Vediki977

Но истинную стратегическую ценность Центральной Азии США осознали только после террористических атак 11 сентября. Когда США решили ввести войска в Афганистан, в качестве плацдарма для нападения у них было три варианта: Иран, Пакистан и Центральная Азия. Выбор пал на Центральную Азию. США и Европа успешно надавили на Россию, чтобы она оказала содействие в создании канала поставок грузов, хотя Москва рисковала утратить влияние в регионе, который она считала частью своей сферы влияния. В период с 2011 по 2015 год примерно половина поставок грузов для сил НАТО в Афганистане осуществлялась через созданную в результате этого Северную распределительную сеть, хотя их направление через Пакистан было бы дешевле. Таким образом, США обеспечили себе военное присутствие на заднем дворе России, нарушив традицию, согласно которой присутствие американских или натовских войск в странах, входивших в сферу влияния России, было запрещено.
Россия совершила большую стратегическую ошибку. Вторжение США в Афганистан и расширение связей Вашингтона с вышедшими из состава СССР республиками Центральной Азии представляли угрозу для замыслов Путина. В 2003 году Россия открыла военную базу в Киргизии, пообещав, что не оставит этот регион под контролем США. С тех пор республики Центральной Азии колеблются между нейтралитетом (Туркменистан) и активным сотрудничеством (Узбекистан). Они легко поддаются запугиванию со стороны Москвы и по-прежнему опасаются, что существующая в Афганистане нестабильность может распространиться за пределы этой страны на их территории. Поэтому для преодоления этих угроз они добиваются создания альянсов. Для всех этих республик, кроме Таджикистана, который решил углублять свои отношения с Россией, это означает укрепление связей с США. Именно в этом свете мы и должны рассматривать недавнее сенсационное сообщение о том, что российское ГРУ якобы предлагало платить талибам за убийство американских военнослужащих в Афганистане. Одним из объяснений предполагаемых действий России является то, что Кремль считает «Талибан» относительно приемлемой защитой от распространения сил ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ред.) и «Аль-Каиды» (террористическая организация, запрещенная в РФ — прим. ред.). Особого смысла в этом нет, поскольку разница между «Талибаном» и указанными организациями, мягко говоря, нечеткая. А вот другая причина кажется очевидной: Москва хочет создать рычаги влияния на нынешнее афганское правительство, рычаги, которые она могла бы свободно использовать в том случае, если президент Трамп добьется своей цели и выведет американские войска из страны. Поддерживая «Талибан», Москва потенциально может сыграть определенную роль в определении будущего Афганистана, а также сможет взять под свой контроль транспортировку углеводородов в регионе.
Москва хочет «освободить» Центральную Азию от влияния США, тем самым восстановив контроль над своей сферой влияния и продолжив доминировать в республиках Центральной Азии, которые в большинстве своем с одобрением относятся к укреплению отношений с США. Хотя наше присутствие в Афганистане отнюдь не является успешным, мы должны также признать, что передача страны талибам и русским дорого нам обойдется. Соединенным Штатам необходимо сохранить ограниченное военное присутствие в стране и в регионе в качестве сдерживающего фактора в реализации замыслов России.

Встреча лидеров США и КНДР
Ким Ё Чжон также заявила, что встреча лидеров США и КНДР необходима и выгодна только для американской стороны.
"Очевидно, что саммит США - КНДР, если кому и нужен, то американской стороне, - приводит заявление первого заместителя заведующего отделом ЦК ТПК агентство ЦТАК, - мы же должны рассматривать такое событие (встречу лидеров двух государств - прим. ТАСС) как совершенно невыгодное и бесполезное [для Пхеньяна]". Сестра Ким Чен Ына также выразила мнение, что необходимость во встрече на высшем уровне возникнет лишь в случае, если Соединенные Штаты "решительно изменят свою позицию".
Кроме того, Ким Ё Чжон предположила, что саммит США - КНДР не состоится в этом году, однако полностью не исключила такой возможности. "Это мое личное мнение, но, предположительно, такого мероприятия, как встреча лидеров США и КНДР, в этом году не произойдет, - указала она. - Однако это также неизвестно".
30 июня, как передал южнокорейский телеканал KBS, заместитель госсекретаря, спецпредставитель США по Северной Корее Стивен Бигэн, выступая на телеконференции в Вашингтоне, указал, что встреча Трампа и Ким Чен Ына вряд ли состоится до ноябрьских президентских выборов в Соединенных Штатах. Позднее президент Южной Кореи Мун Чжэ Ин заявил, что ожидает проведения новой встречи между двумя лидерами до ноября. Глава МИД Республики Корея Кан Гён Хва подтвердила, что Сеул и Вашингтон на различных уровнях поддерживают контакты по этому вопросу.
В свою очередь первый заместитель министра иностранных дел КНДР Цой Сон Хи на фоне сообщений о возможном проведении саммита с США подчеркнула, что Пхеньян не нуждается в переговорах с американской стороной. Позднее госсекретарь США Майкл Помпео отказался пояснять, считает ли вашингтонская администрация возможным проведение нового двустороннего саммита с КНДР до президентских выборов в Соединенных Штатах в ноябре.
Первый в истории саммит США и КНДР состоялся 12 июня 2018 года в Сингапуре. Тогда Ким Чен Ын и Трамп подписали итоговую совместную декларацию. Пхеньян тогда взял на себя обязательства по денуклеаризации в обмен на гарантии безопасности со стороны Вашингтона. Однако второй саммит КНДР и США в Ханое закончился безрезультатно. Лидеры двух государств провели также короткую встречу в пограничном пункте Пханмунджом на границе Республики Корея и КНДР 30 июня 2019 года и договорились возобновить переговоры на рабочем уровне, но последующая встреча рабочих групп в Стокгольме не принесла результатов.

Япония как площадка для ракет США?
"Не вызывает также сомнений, - считает эксперт,- что США хотели бы разместить в Японии свои ракеты средней и малой дальности. Они будут направлены против Китая, о них следует говорить отдельно от проблемы сдерживания Северной Кореи. Использование Японии в качестве площадки для запуска таких средств в принципе мало отличается от нынешней ситуации, когда США размещают в стране свою боевую авиацию". Токио официально отрицает, что ведет с США обсуждение вопроса о размещении подобных ракет.
Касаясь проблем японской ПРО, эксперт дал понять, что Токио может вернуться к варианту с размещением наземных противоракетных комплексов Aegis Ashore, хотя недавно правительство страны остановило план их развертывания. "Эти установки, - отметил он, - представляют собой развивающуюся структуру, их радары, контрольные системы и программное обеспечение можно регулярно модернизировать". По мнению эксперта, использование наземных Aegis Ashore дает возможность реагировать на постоянное совершенствование ракет КНДР.
В штаб-квартире правящей в Японии Либерально-демократической партии сейчас начала работать специальная группа военных экспертов во главе с бывшим министром обороны Ицунори Онодэрой. Она должна до конца месяца подготовить предложения о совершенствовании системы ПРО страны после отказа от размещения Aegis Ashore. Как сообщило в пятницу информационное агентство Киодо, экс-министр Онодэра намерен поднять в ходе работы группы вопрос об укреплении японского потенциала по нанесению удара по базам на территории потенциального противника.
Отказ от размещения Aegis Ashore военное ведомство Японии мотивировало тем, что сейчас невозможно гарантировать падение разгонных блоков при запуске их ракет строго в пределах военных баз или в море, что ставит под угрозу безопасность населения. Эксперты в свою очередь указывали на то, что комплексы Aegis Ashore в заказанной комплектации не могли перехватывать баллистические ракеты последних модификаций, а также крылатые ракеты.

При этом все разведки «малых» стран Восточной Европы в той или иной степени зависимы от ЦРУ и МИ6. И не только в чисто технических вопросах, но и в определении приоритетов и целей деятельности. Некоторое исключение составляет Венгрия, но не критичное для утверждения общего правила иерархии сил.
Дело тут в том, что эти разведывательные структуры по сути не имеют каких-то специфических узконациональных целей и задач. По законам о разведке они должны в первую очередь защищать национальные интересы своих стран, но таковых сугубых интересов крайне мало. У той же Чехии по большому счету вообще нет внешних угроз и нет очевидных разведывательных целей.
Вряд ли они ведут разведывательную деятельность против соседей: Словакии, Венгрии, Польши и Австрии. Нет самостоятельных приоритетов у Праги и в «дальнем зарубежье», где-нибудь на Ближнем Востоке, в Китае, в Африке. Да, Прага активно торгует оружием, но разведывательное сопровождение оружейных сделок – это не совсем то, что стратегическая разведка. Это разовые акции. Но чехи не производят конкурентное с российским оружие. Им информация по российским оружейным контрактам в дальнем зарубежье в принципе ни к чему.
Следовательно, ресурсы чешской внешней разведки на 90% подчинены стратегическим интересам наднациональных структур – НАТО, Евросоюза и отдельно США. Цели и задачи спускаются «сверху» (из Лэнгли или из Лондона) по разнарядке. Это называется «стратегическое сотрудничество». Почему это так эффективно?
Да как раз именно из-за отношения к Чешской республике как к тихому центральноевропейскому туристическому раю, в котором ничего не происходит и из которого не может исходить какая-либо угроза. Пражские улочки, Град, пиво, кнедлики. Романтические туры на Рождество. Очень крупная российская диаспора, состоящая в основном из людей случайных, которым просто там жить нравится. Гостеприимные и по-своему симпатичные чехи в массе своей не вызывают бытовой настороженности. Человек, имеющий отношение к чему-то важному или секретному, или находящийся в группе вербовочного риска, скорее разговорится с условным чехом (в широком смысле вообще с жителем Восточной Европы или постсоветского пространства), чем с американцем. Очень удобно. Делегирование агентурной разведки на низовой уровень.
Такая позиция с разными вариациями присутствует в деятельности практически всех разведывательных структур «малых» стран. Есть, конечно, специфика. Разведки прибалтийских стран, которые, по сути, представляют из себя местные филиалы ЦРУ и МИ6, работают или по приграничному направлению, или в электронной сфере. Кроме того, странам постсоветского пространство удобно играть на родственных связях или на условно советской ностальгии. Скандинавы специализируются по Арктике.
Венгры в 1990-х пытались играть на раздувание финно-угорского национализма в некоторых российских регионах, но у них ничего не вышло. А теперь у них слишком много собственных проблем, в том числе и на внешних направлениях, например, в Румынии, Украине, Сербии и Словакии, что фактически выключило венгерскую разведку из каких-то игр против России. Венгрия в этом плане – единственная «малая» страна Восточной Европы, у которых есть конкретные национальные цели в регионе, в первую очередь, борьба за права соотечественников в соседних странах. А идеологические трения с Евросоюзом сделали ее разведку условно «неблагонадежной» для проведения скоординированных совместных акций по третьим странам.
В Румынии с недавних пор большую активность проявляют структуры военной разведки, а не стратегической, что связано с перемещением туда крупного американского воинского контингента вокруг базы ПРО\ПВО. Традиционно активны поляки, но их деятельность сейчас сокращается из-за как раз резкого изменения имиджа Польши в глазах россиян. Агрессивность риторики Варшавы сделала непривлекательными контакты с кем-то оттуда.
Хотя рецидивы случаются. В результате на контакт с румынами и поляками выходят или люди высоко для этого мотивированные, или этнические румыны/молдаване, живущие в России (случай Цуркан), или лица с польскими корнями. Другой мотивации в этих случаях нет, если забыть про «корыстный мотив». Пронатовские страны бывшей Югославии – Словения и Хорватии и вовсе остались за бортом этого процесса. Для них важна Сербия, а Россию они вряд ли на карте найдут при всех ее размерах.
Вот и получается, что именно чешская разведка, как и еще словацкая и болгарская стали основными проводниками агентурных разведывательных операций США против России.
Это даже не организационный момент, а чисто психологический. Повторимся: многие действительно верят, что разведка «малых» стран – это даже не клоунада, а просто имиджевая составляющая. Уважающая себя страна обязана иметь внешнюю разведку, но в случае с «малыми» странами – это якобы чисто бутафорская штука, необходимый, дорогостоящий, но в целом чуть ли не липовый элемент государственной машины.
И неважно, что в здании UZSI на улице Стржельничной аж двенадцать этажей – чем-то они там все внутри заняты? Есть же у Литвы армия, не дотягивающая по численности до шести неполных батальонов? Есть. Зачем нужна – непонятно. Значит, и разведка такая же полумифическая. А на практике это совсем не так.
Отдельная история – про подставные организации. Группа поддержки Сафронова уже стала намекать, что он мог не знать, с кем имеет дело.
Это, мол, ФСБ утверждает, что его контрагентом был «представитель спецслужбы», а Иван Сафронов мог думать, что имеет дело с журналистом, благотворительной или гуманитарной организацией или научной структурой. А «корыстный мотив» – это получение вполне себе легального гонорара. Тут все или лукавят, или считают, что вокруг дети малые, включая самого Сафронова. Человек не в тайге вырос, он чуть ли не детства вращался в определенной среде, он должен был отдавать себе отчет, что такое «операция прикрытия», как все это делается на практике.
Советский Союз, кстати, ровно так же пользовался ресурсами КГБ/МГБ стран Варшавского договора (названия были разные, но суть одна), как теперь это делают американцы. И психологически это было точно так же оправдано и мотивировано: разведки стран Запада и отдельные вербуемые граждане куда проще шли на контакт с теми же чехами, болгарами и поляками, чем с гражданами СССР. Явление абсолютно одинакового генезиса, и эффект от него аналогичен.
Смеяться над UZSI сейчас не следует. Да, без технического сопровождения ЦРУ они мало что могут, но на низовом уровне, чисто психологически их позиция весьма серьезна. И это не комплимент, а констатация факта.