Рухнет ли экономика Китая?

Рухнет ли экономика Китая?


Кое-кто на Западе и в нашей стране с нетерпением ждет конца китайского «экономического чуда».

В последнее время в западной прессе со ссылкой на различных финансовых аналитиков появилось множество публикаций, описывающих апокалиптические сценарии экономического развития Китая. «Глубокий кризис Китая», «Жесткая посадка Поднебесной», «Паника на китайских биржах», «Юань рухнул», «Конец китайского чуда» – такими заголовками пестрят многие западные газеты. В некоторых статьях проводится даже аналогия с ситуацией в экономике России, которая свалилась в глубокий системный кризис.

Если отбросить используемые в большинстве статей эмоциональные прилагательные и глаголы – «колоссальный», «невероятный», «стремительный», «массированный», «жуткий», «смертельный», «рухнул» (журналисты любой страны склонны к сенсационной подаче материала) и, как говорят химики, «выпарить сухой остаток», то всю аргументацию западных СМИ можно свести к нескольким реальным фактам:

– темпы экономического роста Китая снизились;
– в 2015 году объем внешней торговли КНР упал;
– с середины 2015 года наблюдается отток капиталов с китайского фондового рынка;
– происходит девальвация юаня по отношению к доллару.

Как оценить эти факты? Свидетельствуют ли они о том, что экономика Китая действительно вступила в кризисный период, или о чем-то другом? Если это кризис, насколько он глубок и длителен?



Для того, чтобы ответить на эти вопросы и получить объективное представление о происходящих в экономике КНР процессах, необходимо придерживаться нескольких правил экономического анализа, которые западными СМИ вольно или невольно игнорируются: все познается в сравнении; старайся увидеть картину в целом, а не отдельные ее фрагменты; динамика какого-то экономического показателя на коротком временном отрезке еще не свидетельствует об устойчивой тенденции.

Объем внешней торговли Китая упал
Действительно, объем внешней торговли Китая в 2015 году сократился довольно существенно – на 8% (с 4,3 до 3,95 трлн. долл.), однако это не свидетельствует нарастании каких-то проблем в экономике КНР. Китайская внешняя торговля всего лишь повторяет (причем в более мягком варианте) общую негативную тенденцию в мировой торговле, которая, по данным ВТО, в 2015 г. сжалась на 13,8%, что связано с резким падением цен на мировых рынках аграрной продукции, энергоресурсов, металла и многих других видов сырья. В 2015 г. было зафиксировано сокращение внешней торговли практически во всех основных мировых экономиках. При этом китайский экспорт снизился всего на 2,8% (с 2,34 до 2,27 трлн. долл.) – намного меньше, чем в других крупных странах – США (на 6,8%), ФРГ (на 11,2%), Японии (на 9,4%), Южной Корее (на 7,4%), Индии (на 17,5%), Бразилии (на 16,0%). Важно, что в связи с более резким падением импорта (на 14,1% – с 1,96 до 1,68 трлн. долл.) по сравнению с экспортом увеличилось положительное сальдо внешнеторгового баланса Китая, которое достигло исторического максимума 594,5 миллиарда долларов (в 2014 г. – 384 млрд. долл.). Такой объем поступления твердой валюты дает Китаю возможности для решения важнейших социально-экономических задач.


Темпы экономического роста Китая снизились
В 2010 году ВВП КНР вырос на 10,4%, в 2011 году — на 9,2%, в 2012 году — на 7,8%, в 2013 году – на 7,7%, в 2014 году — на 7,4% и, наконец, в 2015 году – на 6,9%. Конечно, снижение имеет место, но назвать это «кризисом», «катастрофой» может только человек с больным воображением: любая крупная страна может только мечтать о таких темпах роста. По этому показателю Китай в 2-4 раза опережает крупнейшие западные экономики. В США ВВП в 2015 г. вырос на 2,4%, в государствах зоны евро – на 1,5%, в Японии – на 0,4%, но ни одно западное издание не кричит о кризисе в этих странах. Наоборот, западные СМИ торжественно провозглашают, что в связи с «катастрофической ситуацией в экономике КНР» главным локомотивом мировой экономики вместо Китая стали США. Цифры, однако, доказывают обратное: ВВП КНР в 2015 г. увеличился на 648,5 млрд. долларов, обеспечив 25% глобального экономического роста, а ВВП США – на 470 млрд. долларов, т.е. 18% мирового экономического роста.

По объему ВВП, который достиг в текущих ценах 67,7 трлн. юаней или 10,8 трлн. долларов, Китай занимает второе место в мире после США, а по ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности, – первое.

Снижение темпов роста ВВП вовсе не говорит о нарастании неразрешимых проблем в экономике Китая. Оно связано с осуществлением структурных реформ, предполагающих постепенный переход от модели экономического развития, ориентированной на расширение экспорта, укрепление государственных предприятий и инвестирование государственных средств в инфраструктурные проекты, к модели, которая ставит во главу угла расширение внутреннего спроса и сферы услуг и развитие частного сектора. Масштабные преобразования в экономике включают в себя также либерализацию финансового рынка, системы налогообложения и земельную реформу.

Положительные результаты реформ налицо. Впервые в новейшей истории Китая главным драйвером экономического развития страны (66,4% роста ВВП) стали не производственные инвестиции или наращивание экспорта, а расширение потребительского спроса. Повышается уровень материального благосостояния широких масс. Реальные доходы на душу населения выросли в 2015 г. на 7,4%; были трудоустроены 13,1 млн. человек; численность бедного населения в сельских районах сократилась на 14,4 млн. человек.


С середины 2015 года наблюдается отток капиталов с китайского фондового рынка
Структурные реформы в Китае включают в себя переход к рыночному формированию курса юаня и развитие национального фондового рынка, на который в 2014 году впервые были допущены западные инвесторы. В результате с мая 2014 по май 2015 года совокупная капитализация бирж в Шанхае и Шенчжене увеличилась на 170 % – до 10 трлн. долл. Однако затем западные инвестиционные фонды стали играть на понижение курса юаня и котировок акций китайских компаний, в связи с чем произошло несколько волн падения фондовых индексов.

И опять-таки это не свидетельствует о каких-то особых проблемах в китайской экономике. Завершение программы «количественного смягчения» в США спровоцировало вывод западных спекулятивных капиталов (краткосрочных портфельных инвестиций) не только из Китая, а из всех развивающихся стран.

В целом в 2015 г. отток капиталов из Китая по разным оценкам составил от 640 млрд. долл. (оценка Capital Economics) до 1 трлн. долларов (агентство Bloomberg). Из этой суммы, однако, нужно исключить годовой объем прямых производственных инвестиций китайских компаний за рубежом, которые достигли рекордной суммы 118 млрд. долларов и поощряются правительством Китая, т.е. не имеют никакого отношения к «бегству капиталов».

Важно также, что одновременно с выводом с фондового рынка Китая краткосрочных портфельных инвестиций наблюдался рост объема прямых иностранных инвестиций производственного характера в экономику КНР, которые в 2015 году достигли рекордного уровня 126,3 млрд. долларов. В 2015 году в КНР было создано 26,5 тыс. новых предприятий с иностранным участием – на 11,8% больше, чем в 2014 году. Увеличили свои инвестиции в китайскую экономику многие гиганты из мирового списка «ТОП 500», включая “Ауди”, “Люфтганза”, “Фиат”, “Самсунг”, “Иточу”, “Интел” и другие. Иначе говоря, западные спекулянты (инвестиционные банки, хедж-фонды, страховые компании, пенсионные фонды и т.д.) свои капиталы с фондового рынка Китая выводили, а в то же время западные производственные компании увеличивали капиталовложения в реальные сектора экономики КНР.

Но главное состоит в другом: в отличие от ряда стран Запада, где финансовые спекуляции на мировых фондовых, сырьевых и валютных рынках дают солидную часть ВВП, в Китае фондовый рынок не играет существенной роли в экономике и очень слабо связан с ситуацией в реальных секторах. Поэтому в Пекине, в отличие от западных СМИ, расценили утечку спекулятивных капиталов с фондового рынка очень спокойно, без паники, – как приспособление национальной экономики к структурным реформам, естественную после периода бурного роста корректировку фондового рынка, практически не влияющую на темпы экономического роста.

Происходит девальвация юаня по отношению к доллару
Сильно преувеличены и рассуждения о «девальвации» юаня. Во-первых, в связи с завершением программы «количественного смягчения» в США и оттоком западных портфельных инвестиций из развивающихся государств доллар в 2015 году укрепился по отношению практически ко всем валютам развивающихся и большинства развитых стран. Эта тенденция совпала по времени с решением Народного банка Китая в августе 2015 г. ввести новый более гибкий порядок курсообразования, но если юань с тех пор снизился всего на 5% по отношению к доллару (с 1,61 до 1,53 доллара за 10 юаней), то валюты других стран – на 10, 20, 30 и более процентов (например, бразильский риал – на 40%, российский рубль – на 30%, а за последние 2 года – в 2,4 раза). В декабре 2015 г. монетарные власти КНР предприняли новый шаг в политике формирования валютного курса, отказавшись от привязки юаня к доллару и заменив его корзиной из 13 валют тех стран, с которыми КНР поддерживает наиболее широкие торгово-экономические связи.

Многие экономисты видят в ослаблении юаня сознательную политику властей КНР, стремящихся не допустить дальнейшего сокращения экспорта.

При этом юань уверенно превращается в одну из ведущих мировых валют. По данным компании SWIFT, с января 2013 по февраль 2016 г. юань переместился с 13-го на 5-е место в рейтинге международных валют после доллара США, евро, фунта стерлингов и японской иены, а его доля выросла с 0,63 % в общем объёме мировых банковских платежей до 2,45 % и, по оценке многих экспертов, юань скоро обгонит японскую иену (2,69 %). Более 1400 банков в 100 странах мира осуществляют расчеты в юанях.

Признанием стабильности и надежности юаня стало решение Совета управляющих МВФ в ноябре 2015 года включить китайскую денежную единицу в состав корзины валют, на основе которой рассчитывается стоимость специальных прав заимствования (SDR) – внутренней валюты МВФ. Юань займет третье место в этой корзине после доллара США (42%) и евро (31%) с удельным весом 10,92%, опередив британский фунт стерлингов (8,09%) и японскую иену (8,33%).

Выводы
Искусная смесь правды и лжи, тенденциозный отбор негативных фактов наряду с игнорированием позитивных, которые не вписываются в замысел статьи, искаженная интерпретация фактов и попытки надуть муху до размеров слона – все эти приемы западных финансовых аналитиков и СМИ при описании ситуации в экономике Китая понятны. Большинство этих аналитиков являются либо кадровыми, либо аффилированными сотрудниками различных инвестиционных банков и фондов, которые ведут игру на понижение курса юаня. Такие публикации – часть целенаправленной информационной кампании, призванной создать атмосферу неверия в перспективы развития китайской экономики и «срубить по легкому» большие деньги в биржевой игре против юаня. Джордж Сорос и другие «капитаны» финансового бизнеса США поднаторели в таких операциях. Кроме того, подобная информационная кампания вполне вписывается в идеологические установки американского истеблишмента, для которого «китайское экономическое чудо» – неприкрытый вызов, доказывающий, что существует иная, отличная от неолиберальной, более эффективная модель экономического развития.

Примечательно, что антикитайскую кампанию с нескрываемым удовольствием и даже с наслаждением подхватили российские СМИ либерального направления, хотя Китай является нашим ближайшим стратегическим партнером на международной арене, и злорадство по поводу его реальных или мнимых проблем как минимум неуместно.

В первых рядах команды, спешащей похоронить Китай, конечно же встал флагман отечественного либерализма, любимое детище Б.А.Березовского, рупор российских олигархов и грантоедов газета «Коммерсантъ» и другие издания одноименного издательского дома. Вот несколько названий наиболее типичных статей такого рода из «Коммерсанта» – «Китай входит в пятилетку потрясений»[i] (17.03.2016), «Сад расходящихся тупиков (Во что превратилось китайское экономическое чудо)»[ii] (14.03.2016), «Китай будет лихорадить развивающиеся рынки до 2020 года»[iii] (22.01.2016) «Кризис — это жестоко и больно» (01.03.2016)[iv], «Китайские качели. Андрей Кириллов — о том, что происходит с китайской экономикой»[v] (01.02.2016, перепечатка из журнала «Огонек»).

Но отечественные либералы не ограничиваются тем, что пытаются вместе с западными собратьями закопать Китай поглубже. Им не терпится похоронить и «разворот на Восток» во внешней экономической политике России. Публикации «УРОКИ КИТАЙСКОГО» («КоммерсантЪ-Власть» от 08.02.2016) и «НЕДОВОРОТ НА ВОСТОК» («КоммерсантЪ-Daily» от 25.12.2015) – яркое тому свидетельство.

Понять отечественных либералов можно: они плоть от плоти западных спекулянтов и смотрят на мир глазами Сороса. Они молятся на США, их евангелие – принципы Вашингтонского консенсуса, их пророки – Милтон Фридман и Джефри Сакс. Производство, промышленность, наука для них пустые звуки. Они привыкли зарабатывать миллионы, не пошевелив и пальцем, хотели бы как и раньше сладко есть из западной кредитной кормушки, наживаться на спекуляциях на валютном рынке и грабить население через сверхвысокую инфляцию. Поэтому им ненавистна сама идея «поворота на Восток», как и идея построения суверенной, независимой России.

Если бы они попытались придать хотя бы видимость объективности своим «аналитическим выкладкам» о китайской экономике, им пришлось бы ответить на массу неприятных вопросов. Например, почему экономическая модель России, сконструированная в 90-х годах и функционирующая до сих пор по либеральным лекалам, потерпела фиаско, а китайская модель, сочетающая элементы плановой и рыночной экономики, развивается столь успешно? Почему в 1990 г. экономические потенциалы тогдашней Российской Федерации и КНР были примерно равны, а сегодня ВВП Китая в 8 раз (10,8 трлн. долл. против 1,32 трлн. долл.) больше российского? Почему китайская экономика безболезненно прошла через глобальные кризисы 1997-1998 и 2008-2009 гг., а российскую каждый раз лихорадит и швыряет из огня в полымя? Почему в 2015 году ВВП России рухнул на 3,7% в то время, как мировая экономика развивалась вполне благополучно, и глобальный ВВП вырос на 3,1%? Почему в России кризис бьет исключительно по бедным и среднему классу, а самых богатых обогащает еще больше? Почему численность бедных за 2015 год выросла до 22 млн. человек, а тех, кому «хватает только на еду» – в 2 раза (до 39% всего населения), но при этом прибыль крупных компаний, как частных, так и государственных, подскочила на 151% и, естественно, перетекла в виде чудовищных бонусов в карманы владельцев и топ-менеджеров?

Почему либерализм создал в России рай для сырьевиков и финансовых спекулянтов, а всех других отправил в глубокий нокдаун? Почему Россия утратила научно-технический потенциал, доставшийся от СССР, и превратилась в сырьевой придаток Запада, а Китай из технически отсталой страны вырвался в лидеры по производству высокотехнологичной продукции, обогнав в этой сфере даже США (если в 2000 году на США приходилось 17,4% мирового рынка высокотехнологичной продукции, а на Китай – 4,2%, то уже к 2014 году ситуация поменялась кардинально – на Китай приходится 14,5%, а на США – 12,1%)? Почему ведомства экономического блока правительства упорно отказываются использовать китайский опыт реформ для того, чтобы вытащить нашу экономику из той ямы, в которую ее загнали либералы?

Почему во внешней политике мы пошли самостоятельным и суверенным путем и в то же время продолжаем слепо копировать американскую неолиберальную модель, которая в условиях России сформировала отсталый, тупиковый, компрадорский тип экономики? Почему, несмотря на острую политическую конфронтацию с США, мы послушно выполняем экономические «рекомендации» МВФ, который находится под контролем «злейшего друга»? Почему в тот период, когда Вашингтон ужесточает антироссийские санкции, пытается организовать финансово-технологическую блокаду России и запрещает своим банкам покупать российские еврооблигации, министр экономического развития РФ в беседе с послом США предлагает американским компаниям «поучаствовать» в масштабной приватизации российских государственных предприятий, в т.ч. в стратегических секторах отечественной экономики?

Много разных «почему» и «как так получилось, что…» накопилось у общества к отечественным либералам. Пора им отвечать на все эти вопросы вместо того, чтобы в тысячный раз пытаться повесить длинную лапшу на уши гражданам России, рассказывая им ужастики о скором конце «китайского экономического чуда».

Нашим либералам было бы полезно почитать материалы последней сессии Всекитайского собрания народных представителей (ВСНП), которая прошла в середине марта в Пекине и утвердила новый пятилетний план экономического развития на 2016-2020 годы. В 2016 г. ВВП Китая вырастет на 6,5%-7%; будет создано 10 млн. новых рабочих мест, инфляция не превысит 3%. В среднем за пятилетку экономика страны будет ежегодно расти на 6,5-7% и к 2020 году ее объем удвоится по сравнению с 2010 годом, достигнув 14 трлн. долларов. На 43% увеличатся расходы государства на борьбу с бедностью и наращивание численности «среднего класса». К 2021 году страна, по словам Председателя КНР Си Цзиньпина, должна решить одну из главных социально-экономических задач, построив «общество средней зажиточности».

В отличие от наших доморощенных пустобрехов либерального пошиба, которые прикрывают провалы в экономической политике и собственную профессиональную несостоятельность псевдонаучными велеречивыми рассуждениями о том, что российская экономика «вступает в новый гораздо более скачкообразный, конфликтный, труднопредсказуемый период», что она «уже прошла хрупкое дно кризиса» и т.д. и т.п., китайцы – люди дела и всегда достигают тех целей, которые ставят перед собой. Нет сомнений, что и те задачи, которые сформулированы в плане экономического развития на 2016-2020 годы, будут выполнены, а отечественным эпигонам Милтона Фридмана в 2021 году не останется ничего другого, как изобретать новые страшилки о близком конце «китайского экономического чуда».

Автор Вячеслав Михайлович Холодков начальник сектора международных экономических организаций Российского института стратегических исследований

Источник