чойта?

Наверняка, и с другой стороны тоже накопись вопросы: есть ли российские военные на Донбассе и каков их статус, что будет с украинскими моряками и другими удерживаемыми лицами (а русские, тем временем, за своих переспросят), и мать всех вопросов «Чей Крым?». Ради подобного диалога в лучших традициях «народной дипломатии» и был задуман телемост «Россия-Украина: Надо поговорить», и именно возможность услышать честные ответы на разнообразнейшие вопросы буквально взбесила майданных функционеров. В один вечер их монополия на «правду», точнее, на полуправду (а часто и откровенную ложь) могла рухнуть.
Как рухнула стена умолчания и официальной пропаганды после серии телемостов «СССР-США» в восьмидесятых годах. По ту сторону экрана мы увидели таких же людей: в чем-то похожих, в чем-то заблуждающихся, в чем-то даже враждебных… Но людей! Почти все годы независимости из русских людей киевская пропаганда старательно лепила образ злобного, примитивного, враждебного «москаля». И страна у него «Московия», и язык у него матерщинный, и прозябает он в пьянстве и нищете. Мы же происходим от шумеров и трипольцев, а Игорь Сикорский, Тарас Бульба и ректор Михаил Поплавский есть великие украинцы, а имя нам европейцы. Замечательно: давайте это всё обговорим, позовём учёных, возможно, даже с мировым именем. Хотите: на весь мир обсудим и покажем про шумеров?
Как только анонс телемоста «Надо поговорить» был синхронно озвучен на телеканалах «Россия» и «NewsOne», взвыла майданная общественность. Возбудились «патриоты», спецслужбы, националисты (что, впрочем, на Украине сейчас почти одно и то же), «NewsOne» пригрозили лишить лицензии на вещание, началась кампания запугивания сотрудников телеканала, который пикетировали и забрасывали файерами всяческие радикалы (кстати, можно и об этом поговорить).
Заодно обсудить — почему за показ документального фильма оскароносного режиссёра Оливера Стоуна о нынешнем дне Украины власти грозят уголовным преследованием украинскому 112 телеканалу, и почему, по мнению генпрокурора Луценко, эта телепремьера может подорвать устои украинского государства. Что же это мы за страну построили, если трансляция одного фильма или телемоста может потрясти устои столь мощного и демократического государства, которым после евромайдана стала Украина?
Чтобы назревший разговор «Украина-Россия» все-таки состоялся, пришлось отменить ранее заявленный тандем с киевской телекомпанией и максимально обезопасить участников с украинской стороны — либо ограничившись скайп-включениями, либо пригласить их непосредственно в московскую студию. Меры нелишние, ведь и раньше случалось, что в прямом эфире куда скромных мероприятий (мне приходилось их вести и являться участником) украинские студии обесточивали, украинских собеседников запугивали, а в Одессе, помнится, даже арестовывали.
И вот долгожданный диалог состоялся. Скромнее и проще, чем он мог быть в других условиях. Вели программу улыбчивые Мария Ситтель и Андрей Малахов, говорили кинорежиссёр Владимир Меньшов, украинская актриса и первая жена Василия Шукшина Людмила Чащина, певец Джанго, музыкальный продюсер Юрий Фалёса, актеры Екатерина Градова, Валентина Талызина, Владимир Данилец и Владимир Моисеенко, давешний актёр харьковского ТЮЗа, легендарный «Шарапов» Владимир Конкин, харьковчанин, сатирик и драматург Аркадий Инин, вспоминали харьковчанку Людмилу Гурченко (вообще, Харьков не раз вспоминали) и снятые на Украине фильмы, триумфы украинских и российских спортсменов, показывали репортажи с Киевского вокзала и станции «Киевская» московского метрополитена, слушали песни украинских исполнителей и рассказы всё новых и новых гостей.
Ведущие осторожно работали по принципу «не навреди», да и сам эфир был заявлен как «неполитический», но политика на экран всё же прорывалась. Так Аркадий Инин обратил внимание аудитории, что целый ряд ряд российских деятелей искусств на Украине воспрещён не каким-нибудь задрипанным сайтом «Миротворец», но специальным приказом украинского министерства культуры. Рассказывали и про депортированных из Украины артистов, говорили о боли разделения народов и войне. Руководитель одного из киевских театров Любовь Титаренко невольно заставила студию плакать, говоря о нелёгких временах. Впервые за долгие годы на обширную аудиторию вынесена тема взаимоотношений двух народов не в виде балаган-шоу, не «собачьих боев» или заунывного обсуждения высоколобых экспертов. В эфир возвращается понятие «народная дипломатия» и это чрезвычайно важно. Сначала было слово.
Итак, несмотря на все потуги нежелающих слушать и слышать, телемост состоялся. Окружающий мир не рухнул и даже майдановцы не разбежались. Так зачем же была вся предшествующая истерика? Да затем, что честный разговор всегда лучше пальбы, а некоторые желают лишь стрелять и мародерствовать. Остановка конвейера смерти грозит им уголовным преследованием с последующим воздаянием. И потому они хотят бесконечной войны — с инакомыслящими, с другой частью страны, со всем миром. И ненавидят тех, кто с миром приходит.

То нардеп Ольга Богомолец вносит в Раду законопроект, запрещающий брань, по причине того, что это наследие «колониального прошлого». «Украинскому исторически была чужда примитивная грязная ругань. Она пришла в наш язык как заимствование из русской культуры, — на полном серьезе в пояснительной записке к документу излагается псевдонаучная аргументация. — Брань… на протяжении веков насаждали российские колонизаторы… Украинцы исторически и традиционно не употребляли бранных слов вроде тех, которые бытуют сейчас» (видимо, и ниже пояса не смотрели, и в туалет не ходили). А тем временем Минздрав, в лице Ульяны Супрун, вступает с Богомолец в дискуссию и настаивает, что ругаться полезно.
Или украинские СМИ с невероятной гордостью тиражируют новость, как украинские гомосексуалисты пошли отдельной колонной на гей-параде в Нью-Йорке, поскольку для геев-патриотов было принципиально идти отдельно от остальных стран постсоветского пространства. Активист ЛГБТ-сообщества Дмитрий Пичахчи поведал: «В 2016 году я впервые прошел в прайде в Нью-Йорке в составе колонны постсоветских стран. Были разные страны. Но стоять под российским флагом для меня недопустимо». Он подчеркнул, что все украинские гомосексуалисты остаются патриотами своей страны и не могут в должной мере гордиться своей сексуальной ориентацией «под флагами агрессора». Вся Украина тому радуется — как и видеоролику, рекламирующую однополую любовь среди украинских военных.
А ещё в Каменце-Подольском бывший президент прямо со сцены, в присутствии сотен людей обзывает сторонников оппонента матерными словами (которые, согласно Богомолец, являются признаками истинного москаля-колонизатора). А потом начинает скандировать собственное имя «По-ро-шен-ко!» и подстрекать собравшихся к драке.
Или публичная казнь изображений врагов, что случилось в Харькове, когда неонацисты расставили в центре Харькова виселицы и повесили на них чучела депутатов горсовета. Это прямая отсылка к временам примитивных верований и наскальных изображений ради удачной охоты. Из тех же глубин подсознания массовые флешмобы с тотемно-патриотической тематикой или вера в рубахи-обереги. Об интеллектуальной деградации общества сообщения идут сплошным потоком и по несколько раз в сутки.
Понимание обыденной жизни на Украине начинает коренным образом отличаться от принятого в цивилизованных странах. Недавно из греческого отеля выперли целую группу украинских патриотов, которые, демонстрируя политическую свидомость, вздумали развешать по гостинице флаги Украины и ОУН-УПА. Утомлённые рогулями отдыхающие попросили менеджмент гостиницы избавить их от навязчивых соседей. Как жаловалась потом руководитель украинской тургруппы, «персонал гостиницы не стал разбираться и поснимал все стяги Нам пожелали счастливого пути, и чтобы меня с моей группой больше в этом отеле не видели». Обидели встрявшую со своим уставом в чужой монастырь патриотку. Кстати о монастырях. Киевский патриарх Филарет вовсю кроет стамбульского Варфоломея. Раскрыты почти все связанные с получением томоса тайны и финансовые махинации Вселенского патриарха — надо полагать, к весьма поучительному любопытству канонических церквей.
Ну а цирк с делегацией в ПАСЕ, когда из-за воплей украинских парламентариев председательствующая на Европейском форуме была вынуждена просто прервать заседание? Я уже не говорю про грубую брань на колонизаторском языке в адрес целых народов (из уст депутата Берёзы-Бляхера) и костюмированные представления в изделиях из латекса (в исполнении депутата Гончаренко-Костусева). Истинные свинопланетяне.
Над этим можно смеяться, если бы не было так позорно. А теперь ещё и страшно, поскольку решением ООН — наряду с Йеменом, Южным Суданом и ещё 23 беднейшими государствами планеты — Украина оказалась включена в список голодающих стран. (Ведь голод — это не наличие самих продуктов, но возможность вдоволь обеспечить ими себя на свои реальные доходы.) Как прокомментировал эту информацию известный публицист Александр Запольскис: «Черт побери, потребовалось всего каких-то пять лет. Еще в феврале 2014-го Украина считалась одной из нормальных развитых экономических европейских держав. И вот на тебе, ООН внесла ее в список голодающих стран планеты. Но Майдан, разумеется, стоял не за то, да. Офигеть».
Но то офигевают люди со стороны, не слишком знакомые с главным правилом украинской политики: чуть что — пой гимн. И овладевай держимовой, в ней весь секрет успеха государства. Из прочих успехов: на данный момент Украина — самая нищая и коррумпированная страна в Европе, где 60% граждан живёт за чертой бедности. Украина занимает первое место на континенте по количеству психбольных, по распространению ВИЧ и СПИДа, по распространенности ВИЧ среди беременных женщин, первое место в Европе по заболеваемости туберкулезом и гепатитом; она же, «Страна победившей революции достоинства», на первом месте в Европе по количеству абортов, а также по смертности рожениц и младенцев; по официальным данным, на Украине 1,5 млн наркоманов, согласно независимым источникам — от 5 до 10 млн. И т.д., и т.п., и ЛТП.
На Украине самые низкие в Европе заплаты, зарплата в долларовом эквиваленте до сих пор не достигла уровня времен Януковича (438 против 450), при тогдашней более высокой покупательной способности, обусловленной низкими коммунальными тарифами. Девять миллионов украинцев ежегодно уезжают на заработки за границу, каждая четвёртая проститутка в Европе — украинка, а сама страна является лидером по уровню детской проституции; после Евромайдана страна стала опаснее для жизни и так опаснейших Гондураса и Камеруна, только в течение прошлого года на Украине бесследно исчезли 8692 человека.
Государственный долг Украины с 2014 года вырос в 4 раза, при этом всего за два первых года после «революции достоинства» 17 тысяч украинских должностных лиц и чиновников стали миллионерами. Ну и «вишенка на торте»: из 15 работающих атомных реакторов, дающих Украине более 50% электроэнергии, 10 реакторов отслужили проектный срок работы. В течение пяти лет начнут заканчиваться уже не раз продленные сроки эксплуатации, после чего реакторы просто нельзя будет официально эксплуатировать. Впрочем, это лишь очередной повод заинтересованным лицам поклянчить и украсть иностранных денег.
Украинская «нормальность» в понимании окружающего мира становится паранормальностью, что и неудивительно для страны, где президентом служит законно избранный политический мем, ему во весь «Голос» оппонирует дурилка микрофонная, а само государство превращается в скопление доиндустриальных палочек и веточек. Так почему бы в парламенте не законодательствовать музыкантам — с перекатывающимися в голове мощными аккордами, актёрам — с их театральными сплетнями, да витающим среди литературных галлюцинаций поэтам…
Только тогда пусть они летают самолётами, пилотируемыми «журналистами-патриотами», их родителей оперируют атошные интенданты, а детей воспитывают европедофилы. И тогда на Украине точно всё будет хорошо.

Заметьте, европейцы так и не смогли поделить огромный Китай и установить там собственное колониальное правление. Но правительство в Пекине после Опиумных войн (несмотря на Боксёрское восстание) добросовестно исполняло «рекомендации» западных «друзей», раздавая концессии «правильным» претендентам. Россия в разы больше, чем Китай. Никакой армии не хватит, чтобы оккупировать её. Тем более что гарнизоны придётся держать в безлюдной тайге, непригодной для жизни тундре и на Крайнем Севере.
Но в лихие 90-е Запад точно так же контролировал российскую власть, раздававшую концессии «правильным» претендентам, как во второй половине XIX века — правителей маньчжурской династии в Китае. Сходные проблемы диктуют аналогичные решения.
И Китай, и Россия (в разное время и по-разному) вырвались из состояния зависимости. Слишком большие территории, слишком мощные и самобытные цивилизации, чтобы их можно было надолго поставить под контроль. Но Запад не смирился с утратой огромных ресурсов, которые он считал практически своими.
Действующие власти в Москве и Пекине рассматриваются Западом не просто как абстрактные враги (идеологическое противостояние в прошлом, в военном плане Россия и Китай Западу не угрожают). Запад смотрит на них как на грабителей, отнявших принадлежащее ему богатство. Отсюда и его отношение к властям, странам и народам как к преступникам, которые должны быть сурово наказаны.
Но «наказать» Россию или Китай своим традиционным методом — бомбардировками, ракетными обстрелами и прямой военной интервенцией — Запад не может. Просто потому, что «зачем нам мир, если в нём не будет России?» И китайцы о себе так же думают.
Запад желает убивать, но не умирать. Не случайно в 90-е годы, в эпоху абсолютного военно-политического доминирования США, был придуман термин «бесконтактная война». На самом деле Запад всегда предпочитал «бесконтактную войну». Только сто лет назад лорд Китченер «бесконтактно» расстреливал вооружённых копьями суданцев из пулемётов, а сейчас США «бесконтактно» бомбили Сербию, Ирак, Афганистан, а их союзники по НАТО — Ливию.
Не имея возможности решить вопрос военной силой, Запад сделал ставку на экономическое подавление. В Вашингтоне и Брюсселе убедили себя в том, что посчитанный по их методикам виртуальный ВВП решает всё. Раз они насчитывают его себе в разы больше, чем России, значит, её экономику можно моментально «порвать в клочья», после чего обозлённый оголодавший народ станет лёгкой жертвой майданной пропаганды. Отсюда политика санкций.
Для того чтобы санкции были реально действенными, Россия не должна иметь возможности заместить западные рынки и западных поставщиков какими-то иными. То есть нужна экономическая изоляция России. А чтобы оправдать экономическую изоляцию, необходима изоляция политическая. Мы, мол, не просто так санкции вводим, а исключительно потому, что Россия очень неуживчива и обижает соседей.
Кроме того, со времён Российской империи и особенно СССР, экономика Российской Федерации была серьёзно завязана на производственные связи в ближнем зарубежье. Именно поэтому Запад поощрял самых пещерных русофобов во всех постсоветских государствах.
Дискриминационные законы и прямой геноцид — всё было приемлемо в отношении русских, с точки зрения Запада. При этом, как и во времена СССР, «русским» для Запада был любой гражданин России (хоть немец, хоть кореец, хоть якут). В свою очередь бывшие русские, согласившиеся ассимилироваться и встроиться в новые национальные сообщества, были для Запада украинцами, грузинами, молдаванами, латышами (кем угодно). Они не становились «первым сортом», но переходили из «третьего сорта» во «второй».
Для невоенной победы над Россией Западу была необходима изоляция России. Под эту задачу и выращивались (с разной степенью успешности) этнократические режимы в бывших союзных республиках, ставших независимыми государствами. Хорошо забытый с 20—30-х годов ХХ века термин «санитарный кордон» возродился в 90-е годы того же столетия именно в отношении России, причём в отношении России, дружественной Западу.
Политическая и экономическая изоляция — стимулирование на этой основе экономической катастрофы — политическая дестабилизация — провокация распада государства — установление зависимых режимов в нескольких десятках беспомощных бантустанов, возникших на бывшей российской территории. Такова была стратегия Запада в отношении России.
Говорю — была, поскольку начиная с 2016 года большая часть западных элит поняла, что эта стратегия провалилась. Россия оказалась слишком большой, слишком сильной, слишком самодостаточной и слишком нужной миру (кому-то в качестве военной защиты, кому-то в качестве транзитёра, кому-то в качестве поставщика энергоресурсов, а в последние годы всё чаще и продавца эксклюзивной высокотехнологичной продукции), чтобы её можно было изолировать.
На попытку порвать её связи с Европой Россия ответила опережающим развитием отношений с азиатскими странами. В конечном итоге в ЕС поняли, что в клочья порвётся их экономика, а не российская, и приступили к робким, но всё более настойчивым попыткам восстановления отношений. Вслед за ЕС попыталась выйти из режима противостояния и часть американской элиты, приведшая к власти Трампа и ведущая с не желающими сдаваться собственными глобалистами упорную борьбу за изменение внутриполитического курса и внешнеполитической стратегии США.
Восстановление отношений пока не очень получается у западных элит, поскольку они всё ещё рассчитывают задорого продать свою благосклонность. Они не хотят верить, когда слышат из Москвы: «Вы вводили санкции, вы и думайте, как их снимать. А нам и так комфортно». Но постепенно суровая правда предстаёт перед западными политиками во всей своей простоте и полноте, и им приходится суетиться, как недавно в ПАСЕ.
Пока Запад восстанавливает связи с Россией по принципу «шаг вперёд, два назад» — но процесс пошёл, теперь европейские столицы и Вашингтон вынужденно соревнуются друг с другом за первенство в налаживании нормальных прагматичных отношений с Москвой. Ибо чей бизнес первым занял место на рынке, у того и преимущество.
За бортом процесса остаются только созданные Западом русофобские режимы «санитарного кордона». Они выковывались как инструмент против России. Они больше ничего не умеют, кроме как ненавидеть Россию. Без ненависти к России пропадает смысл их существования. Но этот инструмент Западу сегодня не нужен. Он беспощадно выброшен на свалку, чтобы не захламлять западные политические кладовки.
Стоит создание таких режимов недорого, если понадобится, их можно «по рупь ведро» наплодить заново.
Брошенные, ненужные, полудохлые, но всё ещё дышащие, эти режимы пытаются рекламировать свой товар — русофобию. Больше им продать Западу нечего, а без поддержки Запада они нежизнеспособны. Товар, вчера ещё ходовой, сегодня плесневеет на прилавках. Русофобия не пользуется спросом. Она не в тренде.
Не то чтобы Запад был совсем уж против неё. Он просто больше не хочет за неё платить. Всё равно ведь русофобские режимы никуда не денутся. Будут русофобить дальше. А что рано или поздно они окончательно сдохнут, так это не проблема Запада. Наоборот, можно ещё попытаться сделать это проблемой России.
Вот и заливаются соседи горестным бессмысленным лаем, как брошенная в сельском доме собака, пытающаяся долаяться до хозяина, который раньше кормил-поил и вдруг куда-то пропал. А есть-то хочется. Зверушка не понимает и не может понять, что хозяин не придёт. Если она не доживёт до следующего летнего сезона, он просто заведёт себе нового временного «любимца», который до зимы будет самоотверженно облаивать чужих за забором, а потом так же будет брошен выживать до лучших времён самостоятельно.
Мы не жалуемся на соседей-русофобов, понимая, что они не более чем инструмент, но и инструмент не может жаловаться на хозяина, которому стал не нужен. Такова она, бессмысленная и беспощадная судьба добровольного орудия в чужой игре.

Та же логика работает и во взаимоотношениях с США. После расследования финансовых махинаций и заявления советника Трампа господина Джулиани, который потребовал аннигилировать влияние Коломойского, желание примириться с Белым домом не может обозначаться через интервью, в котором интервьюируемый фактически называет США виновником войны на Донбассе. Выводы Коломойского прямо или косвенно бьют по всем тезисам официальной украинской пропаганды, которые не только всемерно поддерживаются Штатами, но в значительной степени были сконструированы при непосредственном участии их специалистов по психологической войне.
Свой набор громких заявлений Игорь Валерьевич озвучил в преддверии парламентских выборов. Владимир Зеленский интересами проголосовавших за мир избирателей может пожертвовать (как это сделал в 2014 году его предшественник), но общественный запрос на мир никуда не исчезнет. Напротив, он лишь растёт, что и пытаются использовать в своей предвыборной риторике многие политические силы, одна из которых — союзная Коломойскому «партия мэров», слившаяся с «Оппоблоком» Мураева-Вилкула-Новинского.
Однако им никак не удаётся перегнать в электоральной гонке трио Бойко-Медведчука-Рабиновича, и рейтинг «Оппозиционной платформы — За життя» до сих пор сильно опережает показатели конкурентов в условном лагере «миротворцев». При этом украинские «патриотические» СМИ подвергают «За життя» и куда более жесткой критике — как «руку Кремля», партию «кума Путина», сборище всевозможных «изменников» Родины и Святого Майдана.
Своим интервью Коломойский как бы распахнул для своих подопечных широкое окно возможностей. Не будучи лицом официальным и баллотирующимся, он одним махом вбросил в общественное пространство ряд важнейших тезисов о войне и мире, которые можно обсуждать, не будучи заранее обвинённым в измене, — Коломойский остаётся одним из соавторов Евромайдана, крестным отцом многих добробатов.
СМИ будут спрашивать и получать от связанной с Коломойским политической силы щедрые комментарии на озвученные им темы, и эти ответы будут созвучны настроениям большинства граждан. Это сдвигает команду Медведчука с позиции единственного реального миротворца, а значит, содействует перетеканию его электората конкурентам. Таким образом, задача дотянуться до заветного пятипроцентного проходного барьера упрощается, а позиции своих мажоритаршиков на Востоке и Юге Украины укрепляются.
Если Виктор Медведчук навсегда стал заложником своего имиджа «кума Путина» и националисты ему этого никогда не простят, то миротворцы Коломойского — вполне украиноцентричные и «Слава Украине» кричащие (вспомним их предвыборный съезд в Запорожье). Это, кстати, вызывает к ним инстинктивное недоверие электората, и насколько хватит показного трезвомыслия Коломойского после выборов — ещё очень большой вопрос.
Но, предположим, Игоря Валерьевича действительно постигло прозрение, животный антисемитизм бандеровщины ему опротивел, и он серьёзно решил развивать тему мира, поскольку она остаётся самой перспективной на электоральном поле. Следовательно, Коломойскому придётся учитывать, что противостоящие любой «идее мира» ультраправые силы опираются не только на одурманенные национализмом массы, но и хорошо организованных боевиков (к финансированию которых он и сам приложил руку). Любой, кто реально захочет им что-то противопоставить, кроме беспомощной болтовни парламентариев, должен понимать, что его «добро должно быть с кулаками». А других кулаков сегодня на Украине просто нет (отсюда и Кива в списках «За життя»).
Если Коломойский с такой же энергией и финзатратами, как в 2014 году, создаст силы, противостоящие разгулу шаек неонацистов, это может сработать. Так и юная армия ГДР формировалась из вчерашней молодёжи гитлеровской Германии. Местное самоуправление, чрезвычайно утомленное разгулом неонацистов и уголовников и уже объединённое Коломойским в единую политическую силу, наверняка окажет посильную поддержку установлению порядка в своих городах. Сформованная на иных принципах, нежели отряды ультранационалистов, муниципальная самооборона быстро обеспечит паритет в борьбе за улицу.
Нейтрализовав радикалов, взяв на вооружение лозунги мира и заручившись поддержкой местного самоуправления, Коломойский мог бы стать реальным хозяином на Украине, и тогда даже Москве пришлось бы с ним разговаривать. Но вряд ли цели данного интервью просчитаны настолько далеко.

Допустим, что большинство граждан Украины хотело бы сохранить государственность, а следовательно, создать новую систему. Зададим себе вопрос: а есть ли на Украине политические силы, которые не то что могут (это можно выяснить только эмпирически), хотя бы просто желают систему поменять? Или, может быть, такие силы в истории новейшей украинской независимости были?
Формально в стране идёт жёсткая политическая борьба. Она уже вылилась в гражданскую войну. Следовательно, в обществе есть непримиримые силы, взгляды которых на развитие украинской государственности настолько противоположны, что убийство своих сограждан не кажется слишком высокой ценой за достижение поставленной цели. Но обратимся к политикам, представляющим противостоящие лагеря. За исключением довольно небольшого круга лиц, вынужденных отправиться в политическую эмиграцию (многие из них уже вернулись, собираются вернуться или хотят вернуться, постоянно ведя переговоры о возможности своего встраивания в новую конфигурацию украинской власти) нынешняя киевская политическая элита состоит как из тех, кого Майданы свергали, так и тех, кто их на майдане «свергал». Они спокойно уживаются в одном парламенте. Они достаточно эффективно объединились против Порошенко, пытавшегося стать единственным олигархом Украины (на короткое время, в 2016-2018 годах, почти реализовавшего свою мечту) и до сих пор не отрешившегося от этой идеи. Сейчас они создали союз выходцев из Донбасса (ставших «киевлянами», поскольку свои Донецк и Луганск они предали) с одним из главных душителей «Русской весны» Игорем Валерьевичем Коломойским. Сказать, что временный союз Коломойского и Ахметова лучше временного союза Порошенко и Ахметова или Порошенко и Коломойского (последний реально существовал с мая 2014-го по март 2015 года), у меня язык не повернётся.
С другой стороны, в ДНР и ЛНР сформировалась плохая ли, хорошая ли, но новая элита, с каждым годом испытывавшая всё меньше желания даже разговаривать на тему некоего украинского единства. Эти люди сделали свой выбор в 2014 году. Возможно реальность оказалась не совсем такой или совсем не такой, на какую они рассчитывали, но именно в ДНР и ЛНР украинская система была разрушена и тяжелейшим трудом и большой кровью начала создаваться новая система. Она очень несовершенна и совершенствоваться ей ещё долго.
Даже благополучный Крым в части управленческой системы до сих пор серьёзно отличается от «материковой» России. Практически каждый из моих знакомых крымчан, с кем доводилось за эти годы разговаривать, отмечал, что чиновничество, присланное «с материка», по своим профессиональным качествам и отношению к коррупции на порядок лучше оставшегося в наследство от Украины. Среди последних тоже есть профессиональные и порядочные люди, но в целом сравнение в пользу «варягов». Это притом, что Крым — российский регион, уже пять лет полностью интегрированный в российское правовое пространство, в то время как Донбасс — непризнанные республики, продолжающие войну за независимость от Киева.
Тем не менее, при всей трагичности ситуации в Донбассе, города которого до сих пор обстреливаются украинской армией, киевская система управления в нём полностью разрушена и восстановлению не подлежит. А вновь создаваемая ориентируется на российский образец. Напомню, что Москва и Киев 20 лет развиваются в диаметрально противоположных направлениях и разошлись очень далеко. Россия сама стала центром интеграционного проекта, на равных беседующего с «коллективным Западом», а в последнее время даже заставляющего Запад в некоторых вопросах признавать его (проекта) первенство. Украина скатилась на уровень наименее благополучных стран Африки и бодро катится дальше, под мантры о пути в Европу.
«Европейский выбор» — ключевой тезис в украинской политической системе. Все без исключения политические силы, идущие на приближающиеся парламентские выборы (как и все их предшественники), заявляют своей целью «евроинтеграцию». Дискуссия идёт даже не столько о формах и методах этой «евроинтеграции», сколько о жёсткости подавления любых других концепций государственного развития Украины. Даже обвиняя США и ЕС в предательстве, даже указывая на грабительский характер соглашения об ассоциации, даже подчёркивая, что Украина, выполняя все требования Запада, ничего не получает взамен, кроме ухудшения своего политического положения и экономического состояния, ни одна политическая сила не ставит своей целью изменение вектора развития. В лучшем случае предлагается возвращение к временам «многовекторного» благоденствия, разрушенного двумя Майданами. Идея совершенно нереализуемая в нынешних условиях, прежде всего потому, что у Украины больше нет той ресурсной базы, которая в 90-е годы (и в начале нулевых) обеспечивала материальный фундамент политики многовекторности.
Итак, украинские политики, может быть и не созвездие талантов, но не полные идиоты. Большинство из них отдаёт себе отчёт, что Запад воспользовался Украиной в своих интересах и, разорив её до нитки, выбросил на геополитическую помойку. Понимают они и то, что просто сохранить украинскую государственность, хотя бы в таком полудохлом состоянии, в котором она находится сейчас, можно только при поддержке России.
Причём Россию ещё надо уговорить эту поддержку оказать, поскольку сегодня Украина для неё далеко не главный внешнеполитический приоритет, а рассуждения о братстве (ради которого надо отдать страждущим и жаждущим последнюю рубаху) непопулярны в массах российского народа, поскольку «братья» десятилетиями, несмотря на уговоры и бескорыстную помощь, пытались проводить за российский счёт антироссийский курс и на этом дополнительно зарабатывать. Понятно, что нельзя предъявлять претензии всем гражданам Украины, среди которых есть люди, жертвовавшие и жертвующие всем, ради восстановления единства с Россией. Но отношение к государству всегда экстраполируется и на граждан этого государства. Такова особенность народного восприятия. В конце концов на той же Украине проживает масса этнических русских, выходцев из России, ненавидящих российские государство и народ.
Итак, украинские политики понимают, что мизерный шанс на спасение заключается в восстановлении союзных отношений с Россией. Должны понимать и то, насколько сложно этот шанс реализовать. Тем не менее они с завидным упорством пытаются и дальше декларировать свои евроинтеграционные устремления, над которыми уже даже смеяться перестали. В Европе после очередной украинской эскапады (призванной продемонстрировать «европейскость» дичающей нации) только тяжело вздыхают.
Что же не так в украинской системе? Что надо «поправить в консерватории», чтобы она заработала?
Система эта была создана узкой прослойкой высшей бюрократии и полубандитского крупного (по тем временам) бизнеса начала 90-х годов в своих собственных интересах. Интерес же этот состоял в личном обогащении за счёт доставшейся украинскому государству бывшей общенародной собственности. То есть, у системы было всего две задачи. Первая и главная, с которой система справлялась безупречно — распределение между бенефициарами системы (так называемыми олигархами) имеющегося в наличии ресурса. Вторая, важность которой поначалу недооценивалась, так как доставшееся от УССР наследство казалось вечным, привлечение из-за пределов системы нового ресурса, подлежащего дележу.
Под эти задачи (в основном под первую) формировалась украинская бюрократия, создавались лидеры общественного мнения, на неё работали СМИ и политические партии. Ошибочно считать, что США создали русофобскую украинскую элиту своими усилиями и на свои деньги. Они немного помогли и очень хорошо воспользовались ситуацией. Но главную работу проделали украинские олигархи, причём проделали качественно (не за страх, а за совесть).
Почему они пошли этим путём?
На более поздних этапах существенную роль играл страх перед более мощным и эффективным российским бизнесом и перед сильным российским государством, успешно превратившим своих олигархов в просто богатых людей и государственных менеджеров. На самом раннем этапе, определяющей была необходимость обоснования целесообразности создания независимого украинского государства. Но на деле главным (может не всеми и не всегда осознаваемым) был расчёт на то, что «победивший в Холодной войне» Запад будет вслед за развалом СССР уничтожать и Россию. Кстати, восточноевропейские лимитрофы и все, кроме Белоруссии, европейские республики СССР (ставшие независимыми государствами) усиленно подталкивали Запад к такому решению. Поскольку Запад представлялся непреодолимо сильным (некоторым и сегодня представляется таковым) украинскому олигархату казалось разумным примкнуть к будущим победителям и получить свою долю от дележа трофеев после победы над Россией. Таким образом решалась вторая задача системы — обеспечение внешнего источника новых ресурсов. Если уж украинская ресурсная база казалась им неисчерпаемой, то даже сотой доли российских богатств, по их мнению, должно было хватить навсегда.
Именно поэтому они долго и терпеливо выносили все невзгоды и соглашались нести огромные потери. Казалось, ещё чуть-чуть, Запад дожмёт Россию и трофеи с лихвой покроют все издержки. Вспомните, как в 2014-2016 годах не только политическая элита, но и изрядная доля украинской общественности со дня на день ожидали капитуляции России под гнётом санкций, «майдана» в Москве, бегства Путина, возвращения Крыма, выплаты репараций, контрибуций, присоединения Кубани, Воронежа, Курска, Белгорода и т.д. Это ведь были не шутки. Они действительно так думали. Это результат почти тридцатилетней трансляции лидерами мнений и СМИ олигархического представления о судьбе России в массы украинского населения.
Итак, на Украине почти три десятилетия последовательно создавалась система, способная выжить сама и обеспечить выживание своих бенефициаров только за счёт разграбления советского наследия, рассчитывающая ещё до его исчерпания получить дополнительный приток ресурсов из разгромленной Западом в интересах Украины России. Система включала в себя соответствующим образом воспитанный и озадаченный государственный аппарат, СМИ, и так называемые ячейки гражданского общества, в виде лидеров мнений и разного рода «неправительственных организаций». Так как ресурсы системы исчерпывались быстрее, чем в начале её существования украинский олигархат мог себе представить, необходимость в «российских трофеях» становилась всё насущнее, а следовательно росла и агрессивность украинской системы в отношении России. Поскольку же на уровень подавления всего русского система начала выходить лет на двадцать раньше, чем изначально планировалось, в тот момент, когда понадобилась её антироссийская мобилизация значительная часть общества всё ещё оставалась в разной степени русофильской. Отсюда необходимость в вооружённом перевороте и нацистской диктатуре, побочным следствием которых стала гражданская война.
В рамках этой системы не было и нет политиков, неподконтрольных украинскому олигархату. Излишне самостоятельных выдавливали либо из политики, либо из жизни. Олигархат может позволить стать президентом олигарху, а может назначить на эту должность шута олигарха — но он не может изменить задачи системы: делёж имеющихся ресурсов и привлечение максимального количества новых извне системы. Источником этих потенциальных внешних ресурсов, необходимых для выживания системы и олигархата как такового была и остаётся Россия. Больше их взять негде, никто не даст. При этом России не нужна ни украинская политическая система, ни создавший её олигархат. Это коренное и неразрешимое противоречие. Украинский олигархат не может получить от России то, что ему нужно, по доброй воле. Следовательно, какие бы умильные рожицы ни корчили отдельные олигархи, как бы они ни пытались понравиться Кремлю, цель их будет оставаться неизменной — разрушение России и делёж «трофеев». Это так же естественно, как для лягушки квакать. Мы же за это на лягушку не обижаемся.
Украинский олигархат полностью контролирует государственный аппарат, силовые структуры, СМИ, негосударственные организации и лидеров мнений. В рамках действующей системы ни одна партия, ни один (самый талантливый) человек не может на пушечный выстрел приблизиться к власти, если он не контролируется кем-то из олигархов. Все их псевдоидеологические отличия обусловлены частными межолигархическими противоречиями, которые и определяют украинскую внутриполитическую повестку. Поэтому, за кого бы украинские избиратели ни голосовали, они голосуют за один из вариантов продолжения предшествующей политики. Их голоса (и то редко) влияют лишь на соотношение сил между различными олигархическими группировками. В противном случае им бы никто не позволил голосовать.
Ну а выбирать между Порошенко, Коломойским, Ахметовым и Пинчуком или решать, чья обслуга будет есть с серебра, а чья с фарфора, у меня нет никакого желания. Зато наивных украинских избирателей ждёт бесконечный сериал очарований очередным «молодым, честным, незамаранным» и его политической силой, а затем всё более острого разочарования. И так будет продолжаться до тех пор, пока система не рухнет.
Её не может сломать народное восстание. В стране нет системных антиолигархических политических сил, способных организовать массы. Её невозможно сломать извне, поскольку любой благотворитель, решивший спасти украинцев от самих себя, столкнётся с абсолютно неприемлемым уровнем издержек. Страна может расползтись по швам на олигархические вотчины, склонные к дальнейшему дроблению по мере исчерпания ресурса. Ещё её могли уничтожить Минские соглашения, в рамках которых систему принуждали интегрировать в себя созданную в Донбассе антисистему, но в этом плане украинский олигархат оказался достаточно проницательным, чтобы раз и навсегда заблокировать выполнение «Минска».
Ещё олигархи боятся массового отказа населения от участия в выборах. Поэтому их СМИ распространяют легенды про «украденный голос». Поэтому они создают на смену дискредитированным всё новые и новые политические проекты. Лишь бы народ ходил голосовать. Участие в выборах означает неутраченную надежду населения на перемены к лучшему в рамках системы. Если же народ отказывается принимать участие в олигархическом шоу, значит, он больше не верит в возможность что-то изменить — и системе угрожает опасность если не бунта, то тотального саботажа.
Так что ждите, скоро у украинских избирателей будет новый «любимец публики» (уже готово несколько кандидатов на замену Зеленскому), а затем ещё и ещё один.

Если бы я не знал украинских политиков (включая ещё не пришедшее поколение) как облупленных, я бы предположил, что новая власть с Порошенко сговорились ради взаимного пиара. Сторонники Зеленского кричат: «Держи вора!» Сторонники Порошенко отвечают: «Не допустим реванша!» Полярный электорат мобилизуется. Значит, на выборы придёт больше людей, склонных поддержать конкретную политическую силу.
Но такая схема явно больше выгодна Порошенко. У него электорат радикальный, не склонный ни к каким компромиссам и не желающий уступать ни дюйма завоеваний украинизации. Сторонники Зеленского эклектичны. Их объединяет только желание посадить Порошенко. «Позитивная программа» там у каждого своя (кому мир, кому колбаса, кому победа, кому Европа). Чем дольше не сидит Порошенко, тем больше разочарование у наиболее нетерпеливых, которые перепрыгивают в разные новые (или старые проекты).
Сам же Пётр Алексеевич охраняет ядро наиболее идеологизированного и политизированного радикального электората. Он не сломался после поражения на выборах, не поменял риторику и теперь (в отличие от времени своего президентства) действительно становится признанным лидером для существенной группы национал-радикалов. Национал-боевики (пушечное мясо) на этих выборах голосуют за список «Свободы». Национал-маргиналы (которые раньше были за КПСС, а теперь за ОУН, потому, что так по телевизору сказали) выбирают Вакарчука. А матёрые национал-«интеллектуалы» (политическая элита нацистов) выбирают Порошенко. И чем больше у него поводов кричать о «реванше» и демонстрировать свою непоколебимость, тем больше шансов у его политической силы преодолеть 5%-ный барьер и зайти в Раду.
Если Порошенко действительно хотели не пустить в новый состав парламента, о нём надо было на период избирательной кампании забыть. Пусть бы рассказывал, как он «против реванша». Без демонстрации реальной борьбы (с уголовными делами, обысками, выемками) это даже его потенциальным электоратом воспринималось бы как тусклое эхо президентской избирательной кампании. Жалкий и никому не нужный, он бы забывался избирателями, которым предложено сразу два альтернативных проекта: «украинский Пиночет» (Гриценко) и его «Гражданская позиция» и «патриот от СБУ» (Смешко) со своей партией «Сила и честь». Отличаются они друг от друга и от Порошенко как пломбир в картонном стаканчике от пломбира на палочке и от пломбира в пластиковом корытце: упаковка разная, а суть одна.
Был второй вариант — посадить. Но действительно сразу. Через пару дней после инаугурации нового президента. Порошенко сам создал систему, в рамках которой в государственной измене можно обвинить каждого, а единственная мера пресечения по этой статье была — содержание под стражей. Присоединился бы к тем почти пяти тысячам политических заключённых, которые годами ждут суда. В этом случае порошенковский электорат рассосался бы ещё быстрее. Но «преследователи Порошенко» умудрились преследовать его два месяца, чтобы затем сказать, что завершат преследование после парламентских выборов.
Невнятная позиция Зеленского по ключевым проблемам внутриполитического противостояния, его откровенная слабость и неумение пользоваться имеющимися полномочиями, его далеко не вдохновляющая, как в моральном, так и в интеллектуальном плане, команда, его неспособность понять, что пиар помогает реализации политики, а не подменяет собой политику, заставили часть бывшей группы поддержки разочароваться в своём избраннике. Это практически не отразилось на рейтинге партии «Слуга народа» — и так было понятно, что он не дойдёт до тех показателей, которые были у Зеленского во втором туре президентских выборов. Всё же на парламентских выборах будут бороться не два политика, а десятки партий, из которых полдесятка реально способны пройти в следующий состав Рады. Но за три недели до выборов партийный рейтинг «Слуги народа» перестал расти, началась стагнация. Между тем, при эффективной избирательной кампании и при нормальной работе Зеленского рейтинг должен был бы продолжать рост. Выход на 50-55% (а при минимальном профессионализме и на 60%) был решаемой задачей. При таком раскладе действительно можно было надеяться и по мажоритарке «под патронатом» Зеленского даже телеграфные столбы избрать в любом округе. Сейчас же мажоритарная часть парламента — пространство для жестокой борьбы и не факт, что «Слуга народа» хорошо себя покажет на этом поле. Возможности-то у них пока есть, но то, как они работают, заставляет сомневаться в реализации этих возможностей.
В противоположность «Слуге народа» рейтинг «Европейской солидарности», обвально падавший в первый месяц после ухода Порошенко с президентского поста, в последнюю неделю июня стабилизировался и даже показал тенденцию к небольшому росту. То есть, Порошенко сумел убедить своего избирателя, что он лучший из предложенных системному радикальному электорату вариантов выбора. И сделал это Порошенко не благодаря собственным талантам, а исключительно благодаря «талантливым» юристам, ежедневно создававшим ему информационные поводы для демонстрации опасности «реванша» и собственной несокрушимости. При этом реальной опасности оказаться за решёткой Порошенко явно не чувствовал.
Почему я считаю, что это не простой сговор двух команд, с целью развести доверчивого избирателя на дополнительные голоса, а системная ошибка, допущенная заказчиками травли Порошенко?
Потому что, как и предупреждали «людей с прекрасными лицами, тремя высшими образованиями и четырьмя иностранными языками», под прикрытием Зеленского к власти пришёл Коломойский. Решает он не государственные проблемы, а свои личные, в том числе финансовые. Решения эти принимаются в закрытом режиме, после переговоров и консультаций с олигархами-партнёрами. Политическая цель Коломойского — в обмен на продажу кому-нибудь (России, США, ЕС, кому угодно, лишь бы покупатель нашёлся) остатков Украины, получить гарантии безопасности для себя лично и всего нажитого непосильным трудом. Для реализации этой цели требуется установление реального контроля над страной.
Коломойский, как и любой другой человек, опирается на приобретённый опыт. Этот опыт свидетельствует, что Украиной правит не номинально избранная политическая власть, а группа олигархов, владеющих практически всей национальной экономикой, политическими партиями (а теперь уже и президентом), назначающих министров. Попытки Кучмы и Януковича отстоять приоритет политической власти заканчивались Майданами, в ходе которых слабая и недостаточно квалифицированная политическая власть терпела поражение от хозяев страны.
Игорь Валерьевич знает, что никогда политическая власть на Украине не была слабее, чем сейчас. Её (в лице Зеленского) открыто презирают во всём мире. Контрольный пакет политической власти — в руках у Коломойского. Но в плане контроля над экономикой он (благодаря своим политическим успехам) является всего лишь первым среди равных. Судьбы Кучмы, Януковича и Порошенко показывают, что это первенство легко может быть оспорено коллегами-олигархами, всегда готовыми перехватить контроль над политической властью и всегда интригующими за спиной. Таким образом, чтобы установить надёжный контроль над страной, необходимо уничтожить конкурирующие олигархические кланы.
Порошенко должен пасть первой жертвой. Во-первых, он слишком усилился финансово за время своего президентства и не только является желанной добычей, но и продолжает представлять главную опасность власти Коломойского. Во-вторых, по поводу необходимости раздеть Порошенко существует олигархический консенсус. После «деолигархизации» Порошенко надо будет уничтожить Пинчука и Ахметова, остальные опасности уже представлять не будут и сами придут к Игорю Валерьевичу на поклон. В крайнем случае придётся ещё вытолкать из страны Медведчука и Лёвочкина. Первый опасен своими связями в Москве, а второй в Вашингтоне.
Установив полный единоличный контроль над Украиной, Коломойский может спокойно выставить её на продажу и ждать, когда кто-то проявит интерес. Дальше Игорь Валерьевич выставит свои условия и начнётся торг.
Так видит проблему Коломойский. Ключевой вопрос здесь — раздеть Порошенко. Именно не посадить, не заставить бежать, а отобрать большую часть активов. Ибо, не перекачав активы Порошенко в свою пользу, Коломойский не будет иметь достаточной экономической мощи, для борьбы с оставшимся олигархатом. Тем более, что те могут и объединиться против Игоря Валерьевича. Значит, надо иметь ресурсную базу, сопоставимую с их общей.
Коломойский хорошо знает Порошенко. Он понимает, что даже если тот сядет в тюрьму, гарантий добровольной сдачи собственности нет. Между тем, Порошенко и до своего президентства был известен качественным юридическим оформлением своих активов, что позволяло обезопасить их от рейдерских захватов. Таким образом, Игорю Валерьевичу необходимо давить на Петра Алексеевича, использовать его слабую сторону — Порошенко очень нервно относится к проявлениям неуважения к его персоне.
Поэтому для его травли и нанимаются лица, явно слишком мелкие, с точки зрения Петра Алексеевича. Их атаки не так его пугают, как выматывают нервы. Для него это хуже, чем если бы ему в тарелку с супом постоянно плевал какой-нибудь бомж. Есть надежда, что он не выдержит нервного напряжения и пойдёт на переговоры. А уж «договариваться» Коломойский умеет, глазом не успеешь моргнуть, а у тебя «ни рубля, ни топора, ещё рубль должен, и всё правильно». Если же кампания травли окажется неудачной, то, с точки зрения Коломойского, посадить Порошенко всегда успеется. После парламентских выборов и смены власти это действительно представляется делом более простым (хоть и не факт).
Рассчитанная на несколько ходов вперёд борьба Коломойского за ресурсы Порошенко совершенно не учитывает политическую составляющую процесса. Украинские олигархи вообще не верят в существование какой-то политики, как самостоятельного явления. Они считают, что это просто механизм для обеспечения их контроля над государственным бюджетом и дележа в их пользу госсобствености. Поэтому политические риски на Украине практически никогда не просчитываются, даже если они очевидны: жадность всегда побеждает осторожность.
Враги Порошенко оказались в ситуации, когда не пустить его в Раду они могут только при помощи откровенных фальсификаций (как вариант снять с выборов судебным решением). Это не создаст больших проблем сразу, но окончательно докажет радикалам справедливость утверждений Петра Алексеевича, что к власти пришли «реваншисты». Власть Зеленского (Коломойского) станет для радикалов чужой, и они её начнут качать (а это они умеют). Поскольку же, чем больше времени проходит с момента утраты Порошенко власти, тем менее опасным украинским олигархам представляется он, и тем больше обид они терпят от Коломойского, возникновение опирающегося на правых радикалов антиколомойского олигархического консенсуса, в такой схеме — вопрос времени, а не принципа. Такой консенсус снёс Кучму, Януковича, Порошенко, на Коломойского у него тоже сил хватит (тем более, что формально сносить будут Зеленского).
Если же Порошенко в Раду зайдёт, то он (а не Вакарчук) станет признанным лидером национал-радикалов. Тогда пугать его уголовными делами будет в принципе смешно. Депутаты очень не любят голосовать за снятие неприкосновенности со своих коллег (чтобы не создавать прецедент). Ещё меньше желают посадки кого-то из своего круга олигархи (сегодня можно его, а завтра любого). Посадка же политика, олицетворяющего целый сегмент национальной политической системы в принципе очень опасна. Тем более, если речь идёт о сегменте национал-радикальном, привыкшем не просто давить на власть, а давить с оружием в руках. Может Порошенко им будет нужен не больше, чем второму «майдану» была нужна Тимошенко, но второй «майдан» тем не менее использовал Тимошенко, как символ, причём в результате Тимошенко в Раде и в украинской политике, а посадивший её Янукович в эмиграции (имел шанс оказаться в могиле).
Безрезультатные шаманские пляски вокруг Порошенко достигли ещё вчера казавшегося невозможным результата. Они усилили его политические позиции. Порошенко, конечно, тоже украинский олигарх и не факт, что он сможет воспользоваться появившимся шансом, но шанс у него есть. Причём шанс не только уцелеть, но и создать своим политическим противникам большие проблемы.
Ситуация складывается предельно забавная. Когда для сохранения своей власти Порошенко должен был действовать быстро и решительно (в течение всего 2018 года у него сохранялась возможность подавить оппонентов силовым путём), он боялся резких движений, ждал разрешения Запада, вёл бессмысленные переговоры и устраивал не менее бессмысленные провокации. Всё это не пугало его оппонентов, а мобилизовывало их и ожесточало. В результате Пётр Алексеевич потерял власть, проиграв выборы с разгромным счётом.
После смены власти врагам Порошенко надо было действовать быстро и решительно («обещать мразям» из Рады что угодно, лишь бы они сдали Порошенко, а «вешать потом»). Они же умудрились, вместо того чтобы, временно купив Раду и Гройсмана, посадить Порошенко, а затем разбираться с остальными, настроить против себя парламент (полномочный до дня принятия присяги новыми депутатами), потерять контроль над правительством и затеять с Порошенко бессмысленную игру в уголовные дела, обыски и громкие заявления, которую постепенно проигрывают.
Рейтинг Зеленского (и его «Слуги народа») — очень хрупкая вещь. Он может обрушиться завтра так же, как взлетел вчера.
Разочарование порождает ненависть (в условиях современной Украины — лютую ненависть). Вчерашнее зло уже не кажется таковым на фоне сегодняшнего. Если народ уже в 2016 году утверждал, что недавно свергнутый Янукович, оказывается, был лучшим президентом Украины за историю независимости, то и с Порошенко (после разочарования в Зеленском) может произойти та же метаморфоза.
Занятый подсчётом будущих прибылей Коломойский, конечно, не глуп и уже почти приготовил минимум две (а возможно, и больше) политические силы на смену Зеленскому и «Слуге народа», когда народ в них разочаруется. Но кто сказал, что в этот раз разочарование выльется в очередные досрочные выборы, а не в очередной Майдан? Требования правых «остановить реванш» звучат в разы чаще, чем это было в правление Януковича (до его отказа от подписания соглашения об ассоциации). И в США, кстати, есть уголовные дела против Коломойского, выдачи которого Вашингтон уже требовал от Швейцарии (пришлось прятаться в Израиле). А если Америка потребует выдачи Игоря Валерьевича от Украины?

Пять лет добивались. Первые суды Фирташ выиграл, австрийский судья решил, что обвинения против него политически мотивированы. Фирташу даже разрешили вернуться на Украину. Но этим разрешением он воспользоваться не смог. На родине против него оперативно завели уголовные дела и начали делёж его имущества. Не мог Фирташ и перебраться в Россию. Его роль в свержении Януковича и участие в становлении турчиновско-яценюковско-порошенковского режима была слишком велика и слишком хорошо разрекламирована самим Фирташем. Более того, ориентируясь на США и продвигая их ставленников на Украине, Фирташ рубил сук, на котором сидел сам и на котором вырос весь его бизнес, — газовый транзит через Украину.
Вашингтон десятилетиями пытается разорвать энергетическое сотрудничество России и ЕС, справедливо видя в этом угрозу не только своему глобальному доминированию (на данный момент благополучно утраченному), но и своей способности контролировать Европу. Выстраивание антироссийского санитарного кордона, для чего и нужны были все восточноевропейские майданы, как раз и должно было разорвать транзитные пути. Фирташ же в плане бизнеса был не более чем хорошо оплачиваемой прокладкой между «Газпромом» и его коррумпированными украинскими партнёрами, которые, не скрываясь, называли газовый бизнес президентским. Подыгрывая американцам на Украине, он этот бизнес уничтожал.
Очевидно, Дмитрий Васильевич всё же человек неглупый. В отличие от Януковича и азаровского правительства, готовившихся подписать соглашение об ассоциации с ЕС не читая, он документ явно прочёл и даже осознал, чем это грозит Украине. Возможно, осознал не в полной мере, но осознал, поскольку активно занимался перестройкой своего бизнеса. Начав на заре своей деловой активности вкладывать заработанные на газе деньги в химическое производство, он не изменил этому выбору. Новые возможности привели лишь к росту амбиций, и Фирташ начал строить крупную международную химическую империю, опирающуюся на два столпа: производство удобрений и вертикально интегрированный титановый холдинг.
Именно при создании последнего он, судя по всему, и наступил на хвост какому-то серьёзному американскому бизнесу. Во всяком случае обвинения против Фирташа базируются на том, что он якобы давал взятки при получении лицензии на добычу титанового сырья в индийском штате Андхра-Прадеш.
Версия самого Фирташа, на основании которой австрийский суд в 2015 году отказал в его экстрадиции и даже на время снял запрет покидать Австрию, заключается в том, что американцы хотят лишить его влияния на украинскую политику. Однако если в 2014/15 годах она могла выглядеть правдоподобно, то сегодня не выдерживает критики. Бизнес-партнёр Фирташа Сергей Лёвочкин все прошедшие пять лет активно вовлечён в украинскую политику, и это ничуть не тревожит США. Между тем в тандеме Фирташ/Лёвочкин именно последний всегда определял политическую ориентацию.
За прошедшие пять лет коллеги-олигархи активно мародёрили бизнес Фирташа на Украине. Кстати, в Киеве против него также возбуждены уголовные дела, и, когда в 2015 году Фирташ получил возможность вернуться на Украину, Аваков заявил, что после прибытия он будет немедленно арестован. Так что если предположить, что Фирташ вдруг появился бы в Киеве, ему для начала пришлось бы думать не о политическом влиянии, а о закрытии уголовных дел и борьбе за возвращение хотя бы части потерянных активов.
К тому же надо иметь в виду, что за прошедшие годы сменилась американская администрация и американская политика на Украине. А претензии США к Фирташу остались. Американцы проявили завидное упорство и, несмотря на первоначальную (в 2015 году) неудачу с экстрадицией, добились-таки решения о выдаче им Фирташа (на сей раз по испанскому ордеру). Это уже не может быть политически мотивированным преследованием.
Конечно, США могут рассчитывать получить какие-то эксклюзивные показания Фирташа по схемам работы «Газпрома» с украинским правительством через фирмы-прокладки. Но, во-первых, работать через посредника требовали украинские власти, во-вторых, история «РосУкрЭнерго», как и его предшественников, хорошо известна. Она в деталях описывалась многочисленными украинскими «журналистами-расследователями», получавшими материалы своих «расследований» как раз из посольства США, а иногда и напрямую из Госдепа. Никаких особых тайн Фирташ американцам поведать не может. Ну назовёт фамилии украинских политиков и российских чиновников, с которыми работал, подтвердит и без того известные направления денежных потоков, возможно, что-то конкретизирует. С учётом того, что его партнёр Лёвочкин в бытность главой Администрации Януковича в посольство США в Киеве ходил как на работу, да и сам Фирташ встречался с американскими дипломатами и охотно, и подробно отвечал на их вопросы, вряд ли бы Вашингтон стал городить огород с пятилетней борьбой за депортацию из-за сведений второй свежести, которые он либо давно получил, либо без проблем мог получить в любой момент. Да и Москва, как видим, не беспокоилась по поводу судьбы Фирташа, иначе он бы ещё в 2015 году оказался в России.
Что же касается титана, то в поставках этого металла кровно заинтересован концерн Boeing — крупнейшая американская авиастроительная корпорация, одно из ключевых звеньев ВПК США. Не исключено, что, занимаясь созданием своего титанового холдинга, Фирташ, сам того не зная, влез в игры слишком взрослых мальчиков, зашёл в сферу, в которую бизнесменам его круга вход воспрещён.
Этим может быть объяснено и абсолютно равнодушное отношение России к судьбе бывшего партнёра «Газпрома», обеспечивавшего закупки у корпорации миллиардов кубов газа. Россия является одним из главных поставщиков титана для корпорации Boeing. Так что возможно, что и интересы Москвы в какой-то мере были задеты Фирташем, строившим свою титановую империю.
Во всяком случае ни газовая, ни политическая версии фирташевских неприятностей не объясняют многолетнее упорство США в преследовании бизнесмена и столь же долгое холодное равнодушие Москвы.
Его пример — другим наука. Подавляющее большинство украинских олигархов, заработав деньги на российском газе, пытались и пытаются играть в политику на американской стороне. Однако, как удалось выяснить шедшему тем же путём Януковичу, дом в Ростове значительно надёжнее квартиры в Вене, Лондоне или Нью Йорке, виллы в Испании, Италии или Швейцарии.
Напомню, что помимо Фирташа американская юстиция давно интересуется Коломойским. А что Ахметова и Пинчука пока не требуют к ответу, так ещё не вечер. Аферы с «пенсильванским» углём и взносы в фонд Клинтонов ждут своего часа.

Эмиссары Коломойского зачастили в Первопрестольную осенью прошлого года. «Я могу открыть маленький сек­рет, – поделился сокровенным политолог Сергей Михеев. – Коломойский искал контакты в Москве, я это достоверно знаю, потому что имел к этому отношение». Собственно, Коломойский искал эти контакты ещё с 2015 года, в пору резкого обострения отношений с Порошенко. И порой успешно находил – у днепропетровского воротилы так и не отобрали целый ряд объектов российской недвижимости, в том числе и столичной. Особняк ЗАО «Элит-холдинг» на Арбате, кажется, у Коломойского с Боголюбовым всё-таки арестовали (хотя ходили слухи, что арест снят). Зато к недвижимости как бы «американских» структур Коломойского в России – Optima Ventures и Georgian American Alloys – никто и пальцем не прикасался. А таковой недвижимости немало, и не только в Москве. Последний раз эмиссаров Коломойского в российской столице видели в апреле-мае – на этот раз они не слишком-то шифровались, поселившись под самым носом у «теневого правительства в изгнании» Николая Азарова – в гостинице «Украина». Сергей Хрущ, представляющий в Днепропетровске – родовой вотчине Коломойского и Боголюбова – «Оппозиционный блок», тогда без обиняков подтвердил: «Москва готова договариваться, и Коломойский готов договариваться. Никто не тащит прошлых обид в сегодняшний день. И никто не требует компенсаций за потери «Привата» в Крыму и в России – никто не просит вернуть всё и сразу».
«А может, сменить режим?»
По всей вероятности, эмиссары сработали чётко и о чём-то договорились по существу. Иначе Боголюбову не имело бы смысла лететь в Москву в компании лиц, примелькавшихся в днепропетровской «Меноре». Суть предложений эмиссаров Коломойского, прибывших до Боголюбова, – развернуть вектор украинской политики с Запада на Восток. Косвенно эту информацию подтверждает украинский политолог Виталий Порт­ников. «Мы не знаем, на что может пойти Коломойский, если он почувствует, что его влияние стремительно падает (а сейчас оно как раз падает – американцы добиваются от президента Зеленского публично «отречься» от своего спонсора. – Ред.). Зачем ему этот режим, если Коломойский уже не является его главным акционером?!» Коломойский далеко не единственный спонсор Зеленского. Перед вторым туром выборов президента Зеленского поддержали деньгами живущие в эмиграции толстосумы Дмитрий Фирташ и Валерий Хорошковский (последний даже вернулся на Украину, стремясь не опоздать к разделу пирога). Поговаривают, что влияние Фирташа стало, что называется, выходить за рамки. И Коломойский, с которым демонстративно перестали советоваться по ключевым вопросам, почувствовал, что Зеленский его «сдаёт». А тут ещё Вашингтон вслух стал советовать Зеленскому откреститься от проблемного спонсора. И тот, по всей видимости, прислушался – коман­да Зеленского, во всяком случае, всячески старается акцентировать, что Коломойский более никак не влияет на президента. Так что догадки Портникова небеспочвенны: Коломойский, как и его молдавский коллега Плахотнюк, стремительно меняет курс и готов развернуться к Москве лицом, а к Западу – соответствующим местом. И, как считает Портников, Коломойский не может не задаваться вопросом: «А может, сменить режим?» «Плахотнюк демонстрирует записи разговоров с Додоном и Козаком. Он же явно не собирался их показывать, правда? А вы знаете, какие могут быть записи у Коломойского? И что он с ними может сделать в состоянии аффекта, а ведь у Плахотнюка было именно состояние аффекта, когда он обнародовал свои записи. Мы даже не представляем себе, что мы можем услышать, если Коломойский их опубликует. Можем услышать такое, что обрушит украинское государство за 24 часа. Что обрушит именно власть – Зеленского. Я уверен, что люди такого типа, всегда страхуются – Плахотнюк это показал с полной ясностью».
За Беней – МВД и суды
Поговаривают, что на Старой площади Боголюбову в переговорах наотрез отказали, что не помешало украинскому олигарху несколько раз мелькнуть в компании довольно-таки высокопоставленных российских правительственных чиновников, хотя и не высшего ранга. «Как и в первый раз, Коломойскому отказали, – подтверждает Михеев, – сказали, что с этим человеком дела иметь не хотят. Разговаривать напрямую никто не будет. Можно было бы выстроить какую-нибудь циничную схему, но даже этого делать не стали». Тем не менее предложения Боголюбова (читай Коломойского) были озвучены на приличествующем уровне, и до адресатов они, несомненно, дойдут. А вот каков будет вердикт, пока можно только гадать.
В аналогичной ситуации с Владом Плахотнюком Москва предпочла иметь дело с альянсом прозападных и промосковских сил, невзирая на то что миллиардер предлагал «геополитический разворот» Молдавии на 180 градусов. Плахотнюку не поверили точно так же, как не поверили Боголюбову с Коломойским, вот только дальновидно ли поступили? Дело в том, что на первых порах альянс Игоря Додона и Майи Санду вполне может оказаться рабочим. Но в том-то и казус, что за Санду – реальная сила. А фигура президента в Молдавии – дутая величина. Случись у заединщиков кризис доверия, и Санду запросто «запрёт» Додона в рамках его куцых полномочий. А вот Додон противостоять Санду не сможет. И это – «победа» Москвы в молдавском раскладе? Так, может, стоило сделать другую ставку – на Плахотнюка?
То же и с Коломойским. Сегодня на Украине у него реальная власть. Судебная – тут даже двух мнений не может возникнуть. Суды практически вернули Коломойскому с Боголюбовым Приватбанк, который отнимал у них даже не Порошенко – американцы. Но главная победа, на которую мало кто обратил внимание, – по решению Конституционного суда Украины Национальное бюро расследований лишено полномочий признавать несостоятельность коммерческих сделок и до судебного вердикта возвращать деньги в госбюджет. Это на сегодняшний день самая очевидная победа Коломойского. И над кем – над американцами! А ещё Беня обеспечивает безопасность Зеленского – силами МВД Арсена Авакова, с которым он лично об этом договорился. Упустили Плахотнюка – так, быть может, имело бы смысл побеседовать с Беней?
Бенянаш?
Конечно, Беня не фунт изю­му. Не кто иной, как Коломойский, весной 2014-го первым из украинских олигархов выступил спонсором националистических карательных вооружённых отрядов. Он и сегодня спонсирует тот же одиозный «Азов» и – отдельно! – бывшего его командира Андрея Билецкого (его он готовит в крупные политики, а если Зеленский не удержится «наверху» – так прямиком в «фюреры»). Как нынче принято выражаться, Коломойский «токсичен». Зато он в Киеве – реальная власть, в отличие как от Зеленского, так и от его оппонентов из Верховной рады (сколько там им осталось, месяц или два-три?). «Это даже хорошо, что Коломойский держит радикалов под контролем, – полагает Сергей Хрущ из днепропетровского «Оппозиционного блока». – Радикалы не станут вмешиваться в политику без санкции Коломойского и вообще как-то ему мешать. И вообще, Коломойский оставил воинственную риторику – пришло время договариваться!»
Лев Вершинин, политолог:
– Договариваться с Беней можно, но важно помнить, что Беня легко «кидает» партнёров. Независимо от их статуса и положения. Так, он «кинул» американцев – и теперь те требуют от Зеленского публичного отречения. Точно так же он «кинет» и Москву – если сочтёт необходимым и выгодным для себя. Кстати, в этом он очень похож на Плахотнюка, в отношении которого Москва сделала однозначные выводы. Но ради мира почему бы и не рискнуть?

В Великобритании есть монарх, обладающий огромными полномочиями, при желании способный управлять почти самодержавно. Но этот монарх добровольно отказывается от использования большинства своих прерогатив в повседневной жизни, давая возможность правительству и депутатам ошибаться и зарабатывать негативное отношение избирателей. Королевская власть — кризисная страховка на крайний случай, когда остальные структуры, по какой-то причине оказываются неспособны работать в нормальном режиме. На Украине президент достаточно серьёзно ограничен в своих полномочиях, но каждый очередной начинает с полного переформатирования политического поля, для того, чтобы невзирая на Конституцию и законы править самодержавно. В результате, через краткое время после избрания, очередной президент концентрирует на себе ненависть народа и, как ребёнок, удивляется «за что?» — не понимая, что власть не гуляет без ответственности: чем больше у тебя реальной власти, тем твоя ответственность выше.
И вот в этом украинском «кривом зеркале» королём избрали шута. Те, кто выдвигал и продвигал Зеленского в президенты изначально предполагали, что он будет царствовать, но не править. Его и по личным качествам так подбирали, и командой такой обеспечили, чтобы даже если бы захотел, не мог бы управлять страной. Единственная (причём не принципиальная) ошибка олигархов, избиравших Зеленского руками 73% наивных «носителей суверенитета» заключалась в том, что Украиной можно (а иногда даже лучше) вообще не управлять. Всё равно каждый чиновник на своём месте в меру своих возможностей сам решает, что правильно, а что нет. Поэтому, на самом деле, если бы Зеленский начал «рубить головы» направо и налево, народ бы его поддержал. Ясно же, что до простого человека президент не дотянется, а олигархат и высшую бюрократию народу не жалко, их можно хоть по три раза в день казнить.
Безусловно, резать, на потеху народу, кур, несущих для него золотые яйца, Зеленский не собирался. Но тут в дело вмешались США, которые начали очень настойчиво советовать юному президенту избавиться от олигархической опеки. Причём, если до событий в Молдавии можно было предполагать, что они только Коломойского так не любят, то после того, как США, ЕС и Россия согласованно и технологично выбросили на свалку истории хозяина Молдавии Плахотнюка, стало понятно, что отдельные олигархические режимы на постсоветском пространстве надоели всем и олигархов будут зачищать как класс. Молдавский прецедент убедительно свидетельствует, что в этом случае соединённых усилий России и Запада оказывается достаточно, чтобы объединить против олигархата (пусть на временной основе) и правых, и левых.
В общем, до украинских политиков стало постепенно доходить, что уничтожать будут не Порошенко и не Коломойского, а олигархическую республику. Очищение Украины от власти олигархата — последний (причём очень небольшой) шанс сохранить там какую-то базу для восстановления разрушенных основ государства, экономики и гражданского общества. Вряд ли даже победа над олигархатом сможет предотвратить окончательный распад Украины, но этот последний шанс надо использовать, потому что от неконтролируемого распада худо будет всем (включая тех, кто о нём мечтает). А сделать его подконтрольным пока ни у кого нет сил.
Когда на Украине стали понимать, что ломать будут олигархическую республику и именно к этому, каждый по-своему, пытаются подтолкнуть Зеленского Москва, Вашингтон и Брюссель, там решили сопротивляться. В Киеве понимают, что прямого военного вторжения на территорию страны не будет, слишком различны стратегические интересы у участников тактического международного антиолигархического объединения. Следовательно единственная угроза заключается в использовании внутренних политических механизмов против олигархии. Как показывает молдавский опыт, для этого необходимо взаимодействие президента, парламента и правительства, при молчаливом одобрении внешних игроков.
На Украине все политики и все партии находятся под контролем олигархов. И, в отличие от Молдавии, этих олигархов там пока больше одного, хоть уже, наверное, и меньше десяти. Поэтому, если отстранённые от власти в Молдавии политические силы оказывались в антиолигархической оппозиции (олигарх-то один), на Украине они попадали в оппозицию олигархическую (здесь были олигархи-бенефициары и олигархи-оппозиционеры, причём периодически они менялись местами).
Американская попытка выбить из-под контроля олигархов Зеленского, легко купируется участием олигархических партий в создании парламентской коалиции и назначении правительства. Именно поэтому уже предложила Зеленскому (в лице его партии «Слуга народа») объединиться в новой Раде с ней и с Вакарчуком Тимошенко, слили в один проект «Оппозиционный блок», «Доверяй делам» (известную, как партия мэров), мураевских НАШИх, «Партию мира и развития» и «Возрождение» Коломойский с Ахметовым. Они обещают пройти в парламент и тоже хотят создать коалицию со «Слугой народа».
Пётр Порошенко ничего не говорит о коалиции с Зеленским, зато он постоянно рассказывает, что после выборов Рады станет премьер-министром, а это невозможно (на данный момент) без коалиции со «Слугой народа», поскольку последняя явно будет иметь около половины депутатских мандатов. По крайней мере уже сейчас только по спискам Зеленский может провести в парламент до 150 депутатов, а социологи фиксирует постоянный рост отрыва «Слуги народа» от всех остальных, преодолевающих 5%-ный барьер партий вместе взятых.
Таким образом, как видим, все, проходящие в парламент олигархические структуры желают войти в коалицию со «Слугой народа» (даже «Оппозиционная платформа — За жизнь!» Бойко/Медведчука/Рабиновича не против, но Зеленский с ними блокироваться не хочет). При этом, каждый из потенциальных участников соглашения с Зеленским желает получить для себя или для своего ставленника пост премьер-министра и блокирующий пакет в Кабмине. В обмен они готовы помочь рвать на части остальные олигархические группировки.
Если Зеленский согласится на альянс с любой политической силой, прошедшей в Раду, то, через некоторое время, олигархическое коалиционное правительство убьёт его рейтинг, после чего в Раде будет уже не президентское, а премьерское большинство, а Зеленский и его команда ничего не будут решать за порогом здания АП на Банковой. Если Зеленский попытается создать однопартийное большинство и обойтись без альянса, то это будет вызов всему коллективному олигархату. Тогда против него объединятся все фракции в Верховной Раде, а подконтрольные олигархату чиновники и структуры будут саботировать указания власти (как президента, так и пропрезидентского Кабмина). Команда Зеленского слишком непрофессиональна и слишком связана с украинским олигархатом, чтобы противостоять ему в таком формате. Рейтинг президента спикирует едва ли не быстрее, чем в случае альянса с кем-то одним из олигархов, после чего будет достаточно быстро утерян контроль над Радой.
Как видим, ситуация на Украине значительно сложнее, чем была в Молдавии, как по причине наличия большого количества олигархов (что делает оппозицию такой же олигархической, как власть), так и потому, что левый фланг в украинской политике надёжно зачищен, а на правом с антиолигархических позиций выступают только радикальные наци. Поэтому украинская антиолигархическая революция (если она будет развиваться сейчас) неизбежно будет носить право-радикальный характер, а хрен, как известно, редьки не слаще.
С моей точки зрения, в такой ситуации, союз Зеленского с любой олигархической политической силой, направленный против всех остальных олигархов, является предпочтительным выбором. Он даёт шанс, использовав этот союз против всех остальных и раздавив большинство олигархата при помощи меньшинства, затем попытаться взяться за меньшинство (междоусобица должна будет ослабить не только побеждённых, но и победителей). Учитывая отмеченный выше непрофессионализм, интегрированность в русофобскую украинскую политику и олигархические связи команды Зеленского, шанс на позитивный исход нынешнего украинского кризиса исчезающе мал, но игра всё равно будет идти, хотя бы потому, что украинский олигархат уже не может существовать без междоусобной олигархической войны на уничтожение, а для этого каждая группа нуждается в административном и политическом ресурсе.
В такой ситуации, позиция премьера, опирающегося на парламентское большинство, оказывается решающей. Совокупными усилиями правительство и парламент могут в принципе блокировать деятельность президента. Коме того, перенос центра тяжести принятия решений на правительство позволяет переоформлять союзы, не погружаясь в глубокий политический кризис. Просто старая коалиция или новая коалиция назначает новый Кабмин. Так что, думаю не только Тимошенко будет продолжать радение о «канцлерской республике», но и Коломойский не оставит высказанную им ещё в марте идею о необходимости дальнейшего ослабления полномочий президента в пользу правительства.
Сама идея избрания Зеленского, заключавшаяся в том, чтобы дать куклу народу и сохранить власть олигархов, предполагает нивелирование президентского поста и жестокую борьбу за премьерство.

Это примерно как «глубинное государство» в Америке. Оно навязывает свою логику каждому новому руководителю страны независимо от его политических взглядов и пристрастий.
Голосовавшие за Зеленского люди — в подавляющем большинстве это сторонники мира в Донбассе и прекращения военных действий. Именно к ним обращался новоизбранный президент, когда во время инаугурационной речи говорил, что готов поступиться своим постом ради того, чтобы перестала литься кровь украинцев. И именно этот электоральный ресурс был мобилизован обещаниями провести мирные переговоры с Россией.
Но после вступления в должность глава украинского государства от одних своих слов открестился полностью, а другие, как было понятно с самого начала, не были подкреплены сколько-нибудь продуманным планом долгосрочных действий. Зеленский заявил сначала, что в переговоры с Москвой он вступать не собирается, потом в Брюсселе снова изменил свою точку зрения и пообещал уже европейскому начальству все же навести мосты с российским руководством. По каждому ключевому для Украины вопросу работает именно такая конфигурация действий. Людям дается надежда на позитивное решение проблемы — но в тот момент, когда пора принимать конкретные решения, либо не происходит ничего, либо решение откладывается в долгий ящик.
Закон о языке, который является одной из самых больных тем для украинского общества, никто отменять не собирается. Самый важный вопрос — вопрос о мире — тоже, похоже, решен не будет никак. Еще во время поездки на фронт Зеленский продемонстрировал, что он скорее поддерживает партию войны, которую представляют националисты — от крайних радикалов до относительно умеренных. Будучи в зоне боевых действий, он встретился только с военными, хотя мог бы пообщаться и с местным населением. Но его непременно спросили бы о прекращении огня, мирных переговорах с Донецком и Луганском, рассказали бы о проблемах гражданских лиц, вынужденных в прифронтовой зоне жить фактически по законам военного времени. А на все эти вопросы у Зеленского ответов попросту нет.
Заседание контактной группы, казалось бы, вновь подарило надежду на конструктивный подход президентской команды. Договорились об отводе войск, что, несомненно, было прорывом после долгих лет, когда эта тема вообще перестала затрагиваться, о «хлебном перемирии» на время уборки урожая, с украинской стороны прозвучала идея о необходимости наложить запрет на ответный огонь, если провоцирующая стрельба ведется с гражданских объектов. Последнее предложение, кстати, вызвало взрыв негодования в националистическом лагере.
Но вот пришла пора выполнять договоренности — и выяснилось, что Киев просто не знает, как это сделать. У Зеленского отсутствует понимание того, как следует действовать, чтобы в Донбассе воцарился мир. Он исходит из сложившихся, клишированных идеологем войны, которые закладывались в основу политического курса предшествующей командой, находившейся у власти. Обстрелы не прекращались ни на один день, сразу после инаугурации их интенсивность заметно возросла. Военные как бы демонстрируют главнокомандующему, что в этой игре они являются ключевым звеном, а мирные инициативы президента — это блеф и несуразица.
В таких условиях отвод войск и не мог бы состояться. До тех пор, пока Зеленский не признает, что его страна воюет не с Россией, а с людьми, которые формально продолжают оставаться украинскими гражданами, ключей к вопросу ему не подобрать. Кроме всего прочего, мир невозможен без согласия Вашингтона. За океаном на самом деле решают, будет Украина воевать или нет. Поэтому, я полагаю, Зеленский и не может четко реализовать то, что от него ждет избиратель. Он хочет дождаться отмашки из США.

Надо точно знать сколько, чего требуется произвести и куда доставить. Чтобы общественный ресурс не расходовался вхолостую необходимо точно определить потребность в каждом товаре и продукте а, по мере насыщения спроса (особенно на товары длительного пользования) потребность будет меняться. Нельзя позволять населению в широких масштабах приобретать импортные вещи, поскольку тогда окажутся невостребованными произведённые внутри страны (а производство, ведь, плановое). Необходимо ограничить выезд за рубеж, как для того, чтобы люди меньше покупали иностранных вещей, в ущерб собственному производителю, так и для того, чтобы не пользовались иностранными курортами в ущерб собственным (количество мест в санаториях, ведь тоже планируется). Ну и заодно, чтобы не сравнивали капиталистическое изобилие с социалистической унификацией. Если перед производителем стоит задача просто одеть, просто обуть и просто накормить людей, то он не будет изгаляться, изобретая стосортов колбасы или шестьсот пива, хватит двух-трёх основных.
Передвижение внутри страны также необходимо ограничить, исходя из государственных потребностей. Бесплатную государственную квартиру вашей семье не будут строить в каждом городе страны. Инфраструктура тоже планируется. Кроме того, если государству надо строить дорогу Салехард-Игарка или добывать в Якутии алмазы, то никто не должен вас уговаривать — комсомольскую путёвку в зубы и вперёд, а то что вы хотели в своём городе пивбар или хлебзавод открыть никого не волнует — государство само отrроет то, что запланировано. Если же планировщики что-то не учли и первые лет двадцать на стройке коммунизма надо жить в палатке или в полукоммунальном бараке-общежитии, так это — издержки производства.
Но есть и свои достоинства: стабильность, уверенность в завтрашнем дне от рождения до смерти, обеспечивающая определённый базовый уровень потребностей зарплата и пенсия (хоть последняя не всегда и не для всех), бесплатное жильё, дешёвая коммуналка, дешёвые билеты в цирки, театры, кинотеатры и т.д.
Вот только достоинства одного и другого строя друг с другом не монтируются. А недостатки запросто. При попытке совместить достоинства коммунизма и капитализма получается в лучшем случае Тяньаньмень, в худшем опереточный ГКЧП с последующими майданами и лихими 90-ми. При совмещении недостатков возникает обыкновенный фашизм. Тем не менее, люди, в том числе и в России, в том числе и обременённые учёными степенями и званиями, в стиле «кошка бросила котят — это Путин виноват» требуют от власти обеспечить им коммунизм и капитализм в одном флаконе «чтобы у всех всё было и никому за это ничего не было». Пусть президент издаст указ, чтобы все были богатыми и красивыми.
Кроме того, есть группы по интересам. Монархисты хотят, чтобы государство им восстановило монархию, коммунисты требуют реставрации СССР силами того же государства, либералы мечтают, чтобы в России всё было, как в США (причём не в настоящих, а ими же выдуманных).
К сожалению, люди не желают расставаться с собственными иллюзиями. Поэтому сторонники всего хорошего и противники всего плохого готовы как угодно долго ругать Россию и её руководство так же ожесточённо, как ругали партию и правительство в СССР, требуя невозможного, не понимая, что функция государства — балансировать интересы различных классов и социальных групп, а не реализовывать чьи-то несбыточные мечты о золотом веке в ущерб другим.
Единственное, что всегда объединяет правых, левых и конвергенционистов — ненависть к собственному государству, не желающему исполнять их хотелки, к тем сторонникам государственности, которых они называют охранителями и тому молчаливому государствообразующему большинству, которое они именуют «рабским народом». Они уверены, что на самом деле государство хочет того же, что и они, только не умеет правильно достичь цели, которая кажется тем ближе, чем ниже квалификация и уровень интеллекта требующего.

Кто-то хочет включить в состав России свой регион. Таких больше всего среди выходцев из Донецкой, Луганской и Харьковской областей. Это понятно — приграничные регионы, с населением, практически ничем не отличающемся от населения соседних российских областей, имеют теоретически больше шансов повторить путь Крыма. В Одессе больше говорят о присоединении к России восьми областей Новороссии. Одесса находится не на восточной, а на западной границе и не может рассчитывать на включение в состав РФ отдельно от лежащих восточнее регионов.
В Киеве желающих присоединиться к России значительно меньше, а те кто есть предпочитают говорить о присоединении на правах федерального округа. Это позволит городу частично сохранить свои столичные функции, с которыми связано благополучие большинства его жителей. Права простого областного центра России большую часть киевлян не вдохновляют. Отсюда и «забота» обо всей Украине.
Но превалирующим для тех, кто считает себя киевлянами (а это в большинстве своём те же дончане, луганчане, днепропетровцы, перебравшиеся в город в свите Кучмы, Лазаренко и Януковича в последние 25 лет; переехавшие туда же галичане продолжают считать себя львовянами, франковцами, тарнопольцами) является желание, чтобы Россия навела порядок, передала им власть и убралась восвояси, а они будут управлять, «как при Кучме/Януковиче».
В областях Галиции достаточно сильные позиции у идеи отдать всё до своих границ России, а самим «уйти в Европу». Но для этого надо, чтобы «Россия напала», иначе государство распустить не удастся и в Европу не возьмут. С другой стороны оставшиеся штучные пророссийские галичане считают справедливым исключительно выход России на западную границу бывшего СССР (иначе им в Россию не попасть).
Весь этот спектр настроений присутствует, как среди пророссийских жителей Украины, так и среди эмиграции. Кроме того, среди менее политизированных эмигрантов есть люди, которые желали бы вернуться к своему, оставленному на Украине имуществу и/или бизнесу. Есть желающие приехать и отомстить за путч, за убитых, за материальные потери, за фашистскую пятилетку. Много за что. Они говорят, что приедут, повесят кого надо и уедут, но я думаю, что останутся и если разрешить им вешать, то не остановятся.
Среди оставшихся на Украине активистов академического (литературного) сопротивления есть люди, рассчитывающие, что после победы над режимом они станут новой элитой Украины. Кто-то надеется, что независимой, но большинство согласны и на федеральный округ. Всё равно они всю жизнь были никем, а теперь надеются стать кем-то.
Все эти разные группы враждуют между собой, каждая имеет своего лидера, некоторые пытаются договориться с киевским режимом о возвращении и интеграции в структуры режима, другие, для кого возвращение невозможно, встречаясь за бокалом вина или чашкой чая делят виртуальные министерские посты. И все считают, что России выгодно то же, что и им, что российское руководство хочет получить тот же результат, на который лично они нацелены. Просто оно не разбирается в тонкостях хуторской политики и поэтому плохо работает с Украиной.
Более того, претензии экстраполируются и на прошлое. Тезис о том, что Россия потеряла Украину, ибо проводила в отношении её неправильную политику, настолько распространился с лёгкой руки украинских эмигрантов, большинство из которых о восстановлении именно этой «неправильной» политики в отношении Украины и мечтают, что теперь его регулярно озвучивают и российские, как журналисты, так и лица официальные.
Я уже писал недавно и могу повторить, что можно было бы согласиться, если не с «коллективным разумом» пророссийских украинцев, то с позицией какой-то одной группы (должен же быть кто-то прав), если бы эти люди смогли доказать, что Россия действительно хотела того же, что и они. Но мне представляется, что они не видят очевидного. Не скажу, что уже в 90-е (хоть некоторые тенденции отмечались уже тогда), но с 2000 года Россия проводит достаточно последовательную и всё время усиливающуюся политическую линию на пространстве СНГ.

Её не волнует правит у вас хан, бай, демократический президент, олигархические кланы или коммунистическое политбюро. От вас требуется только вписываться в созданную Москвой политико-экономическую модель, а дома можете быть хоть отцом нации, хоть вождём народов. Это невмешательство логично ибо Россия на мировой арене противостоит глобалистской идее цивилизаторского вмешательства, вплоть до военной интервенции. Следовательно Москва демонстрирует, что её слова не расходятся с делами и в своей сфере интересов она режимы по идеологическим мотивам не меняет.

Любой другой формат Россия бы не выдержала. У неё не было ни советских ресурсов, ни социалистического содружества, уровень жизни народа должен был соответствовать западным нормам (иначе не стабилизируешь социальную сферу), по военной мощи надо иметь возможность не просто уничтожить США массированным ядерным ударом, но противостоять им в стратегических точках планеты при помощи обычных вооружений и ограниченных контингентов вооружённых сил. В таких условиях вкладываться в присоединение отпавших территорий СССР не было никакой возможности, а во многих случаях утрачен был и экономический смысл.
Что же касается военного присутствия в стратегически важных регионах, то применялась система развёртывания военных баз. Содержать базу бесконечно дешевле, чем содержать (в качестве своей республики) страну, в которой база находится. Там, где местный режим своей агрессивной русофобией ставил российские интересы под угрозу возникали непризнанные государства, имеющие неплохие перспективы в будущем интегрироваться в Россию. Ну и наконец там где и такой метод не работал, возник крымский прецедент. Не случайно присоединение Крыма к России не признали не только наши западные «партнёры». Из числа членов СНГ Крым официально признан только Казахстаном, Киргизией и Арменией. Это — ближайшие союзники России, члены ЕАЭС. Даже Белоруссия занимает в этом вопросе двойственную позицию, признавая фактическое состояние дел, но не делая юридически обязывающих заявлений. Все прекрасно понимают, что случившееся однажды может повториться неоднократно.
Тем не менее умеренность России, как в конфликте с Грузией, так и в украинской истории, позволила ей сохранить доверие большинства членов СНГ, значит в целом решить задачу формирования лояльного предполья. Пересмотр политики России на постсоветском пространстве в сторону большей активности возможен, но на данном этапе требует наращивания ресурсной базы и стабилизации отношений с Западом. То есть, если не произойдёт некий форс-мажор, который вынудит Москву действовать немедленно и принимать решение «за доской» (например, признанный Западом распад Украины, требующий защиты российских интересов на оставшихся территориях бывшего государства), то проблема целесообразности политической интеграции (вслед экономической) будет решаться уже следующим поколением политиков, располагающих для этого необходимым и достаточным инструментарием.

Если же цели разные, то говорить об ошибочности стратегии не приходится. Стратегия России направлена на реализацию целей России, а оценивают её так, как будто она направлена на реализацию целей и задач пророссийской Украины.
С точки зрения личной (бытовой, карьерной, финансовой), мне бы, безусловно, было лучше, если бы Москва ещё 25 лет назад начала бы реализовывать стратегию пророссийских украинцев. Но это вовсе не значит, что Россия должна была заниматься решением моих проблем. Видя мозаичность интересов, позиций, взглядов, идей даже украинской политической эмиграции, не говоря уже об Украине в целом, я прекрасно понимаю, что сохранить хотя бы какой-то баланс этих сил, не дать им сорваться в банальную драку, для Кремля уже подвиг. Но ведь постсоветская политика, учитывая, безусловно, особенности каждого государства, не вырабатывалась в отношении только Украины. Это была политика взаимоотношений России со всеми осколками Союза, кроме Прибалтики, изначально не вошедшей в СНГ. Следовательно и оценивать её эффективность надо с этой позиции.

Представители ПС всячески подчеркивали, что на их акции нет символики «Национального корпуса», который систематически срывал предвыборные митинги Порошенко. Однако эти заявления попахивали очевидным лукавством, потому что структуры «Правого сектора» превратились сейчас в политических сателлитов Андрея Билецкого. Именно эта ультраправая группировка поддержала «Нацкорпус» во время недавних событий в Харькове, когда подконтрольные Арсену Авакову националисты попытались сорвать съезд «мэрской» партии Геннадия Кернеса и Геннадия Труханова, уничтожив заодно памятник маршалу Георгию Жукову. Накануне парламентских выборов ПС открыто пристраивается в хвост к своим более обеспеченным и успешным соратникам и систематически участвует в их политтехнологических акциях, к числу которых, очевидно, относится файер-шоу возле особняка Порошенко.
Впрочем, на стороне бывшего президента выступает собственный пул ультраправых групп во главе с представителями С14, которые совершенно открыто обслуживали его выборную кампанию. Это сотрудничество продолжается и сегодня, причем нацисты открыто координируют свои действия с порошенковской организацией «Демократична сокира». Так, в течение всей недели представители этих националистических групп пытались перехватить акции протеста против полицейского беспредела, вспыхнувшие после убийства мальчика в Переяславе-Хмельницком, чтобы беззастенчиво направить их в сторону Арсена Авакова.
Именно С14 инициировала всеукраинскую антиполицейскую кампанию, добиваясь отставки руководителя МВД. «Мы едем в Переяслав-Хмельницкий. Выйдут и местные жители. Они тоже хотят справедливости. Берите авто, у кого имеется. Будем стараться всех рассадить», — объявил на митинге представитель С14 Сергей Мазур, который еще год назад активно сотрудничал с теми же полицейскими во время погрома цыганского табора на Лысой горе. После чего ультраправые забросали шашками переяславское отделение МВД.
По мнению сторонников Авакова, которое озвучил его выдвиженец Илья Кива, сторонники Порошенко стараются привести в действие некую «стратегию хаоса», чтобы максимально дискредитировать и ослабить единственного силового министра, поддержавшего на выборах будущего президента Владимира Зеленского. Однако, судя по всему, бывшему президенту уже готовят симметричный ответ. И можно не сомневаться, что сегодняшний митинг возле скромной «хатынки» Петра Порошенко как раз таки является ответным шагом со стороны «аваковской» группировки.
Таким образом, в Украине сложилась трагикомичная ситуация, заставляющая вспомнить о временах короля Людовика XIII, воспетых в популярных романах Александра Дюма. Силовые структуры и тесно аффилированные с ними ультраправые группировки все более явно раскалываются сейчас на два лагеря — гвардейцев Порошенко и мушкетеров Авакова. «Национальный корпус» и МВД будут противостоять в этой борьбе С14 и спецслужбам, а другие ультраправые организации, вроде «Правого сектора» и «Свободы», все чаще раскалываются по отношению к участникам этой подковерной грызни. К примеру, львовские «свободовцы» играют сейчас на стороне Порошенко, однако некоторые представители этой партии ведут переговоры с Билецким относительно совместного участия на парламентских выборах.
«Свобода» и «Правый сектор» уже давно не являются монолитными партиями. Это франшизы — в каждом регионе правит собственный гауляйтер, который заключает политические договоренности на местном уровне, не слишком оглядываясь на «провидныков». Весь правый движ коммерциализирован — забесплатно на улицу выходят только самые безнадежные энтузиасты, а все остальные работают по заказу. И это еще не начались выборы, где националистов будут покупать и оптом, и даже в розницу через различные «ветеранские» группировки. Там шины пожечь, там покошмарить кого надо», — рассказал нам один из киевских политологов.
Такая ситуация затянется как минимум на весь предвыборный период. Ставки высоки — Зеленский и Аваков наверняка попытаются поставить под свой контроль весь силовой блок, полностью зачистив его от назначенцев бывшего президента. В то время как Порошенко будет стараться максимально раскачать внутриполитическую ситуацию в Украине в надежде добиться отставки руководителя МВД, чтобы максимально ослабить Зеленского, лишив его реальных рычагов влияния на государственные дела и силовые структуры улицы.
А проигравшими в этой схватке однозначно станут простые украинцы, на глазах которых распадается и стагнирует правоохранительная система страны. Перефразируя Бабеля, рядовой обыватель давно не понимает, где кончается полиция и где начинаются систематически нарушающие закон националисты, теряя доверие к людям в форме. Ведь если вы внимательно читали в детстве Дюма, от разборок гвардейцев и мушкетеров всегда больше всего страдали простые галантерейщики.

Даже кампания «Украина без Кучмы», обозначившая линии будущего разлома, не привела к краху ментального единства украинской журналистики. Только в 2004 году, ещё до Майдана, но с началом агрессивной избирательной кампании Ющенко, произошёл окончательный раскол на «наших» и «не наших». Далее он только углублялся, достигнув в феврале 2014 года точки невозврата и благополучно миновав её. В нашей реальности не только сотрудничества, но даже простого понимания между представителями двух разных лагерей быть не может. Я, разумеется, не имею в виду тех журналистов, которые спокойно перетекают от режима к режиму, знай нахваливая новый «передовой» и поругивая старый «преступный». Я говорю об идейных борцах. А они составляют большинство с обеих сторон. Без этого не было бы гражданской войны.
Долгие годы, вглядываясь в прошлое, я пытался понять, когда именно начали постепенно расходиться дороги далеко не одних только журналистов и публицистов, но и политиков, экспертов, обычных людей, почему в некоторых случаях разлом произошёл даже в семьях, и не только между разными поколениями, но между мужем и женой, между родными братьями.
А вот давеча мне одновременно вспомнились два давних уже события, которые я часто вспоминал раньше по отдельности. Но явившись вместе, они как вспышка прояснили сознание и продиктовали простой вывод. Это две беседы с разными людьми, которых так или иначе можно назвать журналистами или публицистами. Они произошли с разрывом более чем в десять лет, оба раза на крутых поворотах украинской истории.
Первая произошла в Киеве зимой 2003/04 годов. До первого Майдана было ещё далеко. Мы с одним моим тогдашним коллегой, который писал достаточно толковые аналитические материалы по украинской внутренней политике, вели беседу о бурном развитии информационной сферы. Он мне сказал: «При помощи интернета можно в сжатые сроки как угодно отформатировать общество».
Я ему возразил и обратил его внимание на опыт тоталитарных режимов прошлого, которые, десятилетиями обладая полным контролем над СМИ, тем не менее оказались не в состоянии отформатировать общество полностью. Мы остались каждый при своём мнении. Затем грянул Майдан, в котором интернет играл выдающуюся роль, а мой собеседник был активным участником, и я понял, что готовили их задолго до начала активных действий, и мысль о всесилии интернета вкладывали в них не случайно. Но к этому мы вернёмся чуть позже.
Вторая беседа состоялась в Москве зимой 2014/15 годов. Из Киева приехал мой старый знакомый, всю жизнь активно боровшийся за Русский мир и против бандеровщины. Мы беседовали. Он убеждал меня в том, что Россия совершала и совершает на Украине цепь ошибок. Я с ним не соглашался, указывая на то, что люди, проводящие вполне здравую политику в отношении остальных бывших республик СССР, не могут постоянно ошибаться именно на Украине. Тем более, что политика России на украинском направлении ничем не отличалась до 2014 года от политики, например, на казахстанском. В конце беседы я ему сказал, что мог бы согласиться с его доводами, если бы он мог убедить меня в том, что у руководства России на Украине были те же цели, что у него.
«А какие же ещё?» — спросил он. После этой беседы мы не виделись, но периодически читая его материалы, я вижу, что расходимся мы всё дальше и дальше. Не удивлюсь, если когда-нибудь окажемся окончательно в разных лагерях, хоть ни один из них и не будет бандеровским.
Вот в этих двух тезисах:
1. интернет всесилен;
2. какие же ещё цели могут преследовать приличные люди, как не те, которые я считаю правильными, —
и кроется, по моему мнению, ответ на вопрос, почему выродилась украинская журналистика, да и российская почти не блещет талантами. Не только новых практически не появилось, старых начали забывать.
Большинство из нас уверено, что с помощью «трёх телеканалов за три года» или неограниченного финансирования популярных блогеров в интернете можно кардинально менять настроения во всём обществе. В пример обычно приводят цветные перевороты. При этом люди забывают, что речь всё же идёт о переворотах, то есть о насильственном захвате власти группой лиц, которая не в состоянии получить эту власть в рамках демократической процедуры.
То есть современные средства массовой информации, в первую очередь интернет, позволяют в короткие сроки мобилизовать достаточно большое количество активистов, чтобы создать законной власти серьёзные проблемы. Если власть даст слабину, её можно снести. В случае со слабым в военном отношении государством, Майдан можно использовать для оправдания внешней агрессии.
Но как и почему происходит эта мобилизация?
Здесь огромную роль не случайно играют социальные сети. Они устроены таким образом, что, не охватывая всего общества, создают у пользователя ощущение, что все думают как он. Это связано с тем, что в формируемой нами самими (но при помощи социальной сети) группе, как правило, очень быстро остаются одни единомышленники (либо же они в подавляющем большинстве). Более того, даже за пределами конкретной сети поисковики подбирают нам не только бытовую, но и политическую рекламу в соответствии с ранее заявленными интересами. Создаётся впечатление, что «весь мир с нами» и только нанятые тёмными силами отщепенцы — против света истины, который мы несём. Они становятся врагами не потому, что против каких-то наших идей, а исключительно потому, что мы уверены: они знают, что мы правы, но за деньги пытаются остановить прогресс.
Так же как в реальном обществе, в виртуальной сети круг друзей форматирует нас под себя. Но мы-то уверены, что сеть даёт нам полную картину мира, то есть сеть и есть реальный мир. Мы оказываемся в своего рода «матрице», показывающей нам мир в определённом фокусе, в результате чего его разнообразие исчезает. Каждая группа, живущая в своей матрице, начинает воспринимать иные группы, как враждебные. Именно поэтому бандеровцы сталкиваются с Русским миром только в периоды серьёзных внутриполитических обострений. В остальное же время разные группировки жрут друг друга с не меньшим упоением, чем разные группировки русских.
Почему бандеровские украинские журналисты не вступились в своё время за Руслана Коцабу, который выступал хоть и против официальной позиции по Донбассу, но с вполне лояльных Майдану позиций? Почему оппозиционные украинские журналисты не вступаются за Кирилла Вышинского, притом что многие у него публиковались? Думаете, они боятся преследований? А против Порошенко задолго до окончания срока его президентства они выступать не боялись? А раскрывать (пусть и по заказу) схемы по распилу и отмыву сотен миллионов долларов им не страшно? За такие вещи убивают чаще, чем делают ай-яй-яй за слово поддержки в адрес Коцабы или Вышинского.
Просто с точки зрения возобладавшей на Украине «матрицы» и Коцаба, и Вышинский — отщепенцы. Они оказались на неправильной стороне. Поэтому большинство, конечно, хочет им добра, как хочет мира в Донбассе, но действует строго в рамках, предписанных «матрицей». Они действительно «так видят».
Журналистика не может не переживать тех же проблем, которые переживает общество. Данные соцопросов показывают, что 55-65% украинских граждан хотят в НАТО и в ЕС, а за реальный мир в Донбассе выступает не больше 20%. Больше половины считают Россию агрессором. По сравнению с 2013 годом изменения разительные. Их нельзя объяснить ни значительным оттоком симпатизирующего России населения с Крымом и ДНР/ЛНР. Не объясняются они и пятилетней пропагандой. Как показывает реакция руководства и граждан Украины, несмотря на запреты, повестку российских СМИ там отслеживает подавляющее большинство населения. Значит, альтернативная точка зрения до людей доносится.
Я бы назвал то, что произошло на Украине за последние пять лет, победой русофобской «матрицы». Она победила и в среде бандеровцев, и у антибандеровцев. Отсюда и такие цифры в опросах. Одни обижены на Россию за то, что она «вторглась», другие за то, что не вторглась. Консенсус достигается в утверждении, что последние три десятилетия Россия вела себя по отношению к Украине неправильно. В этом вопросе общество достигает единства. Дальше оно будет расширяться и углубляться, до тех пор пока борьба Майдана и Антимайдана на Украине не превратится окончательно в «борьбу нанайских мальчиков», сродни той, что ведут между собой Порошенко и Коломойский.
В подобного рода единстве смерть общества. Стремясь к идеалу монолитности, оно концентрируется в идеальной единице. Но в этом и смерть журналистики. Прекращая отражать разные точки зрения (пусть это и точки зрения разных «матриц»), она умирает, превращаясь в голую пропаганду. Все знают, что Вышинский не виноват во вменяемых ему преступлениях, но постоянно публично озвучивается только точка зрения о его виновности. И никто не требует соблюдения в отношении него элементарных законов Украины. Зачем? Он же «враг».
В России «матриц» много (коммунистическая, монархическая, либеральная, троцкистская, проамериканская, охранительная, провластная и т.д.). Их адепты ведут активную дискуссию в СМИ, а государство смотрит, чтобы они не вцепились друг в друга. Всё это находит отражение в журналистике. Поэтому она не так искусна, талантлива и многообразна, как в прошлом и позапрошлом веках, но вполне жива и успешно развивается вместе с обществом. На Западе, который почти подошёл пять лет назад к состоянию единомыслия, под влиянием кризиса были реанимированы альтернативные глобализму политические идеи, формируются новые «матрицы» и журналистика оживает вместе с обществом. Правда, непонятно, как долго будет продолжаться ремиссия и возможен ли рецидив.
В Китае в рамках системы государственного контроля, направленной на борьбу хорошего с плохим, всё же возможны некоторые отклонения. Поэтому Китай близок к формированию общенациональной «матрицы», но пока есть определённый допуск и общество с журналистикой как-то дышат, хоть и находятся на искусственной вентиляции. Это единственная видимая слабость Китая, но она пока преодолима.
Украина погружена в полную энтропию. Общество и журналистика умерли, идёт процесс разложения. А что труп периодически шевелится или даже хрюкает, так это образовавшиеся в ходе разложения газы выходят, да черви копошатся.

Киевские «стратеги» применяли авиацию, в первую очередь, как оружие террора. Но и её роль в боевых действиях нельзя недооценивать. Не случайно во всех гражданских конфликтах последнего времени, разгоравшихся при прямой поддержке США и коллективного Запада, Вашингтон стремился лишить законное правительство возможности использовать авиацию. Лишившись превосходства в воздухе правительство рано или поздно проигрывало войну. Даже упорно сопротивлявшийся Асад находился на грани поражения, от которого его спасла российская авиационная группировка. Вернув сирийцам власть над их небом (под прикрытием ВКС России возобновили активность и ВВС САА) Россия позволила Дамаску переломить ход военных действий, превратив поражение в победу.
Если же мятежникам не удавалось сломить сопротивление правительственных сил, даже лишённых авиаподдержки, США и их союзники по НАТО сами начинали воздушное наступление против правительства, окончательно меняя баланс сил в конфликте. Так было в Югославии, в Ливии, к этому шло дело и в Сирии, где прямую агрессию Запада предотвратило развёртывание ВКС.
Украинская армия обладала слишком явным количественным и техническим превосходством над ополчением, а сам конфликт слишком долго находится в подмороженном минскими соглашениями состоянии. Благодаря этому короткий эпизод участия украинской авиации в боевых действиях сейчас полузабыт, а важность его недооценена. Тем не менее, необходимо заметить, что и первые победы ополчения, поддержанного «отпускниками», и заморозка конфликта стали возможны только после того, как небо удалось очистить от ВВС ВСУ.
Более того, была предпринята как минимум одна попытка, нейтрализовать действие систем ПВО, обеспечивавших интересы ополчения. Я имею в виду совместную провокацию Украины и Запада, уничтоживших малайзийский «Боинг» над Донбассом, и обвинивших в этом ополчение, а косвенно и Россию. Падение «Боинга» стало поводом для введения антироссийских санкций, поэтому из фокуса общественного внимания исчезла непосредственная задача, решавшаяся, но нерешённая организаторами провокации. А она заключалась в том, чтобы скомпрометировать ПВО ополчения, безусловно организованное не без помощи России, и открыть небо для украинской боевой авиации.
Падение «Боинга» произошло 17 июля, как раз в разгар первой активной фазы боёв в Донбассе, в критический момент, когда решалась судьба всей кампании. Произошло оно после череды крупных успехов прикрывавшей ополченцев ПВО, сбивших около десятка боевых самолётов, примерно такое же количество вертолётов и военно-транспортный борт, доставлявший в аэропорт Донецка роту десантников. Потеря авиационной поддержки предопределила падение Донецкого и Луганского аэропортов, которые долгое время, рассматривались Киевом в качестве баз для организации штурма соответствующих городов. Пока действовали воздушные мосты, Киев мог сосредоточить в аэропортах и обеспечить всем необходимым любое количество войск, необходимое для штурма. Кстати, именно так использовался аэропорт Краматорска (который ополчению так и не удалось захватить) при штурме Славянска ВСУ. Способность Киева оперативно подбрасывать подкрепления и боеприпасы, обесценила все тактические успехи ополчения на первом этапе обороны.
Организация сентябрьских и августовских котлов также была бы невозможна, если бы сохранялось господство в воздухе украинской авиации. Контроль над небом парализовал бы манёвр силами и поддерживавшую ополчение артиллерию. В свою очередь украинские войска не теряли бы контакта с тылом.
Таким образом, борьба за небо, стала важнейшим, хоть до сих пор и недооценённым этапом борьбы за Донбасс. Украинские власти, украинская армия и украинское общество покрыли себя в ходе этого этапа гражданской войны вечным позором. Военные преступники в костюмах отдавали приказы о нанесении террористических ударов по заведомо гражданским целям, военные преступники в мундирах эти приказы выполняли, причём пилоты не скрывали, что бомбят гражданские объекты за деньги. Они знали, что не родину защищают, а выполняют роль наёмников в чужой грязной игре. Но возможность чуть-чуть подзаработать подавила совесть. Украинское же общество лицемерно рассуждало о «взорвавшихся кондиционерах» и потешалось над кадрами разорванных в клочья женщин, утверждая, что армия борется с «российской агрессией».
Когда жилые массивы обстреливает артиллерия, то расчёты орудий и миномётов могут оправдываться тем, что не видят куда стреляют. Мол, поступил приказ со ссылкой на данные разведки, а кто и что напутал в координатах проверить невозможно. Но пилот штурмовика прекрасно видит по кому применяет НУРСы и бомбы. Он не может оправдаться «неведением». Наверное, потому артиллеристам и не доплачивают за каждый выстрел, как платили лётчикам за каждый вылет.
Россия параллельно боролась с Западом на политическом и дипломатическом поприще, нейтрализуя его провокации прозрачными намёками и демонстрациями. Последнее слово и в этом отношении осталось за Москвой и Донбассом. Когда после падения малайзийского «Боинга», на фоне антироссийской истерики в западных СМИ, украинская авиация сделала попытку вернуться в небо Донбасса, ополченцы продемонстрировали аэродром, на котором среди нескольких самолётов малой авиации находился и один штурмовик (по официальной версии — отремонтировали сбитый), а российские СМИ не исключили, что теперь ополчение, которое к тому моменту уже «отремонтировало» несколько сотен танков, боевых бронированных машин и артиллерийских комплексов, может «отремонтировать» и несколько десятков боевых самолётов. Ну а научить шахтёра летать и вовсе не проблема.
На Западе намёк поняли и тема возвращения ВВС ВСУ в небо Донбасса закрылась навсегда. Жизни пассажиров и экипажа малайзийского «Боинга» были принесены западными провокаторами в жертву зря.
Но, хоть авиация ВСУ небо Донбасса покинула, военные преступники на земле остались. За те пять лет, что прошло с памятного авиаудара по Луганску их количество только выросло. В их числе не только генералы, планировавшие использование армии против собственного народа и не только лётчики-наёмники, одними их первых начавшие войну. В их числе и артиллеристы, и танкисты, и пехотинцы, и десантники, и «добровольцы», и «волонтёры». А сейчас они пополняются за счёт президента Зеленского и его команды. Не они начали эту войну, но они её продолжают. Как и Порошенко, они её не остановили и теперь несут ответственность за всю кровь, не только ту, которая ещё прольётся, но и ту, которая пролилась. В том числе и за авиаудар по Луганску 2 июня 2014 года.