Тред №291559

Макиавелли — это Люцифер в Аду.



Надеюсь, что хватило мне сил и умения, и что на этом этапе разговора читатель уже легко со мной согласился: каждое из этих трёх слов — Макиавелли, Люцифер, Ад — стереотип; и у каждого из них есть свой очень значимый второй — мироощущенческий — уровень восприятия; и в отличие от «портянки Ромуальдыча», у них у каждого таких уровней даже не один, а несколько.
(…)
И вот если только, как я опять надеюсь, читатель все эти предложенные варианты «перевода» принял легко и без внутренних возражений, то получилось такое счастливое единомылие потому, что на втором уровне всех этих очень разных мироощущенческих и  цивилизационных восприятий мы, как и подабает профессиональным переводчикам с кавычками и без, прежде, чем судить и делать публичные заявления, разобрались во всех соответствующих контекстах; то есть к настоящему достойному переводу, с кавычками и без, подготовились, как положено. Другими словами, все мы, и я, и мои читатели, всё необходимое для таких множественных пониманий – или удачных «переводов» – знали; одинаково и заранее.
А что было бы, если бы не знали? Не всё. Или не одинаково. Или не все. Что бы тогда было?
(…)
Года три назад (в середине 2006 года), если помните, разгорелся очередной международный спор по поводу очередной международной мудрости. Называлась та мудрость - «суверенная демократия». Для целей нашего разговора кто там в том споре был прав, кто не прав, хороша суверенная демократия или плоха — значения, естественно, не имеет. Потому что интересно нам в данном случае не разбираться в очередной раз с той или иной демократией, а увидеть поточнее и поконтрастнее – не одинаковое знание; не всеми; не всего; и что из-за этого получается.
Вот, значит, среди большого вороха всевозможных полемических статей и реплик по этому скучному сувернно-демократическому поводу попалась мне одна заметка, озаглавленная «Двухминутка ненависти». И её-то я и хочу привести здесь в качестве примера.
(…)
В статье этой автор её предложил критический разбор только что тогда вышедшего методического пособия для преподавателей обществоведения и сказал, среди прочего, слудеющее:
«Демократия суверенная до невозможности
Главное достижение нового учебника - школьникам будет, наконец, втюхана идея «суверенной демократии». Это словосочетание было придумано в Администрации российского президента и пока еще не стало достоянием мировой гуманитарной науки. Но все еще впереди.»
(…)
...«словосочетание» явно придумали намного раньше, чем утверждал автор выбранной для примера статьи. И явно не те, кому он это изобретение приписал.
(…)
А коли так, то для нас становится интересным и важным вот такой вопрос: автор этого конкретно «перевода»* специально нас в заблуждение вводил, или – не знал? Я, естественно, считаю, что – не знал; иначе не выбрал бы его статью в качестве примера, иллюстрирующего незнание (не всеми; не всего).

*        Не надо ни в коем случае «перевод» здесь воспринимать, как иронию. Ведь именно этого автора и именно его статью я выбрал для примера ещё и потому, что он сам написал, вслед за очередной цитатой из разбираемого им пособия: «Теперь переводим.» - и сам же эти два слова выделил в своём тексте не просто так, а сразу и жирным шрифтом, и курсивом: настаивал, значит, очень сильно, что «переводит»...

Уверен же я, что «заблудившийся в переводе» автор – просто не знал и злого умысла не имел, потому что аналогичных заявлений в той затянувшейся не по чину дискуссии понаделали тогда – независимо друг от друга – ещё тысячи его таких же среднестатистических коллег по журналистскому и полемическому ремеслу. А такой злонамеренный сговор между обычными бедолагами, зарабатывающими, как умеют, на хлеб – в масштабах всей страны и даже чуть ли не планеты мне представляется попросту невозможным.
(…)
Ну а коли «переводчик» (автор взятой для примера статьи) второй, мироощущенческий и цивилизационный контекст этого стереотипа («суверенная демократия») полностью пропустил – или всё-таки опустил, не берусь судить окончательно – значит, речь как раз об одном из наших (не)простых стереотипов, с которым он не справился вообще. И как только он такое упущение себе позволил, так тут же и начались неумолимо как раз те самые «заблуждения».
Что сам он правило профессии грубо нарушил (не проверил правильность своего знания) и тут же поэтому в предложенной для обсуждения материи заблудился – это понятно.
Что у поверившего ему читателя появилось заблуждение по поводу этимологии, а потому и правильного значения и смысла словосочетания – тоже понятно.
Что и «переводчик», и его доверчивые читатели дальше уже никак не смогут выстроить верную последовательность аргументов и фактов – это тоже понятно: у них отправной посыл ложный.
Понятно, наконец, и то, что автор, если даже и не виноват по большому счёту, но взял тем не менее на себя, осознанно или нет, всю полноту той самой ответственности, от которой не избавляет незнание – ответственности в данном случае за все перечисленные бесспорные заблуждения в головах своих читателей. (Идти стреляться я его при этом ни в коем случае не призываю. Хотя мой первый и главный учитель синхронного перевода и просто переводчик от бога Лев Ляпин, реагируя на наши ошибки, совершённые по неведению, не уставал повторять, со вполне макиавеллианской улыбкой: «Не знаешь? Ну так пойди и застрелись.» И научил ведь, между прочим.)
(...)
Была бы данная конкретная статья одна такая – тогда да, мир вряд ли перевернулся бы. Ну поморщились бы люди, придерживающиеся жёстких правил переводческого мастерства и профессионализма, о которых мы в начале говорили. Ну поворчали бы негодующе себе в усы. И только.
Но ведь статей-то таких и заметок, повторяю, не одна и не две было. Их были тысячи, и отнюдь не только на мало кому известных и, будем надеяться, просто наивных сайтах в исполнении не то чтобы совсем уж властителей дум.
Ведь вот написали же даже в самой, наверное, уважаемой и международно авторитетной газете «Вашингтон пост»: «... «Суверенная демократия» это кремлёвской чеканки монета...». И уважаемые члены Конгресса США, к которым обращался когда-то посол Пол Бремер, да и сам посол тоже с опровержением тут же следом не выступили.
(…)
Ну так «википедия», естественно, такое-то заявление «Вашингтон пост» взяла на заметку: процитировала в своей статье. Никто же нелепицу не опроверг; а тогда это уже суждение, которое «википедия» - обоснованно и справедливо ввиду авторитетности газеты – и не может воспринять никак иначе, нежели всерьёз.
А автор «Двухминутки», наш среднестатистический русский журналист, я так думаю, прочитал — и поверил.
Или нет. Точнее. Прочитал и – понял (согласился, решил, почуял?), что проверять стереотип не надо.
Но это у меня, конечно же, всего лишь догадка. Правда, основанная на собственном практическом опыте из давно ушедших дней ученичества в самом что ни на есть советском – потому что идеологическом – вузе: на переводческом факультете торезовского МГПИИЯ.
Нас там, понятное дело, обучали всяким существующим видам и разновидностям перевода (ну и полагавшемуся вообще всем советским студентам полному циклу общественных наук). Были у нас дисциплины под названиями «Теория перевода», «Устный перевод», «Письменный перевод» и прочие аналогичные; сдавали мы по ним экзамены и зачёты; оперировали понятиями «обратный перевод», «двойной», «подстрочник», «удачный перевод», «неудачный».
А потом, на последнем курсе заговорили вдруг некоторые наши преподаватели о каком-то таком другом, особом переводе, в котором мы, даже получившие красные дипломы, так и не разобрались, да и вообще всерьёз его не восприняли. Мы над ним посмеивались, и  вполне беспечно: ни экзамена, ни зачёта по нему не предусматривалось, да и даже как отдельная дисциплина он у нас не проходил. А вот понять мы его так и не поняли, поскольку даже сами наши преподаватели и те мямлили что-то очень мало вразумительное.
Называли они ту странную и даже загадочную «дисциплину» — партийным переводом.



Сегодня, отбарабанив более тридцати лет на самых разных переводческих поприщах, я, кажется, всё-таки разобрался с тем, что это такое — партийный перевод, и почему никто из наших преподавателей и не мог ничего нам толком по его поводу преподать.
Дело в том, как я теперь понимаю, что для любого переводчика-профессионала (коими наши преподаватели безусловно были) обучать новичка этому конкретно мастерству — противоестественно и потому невозможно. Ну не может же опытный инструктор в автошколе сначала объяснить и показать своему ученику, как машину водят настоящие асы, а потом, став в глазах ученика чуть ли не кумиром, сказать: «Ну а теперь я тебя буду учить, как въезжать в столб посреди дороги».
Объясню, что имею в виду.

О мастерстве перевода, о его непререкаемых правилах мы в начале уже говорили. Прежде, чем переводить, нужно тщательно и досконально проверить правильность своего знания и понимания предмета. И особенно нужно, ввиду их особой мироощущенческой заковыристости, проверить все (не)простые стереотипы.
В то же время — где, в какой области человеческой мыследеятельности, в каких текстах чуть ли не весь смысл держится в первую очередь именно на стереотипах, часто именно (не)простых? В учениях и трактатах Партий. Каждая из которых, исходя из своих интересов, вкладывает в них и хочет донести до читателя и слушателя только своё — и скрыть от него любое другое — их мироощущенческое восприятие.
Если воспользоваться одним из наших примеров, то, скажем, кардиналу Поулу конечно же очень хотелось, чтобы все, вслед за ним, вопринимали Макиавелли исключительно, как исчадие Ада (христианского); как кардинал пытался этого добиться — скрывая от нас остальные «удачные варианты» перевода — мы видели.  
Ну и, значит, чтобы правильно с точки зрения кардинала Поула (Партии) «переводить» эту его мысль, не нужно проверять стереотипы «Макиавелли», «Люцифер», «Ад» на предмет всех их возможных иных уровней и цивилизационных контекстов понимания, отличающихся от  «мироощущения» кардиналовой Партии. «Не нужно» здесь означает — нельзя.
Вот если это нехитрое правило соблюсти — то и получится как раз «Партийный» перевод (перевод в угоду Партии кардинала Поула).
И потому, конечно же, не могут профессиональные преподаватели перевода, обучив сначала непременным правилам ремесла, потом вдруг начать на полном серьёзе обучать эти самые правила нарушать. Тем более, что не проверить своё знание и понимание, все возможные значения стереотипа, для настоящего переводчика (в любом из его амплуа) — это такой же стыд и позор, как для профессионального водителя «въехать в столб посреди улицы».
Так что я сегодня даже могу предложить довольно краткое определение тому, что такое был так плохо нам преподанный «профессиональный» партийный перевод: это — навык, позволяющий определять, понимать и знать, когда не надо проверять стереотипы Партии.
С той лишь оговоркой, что всем это моё элегантное изобретение хорошо, кроме слова «понимать». Применительно к автору «Двухминутки» я потому и добавил в скобках варианты: согласился, решил, почуял. Поскольку думаю, что здесь у каждого своё индивидуальное отношение. Ведь каждый «переводчик» это непростое — а для тех, кто в него вник, наверняка ещё и  мучительное — искусство постигает только сам, наедине с самим собой, в «тиши своего кабинета». И потому в результате у каждого в процессе постижения складывается свой собственный, индивидуальный стиль: одни что-то там, действительно, понимают; другие — всего лишь по тем или иным соображениям соглашаются; третьи — просто только чуют на уровне инстинкта самосохранения. Те, кто «понимают» - скорее всего негодяи. Все остальные — чем наивнее, тем честнее. (Ну и ещё есть совсем отдельный «класс» просто форменных лентяев.)
Главное здесь, однако, в другом. Этому искусству — профессионально нарушать правила своей профессии — не учат. Этого искусства (партийного «перевода») от тебя — ждут. Проявишь его — и всё у тебя с нашей Партией будет хорошо. Не проявишь — поди вон, вслух тебе его разъяснять никто не собирается. «- Что это ты делаешь? - спросил Маленький принц. - Пью, - мрачно ответил пьяница. - Зачем? - Чтобы забыть. - О чем забыть? - спросил Маленький принц; ему стало жаль пьяницу. - Хочу  забыть, что  мне совестно - признался  пьяница и  повесил голову. - Отчего же  тебе совестно?   - спросил Маленький  принц, ему очень хотелось помочь бедняге. - Совестно пить!  - объяснил пьяница, и больше от него нельзя  было добиться ни слова....» Так я по личному опыту могу суммировать конечный результат взаимодействий в среде рядовых заказчиков и исполнителей этого рода переводческого искусства. (А сам перевод, конечно же, удивительной умницы из «наших» - Норы Галь.)

Повторюсь, чтобы было предельно ясно: в моём рассказе нет поиска виноватых. В том числе и среди всех тех, кто постиг и усвоил, осознанно или просто шестым чувством, искусство «партийного и/или Партийного перевода». И не потому, что их виноватых нету вовсе; в конце концов, «чёрный пиар» дело рук вполне человеческих; но говорил уже, что не мне их отыскивать и приговоры им выносить; да к тому же их тоже ведь совсем-совсем мало — в масштабах человечества.
Ещё потому никого не хочу винить — может быть, даже в первую очередь — что против Природы не попрёшь, а в Природе существует такая штука, которую я называю просто по жизни — «утиным синдромом», а применительно к переводу (и к тому, и к другому) - «стереотипной слепотой».
«Утиный синдром» - это из-за того, что людям, как и уткам, нужен поводырь, лидер. Только утята своего поводыря - «маму» - выбирают чуть ли не в первые мгновения своей жизни, и это совсем не обязательно должна быть именно их мама-утка; утята и за человеком будут неотступно гуськом ходить, если он в момент выбора лидера вместо их мамы возле них окажется. А у человека тот же процесс во времени растянут побольше, у некоторых — может чуть не всю жизнь занять; и поводырём себе человек чаще всего выбирает не одного какого-то лидера, а — партию, причём совсем не обязательно с заглавной буквы, и даже не обязательно политическую. Просто «партию». Какое-то такое сообщество, пусть даже очень размытое и организационно никак не оформленное, но с которым тем не менее можно себя идентицифицировать и к которому можно принадлежать; принадлежать так, чтобы можно было говорить, включая в это понятие и себя - «мы».* За примерами далеко ходить не надо: у нас в нашем русском интернете это со всей очевидностью можно прочувствовать, понаблюдав, сколько хватит терпения, на разных форумах за «демократами» и «патриотами» (сами они, правда, друг дружку величают, несколько переиначивая указанные термины). И вот это я и называю - «утиный синдром».

*        Чтобы не нарушалось у меня общее понимание с читателем: «партиями» - с прописной буквы, я называю именно такие самые разные смутные объединения всех возможных «наших»; а «Партией» - с заглавной буквы — любые другие, уже более организованные сообщества, вплоть до официально зарегистрированных, лидеры которых, все их идеологи, члены, спонсоры, добровольные помощники, активисты и просто единомышленники или единоверцы обладают желанием, волей и, главное, всеми нужными средствами, чтобы своё «мироощущение» осознанно, массово и целенаправленно распространять, насаждать и укоренять, в том числе и конкурируя, честно или «чёрно», с другими Партиями.