Большой передел мира

Министерство обороны России может создать в Сирии единую военную базу, включающую несколько компонентов – морской, воздушный, сухопутный. Об этом в интервью газете «Комсомольская правда» заявил начальник Главного оперативного управления ВС России генерал-полковник Андрей Картаполов.

На вопрос, будут ли созданы в Сирии две российские базы – сухопутная под Латакией и база военно-морского флота в Тартусе -  Картаполов ответил: «Я бы вел, скорее всего, речь о создании одной российской военной базы. Это будет одна база, которая станет включать в себя несколько компонентов – морской, воздушный, сухопутный». Также генерал-полковник отметил, что участие сухопутных сил России в конфликте в этой ближневосточной стране «исключено». «Наши сухопутные части ни при каких обстоятельствах не будут принимать участия в наземной операции. Об этом, кстати, сказал наш президент», – подчеркнул он.
По словам начальника Главного оперативного управления ВС, российская группировка военно-морского флота в Средиземном море прежде всего обеспечивает подвоз материальных средств. Для того чтобы он был беспрепятственным, там также развернута группировка из ударных кораблей, которая, в частности, обеспечивает противовоздушную оборону российской базы.
Картаполов, впрочем, допустил возможность использования кораблей постоянного оперативного соединения ВМФ в действиях против боевиков «Исламского государства» (деятельность этой террористической группировки запрещена на территории России и в ряде других стран)

В такой ситуации американские нефтяники не смогут брать новые кредиты, а в ряде случаев не сумеют сохранить бизнес. Как пишет Bloomberg View, «сейчас появилось понимание того, что необходимы дополнительные действия в целях снижения долговой нагрузки посредством вложений в акционерный капитал, реструктуризации и даже банкротства».

Некоторые эксперты полагают, что уже в 2016 году это приведет к масштабному поражению нефтяной отрасли США, и к резкому росту цен на «черное золото». Другие считают, что катастрофы не случится: банкротств в отрасли будет больше, но многие смогут выжить, распродав активы частным инвесторам. Но при любом сценарии, спад добычи в американской «нефтянке» неизбежен.
По прогнозу ОПЕК, спрос на нефть в 2016 должен увеличиться на 1,25 миллиона баррелей в день — именно на такую величину картель намерен увеличить собственную добычу.
По мнению Bloomberg, эта цифра как раз показываем, насколько, по прогнозу, должна сократиться нефтедобыча в США. Похожие расчеты приводит Wood Mackenzie: эффект от сокращения инвестиций в «нефтянку» достигнет пика в марте 2017 года — добыча снизится с нынешних 7,4 миллиона баррелей в день до 6,6 миллиона баррелей.
«Американское правительство здесь ничем помочь не может. Отмена запрета на экспорт может увеличить внутренние цены на доллар или на два за баррель, однако выгоды для отрасли будут несущественными. Все, что могут сделать использующие технологию гидроразрыва пласта компании, это сжать зубы, упереться и надеяться на то, что отступление не приведет их к банкротству», — подытоживает Bloomberg.
Что на деле происходит в американской «нефтянке», и как повлияет ее крах на Россию?
— Bloomberg не врет, но умело смещает акценты, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — В данном случае, из поля зрения Bloomberg выпали некоторые факты.
Прежде всего, это не первые похороны сланцевой индустрии США. Такого рода оценки раздаются регулярно, начиная с 2010 года. Между тем, отрасль заметно развивается — например, ежегодный темп снижения издержек в ведущих компаниях по сланцевой нефтедобыче составляет 5−10%. Это значит, что значительная часть этих компаний выживет даже при цене на нефть 30 долларов за баррель — Bloomberg об этом ни слова не говорит.
Да, отрасль сильно закредитована, но есть и оборотная сторона медали. В прошлые пики закредитованности сланцевая отрасль США неизменно начинала консолидироваться и резко снижать издержки. Сейчас, думаю, реакция окажется точно такой же.
Скорее всего, в США действительно будет торможение нефтедобычи. Но это подтолкнет сланцевую отрасль к тому, что от нынешних нескольких сотен мелких и средних компаний в ней останется несколько десятков компаний крупных. И положение их будет гораздо более устойчивым.
— Как отреагирует мировой рынок нефти на снижение добычи в США?
— Думаю, мы увидим некоторое усиление роли ОПЕК, хотя картелю придется поделиться долей нефтяного рынка с Ираном. Но большой вопрос — что будет происходить дальше с нефтедобычей в странах Персидского залива.
Если предложение увеличится при достаточно вялом росте спроса, значительного роста цен на нефть не последует. Скорее всего, весь 2016 год они будут колебаться в диапазоне 50−55 долларов за баррель, и никак не выше. Для подавляющего большинства стран ОПЕК это означает усугубление финансовых проблем.
Например, Саудовская Аравия — страна, которая занимает 3-е место в мире по нефтедобыче - должна в текущем году привлечь 100 млрд долларов из своих суверенных фондов для покрытия бюджетного дефицита. И это — только начало процесса. Тот же Эквадор пребывает в предбанкротном состоянии, очень неважно обстоят дела у Венесуэлы и у других членов ОПЕК.
Получается, при текущих ценах не нефть страны ОПЕК не могут сбалансировать бюджеты. С другой стороны, технологических прорывов в добыче нефти у этих стран не видно. А в США сланцевые компании, взяв паузу и временно снизив добычу, повышают свою эффективность.
— Сколько продлится эта ситуация?
— По меньшей мере, четыре-пять кварталов сильной неустойчивости на нефтяном рынке нам гарантированы. Но за это время, подчеркну, американская сланцевая отрасль реструктуризируется и укрепит свои позиции. В ней выживут те компании, которые снижают издержки благодаря технологическим новациям. И как только цена поднимется вверх — например, до 60 долларов за баррель — США мгновенно добычу нарастят, поскольку резервы у американцев наверняка есть.
В итоге, цена снова пойдет вниз, до 50−55 долларов за баррель, а вот трудности у стран ОПЕК только увеличатся: издержки бюджетов будут все это время расти, а суверенные фонды — сокращаться. Это чревато самыми серьезными политико-социальными последствиями.
Другими словами, война между «сланцами» и «шейхами» продолжается. И пока рано делать выводы, кто победит. Но я считаю, что риски добывающих стран все-таки выше, чем риски нефтяной отрасли США.
— Что нынешняя ситуация с нефтью означает для России?
— Сейчас «шейхи» пытаются предлагать американцам политический размен. Например, сокращение квот ОПЕК взамен на то, что Запад все-таки уберет Башара Асада, и разберется с Россией, которая вошла в Сирию вопреки интересам саудовцев. Можно сказать, «нефтяная война» постепенно переходит в политическую плоскость, и это чревато для России новыми неприятностями.
С другой стороны, в интересах американцев сейчас сыграть на некоторое повышение цен на нефть, что нам на руку. Но надо понимать: американцы идут на это, чтобы консолидированная сланцевая отрасль, прошедшая через процесс промышленного и финансового оздоровления, начала снова играть роль балансира и регулятора на мировом нефтяном рынке.
Что касается российской «нефтянки» — 2016 год будет для нее очень тяжелым. Минэкономразвития прогнозирует, что нефтедобыча будет увеличиваться, но сами нефтяники это оспаривают. На деле, добыча, видимо, незначительно сократится — примерно на 1,5%. Это снижение не является критичным — мы сохраним свою долю на мировом рынке. Но увеличение фискального бремени на российскую нефтяную отрасль создает предпосылки для ее сокращения…
 — Коллапс нефтедобывающей сланцевой отрасли в США действительно неизбежен, —уверен директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов. — Все пойдет как по нотам. Сначала банкротства добывающих компаний, потом страховщиков, которые страховали нефтяников от снижения цен на «черное золото», и сейчас фактически покрывают разницу от падения цен. А потом дойдет и до банкротства банков — они не получат назад деньги, которые выдали в качестве кредитов нефтяникам.
В этой ситуации, надо думать, правительству США придется спасать отрасль. Например, путем выкупа «плохих» долгов, в конечном итоге — за счет включения печатного станка. Но, как правильно пишет Bloomberg, падения нефтедобычи в любом случае избежать не удастся. В итоге, США будут вынуждены наращивать импорт «черного золота», из-за чего на мировом рынке будет образовываться дефицит нефти, а цены на нее будут расти.
Понятно, что России такой сценарий только на руку. Другое дело, если цены пойдут вверх, в Америке снова начнут больше бурить, и добыча станет медленно наращиваться. Но не думаю, что это произойдет в ближайшие год-два…

РИА Новости
RT: Господин Клаус, Вы говорили, что из-за коммунизма наши страны — СССР и Чехословакия — многого лишились, но ведь подобный опыт даёт возможность смотреть на вещи под иным углом. Возможно, как раз этого Западу и не хватает. Иногда там слишком уверены в своей правоте, словно только они знают, что необходимо всем остальным. Как «развитому миру» изменить свою точку зрения, не переживая масштабных потрясений? Можно ли неким образом дать ему понять, что существует множество других взглядов на то, что происходит в мире?
Вацлав Клаус: Нужны ли нам сейчас радикальные преобразования на Западе? Мне кажется, да. Боюсь, что незначительные внешние изменения, половинчатые реформы не помогли. Европе требуется сильная встряска, чтобы развеять все иллюзии, ошибки и заблуждения. Европе необходимы радикальные изменения.
RT: Вы часто говорите о так называемом правлении помазанников, когда речь идёт о руководстве ЕС в Брюсселе. Вся концепция надгосударственного правительства у некоторых — особенно у тех, кто помнит коммунизм — вызывает определённые ассоциации, ведь она сходна с идеей интернационализма, которая была близка многим советским коммунистическим лидерам. Этот подход оказался неэффективным, в частности потому, что из-за него народы и группы наций лишались политической, экономической, культурной конкуренции. На Ваш взгляд, сейчас в Евросоюзе у народов тоже отнимают конкуренцию?
В. К.: Прежде всего я бы сказал, что лет 25 назад ЕС в стремлении избавиться от стран и государств допустил трагическую ошибку, превратившись из европейских сообществ, то есть конгломерата наций, в Европейский союз. Да, это была трагическая ошибка, и сейчас мы в большей или меньшей степени живём в условиях, когда решения принимаются на надгосударственном уровне — в Брюсселе, а не в Праге или где-то ещё в Европе. Я вижу в этом главный недостаток современного устройства европейских институтов.
RT: Сейчас и Россия, и ЕС отчаянно пытаются удержать Украину от распада. По-Вашему, Москва и Брюссель в этом преуспеют?
В. К.: Полагаю, что во главу угла нужно ставить благо украинского народа. Именно он сейчас страдает, и мы должны относиться к нему со вниманием. И я думаю, что нельзя навязать стране и народу этой страны «идеальное» или претендующее на идеальность решение, подготовленное в Вашингтоне, Пекине, Москве или Брюсселе. Решение должно быть найдено самими украинцами. Им надо начать серьёзные переговоры между действующим правительством и восточными регионами. Всё, что может делать остальной мир, — содействовать этому, и только! Но я не думаю, что ЕС отчаянно, всеми силами старается помочь. Боюсь, что это не так.
RT: Одно из основных разногласий между Россией и Западом по вопросу Украины, как и по революциям в других странах, заключается во взглядах на социальную сплочённость. Следует ли её во что бы то ни стало защищать, как считает Россия? Или её можно подорвать для достижения желаемого политического результата? Не считаете ли Вы, что Россия слишком уж боится массовых протестов, а американцы, возможно, боятся недостаточно?
В. К.: Американцы очень часто не понимают ситуации. Они делают заявления, находясь на далёком расстоянии. И в этом отношении я не хочу их обсуждать. Но вы использовали термин «социальная сплочённость». Мне он нравится, я сам его применяю. У нас, экономистов, в ходу термин «социальный капитал». Идея примерно та же самая. Я абсолютно уверен, что стране необходима социальная сплочённость, или социальный капитал, для нормального функционирования. Мечтать о стране без социальной сплочённости — ужасная ошибка. И в этом я вижу главную проблему, связанную с миграцией в Европе, потому что миграция губит социальную сплочённость в наших странах.
RT: Вы крайне критично отзывались о действиях ЕС в связи с миграционным кризисом. Даже обвиняли некоторые западноевропейские страны в том, что они прямо или косвенно содействовали войнам, из-за которых и возникли потоки беженцев. Однако Вы выступаете против массовой миграции. Как эти два подхода сочетаются между собой? Если европейские страны содействовали тому, чтобы в родных странах этих людей воцарился хаос, не они ли должны и расплачиваться?
В. К.: По поводу того, кому платить, вопрос ещё более непростой. Во многих отношениях причиной сегодняшних проблем стала американская политика последних двух десятилетий со всем этим продвижением «цветных революций» и развязыванием войн в таких странах, как Афганистан, Ирак, Сирия и Ливия. Если говорить о том, кто должен платить, то начать, на мой взгляд, необходимо с американцев, потому что Европа не столкнулась бы с сегодняшним миграционным кризисом, если бы не было вторжения в Ирак в 2003 году. В этом отношении взаимосвязь очень чёткая, и войну в Ираке устроила не Европа.
RT: В настоящее время в Европе активно обсуждается разница между беженцами и экономическими мигрантами. Многие из тех, кто едет в Европу, — это молодые хорошо одетые люди, у некоторых есть айпады и айфоны. Но, согласно международному праву, разница между беженцами и мигрантами заключается не в их одежде, а в том, нет ли для них угроз при возвращении в родную страну. Можно ли лишать этих людей их прав только потому, что они хорошо одеты? Ведь и сама Сирия — довольно развитая страна, поэтому неудивительно, что сирийцы хорошо одеты и владеют современной техникой.
В. К.: Давайте разделять миграцию поодиночке и переселение больших масс людей. Эти массы каким-то образом организованы, у них есть определённая мотивация. Мы должны отмежеваться от принципов, которые мотивируют этих людей. Поэтому я совершенно не согласен с госпожой Меркель [канцлер Германии] и её политикой открытых дверей, разрешающей въезд всё большему числу мигрантов. Это наивный и совершенно нерациональный подход.
RT: Известно высказывание американского экономиста Милтона Фридмана о том, что большая ошибка — судить о проводимой политике или политической программе по её намерениям, а не по результатам. С этим мы сегодня нередко сталкиваемся в Европе и США, когда лидеры заявляют, что у них были благие намерения, даже если их последствия откровенно отрицательные. К тому моменту, когда эти отрицательные последствия проявятся, лидеры, которые принимали решения, уже уйдут на покой и не будут занимать прежних должностей. Коль скоро Вы, как и Милтон Фридман, выступаете за регулярную сменяемость власти, не кажется ли Вам, что она, кроме прочего, ведёт к политической безнаказанности?
В. К.: Хорошая мысль, но я хотел бы высказать один комментарий. Благими намерениями дурацких поступков не объяснишь. Так что я думаю, что наивные шаги, наивные намерения — это не то, что мы должны обсуждать, поддерживать или извинять. Но боюсь, что в случае с некоторыми европейскими политиками, большей частью немецкими, не приходится говорить только о благих намерениях. Вполне вероятно, что за ширмой они держат намерения, которые благими назвать нельзя. И это ещё хуже.
RT: Но проблема в том, что расплачиваться за это приходится несчастным людям в Сирии, Ливии и других странах, которые стали объектами такой политики и не в силах как-либо на неё повлиять. И кто тогда должен отвечать?
В. К.: В долгосрочной перспективе очень трудно обеспечить ответственность при демократии, когда правительства каждые четыре года меняются и у политиков очень недальновидный подход. С другой стороны, такие люди, как госпожа Меркель, находятся в должности по десять-пятнадцать лет и должны рассматривать долгосрочную перспективу. Но не рассматривают, и это меня крайне удивляет.
RT: Вы как-то выразили надежду на то, что однажды эксперимент с ЕС будет окончен. Советскому Союзу потребовалось почти 70 лет, чтобы отказаться от идей и фантазий коммунизма. Вы, судя по всему, считаете Евросоюз всего лишь некой идеологической выдумкой. Сколько, по вашему мнению, он ещё сможет просуществовать?
В. К.: Евросоюз остаётся относительно сильным образованием, его нельзя сравнивать с Советским Союзом 25-летней давности. Поэтому, боюсь, ЕС продержится дольше.

ВАШИНГТОН, 16 октября. /Корр. ТАСС Иван Лебедев/. Соединенные Штаты и Южная Корея никогда не согласятся с превращением КНДР в ядерное государство. Об этом заявил президент США Барак Обама, выступая на пресс-конференции в Белом доме после переговоров с коллегой из Республики Корея Пак Кын Хе.
"Мы не допустим, чтобы Северная Корея превратилась в государство, обладающее ядерным оружием", - сказал глава американской администрации. Обама заверил, что Вашингтон и Сеул по-прежнему будут добиваться денуклеаризации Корейского полуострова и требовать от Пхеньяна выполнения резолюций Совета Безопасности ООН, касающихся его ядерной и ракетной программ.

Президент США также подчеркнул, что КНДР "не добилась ничего с помощью этих программ, кроме международной изоляции". Он напомнил, что последние контакты с Кубой и Ираном свидетельствуют о готовности Соединенных Штатов развивать отношения даже с самыми проблемными странами, но КНДР не сможет рассчитывать на это "до тех пор, пока она будет осуществлять свою ядерную программу".
Обама подтвердил обязательства США по обеспечению безопасности своего союзника - Южной Кореи и предупредил, что любые провокации со стороны КНДР встретят "решительный совместный отпор со стороны обоих государств".
В свою очередь президент Республики Корея заявила, что будет стремиться к урегулированию ситуации на Корейском полуострове дипломатическим путем вместе с другими международными партнерами. Она также отметила, что намерена работать для этого в многосторонних и трехсторонних форматах, в том числе США-Южная Корея-Япония и Южная Корея-Япония-Китай.