Россия. Внешняя политика которой не было.

Россия. Внешняя политика которой не было.
2007-й год ознаменовался серьёзным изменением в нашей внешней политике, точнее, в публичном её проявлении. В первой половине нулевых, Россия старалась не привлекать к себе лишнего внимания, и человеку далёкому от политики, например, тогдашнему мне, могло показаться, что наша страна совсем не следит за проходящими снаружи процессами. Впрочем, тогдашнего меня ещё накрывало разочарованием 90-х, и от государства я не ждал ничего хорошего не то что во внешней политике, а даже и во внутренней.

В 2007-м же многое изменилось, а итоговым символом этих изменений стала знаменитая «Мюнхенская речь» Владимира Владимировича Путина. В ней не было сказано чего-то особенно нового: мир однополярен и это не идёт ему на пользу, США не считается ни с чьими интересами, решение совбеза ООН должно быть единственным легитимным способом для начала военных действий, расширение НАТО на восток, грабёж стран третьего мира и, наконец, Россия будет вести независимую политику. Казалось бы, чего такого? Общеизвестные вещи, причем в очень мягкой обтекаемой форме. Эта речь произвела эффект разорвавшейся бомбы. Сам факт оглашения на высшем уровне подобных идей вызвал изрядный переполох, а уж конкретные претензии к США... Доброжелатели, в лучшем случае, мысленно крутили пальцем у виска, недоброжелатели потирали руки — ну всё, Влад, ты вырыл себе яму. На публику же посыпались заявления об отголосках «холодной войны» и контрпродуктивности — мало кто из публичных политиков нашел в себе достаточно мужества просто отмолчаться. Дальнейших событий я уже касался.

Естественно вытекающий из этой истории вопрос: что это за «русская рулетка», зачем играть с огнём, или мягче, зачем дразнить гусей? Ведь жизнь вроде только начала налаживаться, нефть вот вздорожала, и даже вроде всё не разворовывалось. В моём институте и паре посещаемых НИИ уже «евроремонтом» все помещения покрыли. Да и частная кампания, где я тогда работал, мягко говоря процветала, причем на промышленном производстве. Так может надо было в том духе и продолжать — починять свой примус. Зачем же?

Дело в том, что Россия на самом деле все это время вела внешнюю политику, но продолжать делать это «тихо» к 2007-му году было уже практически невозможно, или слишком уж малоэффективно. А дело это было, прежде всего, в сохранении интеграционных связей на постсоветском пространстве. В СССР производственные цепочки строились без учёта республиканских границ (хотя как посмотреть, конечно, может как раз с учётом) , поэтому сырьё, полуфабрикат или комплектующие, на многие предприятия шли из самых разных точек Союза. И после развала они сами по себе никуда не делись, и даже более того, принося наличные деньги, были выгодны всем местным элитам, подсевшим на «золотого тельца». А были и другие связи, ты сама такая связь, очень слабенькая конечно, но зато нас таких миллионов за тридцать. Вот эти последние, социальные связи, местные элиты с удовольствием рвут, но и это дело не быстрое. Где-то попроще, разогреть национализм и выдавить не титульных русских, да и всех прочих, или объявить людьми второго сорта — где-то посложнее. На нашей Украине как раз сложно. Население, 80% которого русские (ну ладно, толерантно съедем на русскоязычных), сгоношили-таки (не с первого раза) проголосовать за отделение. А вдруг они обратно захотят? Хорошо быть самой крупной лягушкой в своей луже, а в пруду-то не факт что во вторую сотню втиснешься. Впрочем, к постсоветской украинизации Украины мы ещё вернёмся.

Экономические же связи, не мытьём так катанием, старались ломать наши западные «партнёры». Понятно, прагматично — кому нужен другой интеграционный проект под боком у Евросоюза.

Но, тем не менее, чтобы ломать одну интеграцию, нужна хотя бы видимость другой. И она конечно была создана — ГУАМ. Там была ещё одна «у» Узбекистан, но получив попытку переворота - а у ГУАМа одной из заявленных целей официально признавался экспорт «цветных революций» - вышел. Он потом и к нам в ЕврАзЭС входил-выходил — страна со своими путями самостийности. Но давай про ГУАМ: Грузия, Украина, Азербайджан, Молдавия. Собрали самых обиженных. У Молдавии была кровавая «гражданка» за Приднестровье. У Грузии Абхазия с Южной Осетией, не менее кроваво. У Азербайджана война с Арменией за Нагорный Карабах. Поищи, кстати, инфу про блокаду Армении в те годы — это я так, лишний раз напомнить, что мы не живём в мире добрых фей. Все эти конфликты были остановлены нами, тут надо отдать должное ельцинскому правительству при всей слабости и половинчатости его решений. В Молдавии и Грузии, по обоюдному соглашению враждующих сторон, на линию разграничения были введены русские миротворцы — грузин, надо сказать, вообще спасли, нашим миротворцам они были тогда очень рады. Про Карабах, не осилил в своё время — если захочешь, разузнаю и расскажу. Ну а Украина, Украина ничего — просто от чистого сердца.

Но прошло несколько лет, и эти государства, утерев кровавую юшку, все больше интересовались в плане завертеть всё по-новой. Интерес понятный, восстановление некой желаемой «территориальной целостности». Однако дипломатических мер не принималось, и все эти замороженные конфликты оставались в подвешенном состоянии. Прискорбно и закономерно, потому как все эти конфликты можно характеризовать как этнические, причем, с некоторым оговорками, в моноэтнических государствах. А значит, для мирного решения вопроса, надо переформатировать эти государства в многонациональные. Это непростой шаг, и ни Молдавия, ни Грузия на него не пошли. У Азербайджана ситуация запутаннее, помимо Нагорного Карабаха, населённого армянами, есть конфликт ещё и самой Арменией плюс взаимные анклавы. Вообще же, такие конфликты решаются или компромиссом или геноцидом. И раз компромисс не был за все эти годы достигнут, значит что на повестке дня? Но мы отвлеклись.

Для нас важно то, что интересы у этих стран есть, и на них может играть кто-то внешний, но сами по себе эти интересы не способствуют какой-либо интеграции, поскольку деструктивны по своей направленности. Вот и ГУАМ, как организация, после каждого всплеска активности, показывал отчетливую тенденцию к деградации. Получить помощь для решения своих проблем все рады, а вот выделить ресурсы для решения чужих — это нет. Но откуда же тогда «всплески» и как эта организация вообще зародилась? Ответ простой — внешний интерес. США, ЕС и Турция.

Интерес ЕС официально звучит как «диверсификация импорта энергоресурсов». На самом деле, правительство в Брюсселе хочет несколько большего, поставщиков они хотя диверсифицировать — это да, а закупки они хотят наоборот — монополизировать. Ситуация, в которой единый европейский импортёр работает с многими поставщиками, даёт Брюсселю возможность диктата своей воли, вплоть до шантажа. Эта идея кажется им настолько вкусной, что ради неё они готовы даже на уменьшение безопасности поставок, потому что трубопровод идущий по множеству маленьких стран несёт заметно больше рисков, чем трубопровод идущий по одной большой стране.

Интерес Турции это потребление энергоресурсов, их транзит, а за счёт транзита распространение влияния на ЕС и среднюю Азию.

Интерес США — самый интересный интерес, исключительный, геополитический и разделяется на несколько стратегий. Одну из них, самую простую, разделяют и ЕС с Турцией — это противодействие экономической интеграции на просторах бывшего СССР. Нет, чтобы Россия кормила все бывшие соц. республики, как это было в конце 80-х, это бы Америка только за. А вот работающие экономические связи и русское влияние - это им не в масть, поскольку усиливает Россию и в целом стабилизирует ситуацию на её границах. Вторая стратегия с дальним прицелом и заключается она опять же в трубопроводе через страны ГУАМ (впрочем, по странам есть тревожные для Украины вариации). США по какой-то причине (не будем забегать вперёд по этому поводу) заинтересованы, чтобы у ЕС появился ещё один мощный нефте-газопровод для импорта, но чтобы он был не слишком безопасный. Вариант Азербайджан-Грузия-Турция вполне удовлетворяет требованиям, ещё один вариант Катар-Ирак-Сирия-Турция.

Провалили всё дело сами страны-участники. Оказалось, что доверия друг к дружке у них куда меньше, чем у любого из них к России, и небезосновательно. Причем каждая из стран естественно хотела максимальный профит с транзита, а потому хоть сколько-нибудь экономически выгодный проект не получался. В итоге был построен нефтепровод Баку-Тбилиси-Джейхан, но нефть в нём только азербайджанская, которой просто слишком мало. Ни с Казахстаном, ни с Туркменией договориться так и не вышло.

Возвращаясь же к нашей теме, то есть внешней политике РФ, то она в первой половине 2000-х как раз и заключалась в сохранении, а затем и в создании новых экономических связей. Касательно Средней Азии, где мы опосредованно противостояли ГУАМ, в 2003-м заработал «Голубой поток» в Турцию, 2004-м вышел на рабочую мощность нефтепровод из Казахстана Тенгиз-Новороссийск, отчего построенный для целей ГУАМ украинский нефтепровод Одесса-Броды пришлось включать в обратную сторону и качать русскую опять же нефть, ибо другой не нашлось. С Туркменией у нас не всё выгорело, уж больно мёртвой хваткой она держалась за свой нейтралитет. Но старая, ещё советской постройки линия «Средняя Азия — Центр» без громких лозунгов содержится в прекрасном техническом состоянии и работает. Остальное же Туркмения начала продавать в Китай, что для нас вполне приемлемо. В итоге, для ГУАМа просто не осталось свободных нефти и газа на западном берегу Каспия. Летом 2007-го состоялся крупнейший саммит ГУАМ, его лебединая песня со всеми идейными доброжелателями России вроде Прибалтики и Румынии. Единственное до чего смогли договориться, только то, что надо что-то делать с русскими миротворцами. В целом, история, конечно, не закончена, но сейчас ситуация в этом регионе для России гораздо лучше, чем пятнадцать лет назад.

И опять же, почему было не продолжать политику в этом духе? Во-первых, потому что это был потолок, в том же духе никакой дальнейший прогресс был уже невозможен. Половинчатые решения вроде СНГ или ОДКБ могли играть роль фундамента, но никак не полноценной интеграционной структуры. Нужна была явная точка притяжения, которой стал Таможенный союз Белоруссии, России и Казахстана, инициированный 6 октября 2007 года. Кроме того, и это очень важно, лидеру интеграционных процессов нужна репутация геополитически сильной державы. И Россия начала зарабатывать себе эту репутацию, предложив идею многополярного устройства мира.

А ещё, «сидеть тихо» было уже бессмысленно, это бы не помогло. В 2007-м году стало окончательно ясно, что Чечня всё. Начала складываться та некомфортная для коллективного Запада ситуация, когда «с Россией никто не воюет».