чойта?

Именно по штабам, поскольку сил на полноценную войну у Порошенко нет, против него значительно больше штыков. А вот провернуть такую же операцию, как организованная уральскими казаками против Чапаева в Лбищенкске, он в состоянии. Для этого не надо много людей. Нужен лишь небольшой верный и хорошо мотивированный отряд и готовность идти до конца, поскольку пленных в такой операции не берут, а ликвидация большей части украинской политической и финансовой элиты — слишком сильный ход даже для впавшего в отчаяние Порошенко.
Но в политике оценивают не намерения (которых, может, и нет), а возможности, которые точно есть. Неудивительно, что оппоненты Петра Алексеевича пытаются лишить его последней возможности как-то повлиять на судьбу страны, а в особенности на их личные судьбы.
И вот в точном соответствии с традиционной схемой Коломойского, когда нужные ему действия совершает кто-то, формально с ним не связанный напрямую, оставляя руки Игоря Валерьевича свободными для дальнейших манипуляций, бывший депутат Жвания потребовал запретить Порошенко и ещё 180 высокопоставленным лицам выезд из страны сроком на год. В строгом соответствии с традиционными схемами Коломойского решение должен принять Окружной административный суд Киева, который должен обязать соответствующие исполнительные органы принять меры по недопущению выезда почти двух сотен лиц из страны.
Коломойский обычно задействует суды, когда желаемые ему решения невозможно получить в законном порядке. Он просто начинает судебный спор (пусть и заведомо проигрышный), а арест или ограничение накладывается на имущество его оппонента в качестве обеспечительной меры. Но, поскольку судебный процесс может длиться годами, человек просто теряет способность управлять своим бизнесом, который начинает разваливаться. И вот уже оппонент готов на мировую и отдаёт Коломойскому добровольно то, что тот хотел, но по закону не мог получить. И судьи чисты. Они ведь не принимали решение по существу, а лишь ограничивали права пользования имуществом до окончательного решения. Ну а поскольку стороны пошли на мировую, то и суд умывает руки.
Мы видим, как в данном случае эта же схема перенесена в политику. Кроме Порошенко и пары-тройки его ближайших сподвижников, большая часть лиц из списка Жвания ни в чём не обвиняется. Но они составляют всю верхушку судебной, исполнительной и законодательной власти. Жвания просит ограничить их права на случай, если когда-нибудь (в течение года) им всё же будет предъявлено какое-то обвинение. Это новое слово в юриспруденции, до сих пор к правам человека, к которым относится и безусловное право на свободное перемещение и смену места жительства, обеспечительные меры (в виде меры пресечения) применялись лишь после предъявления обвинения. Перечень этих мер ограничен, а их применение регулируется законом.
Впрочем, мы уже когда-то говорили об эффекте бумеранга. Общество едино. Если верхи начинают незаконно ограничивать права простых людей, то очень быстро те же ограничения начинают так же незаконно применяться к проигравшим группировкам в верхах. Если низы требуют ограничения прав верхов (хоть в виде прогрессивной шкалы налогов, хоть в виде увеличенного налога на имущество), то они очень быстро обнаруживают, что на них начинают распространяться аналогичные ограничения. Великая хартия вольностей одна на всех, но и концлагеря не делают различия между принцем и нищим. Сейчас на Украине нынешняя властная верхушка сталкивается с тем же беззаконием в отношении себя, которое она раньше организовала для всей страны. А уж по части беззакония Коломойский стоит тридцати Порошенко.
Впрочем, сделана попытка и законную базу подвести под репрессии против слишком упорствующих членов команды Порошенко.
Государственное бюро расследований (ГБР) Украины возбудило уголовные дела по факту умышленной сдачи Крыма, насильственного захвата власти, госизмены, массовых убийств на Майдане. Фигуранты: Яценюк, Турчинов, Парубий, Наливайченко, Пашинский, Сергеев (бывший полпред в ООН), Кличко, Тягнибок, Тенюх, Луценко, Полторак. Кроме случайно попавшего под руку Сергеева и ставшего уже традиционным козла отпущения Тенюха, это либо люди, которые всё ещё находятся в команде Порошенко (по крайней мере, не перешли публично на сторону Зеленского), либо те, с кем Коломойскому ещё предстоит договариваться о разделе пряников.
Можно, конечно, сказать, что торжествует справедливость. Только Коломойскому обвинение за трагедию 2 мая 2014 года в Одессе не предъявлено. И Авакову тоже, хоть бездействие именно его милиции, которая явно потворствовала нацистским боевикам, сделало возможным массовое сожжение людей. Да и батальоны, особо отличившиеся в зверствах на донбасском фронте, как на подбор из МВД (вплоть до печально знаменитой роты «Торнадо»).
Кроме того, Коломойский не дурак. Он прекрасно понимает, что, прибегая к угрозе уголовной репрессии уже сейчас, он может сплотить вокруг Порошенко остатки команды, людей, решивших, что терять им уже нечего. И такие обязательно будут. Вопрос только в том, какое количество и насколько качественных кадров сплотится вокруг Порошенко и какое побежит договариваться к Коломойскому. А это непрогнозируемо.
То есть Игорь Валерьевич рискует. И, думаю, рискует вполне осознанно. Он пытается либо (программа-максимум) предотвратить срыв стоп-крана отчаявшимся Порошенко (в случае если команда таки сдастся под давлением и решит купить себе прощение ценой головы Петра Алексеевича), либо сделать этот срыв управляемым (за счёт регулирования давления).
Кроме того, возбуждение уголовных дел уже сейчас, а также распространение информации о возможном уголовном преследовании ещё нескольких сотен высокопоставленных сторонников Порошенко деморализует нижние этажи его вертикали. Там люди начинают думать, что если добрались до таких величин, то что же сделают со мной? А надо ли мне это? Они-то там воровали эшелонами, а мне всего лишь пару выходных и премию к зарплате накинули, а сидеть будем одинаково (у них ещё и адвокаты лучше, денег немеряно, их раньше выпустят, если вообще посадят). И даже при сохранении монолитности верхних этажей они в такой ситуации провисают из-за саботажа в низах.
Тем не менее, сам факт судебной атаки на команду Порошенко показывает, что Коломойский (больше некому, остальные идиоты) просчитывает неопределённость, связанную с критическим психическим состоянием Порошенко, и пытается её (неопределённость) минимизировать. Он готов пойти даже на некоторое ухудшение позиции (что в данном случае для него непринципиально), лишь бы сделать её определённой и спокойно довести партию до логического завершения. Не зря всё же Игорь Валерьевич единственный в этих бандах шахматист.

Но собирающиеся поддержать Зеленского условные русофилы (которые далеко не всегда ориентированы на Россию, зачастую лишь считая себя «истинно русскими») не интересуются перспективами внешней и экономической политики режима Зеленского/Коломойского. Они надеются на смягчение внутренней политики режима, возвращение её к блаженным временам Януковича, когда нацисты били ветеранов только раз в год (на 9 Мая) и только во Львове, а за статью о дружбе с Россией СБУ брала на учёт, но ещё не сажала.
Или в ещё более блаженные времена Ющенко, озабоченного только пчёлами, трипольскими горшками и «голодомором», которому вообще было не до репрессий, так как он мужественно отбивался от своих соратников, пытавшихся досрочно отправить «народного президента» в отставку.
Можно ли сегодня с высокой долей достоверности определить будущую внутреннюю политику Зеленско-Коломойского режима. Сегодня можно. После того как Порошенко утратил контроль над судами и те начали выпускать врагов верховного главнокомандующего на свободу, по составу выпускаемых можно определить, кого в дальнейшем будут казнить, а кого миловать.
Незадолго до первого тура прогремела история с обыском у нашего друга и коллеги журналиста Владимира Скачко. Вначале Владимир хорохорился и собирался ехать в Херсон на суд, примерять мученический венец. Было понятно, что его обязательно посадят и что из тюрьмы он не выйдет. Но добрые люди подсказали, что мёртвых героев у нас и так достаточно, а живых борцов не хватает. Тем более неизвестно, в чём его могут заставить признаться в «Весёлой башне» нашего «дона Рэбы».
Вняв голосу разума, Володя укрылся в больнице и благополучно почти дождался там второго тура выборов. Но за неделю до этого самого второго тура из больницы бежал и перешёл на нелегальное положение. Надеюсь, что и Украину он уже покинул. Почему? Потому что его могли либо убить прямо в больнице, либо похитить оттуда не то националисты, не то СБУ (разница между которыми практически стёрлась).
Обращаю внимание, что это происходит накануне практически неизбежной победы Зеленского, когда все силовики и крышуемые ими нацисты очень осторожны, стараются не задеть людей, имеющих связи с новым президентом или с его окружением, независимо от того, как к ним относится старый. То есть, будучи готовы физически расправиться со Скачко, нацистские спецслужбисты и спецслужбовские нацисты были уверены, что Зеленский их за это не накажет. А ведь, казалось бы, что могло бы лучше продемонстрировать приверженность Зеленского цивилизованным нормам, чем быстрое и неотвратимое наказание людей, по политическим мотивам расправившихся с журналистом, за пару месяцев до вступления артиста в должность президента?
Скачко — не исключение. Продолжает сидеть журналист и главный редактор РИА Новости Украина Кирилл Вышинский, которому предъявлены абсурдные обвинения в попытке свергнуть украинский режим путём публикации на сайте статей постоянных авторов, выражавших свою личную позицию и не нарушавших нормы украинского законодательства. Скачко должен был сесть с ним, чтобы появилась преступная группа, «руководимая из Кремля», связанная с оппозицией режиму Порошенко. Это дало бы повод возбуждать уголовные дела против всех легальных оппонентов режима.
Все они так или иначе через какие-нибудь оппозиционные СМИ или по прошлой работе связаны со Скачко и с Вышинским, а кто не связан, того связали бы.
Помимо Скачко и Вышинского сидят все арестованные по политическим мотивам сторонники Русской весны. Я в данном случае не имею в виду тех, кто уже получил приговор, но тех, кто годами сидит без суда и приговора, как сидит в Херсоне Олег Саган, которого обвиняют в том, что он «работал в России». То есть, когда безработные нефтяники и пастухи с Западной Украины миллионами едут в Тюмень добывать газ или в Подмосковье строить дачи, это нормально, а если гражданин Украины поработал в российских СМИ, то он «враг народа».
Сидят граждане России, которых СБУ уже даже не знает, в чём обвинить. И их никто не собирается выпускать в преддверии прихода «новой власти». Зато выпускают «социально близких» Надежду Савченко и Владимира Рубана, которых порошенковские спецслужбы спровоцировали на якобы подготовку переворота, а затем подставили. «Чуткие» к «новым веяниям» украинские судьи и прокуроры оперативно «не смогли» продлить им меру пресечения, выпустив на свободу до 7 мая. Как раз будет видно, насколько эти враги Порошенко придутся ко двору «новой власти».
Савченко в украинской тюрьме явно поумнела, поскольку сразу активно поддержала Зеленского, так что у неё есть шанс остаться на свободе.
Утрата Порошенко контроля над судами вгоняет ещё один гвоздь в крышку его (порошенковского) гроба, но при этом «вставшие с колен» судьи демонстрируют полное понимание того, что режим никак не изменится. По крайней мере, не изменится в лучшую сторону.
Что же касается худших вариантов, то у Коломойского богатый опыт сжигания людей в Одессе, мариупольского расстрела, днепропетровских пропаж без вести. Вооружённые, обмундированные и обученные за счёт Коломойского нацистские добровольческие батальоны где только не зверствовали. И что, Игорь Валерьевич откажется от такого эффективного инструмента навязывания стране своей воли? Или против него выступит Зеленский, и деньги на АТО сдававший, и концерты «фронтовикам» устраивавший, и в пояс им кланявшийся?
«Раскрепощённые» украинские судьи так не думают, и я с ними согласен. Лучше не будет. Будет хуже. Не потому, что Зеленский хуже Порошенко, и не потому, что он человек Коломойского. Хуже Порошенко быть не может. Просто данный режим устроен таким образом, что он будет становиться всё более жестоким и террористическим, распространяя террор на всё более широкие слои населения, пока не сожрёт сам себя, захлебнувшись в собственной крови.
От фамилии президента и от стоящих за ним олигархов зависит только скорость движения к пропасти (и то с каждым днём всё меньше). Вектор же движения будет неизменен до конца.
Так что, надеюсь, Скачко свой шанс использовал и территорию, подконтрольную киевскому режиму, покинул.

Группа называлась «Людены». Название — это не выпендрёж, а аналогия: в повести Стругацких «Волны гасят ветер» была группа исследователей «Людены», изучавших историю люденов.
В группу «Людены» вступали не те, кому творчество АБС (Стругацких) просто нравилось (так пришлось бы принимать вообще всех любителей фантастики и не только фантастики), а те, кто именно изучал какие-то аспекты их творчества. «В группе каждый занимался тем, что ему больше нравилось, было интересно, — рассказывает Светлана, — кто-то изучал тексты с точки зрения воздействия на читателя, кто-то собирал библиографию, кто-то собирал редкие издания… Я занялась текстологией. Было интересно, потому что окончательных версий произведений издано не было: каждая публикация чем-то да грешила. Где-то были сокращения, где-то редакторское своеволие, где-то постаралась цензура, где-то элементарные опечатки… Да и сами авторы порой, перенося текст из черновика в чистовик, решали: «Это не пройдёт сквозь цензуру» — и убирали какие-то моменты».
Были и противоположные ситуации — когда редактор или цензор требовали изменить то или иное место в произведении, и Стругацкие находили такой поворот, от которого произведение выглядело ещё более ярким и интересным, чем до этого. Сначала Светлана Бондаренко занималась сверкой изданий, а потом, когда Борис Стругацкий доверил ей архивы (черновики и наброски произведений), стала обрабатывать и их. Результатом должно было стать некое собрание произведений Стругацких, очищенных от цензуры, неправильной редактуры и опечаток. Борис Стругацкий тогда (в середине девяностых) говорил Светлане, что, мол, до следующего собрания сочинений ещё далеко, но она ему на это ответила, что за месяц всё не сделаешь. «Я пока буду делать, — сказала тогда Стругацкому Светлана, — а вот когда появится шанс для издания, то он подключится к моей работе и будет решать по каждому предложенному изменению текста — стоит ли? То есть это была не новейшая редактура, это было восстановление текстов, приведение их к тому виду, в котором произведение задумывалось авторами».
Тексты отличались иногда разительно. Особенно черновики с такими сюжетными линиями или развитием событий, которые авторы позже посчитали менее выразительными и убрали из произведения вообще. Это дало Светлане Бондаренко возможность составить и выпустить четыре тома цикла «Неизвестные Стругацкие: черновики, рукописи, варианты», выходившие в 2005-2008 годах. Теперь они частью вошли в ПСС Стругацких в 33 томах.
Архив
Светлана возила архив частями домой (в Донецк), обрабатывала его, отвозила назад. После очередного приезда в Петербург Стругацкий попросил Светлану забирать материалы, но пока не привозить назад — мол, у него скоро грядёт капитальный ремонт, и чем меньше папок будет у него, тем лучше. Позже, уже после ремонта, Светлана напомнила об архиве, но Борис Стругацкий ответил: «Сейчас, после ремонта, так удачно всё сложилось по столам, шкафам, антресолям и тумбочкам… Места для тех папок уже нет совсем. Пусть они у вас пока полежат?» Так Светлана Бондаренко стала хранительницей части архива Стругацких. Это около полусотни папок (от небольших — до огромных редакторских, в которых лежало по несколько обычных папок) с черновиками и чистовиками произведений Стругацких. «В основном это были машинописи, но и рукописей было достаточно, — вспоминает Светлана, — особенно раннего творчества, а также всяческих сюжетных планов, разработок отдельных персонажей и пр.».
В 1998 году донецкий (вот уж так совпало!) предприниматель, владелец издательства «Сталкер», большой любитель творчества Стругацких Александр Воронин предложил Борису Стругацкому издать собрание сочинений АБС. Борис Стругацкий дал рекомендацию Светлане Бондаренко и предложил издать не просто очередное собрание, а собрание с восстановленными текстами, а также со своими мемуарами, где он вспоминал, как каждое произведение задумывалось, писалось и пробивалось в печать. Итогом стало 11-томное (с добавленным позже 12-м томом) собрание сочинений. Так называемое чёрное. На второй странице каждого тома факсимиле Бориса Стругацкого гласило: «Предлагаемые читателю тексты произведений являются, так сказать, «каноническими» или, если угодно, «эталонными».
Для справки: макеты этого собрания Александр Воронин позже продал издательству АСТ, которое до недавнего времени выпускало это собрание под разными обложками. Общий тираж собрания со всеми допечатками составил около полумиллиона экземпляров.
Позже группе «Людены» пришлось работать ещё со многими архивными материалами, полученными как от Бориса Стругацкого, так и от Марии Стругацкой (дочь Аркадия Стругацкого). Рукописи уже далеко не возились, а сканировались поблизости и возвращались на место. Участники группы пользовались сканами рукописей. Первая же часть архива так и оставалась у Светланы Бондаренко. После смерти Бориса Стругацкого Светлана сообщила его вдове и сыну, что часть архива находится у неё. Им было в тот период совсем не до этого, поэтому архив так и оставался у Светланы в Донецке.
Война
«Когда началась война, ещё было не известно, до какого места дойдут обстрелы, — вспоминает Светлана, — центр Донецка уже обстреливался (это западнее меня), обстреливалась и Красногвардейка (район Макеевки — это севернее меня). На юге, в Еленовке, стояли «Грады» и гаубицы ВСУ. Дострелят ли до моего дома? Дострелят, если захотят попугать население». Так хранительница архива думала в 2014 году. И если сама Светлана Бондаренко ещё как-то могла бы спастись, угоди снаряд в её дом, то 10-й этаж в случае пожара не давал бы никаких шансов уцелеть бумажному архиву. Было ясно, что архив пора возвращать владельцу — сыну Бориса Стругацкого, наследнику. В то время вывозить архив было столь же опасно, как и хранить его дома, — обстреливались все дороги, ведущие в Россию. Поэтому было решено переправить его в частный дом в более безопасном районе города, в подвал, и надеяться, что там уж огонь не достанет.
Такой подвал предоставил Светлане Бондаренко заместитель председателя Союза писателей ДНР Владислав Русанов. «Архив Стругацких — это более сорока обычных папок с завязками, каждая из которых была набита пожелтевшими листами, — вспоминает Русанов, — архив хранился у Светланы Бондаренко в простом шкафу, на антресолях. В 2014 году в Донецк пытались войти не только со стороны аэропорта, но и со стороны Марьинки, и со стороны Моспино. Если бы начались городские бои, архив вряд ли их пережил бы. Он мог просто сгореть, Светлана бы не смогла в одиночку спасти такое количество папок с рукописями. Она живёт на 10-м этаже, дай бог самой остаться в живых, а уж вытащить архив нереально… Мы аккуратно упаковали архив в пищевую плёнку, упаковывали каждую папку отдельно, обматывали многократно. Перевезли архив в подвал частного дома в Куйбышевском районе Донецка».
В подвале архив пролежал с августа 2014 года по май 2015 года. Зимой Владислав Русанов начал бить тревогу, именно зимой были очень сильные обстрелы и были прилёты уже и в Куйбышевский район. Снаряды ложились рядом с домом (на соседней улице и в соседний огород), но Бог миловал. Боялись, что снаряд попадёт в дом и архив окажется под завалом. Когда дорога в Россию стала безопасной, была вновь предпринята попытка вывезти архив и вернуть его владельцу. С помощью Союза писателей ДНР, Министерства информации ДНР, а также ряда организаций и СМИ России это и было сделано.
Что касается шумихи, поднятой по этому поводу в 2015 году. Собственно, произошло довольно-таки частное событие. Некие вещи были возвращены владельцу. Из-за войны — да. С помощью ряда государственных и общественных структур — за что им лично от Светланы Бондаренко огромная благодарность. Но если российские СМИ ещё как-то правдиво описывали эту ситуацию, то украинские СМИ разразились по этому поводу гневными статьями, что, мол, Россия похитила у Украины ценные раритеты. Были и смешные продолжения.
«В социальных сетях я как-то набрела на обсуждение передачи архива с предположением, что, мол, не добровольно же Бондаренко отдала эти архивы, небось, на этих архивах и кровь Бондаренко, — вспоминает Светлана, — а одна журналистка по телефону поставила меня в тупик вопросом: «Как вы решились на такое?» — «На что?» — «Ну, на спасение архива Стругацких…» Что сразу нарисовало мне такую картину: иду это я по Донецку, вокруг рвутся снаряды, иду я и замечаю — лежит архив Стругацких, и я принялась его спасать, спасать…»
Продолжение истории
В течение последних 10 лет группа работает над выпуском полного собрания сочинений Стругацких в 33 томах. По инициативе и с помощью того же Александра Воронина. Это собрание включает в себя не только художественные канонические тексты, но и их варианты, архивные художественные произведения, которые по тем или иным причинам не увидели свет, публицистику (статьи и интервью) авторов, переписку братьев между собой, дневники (рабочие и личные) и записные книжки. Каждый том завершается справочным разделом с комментариями и примечаниями, с указателями и библиографией. Структура собрания хронологически-тематическая, т.е. каждый том посвящён определённому году (годам) творчества авторов, а именно: каждый том содержит в себе как художественные произведения, законченные в определённом году, так и статьи и интервью, опубликованные в том же году, а также письма и дневники за этот же период.
Собственно, номерные тома не могут считаться полным собранием сочинений, часть творчества Стругацких будет опубликована в дополнительных томах (переводы Стругацких, произведения, написанные совместно с третьими лицами, интернет-публицистика, переписка с коллегами, друзьями и по работе — с издательствами и киностудиями). Планируются тома с видео- и аудиоматериалами — не фильмы или начитанные книги, а материалы, на которых запечатлены сами Стругацкие: их выступления, беседы и прочее. Сейчас собрание выходит в электронном виде (выпущено уже 25 томов) и в бумажном виде — подарочное издание, тираж 350 экземпляров, выпущено 13 томов. Светлана Бондаренко надеется, что после завершения работы над номерными томами Министерство культуры России или Фонд президента закажут некий тираж в центральные библиотеки России (такие попытки уже были предприняты, но когда там узнали, что собрание целиком ещё не готово, отложили это до полной готовности).
Сейчас архив находится у сына Бориса Стругацкого — Андрея. «Насколько я знаю, — говорит Светлана Бондаренко, — архив планируется передать в музей Стругацких, который под эгидой Фонда президента собираются открывать в Петербурге».