Календарь истории ( Даты.События.Праздники.Юбилеи)

Многие из нас слышали о четырехлапых героях Великой Отечественной Войны. Они служили в разных полках и выполняли разные задачи: были собаки-минеры, собаки-почтальоны, противотанковые собаки, собаки-санитары (вывозившие раненых с поля боя) и, конечно, собаки-пограничники. Именно о последних будет сегодняшний рассказ.
Факт боя собак против людей до сих пор по непонятной причине является почти неизвестным. Тем временем, эпизод ВОВ, когда в рукопашном бою 150 пограничных псов разорвали целый немецкий полк, достоин, как минимум, освещения.

Шел 1941 год. По замыслу Гитлера, немецкая армия должна была занять Киев еще 3 августа. А уже 8-го числа украинская столица должна была принимать парад победы, в котором участвовал бы сам "великий" фюрер. Чтобы поспеть к сроку, на прорыв нашей обороны между Черкассами и Уманью (Зеленая Брама) были брошены силы 22-х дивизий СС и 49-й горнострелковый корпус. Элита немецкой армии – части «Лейбштандарт Адольф Гитлер»!

На Зеленой Браме немцы практически полностью уничтожили 6-ю и 12-ю советские армии Юго-Западного фронта: из 130 000 из оцепления вышли только 11 000 бойцов. В это же время сюда подошел отступающий батальон Коломыйского погранотряда шел с собаками. Еда заканчивалась, и пограничники отстегнули ошейники, отпуская любимых питомцев, но те продолжали идти рядом, оставаясь верными своим хозяевам.

Прикрывая у с. Легедзино 30 июля отход других частей, 500 пограничников попали в окружение целого немецкого соединения с бронетехникой и артиллерией. Русские приняли последний бой!

Когда последний патрон был отстрелян, майор Лопатин поднял солдат в рукопашную. Оставшиеся бойцы бежали на противника, бежали, чтобы перед смертью успеть задушить хотя бы одного чужака.

И тут, обгоняя хозяев, рванулись вперед их верные боевые собаки. 150 полуголодных псов, самый последний резерв, бесстрашно бежал на врага под градом пуль и снарядов. Картина была жуткой: собаки бросались на стволы и, даже умирая, в предсмертных судорогах вгрызались в немецкие глотки. Ужас, крики, вопли истекающих кровью, порванных в клочья немецких солдат! Противник обратился в бегство. Добегая до танков, фашисты забирались на броню и оттуда расстреливали животных.

В тот день погибли все пограничники. Как рассказывали местные жители, уцелевшие собаки лежали рядом с телами хозяев, охраняя их. Немцы расстреливали их в упор. Несколько, чудом уцелевших, так и остались лежать на поле боя возле своих проводников, отказываясь от пищи, которую приносили им местные жители. Верные четвероногие воины умерли от ран и голода.

Взбешенные оккупанты после этого убили и всех собак в селе Легедзино. Александр Фука, исследователь, сообщает, что местных жителей настолько поразил героизм пограничников и их питомцев, что половина села с гордостью носило зеленые фуражки погибших воинов.

Только в 2003 году силами и на средства ветеранов был установлен памятник советскому солдату и его верному другу.

Чтобы получить доступ к эшелону, прибывавшему на станцию в ночь на 30 июля 1943 года, подпольщик повредил электропроводку входного светофора, а когда его вызвали для ремонта светофора, установил две магнитные мины на цистернах в начале и конце состава.

В результате взрыва и возникшего после него пожара были уничтожены ещё четыре военных эшелона с боеприпасами и техникой: сгорели 63 вагона со снарядами, авиабомбами, танками «Тигр» и «Пантера», 23 платформы с бензином, 8 цистерн с автомаслом, 15 вагонов продовольствия, 5 паровозов, кран для подачи угля, угольный склад, станционные сооружения. Погибло около 50 фашистских солдат. В течение 10 часов над городом бушевало пламя. Испугавшись разрывов, разбежалась и охрана расположенного вблизи лагеря военнопленных, а заключённые ушли в лес к партизанам.

31 июля (11 августа по новому стилю), в полдень около мыса Калиакрия Ушаков увидел турецкую эскадру, стоявшую на якоре. Турецкий флот представлял собою целую армаду – 18 линейных кораблей, 17 фрегатов, вооружённых до зубов. Крупные корабли на своих бортах несли 1600 пушек. Ещё 48 вспомогательных кораблей, также неплохо вооружённых, входили в состав турецкой эскадры. По тем временам сила весьма внушительная, неприступная крепость на море. В распоряжении командующего турецким флотом Гиритли Хуссейн-паши находились и турецкие батареи. Пока турецкий флот и береговые батареи оставались единым целым – эта сила была неуязвима.

Как и в битве под Тендрой, контр-адмирал Ушаков не дал себе даже времени перестроиться в линию баталии, отступив, таким образом, от освящённых традициями приёмов. Чтобы занять наветренное положение (ветер был северный), Ушаков принимает смелое решение – пройти между османским флотом и мысом. Несмотря на сильный огонь турецких береговых батарей, в 14 часов 15 минут он стремительно атаковал турок и отрезал турецкие корабли от берега. На адмиральском корабле развевались сигналы: «Прибавить парусов», а потом «Нести все возможные паруса».

Появление эскадры контр-адмирала Фёдора Ушакова и атака турецкого флота были настолько внезапны и стремительны, что уволенная на берег по случаю мусульманского праздника Рамазана часть личного состава османского флота не смогла быстро вернуться на корабли. Турки, сбитые с толку, совершенно не ожидавшие атаки и проигравшие благодаря манёвру Ушакова ветер, начали поспешно рубить канаты якорей, пытаясь строить линию баталии на левом галсе. В ходе этой суматохи некоторые корабли навалили друг на друга и на одном из них рухнула бизань-мачта, а на другом корабле сорвало бушприт.
Перестроившись в линию баталии на левом галсе, эскадра Фёдора Ушакова продолжала непрерывные атаки по ошеломлённому противнику. Обладая лучшим ходом, передовые турецкие корабли алжирского адмирала Саид-Али-паши, который перед сражением поклялся турецкому султану захватить в плен грозного Ушак-пашу и привезти его в клетке в Стамбул, уклонились несколько влево, имея намерение выйти на ветер. Контр-адмирал Ушаков угадал манёвр неприятеля и на своём флагманском корабле «Рождество Христово» вышел из линии, обогнал голову своей эскадры и с расстояния около полукабельтова атаковал Саид-Али-пашу.  Около 17 часов русскому флоту был дан сигнал «Спуститься на неприятеля» - и бой завязался на самых близких дистанциях.
Получив сильные повреждения в корпусе и рангоуте, корабль Саид-Али спустился под ветер (на корабле были потеряны фор-стеньга, грот-марсель, сбиты паруса). Увлёкшись атакой, корабль контр-адмирала Ушакова оказался в самой гуще турецкого флота – левым бортом он отбивался от 2 больших фрегатов, а с кормы и с правого борта он подвергся атаке 2 кораблей. Некоторое время его положение было весьма опасным, но вскоре к нему на выручку подошли отставшие передовые корабли – «Александр», «Предтеча» и «Фёдор Стратилат».
Затем Ушаков атаковал другой флагманский корабль, который, получив сильные повреждения, вынужден был отвернуть. Быстрой деморализации эскадры противника способствовали удары Ушакова по флагманским кораблям. Упорное сражение, во время которого корабли турецкой эскадры, особенно флагманские, получили большие повреждения, продолжалось более трёх с половиной часов. Решительная и внезапная атака эскадры контр-адмирала Фёдора Ушакова привела к тому, что турецкие корабли смешались в кучу и беспорядочно стали уходить к Босфору.
Ушаков организовал преследование разбитого турецкого флота. Вследствие наступившей темноты, около 20 часов 30 минут, турецкие корабли начали скрываться из виду. Скоро условия для преследования турок сложились крайне неблагоприятно, так как наступил штиль, затем сменившийся выгодным для противника ветром.
Только в 6 часов утра, 1 августа (12 августа по новому стилю) неприятель, отступивший к Константинополю, был виден русскими моряками только с салингов. Стараясь нагнать противника, контр-адмирал Ушаков сколько мог прибавил парусов, но усиливающийся штормовой северный ветер и сильное волнение моря помешали этой погоне. Кроме этого, несколько кораблей эскадры Ушакова получили повреждения в бою, а на линейном корабле «Александр» от попадания ядер в корпусе образовалась опасная течь, в силу чего продолжать погоню за неприятелем в штормовых условиях было невозможно. Отправив в крейсерство к румелийским берегам несколько кораблей, Фёдор Ушаков подошёл с флотом к мысу Эмине и начал устранять повреждения. Приведя себя в порядок, эскадра вернулась на Севастопольский рейд. 
О сражении у мыса Калиакрия Фёдор Фёдорович писал: «Во время бывшего 31 дня сражения все командующие судов и разные чины флота Черноморского служители, находящиеся на оном, с крайним рвением и беспримерной храбростью и мужеством выполняли долг свой». Особо контр-адмирал Ушаков отметил роль резервов в этом сражении. Так, резерв в составе 24 бомбардирских кораблей и одного фрегата был использован в направлении основной атаки. Другой же резерв, состоящий из мелких бомбардирских и большого количества крейсерских судов, был использован для преследования одиночных кораблей противника и уничтожения шлюпок с убегавшими на них турками.
В своём донесении князю Григорию Потёмкину Ушаков написал: «О дарованной от Всевышнего флоту нашему на Чёрном море при Румельских берегах близ Варны минувшего июля 31 дня над неприятельским флотом совершеннейшей победою Вашу Светлость от истинного моего усердия поздравить честь имею и при том осмеливаюсь донесть справедливо, что при сем случае флот неприятельский, как заметно было, разбит несравненно больше, нежели в прошлом году. Всевышнего ж провидением только спаслись многие корабли от плену, ибо редкие случаи таковые бывают, что сделавшаяся тихость и перемена ветра нас удержала упустить его почти из рук, а ему способствовала удалиться».  
Григорий Александрович Потёмкин, получив известите о новой победе Ушакова, с великим восторгом отписал ему: «С удовольствием получил я рапорт Вашего Превосходительства об одержанной Вами над флотом неприятельским победы, которая, возвышая честь флага российского, служит и к особливой славе Вашей. Я свидетельствую чрез сие мою благодарность Вашему Превосходительству, препоручаю Вам объявить оную и всем соучастникам в знаменитом сём происшествии. Подвиги их не останутся без достойного возмездия».

Победа Ушакова при Калиакрии получила достаточно широкий международный резонанс. Известия о ней долетели как до Лондона, так и до Парижа. Французский поверенный в делах в России Эдмонд Жене писал своему министру: «Ещё одна победа, монсеньер. Её блеск превосходит все предыдущие. Турецкая эскадра полностью разгромлена эскадрой императрицы. Девять оттоманских линейных кораблей были взяты и потоплены, а адмирал Ушаков накануне подписания прелиминариев вызвал страх и неподдельный ужас в Серале Селима тем, что он мог появиться в устье Константинопольского канала».
В сражении при Калиакрии большая часть экипажей турецкого флота погибла, в то время как на российских кораблях потери составили 17 убитых и 28 раненых. В этом сражении Ушаков применил новый тактический приём – атаку со стороны берега. Этот приём явился серьёзным нововведением в теорию морского боя. Впоследствии, через семь лет, аналогичный манёвр совершил английский флотоводец  вице-адмирал Горацио Нельсон в сражении при Абукире в 1798 году и Трафальгарском сражении в 1805 году.
Победа русских у Калиакрии заставила турецкого султана пойти на заключение Ясского мирного договора, завершившего русско-турецкую войну 1787-1791 годов. Контр-адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков был награждён орденом Святого Александра Невского, 14 офицеров были награждены орденами святого Георгия и Святого Владимира II степени, 8 офицеров получили золотые шпаги «За храбрость».
Русский флот, открывший войну своими победами под Кинбурном и Очаковым, не мене блистательно завершил её знаменательной победой у мыса Калиакрия. Ушаков был, несомненно, горд этой победой. Горд он был и от того, что во многом благодаря его трудам Чёрное море оказалось у ног России. К нему пришли слава и уважение. Победу Русского флота в сражении у мыса Калиакрия можно справедливо считать событием беспримерным в российской военной истории. Было очевидно, что со времён Чесменского пожара турецкий флот не знал столь сокрушительного поражения. Он был разгромлен. Поражение турецкого флота у мыса Калиакрия стало одним из последних морских сражений в победоносной для России русско-турецкой войне 1787-1791 годов.
Флот под командованием контр-адмирала Ушакова, вдвое уступавший противнику по численности, имел в 100 раз меньшие потери в личном составе. Не потеряв в сражениях русско-турецкой войны ни одного корабля, Ушаков нанёс турецкому флоту невосполнимый урон. Из 33 линейных кораблей и 15 фрегатов у турок после войны осталось (с учётом построенных и купленных) всего лишь 17 линейных кораблей и 20 фрегатов, из которых боеготовыми были лишь 4 флагманских линейных корабля и 4 фрегата. Иными словами, турецкий флот на Чёрном море был практически уничтожен полностью, в результате чего Россия приобрела статус полноправной черноморской державы.