, под моим командованием были поставлены заграждения у Данцигской бухты противника. Работа по заграждениям на Балтийском театре, при моем участии, проводилась и далее - весной и летом 1915 года. В сентябре 1915 г. я был назначен сперва временно, за болезнью моего предшественника[44], командиром минной дивизии Рижского залива.
Военные операции этой дивизии под моим командованием были развиваемы совместно с 12-й армией по плану, разработанному мною совместно с командующим этой армией Ратко-Дмитриевым[45]; за эти операции я был представлен к Георгиевскому кресту[46]; тогда я был в чине капитана 1-го ранга, который получил в 1912 году. Когда командир минной дивизии Трухачев оправился от болезни, я снова вернулся в штаб Эссена в качестве флаг-капитана. Это было в половине ноября 1915 года. В конце декабря, с переводом Трухачева на другую должность, я был назначен вновь командующим минной дивизией Рижского залива, уже не временно- исполняющим его обязанности, а действительным командиром. В декабре же мною сделана была попытка, кончившаяся неудачей, выйти к Либаве и Мемелю для постановки там минных заграждений.
Весной 1916 года я продолжал работу по защите минными заграждениями Рижского залива и прохода из него в море; в июле 1916 г. мною сделана была экспедиция к шведским берегам для нападения на германский караван, кончившаяся[47] затоплением вспомогательного крейсера противника. Вскоре после этого я был вызван в Ревель адмиралом Балтийского флота[48], преемником тогда уже умершего Эссена. В Ревеле мне были вручены из Ставки телеграммы о назначении меня командующим флотом Черного моря с производством в вице-адмиралы (чин контр-адмирала мною был получен ранее, в апреле 1915 г.).
Показания мне прочитаны; перед началом их[49], о праве моем отказаться от показаний я был предупрежден.