В этот раз министр посетил Чад, Республику Конго, Намибию и Нигерию. Почему? Чад играет ключевую роль в усилиях Китая по обеспечению глобальных цепочек поставок критически важных полезных ископаемых в высокотехнологичном и чистом секторах энергетики. Намибия является основным морским партнером КНР на Атлантическом побережье Африки, где самая большая концентрация портовой инфраструктуры Китая. Нигерия представляет собой расширенные китайские обязательства в Экономическом сообществе западноафриканских государств, которое откроет свою новую штаб-квартиру, построенную Китаем и финансируемую в феврале 2025 года. А в Конго Китай активно работает в нефтяном секторе. Важнойтемой обсуждения было строительство плотины Сунда, крупнейшейгидроэлектростанции страны, финансируемой Китаем на сумму около 2 миллиардов долларов.
Еще одним моментом является реализация масштабной инициативы по отмене тарифов для 33 африканских государств, что предоставляет им беспошлинный доступ на китайский рынок для всех товаров. Этот шаг стал частью стратегии КНР по укреплению экономических связей с Африкой, открывая развивающимся странам новые возможности для экспорта.
Правда, при этом остаются основные нетарифные барьеры: от неравномерных квот до сложных таможенных процедур и административных препятствий. Даже если они будут удалены, африканские страны по-прежнему экспортируют в Китай в основном необработанные товары, что означает, что большой торговый дефицит останется, в то время как объемы торговли будут расти. Разумеется, некоторые африканские лидеры стремятся к сокращению и ликвидации импорта. Другие хотят более целенаправленных китайских инвестиций в производственный сектор своей экономики. Но этому, очевидно, не суждено сбыться. По крайней мере, в ближайшем будущем. Причем речь идет не только о Китае, но и о крупных западных игроках: никому из них не выгодно впускать Африку на мировой рынок с чем-либо, кроме сырьевых товаров.
Куда более интересным является изменение китайского подхода на континенте. Следует отметить, что FOCAC 2024 привлек заметно меньше внимания африканских СМИ по сравнению с предыдущими годами. Это снижение волнений и ожиданий отражает, на наш взгляд, изменение взаимодействия Китая с континентом, отказ Поднебесной от агрессивного подхода 2010-х годов. Эпоха масштабных сделок с ресурсами, крупных кредитов и грандиозных инфраструктурных проектов сменилась новым акцентом на финансовую и экологическую устойчивость. То есть началась игра в долгую, а не напоказ. Закончился этап забрасывания деньгами. Причем это отчетливо видно по итогам 2024 года.
Например, из обещанных 51 миллиарда долларов только 10 миллиардов долларов составляют новые инвестиции. Эта сумма относительно скромна, особенно по сравнению с 8 миллиардами долларов, которые США ежегодно выделяют только на гуманитарную помощь. Кроме того, большая часть этих инвестиций будет поступать из частного сектора. Хотя эта сумма имеет вес для финансово напряженных африканских стран, она относительно незначительна для Китая. Этот сдвиг также указывает на изменение подхода Китая к взаимодействию с Африкой
Помимо этого, стратегия Пекина теперь направлена на новые сферы — сотрудничество в области политики и безопасности, которые раньше Китай особо не интересовали. Новый план включает подготовку африканских вооруженных сил, участие в миротворческих миссиях и борьбу с терроризмом. Этот поворот событий знаменует собой важнейший прогресс Инициативы по глобальной безопасности (GSI). Еще в сентябре Пекин провел министерский диалог со странами Восточной Африки по вопросам правоохранительных органов и сотрудничеству в области безопасности, а также семинар по Китайско-африканскому форуму мира и безопасности для африканских военных педагогов. В ноябре в Уганде состоялся шестой китайско-африканский форум деканов юридических школ. В декабре в Чаде состоялся энергетический форум Китайско-африканского аналитического центра. Военно-морской флот Народно-освободительной армии (ОАК) принимал начальников военных ведомств Западной Африки в Шанхае на втором симпозиуме по ситуации с безопасностью в Гвинейском заливе.
Более того, 47-я эскортная оперативная группа ВМС НОАК должна прибыть в Аденский залив у побережья Сомали в начале 2025 года. Она включает ракетный эсминец типа 052D «Баотоу». Ожидается также прибытие в регион 700 военнослужащих НОАК, включая спецназ, которые примут участие в подготовке местных военных в течение 2025 года. Аналогичные планы имеются и в отношении стран Западной Африки. Однако в этой связи возникает вопрос: да, у КНР отлично работает ВПК, но как китайские военные будут обучать африканских, учитывая отсутствие у них опыта ведения реальных боевых действий?
Возвращаясь к экономике, следует обратить внимание на интерес Пекина к вопросам инфраструктуры. Китайские фирмы участвуют в 62 африканских портовых проектах на континенте: 17 — в Восточной Африке, 3 — в Южной Африке, 4 — в Северной Африке и 33 — в Западной Африке. Сюда добавляются и наземные инфраструктурные проекты: ремонт 1860-километровой железной дороги Танзания-Замбия (TAZARA), эксплуатация нового контейнерного терминала в египетском порту Эль-Декхейла, эксплуатация глубоководного порта Леки в Нигерии и эксплуатация терминала в египетском порту Абу-Кир в рамках соглашения с ВМС Египта.
Ну и конечно, Китай стремительно пытается добиться и юридических послаблений в Африке. Не без «договоренностей» в Уганде африканские судебные чиновники и юристы рассмотрели, как можно было бы гармонизировать китайское и африканское законодательство для расширения инициативы Китая «Один пояс, один путь», глобальных усилий Китая по созданию новых торговых коридоров, связанных с его экономикой. В политическом направлении африканская дипломатическая поддержка также будет продолжать мобилизоваться для поддержки Китая в Организации Объединенных Наций (ООН) и других международных организациях.
Без претензий со стороны африканцев, разумеется, тоже не обходится. В 2025 году в сети начали активно обсуждать жалобы жителей зимбабвийцев на китайскую компанию, добывающую золото.
С 2021 года Sino Africa Huijin Holdings эксплуатирует золотой рудник на востоке страны. Местные жители обеспокоены влиянием добычи на здоровье и окружающую среду. Они также жалуются на загрязнение воздуха пылью и потенциальное загрязнение источников воды из-за предполагаемого вымывания цианида. В дополнение к этим опасениям Sino Africa обвиняют в подделке подписей сообщества в документе об оценке воздействия на окружающую природу. Из-за жалоб правительство Зимбабве дважды приостанавливало работу рудника в 2024 году. Однако в конце ноября того же года добыча возобновилась. По всей видимости, положительному решению способствовали деньги и только деньги, которых у КНР на данный момент хватает.
