Большой передел мира

С другой стороны, до Брексита отечественные глубинные знатоки Настоящего Мира любили похохатывать на тему «ну-ну, продолжайте хоронить гейропу, смотрите только, чтобы у самих Сибирь не отвалилась случайно, продолжайте раздувать ничтожные нюансы и ждать окончательного загнивания».

Сейчас, когда пятая часть европейской экономики приняла решение (вопреки собственной элите) отчалить от Союза, — данные разговоры несколько увяли. О том, что ЕС нуждается в «переформатировании» —  говорят все мало-мальски заметные её деятели.

Поэтому можно вполне смело говорить, конечно, не о ликвидации единой Европы, но о том, что «полдень Евросоюза» явно миновал. Парадоксальным образом ЕС и его единство сегодня — удобный формат, в котором все конкурирующие силы Европы пытаются «нагнуть» друг друга, непрерывно обвиняя друг друга в том, что их действия расшатывают ЕС.

Иными словами — перед нами борьба игроков за преимущества внутри структуры, а не для неё. То есть тот «модернизационный рывок», который взял Евросоюз четверть века назад — а тогда, напомним, речь шла фактически о предложении миру нового цивилизационного формата «мирной сверхдержавы без лидеров и подчинённых, чьим оружием является свободный рынок и демократия» — явно застопорился.

И есть смысл порассуждать, почему так вышло. На этот счёт есть простая версия, уважаемые читатели.

Штука вся в том, что нынешний ЕС, который продумывался в 1980-х, был «подписан» в Маастрихте 1992-м и официально вступил в действие в 1993-м — отличался от современного не менее разительно, чем СССР 1980-х от сегодняшнего постсоветского пространства

Отличались люди, отличались цели и внешние условия.

Сами европейцы в 1990-м, например, были совершенно не похожими на нынешних. Среднему европейцу было немного за тридцать, и он был рождён и воспитан во вплоне «традиционной» семейной ячейке. И он был безусловно почти абсолютно белым, верующим (три четверти граждан ЕС были практикующими христианами), и помнил довольно голодные 1950-е, и работал в индустриальной ещё Европе, и боялся ядерной войны и «красного рассвета». Более того: у него было двое с хвостиком детей и он в большинстве своём понятия не имел про какую-то там депопуляцию.

Иными были и задачи. Создавался ЕС, напомним, как противовес СЭВ на континенте. То есть в ответ на создание в 1949 году Совета Экономической взаимопомощи — в 1951-м году Франция, Германия, Италия и Бенилюкс соорудили Союз угля и стали. И так же как СЭВ рассматривался как экономическая база для блока Варшавского договора, Евпросоюз был по сути экономической базой деятельности НАТО на оккупированной союзниками части континента. Когда же современный ЕС сформировался на рубеже 1980-1990-х, это был «союз победителей без единого выстрела», готовый нести свет своих ценностей и обменивать свой интеллект на ресурсы остальных стран.

Наконец — в момент создания нынешней Европы её окружал совершенно другой мир. К югу и востоку от неё располагалась цепь довольно благополучных светских арабских режимов, где было крайне трудно представить себе нынешние развалины ливийских, сирийских и даже иракских городов с носящимися по пустыне на тачанках игиловцами.

На востоке находился относительно мирно (особенно если смотреть издалека) коллапсирующий СССР, где всюду без исключения Европа рассматривалась как недостижимый и идеальный образец жизнеустройства. На западе, за океаном, находились слегка отставшие от жизни США, которые ещё не понимали, что после краха советского блока на планете воцарилась глобальная фукуяма и что уже не они, а Евросоюз, мирная семья богатых демократий, служат прообразом завтрашнего мира.

…Последующие 25 лет внесли свои коррективы.

Сегодня среднему европейцу глубоко пятый десяток. Он куда дальше от «традиционных форм» социальных связей — у него примерно в полтора раза меньше супругов и детей. Он не ходит в церковь. Он теперь боится не ядерной войны, а что его прирежут в ходе очередного акта джихада бойкие понаехавшие из увеличившегося впятеро «инокультурного» населения, составляющего где 8, а где 15%.

Утопией оказалась идея мирной глобальной сверхдержавы. Она обернулась участием в новых иррациональных авантюрах в обозе США, разрушением цивилизованных государств Ближнего востока и в результате — тем самым потоком нелегалов, который непонятно как останавливать. Попутно выяснилось, что в мировой политике булат по-прежнему даёт злату сто очков вперёд по части эффективности

Утопией оказалась и идея «союза равных без лидеров и подчинённых»: как выглядит внутриевропейское равноправие, можно ежедневно наблюдать на примере отношений Германии со странами восточной и южной Европы.

Утопией оказались и те ценности, с которыми ЕС вышел четверть века назад на мировой рынок идей. Напомним, «мультикультурализм» европейские лидеры официально похоронили ещё около пяти лет назад — но альтернативы ему до сих пор не предложили. И в результате балансируют в каком-то невнятном пространстве между «уважайте наш образ жизни» и «мы не допустим к власти ультраправых». Кстати, последние, казалось бы надёжно выпихнутые в глубокую маргинальность в 90-х, — вернулись и берут где второе, а где первое место на выборах в европейских странах, и пока их удаётся сдерживать только организацией то тут, то там всенародной истерии на тему «остановим нацизм».

Наконец, сильно изменился и окружающий мир. На юго-востоке от ЕС теперь «земля войны» от Ливии до Украины. На месте безвредного и на всё согласного пост-СССР — оправившаяся и ставшая несговорчивой Россия с её трубопроводами, «Арматами», Russia Today и другими бесчеловечными видами оружия.

А «устаревшие» США, несмотря на внутренние проблемы, демонстрируют явно большую инициативу и готовность её продавливать всеми способами, чем прогрессивная Европа

…В таком мире и в таком виде тоже можно ещё долго и (если повезёт) относительно благополучно жить.

Но ни воображать себя «новым Городом-на-холме», ни «прообразом завтрашнего мира» уже нельзя.

А может ли долго существовать система, всего за четверть века перешедшая от мессианства к обороне своих ценностей и накоплений — большой вопрос.

Иллюстрация — Petar Pismestrovic (Kleine Zeitung, Austria)