Большой передел мира

Главная проблема заключалась в том, что ни варварские королевства, ни наследовавшие им феодальные государства, ни Византия, ни Халифат (тем более его осколки) не обладали достаточными ресурсами для организации нормальной жизни на освободившихся от имперской опеки территориях. Собственно почти тысячелетие европейского феодализма (до начала Возрождения) представляет из себя последовательную атомизацию общества и государственных институтов (даже в рамках существовавших: империи наследников Карла Великого, Священной Римской империи германской нации и так называемой Анжуйской империи Плантагенетов). Мелким полунезависимым феодальным владениям, объединявшимся только ради военных походов или защиты от внешней агрессии было легче поддерживать условный порядок на ограниченной территории на основе обычного права и местных традиций. Они не обладали ни технологиями строительства дорог и организации регулярного сообщения, ни достаточным количеством управленческих кадров для организации единой системы управления, ни достаточным количеством материальных ресурсов, чтобы эти кадры воспитать. Простая система, в рамках которой воин (рыцарь – феодал) был одновременно не только защитником, но и администратором, и хозяйственным руководителем, и судьей, и полицейским на некоторое время оказалась единственно возможной организацией государственной и общественной жизни.

Когда рухнула Российская империя, возникший вакуум попытались заполнить внешние силы (интервенты), претендовавшие на раздел имперского наследства, но их сил не хватило для того, чтобы справиться с внутренней силой, заявившей претензию не только на наследство династии Романовых, но и на переустройство всего мира. Большевики довольно удачно заполнили вакуум на имперских землях, быстро вернули временно утраченные территории и даже перешли к политико-идеологической экспансии.

Однако, после того, как рухнули колониальные империи и вакуум охватил огромные территории Азии и Африки, выяснилось, что не только ресурсов СССР, но даже совокупных ресурсов СССР и США недостаточно для полноценного заполнения вакуума. До сих пор большинство стран Африки представляет из себя трайбалистские режимы, по уровню своей устойчивости не сравнимые даже с европейскими государствами XVI-XVII веков. Скорее с раннефеодальными образованиями.

Одной из причин падения СССР был надрыв, проистекавший из господствующей идеологии. Если США устанавливали чисто неоколониальный контроль и часть затрачиваемых ресурсов компенсировалась ограблением подконтрольных территорий, то СССР непроизводительно закачивал в трайбалистский вакуум огромные ресурсы, пытаясь обеспечить подведомственным странам прыжок из племенного или раннефеодального общества прямо в коммунизм.

После развала СССР США и ЕС поначалу довольно удачно заполняли вакуум, сосредоточившись на освоении его европейского наследия (как бывших государств социалистического содружества, так и собственно территорий бывшего Союза). Однако вскоре выяснилось, что даже глобальная военно-политическая гегемония не позволяет сконцентрировать достаточно ресурсов, чтобы с одной стороны заполнить постимперский вакуум, а с другой надежно контролировать весь остальной мир.

Ресурсный голод США начали ощущать уже на рубеже ХХ и ХХI веков. Отсюда и их попытки удешевить освоение постсоветского пространства за счет цветных переворотов, переводивших страны-жертвы в статус колоний, чьи ресурсы должны были по идее способствовать дальнейшей экспансии.

Сама идея была красивой. Любой расчет показывал, что ресурсы страны-жертвы должны связать в два-три раза больше ресурсов России – единственного оппонента США на постсоветском пространстве. Даже не учитывая общего ресурсного превосходства США, три-четыре цветных переворота должны были полностью обнулить свободный российский ресурс и привести к более катастрофическим внешне- и внутриполитическим последствиям для Москвы, чем ожидалось от введенных в 2014 году санкций.

Ошибка заключалась в том, что в подобного рода переворотах ставку можно делать только на компрадорскую буржуазию, бизнес которой объективно заключается в разграблении своей страны. Естественно, национальный производитель и значительная часть общества начинает сопротивляться компрадорам еще на этапе их пути к власти. В результате, от США требовались существенные ресурсные вложения в обеспечение захвата власти «своими сукиными сынами», а немалая часть ресурсов страны-жертвы расходовалась на внутриполитическую борьбу.

Но самое неприятное начиналось после победы. Захватившие абсолютную власть компрадоры, не сдерживаемые ничем, проводили столь блестящую операцию разграбления, что ресурсы страны-жертвы, сколь бы крупными они не казались, исчезали за пару-тройку лет, после чего США оказывались вынуждены принимать режим на содержание. То есть, вместо использования его ресурсов для связывания ресурсов России, США связывали свои ресурсы.

Кризис 2008 года на фоне провала стратегии цветных переворотов привел к тому, что уже Обама шел к власти с программой очень похожей на программу Трампа (только более мягкой). Однако реализовать эту программу за восемь обамовских лет не только не удалось, пришлось продолжать прежнюю политику. К этому времени в США сложилась своя компрадорская элита, контролировавшая власть и грабившая, как другие страны, так и США в интересах абстрактного глобализма, а конкретно в своих собственных интересах. Смена внешнеполитического вектора для этой элиты смерти подобна, поскольку отрезает ее как от власти, так и от источника прибылей (приводит к финансово-экономическому и политическому краху вполне конкретных и более чем благополучных людей, целые кланы десятилетиями правившие Америкой и претендовавшие на контроль над всем миром). Поэтому их сопротивление было крайне жестким. Даже в 2016 году они рискнули поставить США на грань гражданской войны, чтобы не допустить к власти Трампа и стоявший за ним национальный капитал. Даже сейчас они ведут борьбу не на жизнь, а на смерть и ее исход далеко не ясен.

Но нас сегодня во всей это истории интересует то, что после полутора десятилетий борьбы национальный капитал США, опирающийся на консервативные общественные круги, прорвался к власти для того, чтобы избавить США от ресурсозатратной политики. Невозможность заполнить собой постимперский вакуум в связи с нехваткой ресурсов и частичным восстановлением сил оппонентов стала не просто очевидной, продолжение политики строительства глобальной империи стало разрушать США.

Лозунг Трампа «Сделать Америку вновь великой» - не просто удачное изобретение технологов и не эпатаж престарелого миллиардера. Это ключ к программе не только и не столько даже Трампа, сколько стоящего за ним национального капитала. Трамп со своей амбициозностью возможно и не лучшим образом, не всегда последовательно, претворяет ее в жизнь, но в целом от генеральной линии не отклоняется.

Несмотря на регулярные рецидивы имперской политики, в реальности США покидают несколько ключевых зон планеты, удерживавшихся ими под полным военно-политическим контролем в последние два десятилетия. В ближайшем будущем они готовятся покинуть еще несколько. Европейский Союз без военно-политической поддержки США не способен заполнить вакуум даже в Северной Африке, не говоря уже о других регионах планеты. Огромные территории должны погрузиться в новые Темные века.

Речь действительно идет о ситуации вполне сравнимой с той, что настигла Европу после падения Западной Римской империи, но только на сей раз в масштабах всей планеты. Как бы мы ни относились к США, следует признать, что последние двадцать-тридцать лет они реально выполняли функцию мирового полицейского. Этот полицейский был коррумпирован и склонен к неоправданному применению насилия. Но какой-то порядок он обеспечивал, пытаясь диктовать единые для всех нормы. Римская империя, кстати, тоже в этом плане не была подарком.

Теперь США уходят и огромные регионы Евразии и Африки остаются без присмотра, попадают в постимперский вакуум. Более того, даже ЕС (особенно его восточноевропейские неофиты) не гарантирован от дробления и сползания в вакуум. Сейчас европейцы спохватились и пытаются выстроить какую-то стратегию, обеспечивающую им место под солнцем в постамериканском мире. Может быть они успеют и смогут найти ответ на упавший им как снег на голову постимперский вызов. Но гарантии нет. Во-первых, время безнадежно упущено, ответ надо искать за доской. Путин их 11 лет назад в Мюнхене предупреждал, но они не захотели услышать. Во-вторых, Европа связана с США миллионами личных, корпоративных, политических, экономических нитей. ЕС по отношению к США представляет своего рода Украину по отношению к России. Все эти связи можно было бы плавно переформатировать за пару десятков лет, но этим приходится заниматься в авральном порядке в режиме реального времени. На примере моментального схлопывания украинской экономики мы видели, что бывает в таких случаях если принимаются ошибочные решения. Европейская бюрократия, конечно, на несколько порядков квалифицированнее украинской, но она тоже не гарантирована от ошибок, когда решения приходится принимать, исходя из неполной информации. К тому же США начали играть против Европы, а это дополнительно усложняет ситуацию, сокращая пространство возможных решений. В-третьих, в Европе есть влиятельная прослойка политиков, ничего не желающая менять, мечтающая сдаться США на любых условиях, пусть даже европейцев постигнет судьба украинцев, но сами-то политики при этом не пострадают (по крайней мере они так думают).

Итак, США уходят, Европа сама в кризисе. Заполнить постимперский вакуум могут только Россия и Китай. Но их совокупных ресурсов недостаточно для того, чтобы успевать быстро устанавливать военно-политический и экономический контроль над освобождаемыми США территориями. Если поспешить и попытаться моментально проглотить все, то гарантированно подавишься. Быстрый захват приводит к моментальному ресурсному перенапряжению, которое за неполных тридцать лет последовательно сгубило СССР, разрушило мировую гегемонию США, а сейчас угрожает распадом Европейскому Союзу.

Пока что темпы роста свободных постимперских зон не слишком велики и общая стратегия России и Китая, направленная на консолидацию Евразии и занятие нескольких ключевых стратегических точек в остальных регионах себя оправдывает, позволяя без серьезного перенапряжения оперативно реагировать на меняющуюся обстановку.

Однако уже сейчас ни у России, ни у Китая (несмотря на огромные золотовалютные резервы) нет лишних ресурсов. Практически мы находимся на грани возможностей. При этом правительство РФ готовится к вероятному (даже не вероятному, а практически неизбежному) ухудшению мировой экономической конъюнктуры, пытаясь создать подушку безопасности на случай крупных глобальных финансово-экономических потрясений, каковые могут произойти в любой момент.

В такой ситуации ни Россия, ни Китай не смогут проводить более активную (то есть затратную) внешнюю политику, не рискуя внутренней стабильностью. При этом Россия уже сейчас вынуждена была отказаться от целого ряда возможностей по заполнению постимперского вакуума. Например, Россия игнорирует просьбы Халифы Хафтара о помощи ему в установлении контроля над всей Ливией. Несмотря на то, что это позволяет получить не только базу флота в Бенгази, но и контроль над ливийскими энергоносителями, экспортируемыми в ЕС.

Казалось бы, выгодно – энергетическая зависимость Европы от России усиливается, но, учитывая общую ситуацию в Ливии и вовлеченность в ливийский кризис как части стран ЕС, так и некоторых монархий залива, наличных ресурсов России явно недостаточно для проведения успешной операции по сирийскому образцу. По крайней мере, до тех пор, пока не разрешен сирийский кризис, а для его разрешения потребуется не менее года (а может быть и больше). Россия заняла стратегическую точку в Центральноафриканской республике, откуда открывается возможность контроля над половиной Африки, включая Ливию. Операция в ЦАР требует минимальных ресурсных затрат и позволяет занять неплохой плацдарм на будущее. Но будет ли этот плацдарм использован и, если да, то когда и как, зависит от общей глобальной ситуации.

В случае, если события пойдут по мягкому сценарию и Москве с Пекином удастся консолидировать Евразию в рамках ШОС и других интеграционных проектов, накопление ресурсов для более активной политики в других регионах пойдет быстрее. Если же ЕС не сможет найти адекватный ответ на внутренние и внешние вызовы и мы столкнемся с масштабным европейским кризисом (с очередным «закатом Европы»), то даже изыскание ресурсов на полноценное решение украинского вопроса окажется проблемой.

Между тем украинский кризис на данный момент является самым острым кризисом постсоветского пространства, имеющим наибольший дестабилизационный потенциал. Его урегулирование значительно улучшило бы общее стратегическое положение России. Однако масштабы деградации украинской экономики, финансов, общества, государственных структур слишком велики. Урегулирование потребует огромных ресурсов, значительно больших, чем были затрачены на сирийскую операцию. Не имея же надежной ресурсной базы приступать к полномасштабному урегулированию – идти на слишком большой риск. Провал обнулит большую часть достижений последних десятилетий, отразившись как на внешнем престиже, так и на внутренней стабильности.

Таким образом, на сегодня мы имеем два главных проблемных региона в оставляемом американцами постимперском вакууме: Африка и, с высокой долей вероятности, Европа, причем Восточная почти гарантированно. Есть проблемы в Средней Азии, но там совокупное российско-китайское влияние и возможности достаточно велики, чтобы купировать возможную дестабилизацию.

Африка находится достаточно далеко и может контролироваться дистанционно, а также точечным, как в ЦАР размещением малых сил. То есть, ресурсные затраты на этом направлении не должны критически вырасти. Зато европейский кризис, который уже задевает нас в виде украинского, но в худшем случае может разрастись о масштабов континента, представляет из себя нетривиальную проблему. Наиболее адекватный вариант его решения лежит в сохранении германо-французского ядра ЕС и его переориентации на Россию. Но это зависит не только от Москвы, но и от качества работы самих европейских политиков. Если основная часть Западной Европы сможет сохраниться в качестве эффективной системы, то совместными усилиями заполнение постимперского вакуума в Восточной Европе представляет задачу хоть и сложную и затратную, но решаемую, Если же этого не произойдет и Европа политически и организационно вернется к временам до 30-летней войны наименее ресурсозатратным выходом для России будет создание цепи буферных государств и постепенное расширение этого буфера на Запад с одновременным запуском интеграционных процессов. Это должно напоминать американский фронтир, двигавшийся (тоже, кстати, на Запад США) за счет постепенного накопления необходимого внутреннего ресурса.

Самая большая опасность постимперской реальности для новых лидеров заключается не в наличии больших слабоконтролируемых территорий, а в естественной попытке как можно быстрее установить новый глобальный порядок. Продвижение ценностей всегда требует затрат ресурсов. Если переоценить свои возможности, то быстро надорвешься.

В целом же мы должны быть благодарны группировке американских глобалистов, чьим символом является Хиллари Клинтон, за то, что они задержали сворачивание американского имперского присутствия как минимум на десятилетие, позволив России и Китаю за это время накопить достаточно ресурсов, чтобы обеспечить защиту своих интересов хотя бы в стратегических точках постимперского пространства. Начни концепция, аналогичная трамповской, реализовываться в 2008 году (я уж не говорю о 2000-2004) нам было бы крайне тяжело, а скорее всего и невозможно, совместить принцип рационального расходования (экономии) дефицитных ресурсов с необходимостью осуществлять постимперский контроль в критически важных регионах. 

Ростислав Ищенко, президент Центра системного анализа и прогнозирования 

http://actualcomment.ru/zapolnenie-vakuuma-1808131003.html?utm_source=politobzor.net

С другой стороны, в текущем году начинает проявлять себя координация китайской и британской политики, осуществляемая в рамках представлений о «золотой эре» в двусторонних отношениях. Именно об этом в середине апреля договорились лидеры двух стран Си Цзиньпин и Тереза Мэй.
Обратим внимание, что происходит это на фоне резкого обострения китайско-американских и российско-британских отношений. Получается, что на фоне деклараций о стратегическом партнерстве между Вашингтоном и Лондоном и между Москвой и Пекином в международной системе происходит не предаваемая широкой огласке, но беспрецедентная по масштабам перестройка. Если дополнить ее китайско-европейской связкой «Пояса и пути», которая представляет собой континентальную интеграцию Евразии в обход России, то ось Лондона и Пекина приобретает особое значение.


Некоторые достаточно квалифицированные аналитики предрекают хозяину Белого дома по выполнении этой миссии после промежуточных выборов в ближайшем ноябре выбор между импичментом и неизбранием на второй президентский срок по завершении первого. И надо сказать, что их аргументы вполне убедительны.
Поэтому можно сколько угодно импровизировать по договоренностям, которые достигнуты российским и американским президентами в Хельсинки, а они достигнуты, скорее всего, были. Но нельзя не понимать, что «если что», то эти договоренности канут в Лету вместе с Трампом на следующий день после покидания им Белого дома. То есть однозначная ставка на эти договоренности и эти «особые» отношения — неоправданный риск, который в том числе создает иллюзию выхода из «вражеского окружения», что не соответствует действительности.


Именно поэтому Поднебесная, которая активно ратует за продолжение глобализации, всё глубже проникает в инфраструктуру системы глобального управления. Специалисты в области глобальной экономики приведут этому десятки примеров, помимо навязшего в зубах гигантского положительного сальдо в торговле Китая с США, что и взбесило Трампа. Мы же приведем только три факта, примечательных тем, что там везде присутствует «британский след».
Первый: включение еще в 2013 году юаня в «корзину валют» МВФ, так называемые SDR или электронные Специальные права заимствования (Special Draw Rights).




Согласимся: в свете этих фактов много лет обсуждаемая гипотеза о «рокировке» с Китаем как способе ликвидации многотриллионного долгового навеса перестает восприниматься конспирологическим изыском, обретая если еще не плоть и кровь, то уже вполне видимые контуры.

Например, вот такие: «Министры иностранных дел КНР и Великобритании — Ван И и Джереми Хант — провели в Пекине переговоры в формате «девятого раунда китайско-британского стратегического диалога». Пекин видит основными сферами сотрудничества с Лондоном атомную и «зеленую» энергетику, цифровую экономику и искусственный интеллект, а также, что очень важно, финансы. Сложные региональные и глобальные вопросы, с китайской точки зрения, должны решаться в рамках международной системы глобального управления и совместных представлений о сообществе единой судьбы человечества».



— «Госсовет КНР под председательством его главы Ли Кэцяна разработал новую трехлетнюю программу «Битва за голубое небо», реализация которой призвана кардинально улучшить качество воздуха. Программа охватывает основные регионы с наибольшим атмосферным загрязнением — Пекин с окружающей его провинцией Хэбэй, соседний Тяньцзинь, а также дельту реки Янцзы и ряд других мегаполисов и территорий», — это из сообщения агентства Синьхуа от 13 июня;
— «Энергохранилища для индустриальных проектов, подзарядка которых будет осуществляться от ВИЭ — возобновляемых источников энергии — солнечных и ветровых установок, — собираются построить в пекинском районе Тяньчжоу», — сообщает то же Синьхуа 24 июня;





Эта тенденция сложилась и оформилась к концу первого десятилетия XXI века, обретя законченность на провальной XV Конференции Сторон (КС) Рамочной конвенции ООН об изменении климата (РКИК) в Копенгагене (конец 2009 г.). Тогда ради принятия нового соглашения взамен Киотского протокола организаторы пошли на подлог, распространив среди «особо приближенных» делегаций так называемый «датский текст», проект итогового документа, предлагавшего передать контроль над средствами для оказания помощи бедным странам не ООН, а международным финансовым институтам. Причем, деньги предлагалось выделять только на условии сокращения парниковых выбросов.
Разразился скандал: более 130 развивающихся стран, включая «Группу 77», устроили демарш. Во встречном «китайском тексте» Пекин потребовал от стран «Группы семи» (без России) превентивного сокращения выбросов на 40%. И объяснил это исторической ответственностью Запада за промышленное загрязнение в период, когда у развивающихся стран промышленности не было. Отметим, что весной того же 2009 года, в канун лондонского саммита «Группы двадцати», Китай вместе с Россией, по сути, не допустили реализации планов глобального дефолта, к которому должны были привести события мирового финансового кризиса.



…13. Продолжать стимулировать создание сообщества единой судьбы человечества.Мечта китайского народа неразрывно связана с мечтой народов всего мира, осуществление китайской мечты невозможно без мирной международной обстановки и стабильного международного порядка. Необходимо в целом учитывать внутреннюю и внешнюю обстановку, неизменно идти по пути мирного развития, реализовывать стратегию открытости, ориентированную на взаимную выгоду и совместный выигрыш.
Твердо придерживаясь правильного понимания справедливости и выгоды, следует утвердить новую основанную на сотрудничестве концепцию всеобщей, комплексной и устойчивой безопасности. Необходимо стремиться к открытому, инновационному, инклюзивному и взаимовыгодному развитию, содействовать межцивилизационным обменам, предполагающим гармоничное сосуществование при сохранении своеобразия, взаимовосприятие и взаимодополнение, создавать экологическую систему, уважающую природу и зеленое развитие».




Что в этой ситуации делать России? Ведь хорошо известно, что Парижское соглашение, как и участие «за компанию» со всеми в «климатическом процессе», вредит нашей стране. Во-первых, такое участие монополизировано либеральным лобби, которое делает всё для того, чтобы Москва послушно следовала в русле наиболее радикальной и деструктивной версии установочных международных документов, не используя противоречия в них в свою пользу.
В частности, отказываясь от собственной методики подсчета, которую если внедрить, то об обязательствах по сокращению выбросов можно забыть, по крайней мере, до тех пор, пока у их основных эмитентов — КНР и США — сохранится отрицательный баланс в системе выбросы-поглощение. Ведь у России, если посчитать честно, поглощение превышает выбросы от двух до четырех раз, и из этого следует, что она не обязана платить за загрязнение. Ибо платит — загрязняющий (принцип 16-й Рио-де-Жанейрской декларации по окружающей среде и развитию).


Помимо возвращения нашей стране перспективы на развитие, это еще выровняет наши позиции на переговорах с ЕС и позволит избежать той самой изоляции, в которой Россия всё более серьезно рискует оказаться не из-за враждебных санкций, а ввиду складывающейся глобальной геополитической конфигурации. И сегодня, после отставки Александра Бедрицкого с поста президентского советника по климату, подобное развитие ситуации отнюдь не выглядит чем-то невозможным.
https://regnum.ru/news/polit/2463414.html