Vediki977

Бесплатно распространялась в России пропагандистская книжка на русском языке той же направленности под заголовком «Вехи на пути к заключению мирного договора между Японией и Россией. 88 вопросов от граждан России». В предисловии сообщалось, что книжка предназначена для «людей, занимающих руководящее положение в различных кругах российского общества». Самонадеянно, с чувством превосходства составители этого пропагандистского опуса утверждали: «Во многих случаях российские люди не знают истинных исторических фактов»; эти якобы исторически неграмотные российские люди подкупались щедрыми посулами в случае сдачи Курил Японии: «Тогда (после сдачи Курил. – А.К.) для нашей страны станет возможным осуществление имеющего другое измерение крупномасштабного сотрудничества и помощи в построении новой России». Поразительно, но такую пропагандистскую поделку отпечатали в… «ППО «Известия» Управления делами Президента РФ»!
Все эти годы, игнорируя заявления робко пытавшегося протестовать МИД РФ, японская правительственная пропаганда, не прекращала картографическую агрессию. Японская пропаганда не стеснялась использовать для внедрения лозунга «принадлежности Японии Курил» и проходившие в Японии международные встречи глав правительств. Примером того, как японцы без уважения относились к «новой России» и её руководителям, были нарушающие дипломатические каноны и элементарные правила приличия провокации на саммите G8 в 2008 году. Тогда участвовавший в работе саммита на Хоккайдо президент РФ Дмитрий Медведев вынужден был ежедневно лицезреть демонстративно вывешенную большую карту с Курильскими островами, обозначенными как «японские». Одновременно для участников саммита и сопровождавших их лиц была подготовлена печатная продукция на английском языке. Сообщалось, что «только в одном путеводителе по Хоккайдо скандальная карта с «японскими» Курилами встречается 98 раз».
И какова была реакция Москвы на столь оскорбительное поведение Токио? В Кремле, сообщала газета «Известия», «не склонны драматизировать ситуацию вокруг Курильских островов. Там считают: проблема, безусловно, существует, но она не должна мешать нашему сотрудничеству с Японией в экономической, гуманитарной и других сферах». Представитель президента РФ по делам G8 Аркадий Дворкович невозмутимо заявил: «Вопрос южных Курил не будет иметь к саммиту никакого отношения. Позиция Японии останется такой же, как раньше. Хотя там, несомненно, будут на лужайках выступать группы протестующих. Всё как обычно…»
И это «как обычно» продолжается. Достаточно вспомнить, как в текущем году японское правительство одобрило карту маршрута движения по Японии Олимпийского огня, провокационно включив в него принадлежащие России Курилы. Или «шутку» губернатора столичной префектуры Юрико Коикэ, которая предложила провести олимпийский марафон на «северных территориях» (на Курилах).
Хотя позиция Москвы в отношении незаконных притязаний Японии в последнее время обретает большую чёткость и принципиальность, похоже, политикам в Токио она не представляется достаточно твёрдой, коль скоро японским дипломатам позволено продолжать провокационную деятельность по обработке российского населения в духе «понимания территориальной проблемы». А также насаждения идеи подписания давно ставшего анахронизмом «мирного договора», основу которого, по утверждению японского правительства, должна составить сдача Японии южных Курил. И это только пока: в арсенале японских националистических сил есть лозунги «возвращения всех северных территорий» – от Курильской гряды до Камчатки и южной половины Сахалина.
В связи с внесением в Конституцию РФ положения о запрете пропаганды отчуждения российских территорий возникает вопрос: как должны действовать российские властные структуры в случаях, когда антироссийскую пропаганду ведут на нашей земле злоупотребляющие гостеприимством и пользующиеся дипломатическим иммунитетом граждане иностранных государств? Такая практика японских посольских и консульских работников подпадает под формулировку «деятельность, несовместимая со статусом дипломата» с последующим объявлением нарушителя persona non grata. Поводом для этого может служить публичная критика тем или иным лицом правительства или других государственных органов страны пребывания, любое иное вмешательство в её внутренние дела, неуважение к её законам и обычаям, злоупотребление дипломатическими привилегиями и иммунитетом и т. п.
Разве публичная пропаганда отторжения части суверенной территории страны пребывания не является вмешательством во внутренние дела, неуважением к законам и обычаям страны, неуважением к Конституции РФ, злоупотреблением дипломатическими привилегиями и иммунитетом? Хотелось бы получить разъяснения на этот счёт от российского внешнеполитического ведомства, призванного стоять на страже интересов государства и оберегать его от провокаций со стороны прикрывающихся дипломатическим паспортом иностранцев.

Полиция моды
Жители Северной Кореи не листают перед сном ленту Instagram, не смотрят Netflix и туториалы на YouTube. Многие женщины не в курсе последних мировых тенденций моды и красоты, а в вопросах внешности придерживаются рекомендаций журнала Choseon Ryusung. С его страниц власть диктует правила внешнего вида — «следует носить одежду, соответствующую социалистическому образу жизни, и волосы средней длины». Пренебрежение рекомендациями и попытка следовать западному стилю могут повлечь за собой наказание.
За соблюдением этих правил следит так называемая полиция моды — патрульные отряды, состоящие из активисток Союза Женщин Северной Кореи. Они патрулируют улицы крупных городов КНДР в национальных платьях ханбон и останавливают соотечественниц, которые носят запрещенную одежду, прически или макияж. Полиция моды в праве испортить вещи, подвергнуть нарушительниц публичному унижению и выписать им штраф.
Тех, кто был замечен в нелояльности к режиму, также отправляют на принудительные сеансы самокритики, где они обязаны признаться в собственных проступках и неуважении к власти КНДР, а затем выслушать порцию критики от собравшихся. Подобная практика появилась в стране в 1962 с подачи Ким Ир Сена: страх быть подвергнутыми общественному остракизму должен был полностью подавить какое-либо инакомыслие среди северокорейцев.
Но система со своими ограничительными мерами и строгими наказаниями начала давать сбой, когда северокорейские миллениалы нашли способ к получению информации из внешнего мира. Она поступает к ним контрабандой из Южной Кореи, откуда везут DVD с запрещенными фильмами и дорамами, одежду и косметику. Мода и бьюти-стандарты Северной Кореи меняются под влиянием Южной, чьи тенденции и поп-культура смогли пробраться в одну из самых закрытых современных стран.
Масштабное распространение культуры Южной Кореи называют «корейской волной» или «халлю», а его основными двигателями считают K-Pop (корейскую поп-музыку), дорамы и косметику. Корейская индустрия красоты остается доминирующем игроком мирового бьюти-рынка. Она задает тенденции на всех уровнях — от ключевых компонентов косметических формул до форматов косметики и внешнего вида упаковки. Если верить аналитикам, влияние Южной Кореи в бьюти-сфере будет расти, и к 2029 году мировой рынок K-Beauty достигнет $31,6 млрд.

Контрабандисты свободы
Несмотря на строгие законы КНДР, в стране существуют и отлично уживаются друг с другом официальная и теневая экономики. Помимо зарплат, выплачиваемых государством, многие корейцы получают неофициальную прибыль с продажи товаров на рынках «джангмадан». Частная торговля и сеть рынков возникли в 90-е годы, когда Северную Корею охватили кризис и голод. В то время рухнула продовольственная карточная система, действовавшая в стране с 1957 года. В условиях кризиса она показала свою непригодность: многие корейцы не могли получить продукты по карточкам на протяжении нескольких дней и, чтобы выжить, начали заниматься торговлей на рынках. Изначально на джангмадан продавали продукты питания, но со временем в ассортименте появились контрабандные товары на любой запрос: техника, одежда, USB-накопители и DVD с фильмами и музыкой, иностранные журналы, косметика. Среди северокорейцев стала популярна поговорка «На джангмадан можно купить все, кроме кошачьего рога. Впрочем, если он существует, то здесь вы сможете приобрести и его».
Рынки буквально взрастили в КНДР целое «поколение джангмадан» — северокорейских миллениалов, чье детство и юность пришлись на период голода. В 2017 году организация «Liberty in North Korea», базирующаяся в США и Южной Корее, посвятила им документальный фильм «Поколение Джангмадан». По признанию героев фильма, доступ к иностранным журналам, книгам и фильмам сыграл решающую роль в разрушении взглядов, навязанных им государством. Такого же мнения придерживаются и исследователи социальных изменений в Северной Корее. Поколение джангмадан стало первым вестником свободы в КНДР — его представителей, выросших с доступом к запретной информации, властям гораздо тяжелее контролировать с помощью пропаганды и запретов.
Представитель «Liberty in North Korea» Сокил Пак в интервью CNN говорит, что приток контрабандных СМИ и фильмов меняет не только сознание поколения джангмадан, но и стандарты красоты в КНДР. После просмотра южнокорейских дорам молодежь стремится к изменению своей внешности: они хотят носить модную одежду, красить волосы и делать макияж. Такой возможностью их также обеспечивают контрабандисты, которые ввозят запрещенные джинсы и косметические средства из Южной Кореи и Китая.

Контрабандисты красоты
Найти южнокорейскую косметику на рынках джангмадан довольно просто, если знать несколько правил. Продавцы не продают запрещенные помады и сыворотки в открытую с прилавков, а хранят контрабанду у себя дома. Они привлекают покупателей, разговаривая с южнокорейским акцентом. Совершить покупку помогает система определенных кодовых фраз — например, запрос «приобрести чего-нибудь вкусного». Если все правила соблюдены и озвучена кодовая фраза, продавец ведет покупателя к себе домой.
В интервью Refinery29 контрабандистка Данби Ким рассказывает, что в КНДР нет точных названий для определенных бьюти-продуктов. Помаду северокорейские женщины называют «средство, которым можно нарисовать губы», а румяна — «средство, делающее щеки красными». Но даже при отсутствии точных названий, спрос на южнокорейскую косметику в стране очень высок.
Данби Ким познакомилась с деятельностью контрабандистов в 15 лет. Она росла в северокорейском городе Хесан на границе с Китаем, чье расположение играло контрабандистам на руку. В детстве Данби втайне смотрела южнокорейские фильмы, где девочки спокойно общаются с мальчиками, носят джинсы и мелируют волосы. Эти открытия стали для Ким шокирующим откровением — она узнала, что за пределами КНДР женщины могут без страха выражать свою индивидуальность.
Данби поняла, что сможет заработать денег на запрещенных товарах, о которых мечтают ее сверстники — одежде и косметике. Она два года ввозила из Южной Кореи и Китая контрабанду, снабжая северокорейскую молодежь заветными джинсами и краской для волос. Власти КНДР знали, что среди молодого поколения появились бунтари, подрывающие режим: саму Ким много раз ловили, но первое время ей удавалось избежать ареста благодаря взяткам.
Все закончилось, когда Данби исполнилось 17 лет. Ее вместе с сообщниками, членами семьи и друзьями арестовала тайная полиция. Спустя несколько дней допросов и пыток близких отпустили, в заключении осталась только сама Данби, ее старший брат Намхун и трое соратников-контрабандистов. Их долго перевозили из одного центра заключения в другой, ежедневно подвергали пыткам, пока в итоге не отправили в лагерь для политических заключенных. Ситуацию усугубляло то, что Намхун числился сотрудником полиции, — учитывая его контрабандистскую деятельность, государство обвинило брата Данби в шпионаже.
«Единственная причина, по которой я смогла справиться с ситуацией — это мой брат», — рассказывала Ким в интервью, — «Он сказал, что собирается признаться во всем и взять вину на себя, чтобы я смогла выжить и продолжила заботиться о нашей семье». После признания Намхуна Данби и сообщников освободили. Ким бежала из Северной Кореи в Южную, и с тех пор ничего не слышала о своем брате. Она не знает, жив он или мертв.
Риск, на который шла Данби и до сих пор идут другие контрабандисты Северной Кореи, лишь усиливает тягу молодежи КНДР к свободе. Они все чаще игнорируют запреты и используют макияж в повседневной жизни, расценивая красоту как оружие бунта. Благодаря косметике выросла и теневая экономика — обучившись макияжу, северокорейские женщины начали подрабатывать на мероприятиях и фотосессиях и получили неофициальный источник заработка.

Отечественная бьюти-индустрия
Помимо обилия контрабандной косметики в Северной Кореи существует и собственное бьюти-производство. В своей автобиографии «В водовороте века» основатель КНДР Ким Ир Сен писал о женщинах в партизанских отрядах и косметике:
«Нередко среди захваченных нами трофеев попадались предметы косметики, такие, например, как крем и пудра. На первых порах наши бойцы при виде всего этого морщились и бросали тюбики и пудреницы в ручей или же беспощадно растаптывали ногами. Подобные, мол, вещицы предназначены для украшения физиономий японок.
Скажу честно, мне было досадно и обидно за это. Душой болел за то, что они отказывают себе даже в таких мелочах, как возможность хотя бы чуть-чуть припудриться или использовать хорошие духи. Ведь они месяцами дышали пороховым дымом, а их лица измазаны были копотью и золой, жили в нелегких условиях». (перевод Издательства литературы на иностранных языках, Пхеньян, — прим. Forbes)
Ким Ир Сен приказал своим солдатам не выбрасывать косметику, а после войны в 1949 году открыл первую косметическую фабрику КНДР в городе Синыйджу. Сейчас дело Ким Ир Сена продолжает его внук Ким Чен Ын. У него есть цель — создать лучшую косметику в мире, которая превзойдет популярные иностранные бренды. В пример отечественным производителям он ставит гигантов мирового бьюти-рынка — Lancôme, Chanel и Shiseido, — но госпропаганда склоняет жителей Северной Кореи к тому, чтобы они пользовались только национальной продукцией. По сообщениям Reuters, по телевидению КНДР в 2019 году показывали передачу, где сотрудница магазина заменяет продукцию Chanel на косметику северокорейской фабрики. Представители Chanel, комментируя ситуацию, заявили, что не экспортируют свои товары с Северную Корею и вся косметика, доступная в стране, является контрабандой.
Не последнюю роль в стремлениях Ким Чен Ына сыграла и Южная Корея. По мнению профессора Сунг-Вук Нама, заведующего кафедрой северокорейских исследований университета Коре в Сеуле, именно волна южнокорейской косметики подтолкнула Ким Чен Ына к развитию собственного бьюти-производства. Он уверен, что k-beauty представляет угрозу для режима и мешает контролю над гражданами КНДР. Учитывая, какое влияние тенденции и культура Южной Кореи оказали на северокорейских миллениалов, можно предположить, что слова профессора Нама недалеки от правды.
Главный ориентир косметического производства КНДР — средства K-Beauty. Это прослеживается в дизайне упаковок, используемых компонентах, функционале и форматах средств. В ассортименте северокорейских марок много отбеливающих кремов, они также освоили производство BB- и CC-кремов, и часто добавляют в формулы экстракт женьшеня. Всем эти когда-то прославилась на весь мир Южная Корея.
Доктор Нам в сотрудничестве с экспертами Amorepacific (крупнейшего южнокорейского бьюти-конгломерата) исследовал косметику фабрик КНДР и сообщил, что некоторые средства не соответствуют критериям безопасности и содержат потенциально токсичные компоненты: парабены и тальк. Бьюти-индустрия Северной Кореи еще далека от идеала, на что влияет ряд санкций, наложенных на страну. Косметические фабрики КНДР не имеют доступа к зарубежным компонентам и вынуждены обходиться собственными силами. Из-за санкций у Ким Чен Ына нет возможности начать масштабный экспорт косметики в другие страны, но купить за рубежом ее можно — например, в Китае или в России. С 2019 года в Москве продается косметика бренда «Unhasu», специально разработанного в Северной Корее для конкуренции с K-Beauty.
В самой КНДР покупка отечественной косметики доступна не всем — из-за высокой стоимости ее могут позволить себе только женщины с высоким доходом. Иногда косметические наборы чиновники преподносят в качестве подарков на важные национальные праздники. Ким Чен Ын также начал развивать онлайн-торговлю, и в 2019 году в северокорейском интранете появился сайт бьюти-бренда «Pomhyanggi». На нем можно ознакомиться с продукцией, узнать цены и историю марки.
Северокорейские миллениалы, не смотря на рост отечественной бьюти-индустрии, продолжают покупать контрабандную южнокорейскую косметику. И дело не в ее в высоком качестве и эффективности — K-Beauty смогла воспитать в молодежи стремление к свободе и дала им средство борьбы с режимом.

«В последние дни рискованной политической жизни своего союзника сионисты стремятся усилить и усугубить давление на Иран, чтобы спровоцировать полномасштабную войну, — написал Дехган, очевидно имея в виду президента США Дональда Трампа. — Мы обрушимся на убийц этого мученика, словно молния, и заставим их пожалеть о своих действиях!»
Территория вокруг Абсарда застроена виллами иранской элиты с видом на гору Дамаванд — высочайшую вершину страны. Дороги в пятницу, иранский выходной, были свободнее обычного из-за мер против пандемии коронавируса. Таким образом, злоумышленникам выпала возможность нанести удар при меньшем количестве свидетелей.
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху в 2018 году назвал Фахризаде главой иранской программы ядерного оружия.
Объявив, что Израиль вывез со склада в Тегеране обширный архив материалов об иранской программе ядерного оружия, Нетаньяху сказал: «Запомните это имя — Фахризаде».
Израиль уже давно подозревают в целой серии точечных убийств иранских ученых-ядерщиков, начавшейся почти десять лет назад с целью остановить иранскую ядерную программу. В пятницу никаких комментариев из Израиля не прозвучало.
В пятничном видео, опубликованном в Твиттере вскоре после появления новостей о предполагаемом покушении, Нетаньяху, перечисляя различные достижения недели, отметил, что это «неполный список, поскольку всего я вам рассказать не могу». Однако более вероятно, что он имел в виду свой нашумевший, хотя и официально не подтвержденный визит в Саудовскую Аравию.
Ответственность за покушения пока никто не взял. Однако иранские СМИ отметили прежний интерес Нетаньяху к Фахризаде.
Фахризаде возглавлял иранскую программу «Амад» или «Надежда». Израиль и Запад утверждают, что это целью этой военной программы было прояснить перспективы создания в Иране ядерного оружия. Мирную же ядерную программу Тегеран разрабатывает уже давно.
Международное агентство по атомной энергии, чьи инспекторы следят за иранскими ядерными объектами, сообщает, что программа «Амад» завершилась в начале 2000-х годов.
Однако Нетаньяху в 2018 году предупредил, что Фахризаде продолжает тайно курировать военную ядерную программу в рамках некой SPND, «организации внутри министерства обороны Ирана».
В репортаже израильского телевидения от мая 2018 года высказывалось предположение, что Израиль решил оставить Фахризаде в живых, чтобы посмотреть, что он задумал.
«Если Иран когда-нибудь воспользуется обогащением для производства оружия, Фахризаде прослывет отцом иранской бомбы», — сказал один западный дипломат агентству «Рейтер» (Reuters) четыре года назад. Его нередко сравнивают с Робертом Оппенгеймером, главной американской программы развития ядерной энергетики в 1940-х годах.
В среду агентство Axios сообщило, что израильская армия рассчитывает, что перед тем, как покинуть свой пост в январе, президент США Дональд Трамп прикажет нанести удар по Ирану.
Со ссылкой на высокопоставленных израильских чиновников Axios сообщило, что конкретных сведений о неизбежности такого нападения не поступало, но израильские лидеры полагают, что последние недели Дональда Трампа в должности будут «очень щекотливым периодом».
Официальные лица заявили, что Вашингтон, вероятнее всего, проинформирует Израиль перед началом военных действий против Исламской Республики.
В январе США в результате авиаудара по международному аэропорту Багдада ликвидировали могущественного главу иранских сил «Кудс» Касема Сулеймани, едва не спровоцировав обострение конфликта между странами.
В 2019 году эксперт по разведке Ронен Бергман предположил в интервью израильскому Десятому каналу, что поскольку многие из ближайших помощников Фахризаде были уничтожены в результате покушений, связанных с Моссадом, было «разумно предположить», что он тоже в числе «намеченных жертв».
Поскольку Фахризаде до сих пор жив, сказал тогда Бергман, можно предположить, что план ликвидации был. Но его забраковали, когда премьер-министром был Эхуд Ольмерт, добавил Бергман, тщательно подбирая слова, учитывая военную цензуру и ее ограничения в вопросах национальной безопасности.
«Видимо, к Ольмерту пришли и сказали: послушайте, есть опасность, что операция сорвется. Есть риск, что наших людей раскроют».
По словам Бергмана, журналиста с хорошими связями в израильской разведке и сфере безопасности и автора знаменательной книги «Восстань и убей первым» о секретной истории государственных покушений Израиля, Ольмерт, по всей видимости, учел эти опасения и отменил операцию.
Ольмерт был премьер-министром до 2009 года, когда его сменил Нетаньяху.
Ликвидацию людей, причастных к иранской ядерной программе, Израиль отрицает.

Двойное подчинение спецназа
Однако готовы ли сегодня бригады спецназ (специальной разведки), находящиеся в штате военных округов российских Вооруженных сил, к выполнению подобных, чрезвычайно сложных задач? Для тех, кто плохо знаком со структурой ВС РФ, поясним в чем подвох.
В СССР спецназ начали формировать еще в 1950 году на штатной численности (то есть в рамках, в структуре) подразделений 2-го Главного управления, которое позже было преобразовано в Главное разведывательное управление (ГРУ) Генштаба. Тогда было предписано сформировать 46 отдельных рот специального назначения в армиях и военных округах, не имеющих армейских объединений. А в 1962 году были развернуты отдельные бригады специального назначения во всех пограничных округах и группах войск. Они входили в состав так называемого фронтового комплекта разведки, то есть в перечень разведывательных частей военного округа, которыми руководил начальник разведки округа.
Однако бригады имели двойное подчинение. С одной стороны, они подчинялись ГРУ. С другой – военному округу, которому бригада передавалась в оперативное управление. Иначе говоря, решала задачи спецразведки в интересах фронта (которым в случае войны становился округ). Однако ключевые вопросы – назначение на должность офицеров, оснащение специальной техникой и вооружением, руководящие документы и тому подобное – были в ведении ГРУ. Управление создавало и контролировало инструмент решения определенных задач, но сами задачи должен был решать при необходимости округ.
Поскольку в разведуправлениях округов не было специалистов специальной разведки (СпР), там были созданы отделы СпР, которые комплектовались также офицерами ГРУ. Причина такого разделения в том, что общевойсковые части и соединения округов ведут только войсковую разведку в своих интересах. А разница между войсковой разведкой и специальной – как между гармошкой и аккордеоном.
Проблема в том, что задачи и возможности общевойсковой и специальной разведок путают не только обыватели, но даже многие офицеры и генералы. В том числе после успешного окончания военных академий. Для примера: в советское время какой-нибудь командарм мог отдать приказ поставить отдельную роту спецназ на танкоопасное направление. Это все равно что забивать гвозди микроскопом – то есть уничтожить уникальный инструмент, который должен служить для выполнения совсем других, гораздо более важных миссий.
Чтобы препятствовать подобным глупостям и помогать командованию правильно использовать спецназ, такое двойное подчинение было вполне оправдано. Тем не менее эта двойственность подчинения еще в советское время порождала среди некоторых представителей военного руководства мысли о том, что надо целиком передать право распоряжаться спецназом той структуре, которая его применяет – то есть в военные округа.
Именно эта идея, к сожалению, и была реализована в рамках печально известных реформ Сердюкова. Тогдашний министр обороны резал ГРУ по живому. Не нашлось никого, кто смог бы отстоять статус-кво специальной разведки. Бригады специального назначения были исключены из штатной численности ГРУ и включены в штат округов Сухопутных войск.
Таким образом, Главное управление (ГРУ) Генштаба больше не отвечает ни за назначение офицеров в эти бригады, ни за их боевую подготовку, ни за формирование соответствующих руководящих документов.

ССО – в чем разница?
В рамках тех же реформ Сердюкова Центр спецназначения «Сенеж», который был предназначен для решения задач особой важности и укомплектован исключительно офицерами и прапорщиками, вывели из подчинения ГРУ. «Сенеж» был передан в непосредственное подчинение начальника Генерального штаба (НГШ). Это положило начало созданию в России Сил специальных операций (ССО), которые стали совершенно отдельным, уникальным инструментом – не предназначенным, однако, для решения главных задач, ради которых создавался спецназ.
Согласно изначальному замыслу реформы, бригады специальной разведки ГРУ также должны были войти в состав ССО. Но в конечном итоге все вышло по Черномырдину: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». ССО сегодня действительно стали известны своей великолепной подготовкой и блестящей работой в Сирии.
Что же касается СпН – бригады, можно сказать, тихо умирают в дружеских объятиях округов. А ведь это и есть те самые силы и средства, которые и должны будут направлять в глубокий тыл противника группы спецназа – в частности, для разведки и уничтожения ракет средней и малой дальности. Тех самых, которые, согласно заявлениям руководства США, уже в ближайшие годы снова нацелятся на Россию с европейской территории.
Однако с советских пор офицеры и генералы Сухопутных войск, к сожалению, так и не разобрались, как именно и зачем должен работать спецназ. Военные округа не знают, зачем им бригады специальной разведки, как ими распоряжаться, как заботиться об их подготовке и боеготовности.
В частности, были примеры, когда в Сирии спецназ порою использовали ... в качестве подразделений охраны! Представляете себе часового, который должен, согласно уставу, делать предупредительный выстрел – из бесшумного автомата «Вал»? А это – один из реальных случаев из района боевых действий в Сирии.
Почему в наряд был поставлен часовой именно с таким оружием? Очевидно, это ошибка командира части спецназа, который просто не понимает, чем предстоит заниматься его подразделениям в Сирии, какие задачи и какими средствами они должны решать. Ведь в распоряжении этих подразделений есть и самые обычные автоматы Калашникова. Вопрос возникает и к командованию того военного округа, который назначил столь некомпетентного человека командиром части спецназа. Почему это произошло – остается только догадываться.
Одним из мотивов передачи бригад в ведение округов было то, что, неся за них полную ответственность, командование округа будет стремиться обеспечить нормальное снабжение частей, их подготовку и наладить их быт. Что же на самом деле происходит с их бытом?
24-я отдельная бригада спецназа (обрСпН) передислоцировалась в последние годы с места на место четыре раза! Может быть, это делалось ради повышения уровня боевой подготовки бригады? Нет. Причина всего лишь в необходимости обеспечения сохранности освобождавшихся военных городков. В конечном итоге 24-я бригада переехала в Шилово, где был казарменный фонд, но не было военного городка. Теперь военнослужащим приходится ездить из Новосибирска и Бердска, где проживают их семьи, в свою часть за 60 километров. А ведь говорят, что два переезда равны пожару. Получается, что одна из лучших в спецназе бригад, успешно воевавшая на Северном Кавказе, стараниями окружных «отцов-командиров» уже дважды сгорела.

Не забивайте гвозди микроскопом
Реагировать на угрозу американских ракет средней и малой дальности надо уже сейчас. За десятилетия, прошедшие с подписания договора о ликвидации РМСД, охранные технические средства, мягко говоря, не стояли на месте. Сегодня российским разведчикам гораздо сложнее подобраться к американской ракете, чем это было в советское время. Охрана позиционного района и ракетного подразделения на марше оснащена американцами многочисленными электронными системами. И это значит, что помимо прочего, бригады российского спецназа должны быть по-новому оснащены – а подготовка такого оснащения и вооружения дело как минимум нескольких лет.
Что же требуется сегодня российскому спецназу? Современные средства разведки и огневого поражения – например, беспилотники (БПЛА).
На вооружении спецназа в настоящее время имеются беспилотные комплексы (от небольшого и легкого «Тахиона» до более тяжелого и мощного «Орлана-10»). Однако все это – чисто разведывательные машины. А учитывая важность оперативного уничтожения выявленной пусковой установки, спецназу требуется беспилотник, способный не только разведать цель, но и самостоятельно поразить ее. Ничего подобного в данный момент для спецназа в России не разрабатывается.
Кто же в такой ситуации отдаст приказ соединениям специального назначения начать подготовку к разведке и уничтожению американских ракет средней и малой дальности? Кто будет заниматься изменением задач спецназа? Кто будет разрабатывать руководящие документы, определяющие тактику действий подразделений специального назначения при поиске и уничтожении новых ракет средней и малой дальности? Кто будет ставить задачу на разработку новых средств разведки и поражения?
Теоретически это могли бы сделать штабы военных округов, все еще имеющие (по штату) в своих разведуправлениях отделы специальной разведки. Но начальники разведки округов – выходцы из подразделений тактической разведки. К сожалению, они не имеют достаточных знаний в области СпН и потому игнорируют даже элементарные предложения начальников отделов спецразведки (вспомните про гармошку и аккордеон!). Их понимание целей и задач спецназа весьма поверхностны.
Вот и выходит, что назрело время забрать из округов слишком уж сложные для них игрушки – бригады специального назначения и вернуть их в штаты РУ ГШ ВС РФ. Это не значит, что округа надо лишить специальной разведки. Как и ранее, бригады будут входить в состав фронтового комплекта разведки округа. Вот только кадровая политика, разработка руководящих документов, организация боевой подготовки в бригадах, вопросы их боевого применения, оснащения и тому подобные вопросы необходимо вернуть в введение РУ ГШ.
Так было до Сердюкова, на протяжении 60 лет истории советского (российского) спецназа. Так должно быть и впредь. Хотя бы ради того, чтобы Россия, как и в советское время, могла успешно противостоять американским ракетам в Европе.

Предположение о том, что Рудольфу Ресслеру сливала информацию секретная разведывательная служба МИД Великобритании (СИС или МИ-6), которая и была тем самым «Вертером», выдвинул известный советский разведчик и историк спецслужб Павел Судоплатов. По Судоплатову, англичане, обладавшие аналогом немецкой шифровальной машины «Enigma» («тайна», – англ.), дешифровали гитлеровские радиограммы и передавали секретные сведения швейцарцу, причем на протяжении всей войны.
Писатель Андрей Мелехов, оспаривая эту гипотезу, ссылается на того же автора «Восточного фронта», утверждавшего в своей книге, что связь с «Вертером» была двусторонней – своего агента Кремль систематически просил добыть ту или иную информацию. Мелехов считает, что Судоплатов умышленно уводил общественность от личности истинного «Вертера», которого в Москве в действительности отлично знали и безоговорочно ему доверяли.


Как нет единого мнения о том, кем на самом деле был агент «Вертер», так не существует и определенности с отправной точкой его сотрудничества с разведкой СССР. Российский публицист Игорь Бунич полагал, что «Вертер» работал на Ресслера еще до начала Великой Отечественной, и именно с помощью него в Кремль попал гитлеровский план наступления на Советский Союз («Барбаросса»).
Сразу несколько писателей и историков едины во мнении по поводу главного вклада «Вертера» в разгром гитлеровской Германии – речь идет о передачи сведений об операции «Цитадель», которую вермахт намеревался реализовать в 1943 году на Курско-Орловском направлении (знаменитая Курская битва). Информация о ней поступила Сталину за 3 месяца до начала сражения. Бывший переводчик фюрера Пауль Карл Шмидт в своей книге писал, что детализация этих сообщений была феноменальной: точный состав группировок вермахта, готовящихся к наступлению, безошибочное перечисление танковых дивизий, а также направлений главных ударов и многие другие стратегический важные нюансы...
Как известно, Курская битва во многом, если не в принципе, определила исход Великой Отечественной войны – многие историки склонны полагать, что от поражения, нанесенного советскими войсками немцам, гитлеровцы так и не смогли оправиться.
Пауль Карл Шмидт утверждал, что противнику «сильно заранее» были известны все мало-мальски важные стратегические планы вермахта на Восточном фронте. Также «Вертер» сообщал Кремлю подробности о производстве вооружения и боеприпасов в нацистской Германии, о возможностях и перспективах применения гитлеровцами химических (отравляющих) веществ в боевых условиях, детали о реализации программы по изготовлению атомного оружия.
Другой швейцарский агент советской разведки, Шандор Радо («Дора», «Альберт») в книге «Под псевдонимом "Дора"» приводит шифровки от «Вертера», по содержанию которых понятно, насколько важная информация в них содержится – речь, в частности, шла о месторасположении корпусов вермахта в районе Орла, Курска в 1943 году, об особенностях поведения немецкого командования при передислокации войск, о планах, расчетах... Сообщения очень подробны, в них упоминается даже настроение Гитлера по поводу той или иной ситуации на Восточном фронте.

Незаурядный побег
Но даже несмотря на плохо работающие сенсоры, побег молодого парня из КНДР можно считать незаурядным
Ему каким-то образом удалось пробраться на, пожалуй, самую охраняемую территорию КНДР. Побег случился еще в начале ноября, но известно о нем стало лишь на днях. Перебежчик утверждает, что в прошлом был гимнастом.
По словам южнокорейских властей, расследование инцидента показало, что беглец не был обнаружен сразу. Он был задержан южнокорейскими военными лишь 14 часов спустя в километре от границы, после того как его засекли камеры наблюдения.
Как пишут информационное агентство Рёнхап и газета Korean Herald, мужчина пересек демилитаризованную зону между двумя странами 3 ноября.

Следственный эксперимент
Сейчас власти Южной Кореи проверяют искренность мотивов его побега. В частности, они попросили его дважды повторить прыжок через высокий забор, чтобы убедиться в правдивости его слов, пишет The Korean Herald.
Если он на самом деле сбежал подобным образом, то это удивительно, поскольку для этого ему удалось остаться незамеченным для военных Северной Кореи и каким-то образом не подорваться на одной из множества мин в демилитаризованной зоне.
Власти, как пишут СМИ, считают, что подобный побег, в принципе, возможен, учитывая легкий вес мужчины и его занятия гимнастикой в прошлом. Ни имя, ни возраст перебежчика не называются. Известно лишь, что ему еще не исполнилось 30 лет.
Военные ранее заявили, что в месте предполагаемого пересечения границы немного погнулся забор, но каких-либо следов разрезов или других методов воздействия они не нашли, пишет The Korean Herald.
В среднем около тысячи человек каждый год бегут из Северной Кореи. Чаще всего они направляются в Китай - по опасному пути через горы и реки.
Многие из них потом направляются в Южную Корею, где работают специальные программы адаптации беженцев из Северной Кореи.

Одно дело, если бы решение Сената Франции о признании независимости Нагорного Карабаха базировалось на ранее принятом Степанакертом акте о провозглашении независимости Нагорного Карабаха. Но в опубликованном тексте резолюции бросается в глаза антитурецкая направленность. В нем, в частности, говорится: учитывая то, что экспансионистская политика, проводимая Турцией, является основным фактором дестабилизации в Восточном Средиземноморье, на Ближнем и Среднем Востоке, а теперь на Южном Кавказе; принимая во внимание, что подобная дестабилизация представляет собой угрозу для Франции и Европы в целом; учитывая, что военная поддержка, оказанная Турцией Азербайджану, лежит в основе агрессии, которая началась 27 сентября 2020 года против населения Нагорного Карабаха; полагая, что безопасность и свобода армянского населения Нагорного Карабаха не гарантированы Республикой Азербайджан, Сенат «призывает правительство признать Нагорно-Карабахскую Республику и превратить это признание в инструмент переговоров в целях установления прочного мира».
Теперь о многих «но». Резолюция носит рекомендательный характер. В Париже выразили желание, чтобы Минская группа, объединяющая Францию, Россию и США, продолжала «играть полную роль в установлении методов контроля» за прекращением военных действий в Нагорном Карабахе. Там указывают на то, что в трехстороннем соглашении от 9 ноября МГ ОБСЕ вообще не упоминается, не прописаны инструменты политического урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Париж также требует прояснить роль Анкары в контролировании ситуации в Карабахе. Reuters со ссылкой на администрацию французского президента пишет, что в Париже опасаются, что Россия и Турция могут исключить Запад из будущих мирных переговоров, хотя Москва, Баку и Ереван не выступают против возобновления деятельности Минской группы. Однако ее работу видят уже в новых, послевоенных условиях, отталкиваясь от соглашения 9 ноября, которое Париж лишь «принял к сведению». Для того чтобы группа возобновила свою работу, необходимо начать челночную дипломатию, согласовывать с Баку и Ереваном новую переговорную повестку.
Париж предлагает свою: поставить вопрос о признании независимости Нагорного Карабаха, «отстаивать немедленное осуществление защиты населения путем развертывания под ее эгидой международных миротворческих сил в соответствии с рекомендациями мирного плана 2007 года и возобновить переговоры о долгосрочном и согласованном урегулировании конфликта, которое обеспечило бы восстановление границ, определенных в 1994 году». Очевидно, что Азербайджан такую повестку не примет, а избранный Францией курс приведет не только к парализации работы Минской группы, но и заметно осложнит отношения Парижа с Баку и Анкарой. Отсюда следует главный вывод: Франция в Закавказье играет не в пользу перезагрузки переговорного процесса по карабахскому урегулированию, а хочет обострения там ситуации. По оценке некоторых французских экспертов, в данном случае Париж превращает Нагорный Карабах в «японский театр», где много движений, но мало смысла.
Хотя один четко просматривается: Париж в информационном пространстве продвигает тезис о «сговоре Путина с Эрдоганом за счет Армении», что якобы карабахское соглашение «готовилось с учетом исключительно их интересов». Как ни парадоксально, это находит определенный отклик у части армянского общества, хотя в Нагорном Карабахе войну видели иначе, чем в Армении и диаспоре. В то же время есть правда в том, что по итогам карабахской войны остались вопросы, которые, видимо, будут решать будущие историки. Заявление президента России Владимира Путина в интервью государственному телеканалу «Россия» ясно и исчерпывающе. Российский президент заявил, что Турция будет по просьбе Азербайджана включена в совместный военный механизм, который будет создан для контроля и наблюдения за прекращением огня в Карабахе. Путин также говорил, что Азербайджан как суверенное государство вправе выбирать себе союзников по своей воле и никто не может отказать ему в этом. Между строк этого объяснения просматриваются крайне четкие сигналы для других внешних игроков, в том числе и для Франции.
Однако, учитывая политическое значение резолюции Франции, страны с посредническим мандатом, которая серьезно ставит под сомнение нейтралитет Парижа, новая «большая игра» в Закавказье еще только начинается.

Погружение без акваланга
И началась интенсивная подготовка. Проходила она в двухкомнатной квартире добротного сталинского дома недалеко от центра Москвы. Преподаватели и инструкторы обучали его многочисленным премудростям – от иностранного языка до радиодела и тайнописи.
Первым иностранным языком в институте у него был французский, и теперь преподаватель учил Гаврилова говорить, как настоящие французы, учитывая не только произношение и интонацию, но даже мимику и жесты. Он знакомил нашего героя с реалиями, известными любому среднестатистическому французу, с молитвами «Отче наш» и «Верую», с тогдашним французским сленгом и самыми грязными ругательствами.
Особенно трудно было избавиться от акцента. Носители языка сразу его услышат. У легендарного Николая Кузнецова, гениально усвоившего чужой язык, тоже был своеобразный выговор, но немцы, к счастью, воспринимали его как образцовое немецкое произношение. Преподаватели у него оказались достойные.
Как говорил конферансье из «Необыкновенного концерта», француза мы узнаем по прононсу. Французский язык изобилует звуками, совершенно несвойственными нашему «великому и могучему». И мало кому удается овладеть настоящим французским произношением, если в детстве не было регулярного общения с носителями этого языка.
Подготовка проходила ежедневно, с утра до позднего вечера. И Льву Алексеевичу то и дело приходилось ночевать в конспиративной квартире, чтобы не тратить время на дорогу. Это не на шутку встревожило его родителей. Они опасались, что их мальчик, всегда вовремя возвращавшийся домой, угодил в лапы какой-то прожженной особы женского пола.
Особенно переживала мама. Она хорошо знала сына и видела, что он врет, объясняя свои ночные отсутствия самыми разными причинами. Лев Алексеевич стал чаще бывать дома. Но это вызвало неудовольствие преподавателей. Приходилось лавировать между теми и другими.
Перед отъездом за рубеж возникла другая проблема: как поддерживать связь с родственниками, чтобы они не волновались? Ведь писать или звонить «оттуда» нельзя. Решили, что Гаврилов заранее напишет несколько писем, а кто-то из сослуживцев будет бросать их по одному в почтовый ящик.
Осталось получить представление о крупном западноевропейском городе. Советская столица тогда мало на него походила, поэтому из Москвы наш герой отправился в Прагу. Там он провел неделю, наблюдая, как ведут себя горожане, как они одеваются, общаются, отдыхают и веселятся.

Лиха беда начало
И вот с французским паспортом в кармане он сел на поезд, чтобы отправиться в свою первую служебную командировку в Австрию, за пресловутый «железный занавес». Под чужим именем, с чужой биографией и с секретным заданием.
Было отчего волноваться. А когда австрийский контролер, проверявший билеты, вдруг попросил его пройти с ним, Лев Алексеевич разволновался еще больше. Он спросил по-французски, в чем дело, контролер строго ответил на немецком. Этого языка Лев Алексеевич не знал. Понятно было одно: служитель собирается отвести его куда-то и настроен очень решительно.
«Неужто засыпался?! – с тоской подумал Лев Алексеевич. – Даже до места не доехал!» Неизвестно, чем бы дело кончилось, если бы один из пассажиров на ломаном французском не объяснил нашему герою, что в его билете указан 2-й класс, а он сел в 1-й, и его хотят проводить в соответствующий вагон. На это Лев Алексеевич с радостью согласился, мысленно ругнув коллегу, вручившему ему билет и указавшему не тот вагон.
По прибытии в Париж он снял комнату в большой комфортабельной квартире. Хозяйка апартаментов оказалась общительной женщиной. Она с удовольствием рассказывала Льву Алексеевичу, как во время немецкой оккупации слушала лондонское радио, хотя за это могли отправить на долгие принудительные работы. Все здесь устраивало нашего героя, однако вечером того же дня под его жильем, на первом этаже, послышались душераздирающие мужские крики.
Оказалось, внизу располагался комиссариат полиции, и допросы проходили не всегда спокойно. Но Лев Алексеевич стойко переносил это неудобство. Он считал, что соседство с комиссариатом ему выгодно: во-первых, это подтверждает его законопослушность, а во-вторых, приятно, когда тебя бережет не только родная милиция, но и чужая полиция.
Но его начальники были другого мнения. Они пришли в ужас, представив, что в роли допрашиваемого окажется однажды и сам Лев Алексеевич. Он получил приказ немедленно сменить место жительства. А вскоре и сам понял, что от французской полиции лучше держаться подальше.
Район, в который он переселился, считался аристократическим. Говорили, что в соседнем доме проживает Феликс Юсупов, князь, представитель одной из богатейших семей царской России и участник расправы над Григорием Распутиным. Неподалеку располагалось уютное кафе. По утрам Лев Алексеевич с удовольствием вкушал здесь чашечку кофе и теплый круассан, не догадываясь, что даже в столь приятном месте его может ожидать очень неприятный сюрприз.
Однажды он вышел из дома в прекрасном настроении и направился в любимое кафе. Но подходы к нему оказались заблокированы полицией: где-то рядом бузили студенты, и крепкие ажаны перегородили улицы, не пропуская никого к месту событий.
Лев Алексеевич и не думал пробиваться к манифестантам. Он лишь хотел позавтракать в привычном месте, где, как он видел, сидели посетители, мирно беседуя за утренним кофе. Он попросил полицейского пустить его в кафе, тот буркнул что-то неразборчивое. Гаврилов принял это за согласие и вошел в заведение. Не успел он, однако, дойти до стойки, как страж порядка догнал его, схватил за шиворот и бесцеремонно выволок на улицу.
Возможно, он принял нашего героя за студента, пытающегося таким способом присоединиться к своим. У Льва Алексеевича моментально пропал аппетит и возникла стойкая неприязнь к здешним полицейским. В то кафе он больше не ходил. А вскоре вообще покинул «аристократический» район, где с ним обошлись совсем не комильфо.

Правила хорошего тона
Первое время наш герой ежедневно гулял пешком по Парижу, стараясь получше изучить его. Архитектурные красоты пленяли Льва Алексеевича. Но прежде всего его интересовало, как побыстрее добраться до нужных мест, где легче уйти от слежки и, что еще важнее, обнаружить ее.
«Если заметил за собой «хвост», – говорил он, – не обязательно сразу и любой ценой от него отрываться. Главное – видеть его. Пусть походит за тобой, посмотрит и убедится, что ты – добропорядочный гражданин, не замышляющий ничего противозаконного. Но не надо и увлекаться игрой в кошки-мышки».
Есть люди, обожающие пощекотать себе нервы, побравировать своим бесстрашием, почувствовать себя супергероем из крутого боевика. Лев Алексеевич никогда не впадал в подобный соблазн. И не пытался подражать маститым разведчикам: повторение использованных ходов, уже известных профессионалам, чревато провалом.
В то время он не знал, что с ним случится в случае его ареста и разоблачения и как следует вести себя в такой ситуации. Начальников он спросить об этом не решался: опасался, что его вопросы сочтут за малодушие. Ждал, когда скажут сами. Но никто ничего не говорил, и он понял, что сказать тут нечего.
Провал мог закончиться трагедией не только для него, но и для людей, от него зависящих. Однако Лев Алексеевич старался не думать о плохом. Он предпочитал размышлять о том, как избежать роковых ошибок в конкретной ситуации. Это представлялось ему более рациональным. «Главное – не провалить задание», – говорил Лев Алексеевич. При этом он обладал достаточной смелостью, чтобы до конца бороться за то, что ему дорого. Курьезный случай из его прежней жизни хорошо проиллюстрировал это.
Однажды в Москве, будучи еще студентом, он спешил на стадион «Динамо» на матч со «Спартаком». В руке у него был драгоценный билет, добытый с риском для здоровья в давке у касс. Поравнявшийся с ним амбал вдруг оттеснил его в сторонку и, приставив к животу нож, потребовал билет.

В Ницце в конце 1950-х. Фото из архива разведчика

В послевоенной Москве криминал чувствовал себя вольготно. Грабителю ничего не стоило ткнуть студента лезвием в бок или полоснуть по лицу «на память». Но юный Лева ответил гиганту отказом, и тот отступил, изумленный бесстрашием невысокого и абсолютно безоружного юноши. В роли разведчика-нелегала Лев Алексеевич держался так же, удивляясь иногда собственной смелости.
Правда, однажды он все же растерялся и даже испугался. В одну из своих прогулок по Парижу наш герой забрел на знаменитую Пляс Пигаль, место пикантных развлечений в Париже. Умаявшись от многочасовой ходьбы, он присел на лавочку и огляделся.
Неподалеку сидела миловидная дамочка, еще одна прогуливалась перед ним туда-сюда, но Гаврилов не обращал на них внимания. Тут к нему приблизился странный субъект и робко спросил, не хочет ли он провести время с ним. Предложение привело Льва Алексеевича в ужас, и он, забыв об усталости, спешно покинул развратный квартал.
Ближайший отпуск Гаврилов провел в Париже и даже устроился работать на почту. Несложная обязанность – сортировка писем – позволяла ему изучать адреса отправителей. Выяснилось, что этой почтой, в частности, пользовалась компания, производившая танки АМХ-30 и «Леклерк».
Работая в разведке, он понял, что главное – профессиональные навыки, позволяющие получать нужную информацию, быстро анализировать ее, предугадывать действия как противников, так и союзников. А вот бесстрашие, решительность и самоотверженность в жизни помогают не всегда.
Льва Алексеевича часто донимали сомнения в правильности принимаемых им решений, особенно когда не с кем было посоветоваться. Но как быть, если приходится действовать на свой страх и риск и при этом отчаянно импровизировать? В такие минуты в его сознании звучала строгая и неприятная оценка: «отсебятина». Но, поделившись с начальством, он услышал: «Не переживай, Лева. Почти вся наша работа – отсебятина». Нелегальная разведка вынуждает работать в одиночку и самостоятельно решать сложнейшие задачи.
Он ни разу не пожалел об избранном пути. Даже когда казалось, что все плохо и хуже быть не может. Он лишь старался быть предельно аккуратным и всегда верил в успех. При этом Гаврилов никогда не мечтал о работе под «крышей», способной уберечь от попадания в иностранную тюрьму. Ему нравилось положение нелегала, позволявшее оставаться незамеченным для противника и действовать более эффективно.
Не мечтал он и о высоких руководящих должностях в разведке. У начальников другие задачи, и, по большому счету, он мало что о них знал. Возможно, равнодушие к начальственным должностям объяснялось его молодым возрастом. В то время ему хотелось лишь получше войти в образ и получить информацию, жизненно необходимую его стране...
Полная статья по ссылке

Сестринство в шпионах
В последнее время американскую разведку полностью захватили женщины. Сейчас в главном и основном разведывательном агентстве США не осталось ни одной мало-мальски руководящей должности, которую занимал бы мужчина. И это притом что всего женщин среди сотрудников ЦРУ примерно 50% от общей численности персонала. Классический пример «позитивной дискриминации». В американских источниках даже появился отнюдь не шуточный термин "sisterhood in spies", «сестринство в шпионах», скопированный с религиозного термина «братство во Христе», применяемого для католических монашеских орденов.
Во времена холодной войны женщин в ЦРУ тоже было довольно много, но в большинстве своем это были жены оперативных сотрудников, которые проходили специальную подготовку и помогали своим мужьям. Были и очень известные оперативники, такие как Сандра «Сэнди» Граймс, работавшая «на советском направлении», и знаменитые контрразведчицы вроде Жанны Вертефей, которой приписывают лавры разоблачения Олдрича Эймса. Но такого как сейчас никогда не было.
Все началось с назначения директором ЦРУ в мае 2018 года Джины Чери Хаспел, знаменитого ветерана-оперативника с неоднозначной репутацией. Это первый исторический случай, когда американскую разведку возглавила женщина (с англичанами такое случилось в 1990-х годах и по другому поводу). Джина Хаспел, урожденная Уокер, работает в ЦРУ с 1985 года (в этот же год она развелась с Джеффри Хаспелом, что, возможно, связанные события) и последовательно прошла все ступени карьерной лестницы.
Знаменита она стала после скандала вокруг тайных заграничных тюрем ЦРУ. Утверждается, что Хаспел лично участвовала в пытках заключенных в такой тюрьме в Таиланде. А затем, после начала расследования Конгресса, распорядилась уничтожить компрометирующие ЦРУ и ее лично пленки. Тем не менее президент Трамп настоял на ее назначении сперва заместителем директора, а затем и директором ЦРУ.

Особый женский клан
Буквально за полгода после назначения Хаспел на высший пост в ЦРУ в агентстве случились необратимые изменения. Сперва на должность специального «офицера по разнообразию и вовлечению» была назначена Соня Хольт, давняя подруга Хаспел и тоже ветеран с более чем 30-летним стажем работы в ЦРУ. «Офицер по разнообразию» – это внутренняя «полиция политкорректности», которая следит за тем, чтобы должности, продвижение по службе и премии получали представители разнообразных меньшинств: афроамериканцы, ЛГБТ (сейчас на первое место вышли почему-то права трансгендеров), а не основная масса работающих в разведке, то есть белые гетеросексуальные мужчины. Женщины под категорию «меньшинство» не подходят, но политкорректность устроена таким образом, что их численность в штатном составе ЦРУ критично выросла. Это стали называть «исторический прорыв женщин в традиционно мужской мир разведки».
Следующей стала Элизабет (Бет) Кимбер, возглавившая Оперативный директорат ЦРУ. Собственно говоря, это и есть американская внешняя разведка в привычном для нас понимании: руководство зарубежными станциями ЦРУ (аналог наших резидентур), управление агентурой и прочая оперативная деятельность за пределами США с целью добывания необходимой информации, а также тайные операции.
Примечательно, что ранее Бет Кимбер возглавляла «русский отдел», который специализировался на внедрении в российские организации за рубежом и вербовку агентуры на территории РФ. Кроме того, она руководила так называемым Миссионерским центром в Европе. «Миссионерский» – это не имеет никакого отношения к религии. Так называется «зонтичное» региональное управление, которое со стороны курирует станции ЦРУ, но непосредственно в их оперативную работу не вторгается. Параллельная управленческая структура, не дублирующая, а как бы дополняющая оперативные подразделения. Там тоже основная работа велась исключительно против России.
Второй по значимости директорат ЦРУ – аналитический – возглавила Синтия (Диди) Рэпп, третья подруга в этом кружке по интересам, поступившая на работу в разведку в один год с Хаспел и Кимбер. Диди Рэпп – специалист по Ближнему Востоку, и она же по должности отвечает за составление президентского Daily Briefing – ежедневного доклада разведки для президента (который Дональд Трамп, по слухам, принципиально не читает). Сейчас именно Диди Рэпп будет писать тот самый доклад, который в понедельник прочтет Джо Байден. Диди Рэпп – представитель славной династии. Ее папа, мама и муж – сотрудники ЦРУ. Пойдут ли далее по этой стезе ее дети – государственная тайна.
Заместителем директора ЦРУ по науке и технологиям (то есть руководителем научно-технической разведки) стала Дон (Dawn) Мейеррикс, также персонаж в этой сфере деятельности достаточно известный. Ранее руководителем Национального разведывательного управления (это отдельная структура, формально не входящая в ЦРУ, она управляет спутниковой группировкой слежения) стала Бетти Джин Сэпп.
Остается добавить в этот список Бриттани Брамелл – руководителя отдела ЦРУ по связям с общественностью, и Кортни Симмонс Элвуд – главного юрисконсульта агентства, и получится полный комплект. Есть еще Тоня Угорец, американка условно украинского происхождения, претендующая на должность руководителя Интегрированного центра киберугроз. Заместителем Кимбер в Оперативном директорате трудится Сьюзан «Сью» Гордон, которую, по слухам, рассматривают как подмену Хаспел.
На этом руководящие должности в ЦРУ закончились. Мужчинам здесь не место.
Однако весь этот женский марш – не крайнее проявление политической корректности и даже не оглушительная победа феминистского движения в одной отдельно взятой разведке. Ни одну из этих женщин нельзя назвать ни политически корректной (кроме Сони Хольт, которой это по должности положено), и уж точно они не феминистки. Скорее можно говорить о том, что некий клан, состоящий исключительно из женщин, связанных тридцатилетней дружбой и общей судьбой, с приходом Джины Хаспел на должность директора ЦРУ последовательно расправился с другими кланами, в основном сформированными не по гендерному, а по политическому признаку.
При этом все эти уже немолодые женщины практически выросли на службе в разведке, прошли все стадии формирования так называемой гендерной идеологии, но в глубине души остались верными традиционным ценностям. Все они белые, иногда даже привлекательные блондинки, исторически европейского происхождения. Рэпп и Хольт – с немецкими корнями, Сэпп – эстонскими, Мейеррикс – голландскими, Хаспел, Кимбер, Гордон и Брамелл – ирландскими.

Либеральный реванш
Назначение же Хейнс эту конфигурацию может нарушить. Хейнс – человек идеологии, а не профессиональных приоритетов. И ее назначение как раз и можно рассматривать как то самое новшество, которое постарается внедрить в американскую разведывательную систему Джо Байден.
Профессионалы разведки всегда противились излишней идеологизированности своей работы. Как в США, так и в СССР. Например, чрезмерное пристрастие к работе с «верными марксистами-ленинцами» ограничивало возможности работы советской разведки в третьем мире, особенно в Африке и Латинской Америке. Для американцев же «борьба за права человека» была чем-то вроде дополнительной нагрузки. Конечно, там всегда была и остается широкая прослойка либералов-фанатиков, несущих отсталому человечеству свет демократии. И сейчас, похоже, именно эта группировка вновь побеждает. Байдену и Хейнс будет сложно разово уничтожить «женский клан» в ЦРУ, заменив его условными либералами, именно в силу победы политической корректности.
Такой вот выверт идеологии: снять женщину и заменить ее более «правильным» мужчиной будет сложно.
Сказаться это может и на методах оперативной работы. Хаспел и Ко, при всей неоднозначности репутаций этих деятельниц разведки, большие профессионалы своего дела. Именно Хаспел стала последовательно возрождать агентурную разведку, хотя в современных условиях это не легко дается. Либералы же в разведке склонны к работе не с агентурой, а через НКО или подставные фонды и фирмы. Их приоритет – не добыча информации, а подрывная работа, в том числе в идеологической сфере.
Результаты такого внутреннего переворота мы увидим уже очень скоро. Просто потому, что заниматься идеологией проще и быстрее, чем восстанавливать утерянные агентурные цепочки. Такая усидчивая и долгая работа не в стиле и не в характере Эврил Хейнс. А вот «бороться за соблюдение прав человека» – это ее конек. В широком смысле слова это может повлечь за собой фундаментальные изменения поведения на внешней арене всего американского разведывательного сообщества. Прагматизм будет постепенно уступать идеологии. Мы вернемся во времена Обамы, когда абстрактные «демократические ценности» доминировали над взаимовыгодным сотрудничеством. Это, конечно, нам не вновь, но все-таки это крайне прискорбно.