Тред №595814

Мурат Ауэзов – о национальной истории, казахском языке и государственной беспечности...

В плотном графике встреч, интервью, поездок и мероприятий с участием известного культуролога Мурата Ауэзова найти лазейку для интервью оказалось занятием сложным. Но, несмотря на недостаток времени, разговор получился весьма интересным и важным.


К свиданию с историей нужно подготовиться
– В последнее время много говорится о роли национальной истории в общественном самосознании.

– Убежденно могу сказать: мы, как общество, как нация, сумели своевременно обратиться к истории. Вспомним 60–70-е годы. Признано, что казахская литература исторического жанра того периода сыграла немалую роль в формировании национального самосознания казахов. Тогда воцарилось общественное воодушевление, которое было обусловлено этим праздничным шествием нашей литературы в глубины веков. Это произведение Ануара Алимжанова “Сувенир из Отрара”, которое стало открытием нашей средневековой истории. Это поэзия Олжаса Сулейменова, фундаментальные книги Ильяса Есенберлина, который создавал целые исторические полотна, великолепные произведения Мухтара Магауина, который не уступал никому не только как писатель, но и как серьезный исследователь. Дилогия Булата Жандарбекова о сакском периоде. Все они были вынуждены глубоко прочитывать исторические контексты, поскольку историческая наука в то время не занималась всерьез средневековьем, древностью и т. д. Благодаря им к нам вернулись ранее закрытые эпохи национальной истории.

Во времена хрущевской оттепели многие народы стали искать ответы на вопрос: “Кто мы?”. В Казахстане эти поиски обрели особую остроту. Страна репрессированных, страна, сокрушенная социальными экспериментами. После 1937 года – Отечественная война, перед этим голод 30-х годов. Больше трети потерял казахский народ в ходе коллективизации. В войне, на которую ушло около 450 тысяч казахов, погибло – 300 тысяч. Все знали и о грохочущем с 1949 года полигоне. Накапливался протест. Но душа народа, выстоявшего после всего пережитого, – бессмертна. Когда зародилась программа “Мәдени мұра”, общество было готово к тому, чтобы толково разобраться с теми возможностями, которые в этой программе были заложены. Наша нынешняя программа изучения истории должна стать ее логическим продолжением. Ведь общество еще не прошло процесс деколонизации, детоталиризации сознания. Нельзя историю рассматривать фрагментарным высвечиванием. К сожалению, мы этим занимались. Мы искали, как грибник в лесу. Тогда как свидание с историей предполагает извлечение смысла истории. Поэтому следующую программу я называю “Рухани мұра”, или “Духовное наследие”. Пора извлекать высокие смыслы, высокую духовность из нашего общего культурного наследия.

Очищение совести от груза молчания
– Недавно прошел День памяти жертв политических репрессий. Но некоторые писатели, будируя эту тему, постоянно напоминают: если мы начнем все факты вытаскивать наружу, то придется потревожить память наших известных людей.

– Все тайное становится явным. Ведь что такое репрессии? Это состояние общества. Это не только расстрелянные люди, но и вдовы, и их дети, которые несли на себе клеймо семьи “врага народа”. Это психологическая угнетенность на всю жизнь, болезнь, которую надо преодолеть, потому что там и доносительство, и предательство. Я сам вырос в репрессированной семье. И знаю людей, которые доносили. Прошло много времени, и у меня нет ненависти к детям тех людей. Но надо знать ситуацию, которая нормального человека делает доносчиком или, хуже того, – палачом. Тогда и придет понимание, очищение совести нашей от гнетущего груза молчания.

– Создается ощущение, что вместе с вашим поколением, интеллигенции 60-х годов, люди которого уже стали аксакалами, уходит и понятие интеллигенции, властителей дум, если хотите…

– Важно, чтобы думы в обществе были. Если нет этих дум, то это кризис. Но у нас не все так плохо. Пишутся книги, снимается кино… Я смотрю наши фильмы. Их создают отважные молодые люди, которые интересно работают в кино. В современной казахской литературе много замечательных вещей. В казахской прессе идет напряженный поиск ответов. Как критик, я могу назвать массу недостатков, но вижу, что мәңгілі қазақ – “бессмертные казахи” – живут.

Казахстан – удивительная земля. Она создает единый народ Казахстана. История приводила в Казахстан удивительных людей. Тот же Андрей Зенков, который построил великолепный собор. Исаак Иткинд – гениальный скульптор, который скрывался в Казахстане, а его работы в это время экспонировались в Париже. Юрий Домбровский – автор шедевра “Хранитель древностей”. Валерий Михайлов – поэт, который оказался еще отважным и глубоким исследователем голодомора. Есть и проявления глобализации. Но это временно. Человек рано или поздно возвращается к себе. Счастье, которое он ищет где-то вдалеке, ждет его у порога. И когда таких людей много, они и есть те самые думающие, те самые зиялы қауым – интеллигенты.

Родом из Арабии
– Сегодня модно говорить о бездуховности, некоем тупике, к которому мы пришли. Одна идеология ушла, другая еще не появилась. И посреди всего этого – диктат денег, погоня за богатством. Многие видят выход в обращении к религии, исламу…

Как вы относитесь к этому веянию времени?

– Я влюблен в веру! Потому что она привела в этот мир восхитительные тексты. Я люблю Библию, Коран. Говорю как потребитель, не как верующий, а как любитель слова. Когда-то меня волновал вопрос “А как я пишу?”. Начав читать Библию, я почувствовал, что тексты ее подобны янтарю, сотворенному тысячелетним трудом океана. Ничем не хуже и Коран. Некоторые переводы смысла Корана сейчас хорошо помогают понять дух ислама. Но для меня еще важно, в каком контексте великие религии рождались.

Во времена моего инакомыслия мне был особенно близок Тенгри. Потому что тенгрианство – разумная религиозная система, это мудрость, этика и закон для человека, который имеет дело с большим пространством. Отсюда культ гор, совершенство природы, уважение к предкам. Хотя я считаю себя светским фундаменталистом, но с наслаждением читаю религиозные тексты. Все религии говорят об одних и тех же ценностях. Любое утрирование религии, доведение до крайности, ожесточение против другой религии – это отлучение своего сознания от тех удивительных богатств, которые единый род людей наработал за тысячелетия. Комфортно чувствую себя в католическом храме, люблю звучание хора в грузинской церкви. Это все мое! Кто это может отнять?

– Вы как-то упомянули, что ваши предки были выходцами из Аравийской пустыни?

– Мы издали книгу “Родословное древо Мухтара Ауэзова”. В ней о М. О. Ауэзове упоминается всего лишь 2–3 раза. Все остальное – о наших ближневосточных корнях. В одной из автобиографий писателя есть слова о том, что наши предки – из знойных аравийских пустынь. А так как это неразрывно связано с приходом ислама в Центральную Азию, с историей пророка и его сподвижников, пришлось много искать. Автор книги – востоковед Аширбек Муминов. Он написал историю рода кожа, арабов, которые пришли сначала в Центральную Азию. Это были первые воины ислама, так и не сумевшие вернуться в Мекку и Медину, поскольку там произошла смена власти. И они сохранили все это великое знание мусульманской культуры. Они стали проповедниками ислама, суфиями, которые поселились среди казахов, киргизов, таджиков, узбеков и т. д., и они приняли судьбу каждого народа, среди которого они жили, как свою собственную судьбу.

Оралманы казахского языка…
– Что вы можете сказать о судьбе казахского языка? Как отразится на нем введение латиницы?

– Я – оралман в казахский язык. У меня были периоды жизни, когда я слабо владел казахским языком. Но всегда искал пути к нему. Мухтар Ауэзов говорил, что он может любую философскую проблему изложить на казахском языке. Но язык – как кладовая. Чтобы он стал твоим, надо переступить порог… К слову, в Китае казахский язык покоряюще полнокровен. Там он до последнего времени сохранял функции национального самоутверждения. Сегодня я за ускоренный переход на латинский шрифт. Только не нужно вновь прятаться по своим национальным квартирам: следует вместе собраться и выработать унифицированный латинский алфавит для тюркских народов.

Мы – беспечное государство
– Казахстан сегодня пытается угодить многим странам: под боком – Китай и Россия, из-за океана на нас посматривает Америка… Какую политику выбрать?

– Я хотел бы сказать главную вещь: слишком дорога для нас свобода. Надо прочувствовать, насколько это великие ценности – свобода и независимость.

Мы, к сожалению, в геополитическом отношении беспечное государство. У нас нет ни Института России, ни Института Китая. А что же это за суверенное, гордящееся собой государство, если мы не можем сказать, какие они – наши соседи. Сейчас необходимо создать хотя бы два эти института – по Китаю и России, которые использовали бы как знания ученых, так и данные специальных служб. Китай – это страна, которая всегда будет придерживаться своих фундаментальных интересов. Винить их мы никак не можем. Но мы должны быть готовы к взаимодействию с такой страной.

– Что нам сейчас нужно делать, чтобы завтра наши потомки говорили о нас так же, как вы говорили о времени 60-х?

– Надо просто жить нормальной человеческой жизнью, спокойной. Любить мир больше, чем войну. Надо с честью выходить из ситуации. Не надо стремиться войти в будущую историю. Она сама отберет тех, кто этого достоин.

http://www.caravan.kz/article/65346