Большой передел мира

Напомним суть вопроса.

В преддверии Второй мировой войны зоной острой международной напряженности стало Восточное Средиземноморье. Особо эта напряженность ощущалась в Турции, которая тогда и предложила пересмотреть режим Черноморских проливов, то есть режим судоходства в Черном море и использование проливов Босфор и Дарданеллы. СССР поддержал турецкое предложение о созыве соответствующей конференции, которая открылась 22 июня 1936 года в швейцарском городе Монтрё. Хотя в ней участвовали десять держав, основная дипломатическая борьба развернулась между Советским Союзом и Великобританией – в то время ведущей морской державой мира. Англия решительно возражала против пересмотра основных положений действовавшей Лозаннской конвенции, открывавшей широкий доступ в Черное море военным кораблям нечерноморских держав, в том числе, естественно, английским. Тем не менее переговоры завершились подписанием через месяц текста нового международного документа.

Конвенция Монтрё ограничивала проход в Черное море военных кораблей нечерноморских держав в мирное время. Разрешался проход их легких надводных кораблей (не более 10 тыс. тонн водоизмещением), полностью запрещался проход авианосцев и подводных лодок. При этом общий тоннаж кораблей нечерноморских стран, которые могли одновременно находиться в Черном море, ограничивался 45 тыс. тонн (для одной страны – 30 тыс. тонн), их общее количество – девятью, а срок их пребывания – тремя неделями. В военное время проход кораблей воюющих держав запрещался полностью. Отвечать за соблюдение режима должна была Турция – хозяин проливов, ставшая гарантом незыблемости принципов и статей Конвенции.

Подписание Конвенции стало победой советской дипломатии. Правда, и это, в общем-то, успешное для Советского Союза соглашение по ряду позиций не обеспечивало полную безопасность государств Причерноморья и защиту их интересов от посягательств извне. Тем не менее одно то, что Конвенция действует до сих пор, свидетельствует о её эффективности.

В то же время в последние десятилетия с разных сторон предпринимались попытки ревизии основополагающих принципов этого документа. Со временем эта тенденция стала устойчивой.

* * *

В советское время заход «нездешних» боевых кораблей в Черное море, которое некогда называлось Русским, был редкостью. Обычно ежегодно их число не превышало нескольких единиц, но после распада СССР их количество стало измеряться уже десятками. Причем некоторые нечерноморские державы уже явно нарушают Конвенцию. Так, в первых масштабных учениях «Си бриз-98», проведенных пятнадцать лет назад, приняли участие шесть кораблей нечерноморских держав общим тоннажем более 38 тыс. т (напомним: допускается 9 единиц и 45 тыс.). При этом общий тоннаж американских кораблей составил более 26 тыс. т (допускается не более 30 тыс. т).

В последующем через Дарданеллы и Босфор проходили корабли ВМС США, имеющие водоизмещение более 10 тыс. т (другое ограничение Конвенции): «Пенсакола» (13.700 т), «Понсе» (ок. 17 тыс. т), «Ла Салль» (ок. 15 тыс. т). Неоднократно в Черное море входил штабной корабль 6-го флота США «Маунт Уитни» (водоизмещение – более 18 тыс. т). Этот перечень можно продолжать. В том же «Си бризе-98» участвовал десантный вертолетоносец «Остин» (ок. 17 тыс. т), который нес на борту 6 вертолетов СН-46 и UH-1. Его в определенной мере можно было бы отнести (исходя из Конвенции, принятой в 1936 г., когда вертолетов не было, а самолеты были исключительно поршневыми) к категории авианосцев, т.е. к носителям летательных аппаратов. Кроме того, современный вертолет по своим боевым возможностям и летно-техническим характеристикам намного превосходит самолеты довоенной поры. Наконец, не надо забывать о беспилотных летательных аппаратах, которые можно размещать буквально «пачками» на любом плавсредстве, что позволяет решать задачи, которые ранее могли выполнять только авианосцы, проход которым в Черное море закрыт.

Еще один момент, на который следует обратить внимание. Постоянно в Черное море заходят корабли-носители ядерного оружия, мощь которого несоизмеримо превышает артиллерию калибра свыше 203 мм (другое ограничение Конвенции для кораблей нечерноморских держав). Как правило, их командование не опровергает и не подтверждает его наличия на борту – такова международная практика, но она не снимает возникающих в связи с этим вопросов. Особенно с учетом того, что Украина 23 года назад заявила о своем безъядерном статусе, а ее порты эти корабли посещают.

Таким образом, создаются прецеденты, мягко говоря, подвергающие сомнению эффективность действующей Конвенции о Черноморских проливах. Точнее, не самой Конвенции, а эффективность применения ее принципов и положений на практике. И американцы не одиноки в своих попытках нарушить существовавший несколько десятилетий статус-кво.

К примеру, в Черное море, в Севастополь, являвшийся до недавнего времени одновременно главным местом базирования как ВМС Украины, так и ЧФ РФ заходил британский десантно-вертолетный корабль-док «Фиарлесс». Его водоизмещение превышает 10 тыс. т (11.600). Этот вертолетоносец-док способен нести 4 противолодочных вертолета «Си Кинг» (на самом деле летательных аппаратов может быть больше, если учесть его использование в десантном варианте, когда на палубе корабля размещается до десятка «Газелей» или других вертолетов). Кроме того, следовало бы подчеркнуть: нынешняя концепция развития палубной авиации и мировая практика предусматривают как можно более широкое использование самолетов с вертикальным (укороченным) взлетом-посадкой, которые, в принципе, могут размещаться на кораблях такого класса.

Близкими к нарушению Конвенции можно считать и другие случаи. Один из них – размещение на Дунае (бассейн Черного моря) военных катеров США для решения задач в период кризиса на Балканах. В своё время американские катера спецназначения, выйдя с реки в море, даже совершили переход в Севастополь, где находились с визитом.

В этом же ряду находится и принятое в 2005 году решение о создании базы НАТО в крупнейшем румынском порту Констанца. За Румынией последовала Болгария, на территории которой также создается соответствующая инфраструктура Североатлантического альянса. Дальше – больше. Эти страны становятся плацдармом для размещения элементов ЕвроПРО, а их порты готовы в любое время дать приют американским кораблям с системой «Иджис», являющимся основой морской компоненты системы противоракетной обороны.

Впрочем, все это – лишь часть происходящих глобальных метаморфоз.

В духе глобализации: под двумя флагами и с одним хозяином

В декабре 2005 года «оранжевая» в то время Украина и Соединенные Штаты решили объединиться для противодействия распространению оружия массового поражения (ОМП) морским путем. Причем это противодействие должно было осуществляться исключительно в Черном море. Эксперты сразу сделали вывод о том, что в Черном море появятся военные корабли под двумя флагами – США и Украины. И хотя до этого на практике не дошло, но американское участие в процессе «адаптации» Украины к стандартам НАТО стало с тех пор непосредственным и всеобъемлющим. Украина, не являясь членом альянса, стала единственной страной мира, участвовавшей во всех операциях и программах НАТО «миротворческой» тематики.

К слову, от провозглашения подобного рода идей до начала их практического воплощения проходит не так уж много времени. К примеру, в сентябре 2004 г. в Киеве состоялась международная конференция, на которой обсуждались вопросы предотвращения распространения оружия массового поражения в Черноморском и Каспийском регионах. Тогда заинтересованной стороной и соорганизатором форума выступили США. Через год с небольшим эта тема получила практическое развитие и вылилась в проект двустороннего Договора между правительством Украины и США о сотрудничестве с целью недопущения распространения ОМП и систем его доставки морским путем.

С американской стороны в инициативе были задействованы Управление международной безопасности и нераспространения ОМП, Береговая охрана (!), Объединенный комитет начальников штабов, Министерство юстиции и Военно-морские силы. С украинской – аналогичные службы (Минобороны, Служба безопасности Украины, МИД, Минтранссвязи), работу которых по этому направлению координировала Госпогранслужба. Практическое выполнение договора планировалось возложить на Морскую охрану Украины, отвечающую за территориальное море и исключительную (морскую) экономическую зону страны, а также на… Береговую охрану и Военно-морские силы США (!).

Возможно, кому-то подобные намерения США и «внеблоковой» Украины периода режима Ющенко могут показаться вроде бы как вполне «миротворческими», если бы не один определяющий момент: подобного рода действия планировались не где-то на мировой окраине, а в Черном море, к берегам которого имеет выход лишь одна ядерная держава – Россия. И провокационная направленность такого «взаимодействия» была вполне очевидна.

Разумеется, мысли о подобном «взаимодействии» у американских берегов, скажем у Флориды, Аляски или в Гудзоновом заливе, в головы киевских политиков и прийти не могли. Тогда практически открыто стали говорить о планах патрулирования вод Черного моря кораблями американских пограничников – Береговой охраны. А они по своему тоннажу в несколько раз превышают украинские корабли 2-го и 3-го ранга, несут на борту ракетно-артиллерийское вооружение, вертолеты и способны легко пересекать океан.

Таким образом, патрулирование американских военных кораблей на траверзе крымской Ялты, главной базы Черноморского флота России Севастополя, а также в Керченском проливе у российских Тамани и Новороссийска вполне стало возможным. При этом на «кораблях безопасности» во время проведения операции, помимо национального флага, планировалось поднимать флаг страны-партнера. Группам осмотра и обыска фактически разрешалось пользоваться услугами судов третьих стран, что могло окончательно запутать ситуацию.

Этот проект, к счастью, реализован не был, но стало ясно: Киев в противодействии России может зайти сколь угодно далеко.

Не будем наивны: повышенное внимание США к Украине вряд ли было вызвано опасением, что вопреки международным договорам и обязательствам на ее территории может возобновиться производство ядерного оружия. Причины в ином: Украине отводилась роль одного из бастионов провозглашенной Вашингтоном «второй линии обороны» против «мирового терроризма». Его отнюдь не точечный центр, как известно, был растянут американцами на огромное геополитическое пространство – от китайского Синцзяна до итальянского «сапога» с Ираном, Ираком, Ливией и т.д., и т.п., включая Африканский Рог и близлежащие территории. Украина виделась в Вашингтоне не только «второй линией обороны», но и «передовым рубежом».

Однако всё вышеназванное – лишь вершина айсберга.

(Окончание следует)

Вот как выглядит календарь некоторых пусков:

В течение мая - ракеты «Союз-2-1А» и «Рокот» со спутниками Минобороны России;

16 мая - телекоммуникационный спутник «Экспресс-АМ4R» с Байконура;

9 июля - три спутника связи «Гонец-М» с Плесецка;

15 июля – еще один «Экспресс-АМ6» с Байконура;

18 июля - научный аппарат «Фотон-М» с Байконура.

Кроме Плесецка и Байконура, пуски будут производиться с космодрома Куру (французская Гвиана), с подвижной платформы в Тихом океане, и из позиционного района Домбаровский в Оренбургской области.

Подробностей, какие именно спутники собирается разместить на орбите российское военное ведомство, не сообщается. Но можно предположить, что речь идет о создании космической разведывательной сети. На это указывают следующие факты.

В начале апреля текущего года стало известно, что Минобороны потратит 70 млрд рублей на спутники оборонного значения. Об этом написали «Известия». Речь идет о создании на производственных мощностях НПО имени Лавочкина спутниковой системы радиоэлектронного наблюдения, состоящей из пяти космических аппаратов. Как сообщил газете гендиректор НПО Виктор Хартов, электронная «начинка» для них будет приобретена у иностранных компаний – европейской EADS, итальянской Thales Alenia Space и израильской IAI. По оценкам экспертов, данная спутниковая система предоставит возможность получать «живые» фотографии поверхности Земли в субметровом диапазоне. Предполагается, что оборудование спутников позволяет распознавать номера автомобилей и черты человека.

В СССР подобной разведкой занималась система «Арсенал», но ее практически свернули еще в конце 1980-х годов. Так вот, в конце апреля «Интерфакс» сообщил, что петербургский машиностроительный завод «Арсенал» (который и занимался производством одноименной разведсистемы) возобновит производство военных спутников.

«В настоящее время завершаются опытно-конструкторские работы по созданию нового вида космического аппарата для поддержания обороноспособности РФ, начать серийный выпуск данного аппарата планируется уже в 2014 году», — процитировал «Интерфакс» итоговый отчет завода за 2013 год. Название аппарата, его характеристики и стоимость в документе не указаны, так же как и количество заказанных спутников.

В заводском отчете лишь сообщается, что к 2017 году «Арсенал» планирует увеличить объем продаж до 6,5 миллиарда рублей (по итогам 2013-го объем реализации продукции предприятия составил около 5,3 миллиарда рублей). Логично предположить, что дополнительные 1,2 миллиарда рублей в год «Арсеналу» принесут спутники-разведчики.

В конце января текущего года Минобороны совместно с Роскосмосом провели закрытый конкурс на разработку системы спутниковой разведки «Акварель». Победу одержал Центральный научно-исследовательский радиотехнический институт имени Берга. Проект предполагает создание пяти наземных приемо-передающих станций. В перспективе к системе будут подключены новейшие спутники радиолокационной, радиотехнической и видовой разведки.

– Военное ведомство только начинает заказывать спутники-разведчики, до появления самих космических аппаратов еще очень далеко, – считает руководитель Института космической политики Иван Моисеев. – Между тем, если сравнивать состояние российских космических разведывательных систем, допустим, с американскими, мы отстаем очень сильно. По сути, Россия в этой сфере осталась в 1970-х годах, а США продвинулись в 2010-е.

Достаточно сказать, что новейшие спутники США для так называемой видовой разведки обладают оптическими системами с диаметром зеркала 2,4 метра – такие же установлены на легендарной космической обсерватории «Хаббл». Напомню: благодаря отсутствию влияния атмосферы разрешающая способность космического телескопа в 7—10 раз больше, чем у аналогичного телескопа, расположенного на Земле.

«СП»: - Если говорить о последних достижениях, на что способен американский спутник-шпион?

– Прежде всего, он позволяет получать снимки с высочайшим разрешением – менее 20 сантиметров в одном пикселе фотографии. Для сравнения: у российских разведывательных спутников, которые еще только разрабатываются, аналогичный показатель куда скромнее – 28 сантиметров на пиксель. А у тех систем, которыми сегодня пользуется Минобороны РФ, он и того ниже – один метр в пикселе.

Но главное отличие американской космической разведсистемы от российской заключается в другом. У нас на орбиту разведывательные спутники выводятся эпизодически, тогда как США это делают на регулярной основе, и практически все их аппараты увязаны в общую систему. Это дает очень значительный эффект.

«СП»: – В чем этот эффект выражается? В возможности получить картинку в реальном времени из любой точки мира?

– И в этом тоже. Но в космической разведке важно не просто получить картинку, но и обработать визуальную информацию. Нужно вычленить только необходимую информацию, и передать ее тем, кому она нужна. Скажем, передать оперативной группировке США в Афганистане информацию о перемещениях талибов.

Для решения этой задачи одних спутников мало, тут задействовано сразу несколько систем: видовая разведка, радиотехническая, глобальная система позиционирования, связь между спутниками и наземными подразделениями. Все эти система работают автоматизировано, и подразумевают наличие огромного пласта программного обеспечения.

Американцы добились именно комплексного решения задач космической разведки. У нас ничего подобного нет, поскольку российские спутники единичны, да и работают не всегда стабильно.

«СП»: – Сколько спутников в космической группировке США, и сколько в российской?

– У американцев спутников примерно в четыре раза больше, чем у нас – около 400 аппаратов. Но численность здесь – не главный критерий: космические аппараты очень разные, и американские, увы, совершеннее российских.

«СП»: – В чем причина нашего отставания от США в области космической разведки?

– Основа для этого отставания была заложена еще в 1960-е. Американцы тогда пошли по пути совершенствования технического уровня спутников, продления срока их жизни, расширения возможностей. А мы предпочли брать числом: тиражировать технически менее совершенные спутники. Наша военно-космическая идеология с тех времен практически не менялась.

«СП»: – Мы можем сейчас создать на орбите что-то сопоставимое по эффективности с американской разведсистемой?

– Да, но очень нескоро. Проблема в том, что США не просто находятся в этой сфере впереди нас – они развиваются быстрее. Чтобы нивелировать отставание, нужно проделать огромный объем работы.

– Россия всегда делала разведывательные спутники, а в течение последних трех-четырех лет неоднократно ставился вопрос о расширении нашей спутниковой группировки – разведывательных, метрологических и навигационных аппаратов, – отмечает академик Российской академии космонавтики имени К.Э. Циолковского, член Федерации космонавтики России Александр Железняков. – Поэтому нынешняя активизация работ на данном направлении не является чем-то неожиданным.

Размещать на орбите разведывательные спутники заставляют интересы национальной безопасности. Все страны, обладающие космическими технологиями, занимаются этим, и Россия – не исключение.

Другое дело, гнаться за США, делать вслед за американцами глобальную космическую разведсистему, я считаю, не обязательно. Задачи, которая должна решать спутниковая группировка, диктуются интересами государства. Чем шире интересы страны, тем и спутниковая группировка больше.

Историк и политолог Андрей Фурсов замечает, что победа вьетнамского народа с помощью Советского Союза над США, по сути, была последней победой реального национально-освободительного движения XX века. В 1979 году, через 4 года после победы вьетнамских коммунистов, произошла революция в Иране, но она развивалась уже по другой логике.

- США потерпели во Вьетнаме сокрушительное поражение. Когда рано утром 30 апреля 1975 года советский танк Т-55 проломил забор у дворца Независимости в Сайгоне, американский посол на вертолете уже бежал из осажденного города. Этот танк стал символом победы Вьетнама и СССР над США. После такого урока американцы в течение длительного времени не ввязывались в войны в странах Африки и Азии, были только отдельные операции. Но как только разрушился СССР, натовские войска вновь взялись за оружие. Это мы видели в Югославии, Ираке, Афганистане, Ливии. Была попытка начать крупную операцию в Сирии.

Отмечу, что окончание войны во Вьетнаме совпало с окончанием «ползучего переворота» в США, который начался с убийства Кеннеди и закончился импичментом Никсону… «Ползучий переворот» заключался в том, что к власти пришли так называемые корпократы. Обратите внимание, с середины 70-х в США не было практически ни одного президента с атлантического побережья: были люди либо с Дальнего Запада, либо с юга страны, как раз тесно связанные с транснациональными корпорациями: Картер (штат Джорджия), Рейган (Калифорния), Буш-младший (Техас), Клинтон (Арканзас).

Поражение во Вьетнаме и президентство Картера – ставленника «Трехсторонней комиссии» – это, безусловно, веха в истории США, так как это стало поводом для формирования коллективного Запада. Именно «Трехстороння комиссия» была призвана стать его штабом, координирующим действия, к некоторым из которых были допущены японцы и западноевропейцы.

Но война во Вьетнаме – это урок не только для США, но и для исторической России, как бы она не называлась – СССР или РФ. Что продемонстрировала война во Вьетнаме? Что если слабые страны поддерживает союз двух мощных государств – СССР и Китая, они могут успешно сопротивляться агрессии западной державы.

Поэтому война во Вьетнаме – отличный пример того, как союз СССР и Китая, стран, у которых тогда были очень скверные отношения, но которые смогли найти взаимопонимание, позволил вьетнамскому народу одержать победу над США. Сегодня, в ситуации резкого ухудшения отношений между РФ и Западом, мы видим, как формируется стратегический союз России и Китая.

История войны во Вьетнаме как бы намекает: надо не только реагировать на действия противника, но и активно создавать ему проблемы, поддерживая страны не только в своей зоне, но и на территориях, которые традиционно относят к зоне интересов Запада. Это ни в коем случае не призыв к агрессии, это призыв к тому, чтобы поддерживать слабых мира сего, где бы они не находились. Это правильно и с моральной точки зрения, и с геополитической.

Заместитель директора Института США и Канады РАН, генерал-майор в запасе Павел Золотарев считает, что выводы США после Вьетнама выражались и выражаются в весьма успешном и оперативном совершенствовании своей армии.

- Современные войны приобрели уже другой характер. И повторение Вьетнама невозможно в принципе. Почему? Когда американцы планировали вторжение в Ирак, многие говорили, что это превратится во «второй Вьетнам». Но такие прогнозы не оправдались по целому ряду причин. В Ираке действовали уже реформированные после Вьетнама вооруженные силы США. Причем формирование частей проходило в основном на контрактной основе. Впервые к боевым действиям были привлечены и так называемые ЧВК – частные военные компании.

То же мы увидели в Афганистане, но там ЧВК привлекались в меньшей степени, в основном выполняя функции не столько поддержки вооруженных сил, сколько тылового обеспечения. То есть, после Вьетнама вооруженные силы США были полностью реформированы. Была сделана ставка на проведение операций с нерегулярными воинскими формированиями.

Отмечу еще одну особенность. Если во времена «холодной войны» США опирались на экономический и оборонный потенциал своих союзников, то затем страны НАТО сократили свои военные бюджеты до минимума. Поэтому сейчас американцы пытаются организовывать свои действия так, чтобы операции носили коалиционный характер. Американцы стремятся переложить и ответственность, и экономические затраты на своих союзников по НАТО.

Аналитик «Лаборатории Крыштановской», политолог Михаил Коростиков замечает, что для американцев Вьетнамская война стала более системообразующим событием, чем для нас Афганистан.

- Они сумели из Вьетнама извлечь тот максимум уроков, который вообще способно извлечь государство из войны. Главный урок, практическое применение которого мы видим сейчас, - американцы активно используют информационные войны. Если во Вьетнаме на ведение войны тратилось 9 из 10 долларов, а на ее информационное обеспечение – один, то после соотношение было радикально пересмотрено. И в Ираке, как известно, наступления американских военных на важные опорные пункты транслировались чуть ли не в прайм-тайм.

Второй важный урок: американцы после Вьетнама поняли, что война должна быть по возможности короткой, с минимальными потерями и сопровождаться ротацией личного состава. Не секрет, что люди, которые слишком долго находятся в зоне боевых действий, практически не в состоянии вернуться к мирной жизни. На войне вылезают наружу затертые цивилизацией первобытные чувства и инстинкты. Это явилось причиной так называемого «вьетнамского синдрома», когда после войны покончили жизнь самоубийством чуть ли не больше людей, чем погибло на самой войне. Кстати, потери во Вьетнаме были беспрецедентными – 58 тысяч человек, в то время как в Ираке - около 2 тысяч, в Афганистане – около 3 тысяч (если брать не объединенный контингент, а именно американцев).

Сегодня мы видим, что американская армия активно использует высокоточное оружие, ориентируется на дистанционное нанесение ударов, апофеозом такой тактики стало активное использование «беспилотников». Война превратилась чуть ли не в компьютерную игру. И именно эта тенденция, которая послужила триггером для трансформации войны в компьютерную игру, берет начало во Вьетнаме.

Возможно ли повторение такой ситуации вновь? Я не думаю. Все-таки вьетнамская война подразумевала проведение мощной наземной операции, где американские войска находились, во-первых, среди враждебно настроенного населения, а во-вторых, боевые действия сопровождались мощной антивоенной кампанией в их собственной стране.

С тех пор США обычно нападают на страны, неспособные дать адекватный отпор, численность которых в десятки раз ниже населения Штатов. Причем воюя со слабыми странами, они еще тратят огромные деньги на информационное сопровождение таких кампаний. Эти «издержки демократии» со временем успешно трансформировались в необходимость регулярно промывать мозги собственному населению.

«СП»: - Но, судя по всему, тактика ставить во главе стран людей, подконтрольных США, не поменялась…

- Да, тактика не поменялась, но немного поменялось, так сказать, ее сопровождение. То есть американцы поняли, что, если не вкладывать деньги в экономику, инфраструктуру и социальную сферу, то очень сложно, а порой – невозможно, удержать власть в той или иной стране. Скажем, в Ираке часть населения, может быть, была и не против, чтобы Саддама свергли какие-то внешние силы. Они надеялись на улучшение жизни. Но буквально на днях канал Euronews показал обстоятельный репортаж, в котором местные жители сетовали, что за 8 лет у них практически ничего не изменилось… Поэтому американцы стали чуть внимательнее относиться к нуждам местного населения, но в военном плане Штаты изменились в гораздо большей степени.

«СП»: - Во время и после Вьетнамской войны американское общество развернуло мощнейшую антивоенную кампанию... Нынешний Госсекретарь США Джон Керри также активно участвовал в антивоенном движении, после того, как получив третье ранение во Вьетнаме, был демобилизован…

- Понимаете, в то время в Америке был очень мощный средний класс: его представители знали реальное положение дел и в то же время не были склоны к излишней рефлексии. И дети этой довольно зажиточной прослойки населения были хорошо образованы, неплохо жили и могли себе позволить активно участвовать в политической жизни страны, выходя на демонстрации и т.д. Сейчас структура американского общества в значительной степени изменилась – средний класс стремительно сжимается.

Сегодня в Америке основной костяк составляют люди, имеющие скромное образование, воспитанные на культуре масс-медиа. Кстати, и их влияние на политику и экономику США в разы меньше. Поэтому очередную военную операцию своих политиков они расценивают, как некий голливудский блокбастер. Что же касается современных американских интеллектуалов, то пока они соберутся, выработают общую точку зрения, боевая операция уже закончится…