Тред №534097

Цитатаавтомат, матерился и пытался открутить фиксирующий болт, удерживавший куски сломанного приклада.
- Николаич меня на портянки за испорченный ствол изорвет! А все ты Мишаня – лезешь, куда не просят! – поскуливал Иваныч.
- Ну, убей меня стоя! Возьми меня боком! Иваныч, ты же меня спасал! Неужели кусок дерева и собственная задница тебе дороже товарища по оружию!? – лыблюсь, а холодок по спине бежит. Ведь если б не Иваныч, разделали бы меня на куски!
- До комендатуры здесь напрямки километров двадцать будет. Надо к «системе» выйти и через фланг «шишигу» вызвать! Стоять, тушенка! – Серега, закончив «допрос», подскочил и двинул кулаком промеж глаз лошпаку, попытавшему тихо скрыться в тумане.
- Еще вещички надо из избушки забрать! Вы пока этих «стройте», я сгоняю по-быстрому! - Иваныч вскочил на ноги, поднял с земли шлем, напялил его на себя.
- Как видон? – прапор выставил руки в боки, красовался в рыцарском шлеме.
Серега и я выдвинули несколько версий на счет психического здоровья Иваныча и количества импортных вшей дружно переселившихся из подшлемника в шевелюру бравого прапора. После чего «ведро» моментально оказалось на земле.
- Ты его все-таки прихвати! Слышь, Иваныч! В госпиталь, на ВВК приедешь, напялишь – комиссуют моментально! Пацаны из «наутилуса» ( психиатрическое отделение госпиталя) тебя еще «коронуют» на последок! – Плахотин резюмировал «показ мод».
Иваныч, с легким сердцем отправив нас, задержанных и их лошадей в район прямой кишки, мурлыча «…Прощай родна-а-ая, успоко-о-ойся и про меня-я-я навек забудь…» ушел в сторону избы.
За время отсутствия прапорщика Кустова, мы с Серегой, вспомнив кое-что из истории британских колоний, вырубили две крепких сосенки, кило под сорок каждая, метра по три длиной. Стянув с «патлатого» рыцаря балахон, распустили его на лоскуты-веревки. Через двадцать минут возни, пинков и зуботычин, «взнуздали» задержанных. Построили их в колонну «по одному», на плечи им «бревнышки», головы нечесаные зафиксировали веревками, рученки шаловливые за спину, с фиксацией в запястьях и локтях. Взгромоздились на боевых коняшек. К походу готовы!
Тут и Иваныч «нарисовался». Притащил рюкзаки. Спальники. И такого же мудрого и старого как он сам дятла. Живого, но с «уехавшей» напрочь «крышей». Птица сидела на плече Иваныча, как заправский попугай Флинта и профессионально поглядывала на висок прапора. Словно прицеливалась.
- Ты бы поаккуратней с птицей! Дятел все-таки! Вдруг захочет в твоем «орехе» дупло сбацать! Как даст в ухо клювом и пробьет «скорлупку»! И охренеет от пустоты! – Серега от увиденного начал хохмить.
- Действительно, Иваныч! Береги нервы птички! Продолбит дырку в голове! – поддерживаю Серого «огнем».
- Вы бы ветерану ПВ место уступили, таарищи оп-пицеры! Забирайте свое барахло! – наши рюкзаки демонстративно улетели под ближайший куст.
- Ладно, старый! Не серчай! Забирайся! – выпрыгиваю из седла. Свой «сидор» за плечи. Серегин рюкзак пинком поглубже в кусты. Жду, когда Плахотин освободит мне гужевой транспорт. Серега, почуяв не ладное, с плохо скрываемым чувством любви в очах демонстративно ерзает в седле, показывая мне, что он однозначно поедет верхом.
- Не зря от вас таа-рщ капитан гамнецом попахивает! Подай рюкзак, не будь «шурупом»! – Серый давит на пограничную совесть. Поняв, что придется топать пешком, подаю Плахотину его рюкзак. Майор делает широкий жест и предлагает взять у меня мой. Повозившись, приторачиваем рюкзаки к седлу.
- Иваныч, у тебя флажки есть? У каждого прапорщика, согласно второй части новой военной доктрины должны быть два флажка – белый и красный! Оба флажка применяются для руководства вверенными складскими помещениями, а белый в особых случаях – для своевременного попадания в тыл к противнику! – Плахотин начинает очередной «заход на прикол».
Иваныч молча показав «50% от советской власти», приспустив поводья, дает шенкеля коню, пенделя «замыкающему» пленному и мы начинаем движение. Подбираю с землю рыцарский шлем. Тяжелей чем «сфера», сталь конкретная, добротно сделано. Если его протравить дустом, а затем наполировать, как следует – сувенир, что надо!
Туман расползся сам собой, меж низких, осенних облаков изредка проскакивала небесная синь и солнечные лучи. Жизнь прекрасна, черт возьми! Мне уже ни что не может испортить настроение – ни «спецзапах» от ботинок, ни предстоящая прогулка длиной кэмэ так пятнадцать до «системы». Грустные мысли о неудачной вылазке за свежатинкой улетучились.
Колонна движется не спеша, задержанные молча прут на себе центнер дров, Иваныч, опасаясь за целостность своей черепной коробки, пересадив сбрендившего дятла на руку, разглядывает птичку, Серега свесив свои длинные ноги ниже стремян, позевывает. Шествие замыкаю я.
Таким «макаром» проходим нужное количество километров. По идее мы должны уже выйти на РОИС (рубеж основных инженерных сооружений) ближайшей заставы. Но что-то «рубежом» не пахнет! Лезу в нагрудный карман, извлекаю «сотовый». ЧТД! Значок «зоны покрытия» отсутствует!
- Иваныч! Ты давно фамилию сменил? – подает голос Серега.
Кустов, отвлекшись от своего кореша-дятла, обернулся и удивленно посмотрел на Серегу.
- Как это сменил?
- Ну я имею ввиду с «Сусанина» на «Кустова»? Куда ты нас ведешь, энтомолог хренов?! Мы уже на «систему» должны выйти, а ее нет? – Серега озвучил мои мысли.
-Тпру-у-у! – Иваныч остановил коня и подозрительно посмотрел по сторонам. Задержанные рыцари Гроба Господня «на автомате» продолжали топать вперед. От их сутулых спин шел пар, как от коня после скачек.
- Хальт, бля! – рявкнул Серега. Раз-два!!
Немцы встали, четко приставив правую ногу к левой.
- Видал! – Сергей одобрительно покивал головой. Долбанутые, но строевая выправка на уровне!
- Это я видал, а вот куда «система» делась? – присаживаюсь на землю, тереблю полупустую пачку сигарет.
- Ептыть, часы сломал!- сокрушенно вздыхает Иваныч. Дятел тупо разглядывает циферблат часов прапора.
- Миша, твоя «сотка» работает? – Плахотин разглядывает свою «соньку», тычет пальцами по кнопкам.
- Как и обещала МТС «вне зоны покрытия»! Связи нет! – закуриваю сигарету.
- Такая же фигня! Чо, мужики, блуданули? – Плахотин ставит общий диагноз. Стыдно, но факт – мы заблудились в тылу своего родного участка.
- Давай вертать назад, к избушке, в гробу я видал такой «короткий» путь! – Серега разворачивает коня.
- Теперь мой черед верхом! Хватит с меня пешкарусом топать! Иваныч, проводник ты наш, брысь с коняги! – перспектива отмаслать еще десятка полтора кэмэ в обратную сторону меня уже не устраивает. Небо затянуло тучами, настроение под стать погоде. Иваныч, кряхтит, но освобождает седло.
- Эй, залетные! Кругом! А вы тупари! – Серега разворачивает «головной дозор» в составе двух тевтонцев и двух бревен в противоположную сторону, легким подзатыльником дает ускорение в нужном направлении. «Гансы» обещая нам «капут» начинают движение.
- Иваныч, дай лекарство хлебнуть! Оно от горя мне поможет! – Плахотин начинает «окучивать» прапора.
- Меняю на «плацкарту», что на спине твоего ишака! – Иваныч намекает на свой возраст, типа пешком «по сроку службы не положено». Происходит ротация седоков. Фляжка с «зельем» перекочевывает к Сереге. Дятел ударяет клювом по циферблату прапорских «командирских» часов, за что получает щелбан в «роговой отсек». Осознает что был не прав и лихо перебирая лапками вскарабкивается на плечо Кустова.
Делаю глоток «лекарства». Нормально. Еще бы пожевать чего.
- Ой стыдоба какая! Двадцать пять лет в войсках и так постыдно заблудиться! И еще нас за собой завести черт знает куда! Расскажешь, кому засмеют! – Плахотин, завладев фляжкой с «лекарственным настоем», завел «старую пластинку» - стал Иваныча подкалывать.
- Иваныч, а ты петь можешь? – задаю вопрос.
- Ну! – утвердительно отвечает Кустов.
- И трезвый можешь?! – удивляется Серега.
- Пошел бы ты!
- Ну, раз так, то давай Иваныч, запевай, а мы с Михой подхватим! – Серега рысцой обогнал меня, добежав до Иваныча, «по-братски» вручил ему фляжку.
Иваныч, хлебнул, смочил «лекарством» клюв дятла, прокашлялся.
- ЗА-ПЕ-ВАЙ! – скомандовал Серега.
- Ой, то не вечер, то не-е-е ве-е-ече-е-е-ррр, ой мне малым мало спало-о-о-о-о-ось! – басовито, с надрывом взревел иваныч.
- ОЙ МАЛЫМ МАЛО СПАЛО-О-О-ОСЬ! Ой, да во сне привидело-о-о-ось! – тут мы в три глотки как дали на всю Псковскую губернию.
Думаю, что нас услышали на той стороне озера Пейпус. «Гансы» подпрыгнули на ходу и ускорились, но подпевать отказались…
…Зима в этом году выдалась малоснежная, а весна достаточно теплая. На дворе начало апреля, а снег в лесах практически сошел, зверье воспряло духом. Через два дня – День Космонавтики, в преддверии которого мы и решили побаловать себя и близких дичинкой. Только видать не судьба! Не свойственный для весны туман и два олуха-любителя истории разнесли в пух и прах все наши благие идеи. К тому же мы умудрились заблудиться.
Мы, как и положено заправским «трапперам» ( не путайте с известным в рядах военнослужащих заболеванием) ни компас, ни карту не взяли и теперь горланя песни, дышали свежим воздухом, топая в густом тумане наобум. Нормально!
- Серега, а что эти «клоуны» тебе при допросе пояснили? – поворачиваюсь к Плахотину.
- А хрен его знает, я так сказать берлинский диалект мимо проходил, а этих не пойму! Доберемся до комендатуры, а там уж найдем переводчика! Погодка-то портиться, однако! – Серый поднял свое чело к небесам.
И действительно – солнце пропало, туман поменял окрас с белесого на свинцово-серый. Стало промозгло как-то. Глядишь и снег пойдет.
- Иваныч, дай глотнуть, зябко что-то стало!
- Перетопчешся! Эй, залетные, шире шаг! – Кустов применил к замыкающему «колонну лесорубов» немцу, понимаемый на всех континентах прием, в простонародье «пендель». Нарушитель всхрапнул как монгольская лошадка, что-то «гавкнул» на своем и затопал дальше.
- Мы так их загоним насмерть! Тяжеловато парням – напялили на себя металла кило так на тридцать! Глядишь к финишу, нам их еще тащить на себе придется! – Серега, обогнав колонну с болью в голове заглядывал в потные, разгоряченные прогулкой лица задержанных.
- Не хай ридну землю не топчуть! Шнель, мля! – рявкнул Кустов. Дятел, в знак согласия с прапорщиком хищно клацнул клювом.
Долго ли, коротко ли, но наша «банда» дотопала до места задержания «туристов». «Гансы» узнав по запаху знакомые места, немного оживились. «Долбанутый прикладом» затянул какую-то жуткую песнь, а «патлатый» подхватил ее.
А ничего, крепкие ребята! Оттопали с нами почти сорок кэмэ, а гляди – песню затянули! Песня, правда, паскудненькая – под нее либо рыдать, либо пить. Иваныч, поравнявшись с «дуэтом», отвесил обоим «лещей», дружески подмигнул и гавкнул «Хальт!!!»
Мы еще раз убедились в дисциплине «туристов» и их лошадок – они одновременно выполнили команду! Нам с Серегой осталось лишь одобрительно переглянуться. Иваныч в это время приводил «пленных» к «нормальному бою» - поочередно зажимая им носы, заставлял открыть рты, куда влил по приличному глотку своего «настоя». «Туристы» пробовали сплюнуть «лекарство» - думали, что мы их травим! Хотя в чем-то они правы – не зря Президент пиво запретил и цены на спиртное поднял!
- Придурки! Шнапс! – Иваныч показательно отхлебнул сам и повторил экзекуцию с «туристами». Те, употребив вовнутрь, выпучили глаза, покраснели, вздрогнули от копчика до затылка и …залопотали, зачирикали.
- О! Теперь они смело пехом хоть до Берлина дойдут! Я же говорю – напиток тонизирующий! – Иваныч победно взмахнул над головой фляжкой.
- Ты о боевых товарищах-то не забывай! Там осталось-то чуток! – Серег выхватил у прапора фляжку.
- Да вы не переживайте, бояре! У меня в «сидоре» исчо есть! – Иваныча по ходу «зацепило». Он ласкового потрепал давно не мытые кудри «патлатого», громко икнул и предложил «гансам» спеть на три голоса. Те утвердительно кивнули своими черепами! В знак «братания», Иваныч пересадил «зомбированного» дятла на плечо одного из задержанных. Птица, вдохнув паров спирта, воспряла духом и осознав себя частью исконно русской фауны, зло глянула на «патлатого» и внезапно треснула его клювом в лоб.
- Ах ты окорочек недорезанный! – Иваныч отвешал дятлу щелбан и минут пять объяснял птице линию поведения пограничников при задержании нарушителей госграницы. И дятел, и «патлатый», с разбитым в кровь лбом, очень внимательно слушали лекцию «деда погранвойск» и как зачарованные кивали головами.
- У Иваныча, после первых трехсот грамм открывается «третий глаз» и способности к гипнозу! – Серега подъехал ко мне.
- Мда-а! Кашпировский и наш Премьер – отдыхают! Ну-ка дай глотнуть! – я, ежась от холода и сырости, делаю глоток из фляжки.
- Р-р-равняйсь! Спир-На! Ша-а-а-о-о-ом-АРШ! Песню запе-ВАЙ! – заорал Иваныч.
Лошади испуганно шарахнулись и присели.
- Кондишэн! – резюмировал Серега состояние организма Кустова.
- Полный! Комендант охренеет от этого трио! – киваю на Иваныча, который вместе с «гансами» орал на ближайшие три километра «Сулико». Причем, как мне показалось, песня ими исполнялась на грузинском языке!
Серега обалдело посмотрел на меня. Значит, мне не показалось! Лошади тоже не узнавали своих хозяев.
Следующая в репертуаре была «По диким степям Забайкалья…». Эту исконно народную песнь, раскрывавшую всю суть русского бытия, подхватили и мы втроем.
Почему втроем? Потому что дятел, от природы не умея петь, вдруг стал задавать темп, отбивая клювом по бревну трели. А может он просто жрать хотел, но очень уж у него складно получалось