Фронтовая заметка от военкора Руслана Мармазова.

07.06.16. Фронтовая заметка от военкора Руслана Мармазова.

"Генерал, сапожник, барин и другие герои Донбасса. Колонка Руслана Мармазова.

— Слушай, тебе так военная форма идет. Что ты всё это время на «гражданке» делал, ума не приложу…

— Сам удивляюсь!

Так на пороге Донецкого высшего общевойскового командного училища (ДВОКУ) мы встретились с моим товарищем по университету Володей Стадником. На историков учились, даже как-то вместе школьную практику проходили. Он остался в профессии, учительствовал, меня после пары лет преподавание унесло в пучину журналистики, откуда нет возврата. А потом началась война. Вова собрал котомку, попросил родных понять его и ушел воевать. «Понимаешь, Русик, я бы жить не смог, если бы видел, как фашисты нашу землю топчут», — поясняет теперь уже фронтовик, офицер, кавалер боевых наград и замполит роты старший лейтенант Стадник. Сейчас он готовит курсантов, будущую военную элиту Донбасса. А мог бы ведь и до пенсии мирно ходить с указкой и мелом по школе, если бы нас не тронули.


Знатное военное училище было в Донецке в советские времена. Высшее военно-политическое инженерных войск и войск связи. Поступить туда было ой как непросто, крайне престижно: политработник, плюс качественное инженерное образование, чем худо? Девчонки за курсантами табунами носились, сверхъестественным своим чутьем понимая перспективность такой партии.

В украинские времена училище благополучно угробили, как и многое другое. Была активная и наглая кампания, когда военные ВУЗы на востоке страны спешно расформировывали или переводили на запад. Чувствовали они, эти саженцы укропа, что-то, или знали? Скорее хозяева подсказали, понятно. Впрочем, не суть важно уже. Слепые глазницы окон некогда могучих донецких курсантских казарм ранили души дончан, проезжавших мимо руин училища. Материально-техническую базу разрушили или растащили. А когда начиналась война, отступавшие украинские ВВ взорвали склад с боеприпасами. Так что ополченцы входили уже на пепелище.

Сейчас иное. Кругом ремонт, стройка, возрождение. Пахнет свежей штукатуркой и уверенностью. Сложно, конечно, средств не хватает, что понятно, но Донбассу нужны квалифицированные военные кадры. Это же не мы придумали, что, когда хочешь мира, следует как можно тщательней готовиться к войне. Это античные латиняне, они в этом вопросе крепко разбирались.

Сразу за КПП монументальный валун встречает, привезенный из Переяславля-Залесского. На нем написано, что тут будет стоять памятник Александру Невскому. Вот это славно! Я бы вообще имя святого князя-воина училищу присвоил, если бы меня спросили. И на шевронах можно написать: «Кто с мечом к нам придет, от меча и погибнет». Квинтэссенция всей русской истории в этой фразе. Не надо к нам соваться, или не взыщите.

— Володя, раньше-то работа замполита мне была понятна. Руководящая и направляющая роль партии, и всякое такое. А сейчас ты о чем говоришь курсантам на занятиях? Какова идеология, так сказать?

— О простых и нормальных вещах. Что мы русские, а значит — воины. Что у нас славная история, героические предки и большие победы. Многим парням вообще полезно разобраться в элементарных вопросах истории. Можешь представить, что им в головы в украинской школе вкладывали? Вот именно… Фильмы показываю.

— Какие?

— Военные, из нашего детства. Уже выросло поколение, которое их не видело. Начал вообще с «Чапаева», этот фильм любой мальчишка должен знать. «Они сражались за Родину» смотрели. После «Иди и смотри» в зале тишина еще минут десять висела. Потрясены были увиденным.

— Только советские фильмы крутишь?

— Почему же. Если нормальный иностранный фильм, тоже можно показать. «Гладиатор», например. Хорошее мужское кино.

Мы бродили по училищу. На плацу стенды с напоминанием о героях былых и современных, о боях, о наградах. Молодой солдат должен иметь перед глазами ориентиры, это непременно. Так от отцов-дедов повелось. Между прочим, мне сказали, что среди учащихся есть даже Герой ДНР. Прошлись вдоль ангаров с техникой. Оказалось, часть танков отправилась на полигон. Тренировки идут интенсивно. Стрельбы регулярные. Формальный подход просто никто не может себе позволить, обстановка обязывает бдеть. Прочие занятия — всё, как полагается в военном училище. Физическая подготовка, само собой. Есть своя машина «скорой помощи». В учебных боях мало ли что случится, а из города пока доктора приедут...

«Да тут действительно настоящая армия!» — удивился я сам себе, ощущая, как образы повстанцев народного, но и анархистского типа, которыми изобиловали наши земли в начале текущей войны, тают, как снег на солнце. Как быстро упорядочили ситуацию и в строй поставили, надо же. Стадник подтверждает мои слова: «В ополчении я позволял себе, знаешь, слегка куражиться, пижонить. Эксплуатировал образ советского солдата из иностранных фильмов, как они нас себе представляют. Когда тельняшка, пулеметными лентами перепоясанная, ватник, ушанка с красной звездой, борода. Не хватало только балалайки и медведя на поводке. Пришлось от всего этого отказаться. Теперь тут армия!» От времен ополчения у сегодняшних донецких военных остались только знаки различия в цвета георгиевской ленты. Престижны до чрезвычайности! Обозначают, что человек воевал, порох нюхал и врага нюхать заставлял.

Субординация требовала представить меня руководству. Заместитель начальника училища сказал, что журналиста в первую очередь надо накормить. Взгляд, конечно, очень правильный и верный. Есть я, правда, не стал, не был голоден, но столовую проведал. Рацион отменный, приятно удивлен. Во время полевого выхода, о котором позже скажу, убедился в своем наблюдении. Когда питался из солдатского котла в Советской армии, меня лично кормили куда скуднее. Правда, тогда и войны не было.

Толкуем о первом наборе курсантов (кстати, тут же есть и лицей, нечто вроде «суворовцев»). Непростой контингент, конечно, много парней с неважным образованием и специфическим житейским опытом. Создавать-то училище надо было оперативно, с колес, как говориться. Так что в работе у офицеров недостатка нет, ручаюсь. Зато в этом году ожидается конкурс десять человек на место. Профессия — Родину защищать — снова становится престижной.

Кстати, понимая, в какой сложной обстановке приходится поднимать ДВОКУ, выясняю, что из самых насущных вещей в дефиците обувь. Берцы курсанты изнашивают с удивительной скоростью. Еще литература не помешала бы. И вот, сильно я удивился, пастырская забота. За год православные батюшки всего пару раз наведались, по торжественным случаям. Чего-то не могу этого понять. Как же? Если этих ребят, воинство православное, не окормлять, тогда кого?

Как полагается, зашли засвидетельствовать почтение начальнику училища. Генерал-майор Михаил Тихонов принял в своем кабинете. «Настоящий генерал, не ряженый. По глазам видно», — всплыла в голове фраза из одной популярной книжки. А ведь до войны водителем работал. Сложные времена выносят на гребень и народные самородки тоже. В нашей истории таких примеров довольно: хоть Фрунзе возьмите, хоть Котовского, хоть Дыбенко, да хоть и Махно. Военачальник — это же не погоны и луженая глотка, но талант и харизма. Генерала в училище уважают, потому что он солдата бережет. В этом я убедился потом неоднократно в разговорах с разными офицерами и в разных обстановках, в неформальной, в том числе.

Во время визита в училище всё время хотелось мне выстроить в шеренгу журналистов из бывшей Украины, которые о полчищах «путинских бурятских псковских десантников» людям все уши просвистели. Глянуть в глаза и полюбопытствовать: «Где буряты, где?» Все местные! Или почти все. Генерал вот, когда-то он был офицером, а в последнее перед войной время — обычный работяга. Общался с четырьмя теперь уже профессиональными военными, оказалось, все из Донецка: учитель, ювелир, сапожник (а теперь лейтенант, рассказал, как взяли здание Донецкого СБУ, и он лично изучил, а потом и сжег свое дело по сепаратистской статье) и авиадиспетчер.

Последний — особая история. Непререкаемый среди бойцов авторитет, георгиевский кавалер, полковник Александр Куренков, замначальника отдела по воспитательной работе. Легендарный Палыч! Его 23-летний сын погиб на этой войне. «Собрал мальчишек, с которыми они во дворе играли в футбол, отправились сражаться. Хорошо воевали, но, наверное, по молодости, слишком безрассудно. Погибли…», — буднично рассказывает отец, а я физически ощутил, как ему больно. Сына потерять! Бог мой…

— Если бы нас, когда всё только начиналось, еще больше вышло, войны бы не было, — рассуждает полковник Куренков, — А то шахтеры рассказывали, им-де надо работать, семьи кормить. А нам не надо? Кто же пойдет, если не мы?

У Александра Павловича множество военных историй, я оказался не оригинален, посоветовав ему книгу писать, до меня уже были советчики. Такое специально не придумаешь, только видеть надо, участвовать, кожей, нутром прочувствовать…

…один из ополченцев на трофейном БТР, даже еще с белыми «укропскими» полосками, вылетел по случаю на вражеские позиции. Что делать? А не теряться. Вылез на броню, наорал на ошалевших и не разобравшихся еще в ситуации хуторян, мол, целый майор к ним приехал, а они рылом не ведут. Озадачил какой-то работой, развернулся и уехал.

…укропы думали, что у нас гаубица, и лупим издалека. Какое там! Если бы гаубица была! А так, подкатывали орудие для выстрела в упор, а потом быстренько уходили.

…был единственный трофейный «Град», берегли его, как зеницу ока, а то работать нечем было бы. Иногда приходилось одиночными стрелять, а не пакетами, экономили дефицитные боеприпасы.

… как-то работали из пушки 1944 года выпуска. Жаль, табличку с нее не снял на память.

…не включили стабилизатор «Града», он при стрельбе стал чуть смещаться, в сторону уходить, и постепенно уложили целую колонну укропов. И, тем самым, помогли выбраться одному нашему подразделению, которое они прижали. Командир прибежал, кричит, что спасли, выручили, обнимает. «Что, — спрашивает, — подарить тебе?» По карманам похлопал, нет ничего. Обойму из пистолета подарил и убежал дальше воевать.

…все из-за донецкого характера. Говорят, что это выдумка, а ничего подобного, он есть. За счет него и воевали. Потом объявились и кадровые офицеры, стали поучать, то вы, ополченцы, не так делали, да это неверно. Может быть, по науке и не так. Но мы побеждали…

А как прекрасно цветет степь под Донецком. Это что-то неописуемое! В который раз ощутил степное обаяние, когда отправился с офицерами и курсантами ДВОКУ на полевой выход. В голове невесть откуда возникла фраза: «Степь рабов не рождает». Где я ее взял? Издержки образования, но и бессистемного и безудержного чтения.

Палаточный городок, дневальный под «грибком», камбуз, импровизированная столовая (это когда окопан большой прямоугольник, уселся с котелком, ноги спустил, перед тобой, как бы, стол, сидишь на травке, как король на именинах), посты, секреты, поодаль стрельбище, полигон для тактической подготовки. И безостановочные занятия, наряды, рутинная служба, короче говоря.

На стрельбище, само собой, побывал. Не воспользоваться случаем, да не пострелять — это дураком быть надо. Заодно и слегка навыки освежил. Когда уже уходил с позиции, слегка оглушенный, но счастливый, встречный офицер со знанием дела констатировал: «Вижу, получили удовольствие!» Верно, есть такое ощущение. «Как я скучал по тебе, веселая железяка», — это цитата, так Иван Охлобыстин в одном из фильмов приветствовал автомат Калашникова… С курсантами, кстати, занимаются скрупулезно. Без стрелковой подготовки выжить шансов немного. А умирать нам пока рановато, есть у нас еще дома дела. С удовлетворением констатировал, что патроны на тренировочные стрельбы не зажимаются. Стреляют много и с толком. А пока очередное отделение молотит по мишеням, другие решают теоретические задачки. Наподобие, если калибр 5,54, да боковой ветер слева такой-то, то упреждение надо брать… Увлекательными расчетами руководил невысокий поджарый офицер с рукой на перевязи, Виктор с позывным «Киллер». Какой емкий позывной…

В какой-то момент «Киллер» указал курсантами на замполита (кстати, у моего друга Вовы Стадника позывной «Барин», тоже ничего себе) и голосом сказителя пояснил: «А вот был случай, засели укропы за терриконом. Так дядя Вова поднял пушечку… Ты на чем работал? Да-да, вспомнил, на «Гвоздике»! Поднял ствол и как дал через террикон. Всех накрыл. Вот так надо расчеты делать». «Было такое», — «дядя Вова» значительно поправляет очки, как у Сталлоне в фильме «Кобра», и выпускает в небо струйку табачного дыма. Он рассказывал, как кошмарно было, особенно первое время, видеть итоги своей работы. Но мы их не звали, они пришли убивать нас. Другого выхода не было. Заметили, кстати, слово какое мирное — «работа». А за ним всё, что угодно крыться может, оказывается.

Когда умаявшиеся курсанты «отбились», заснув, еще не коснувшись подушки, свободные от наряда офицеры собрались у костра. И я с ними, понятно. Пили отвратительный, но самый лучший в мире чай. Вдыхали степной воздух. Рассказывали всякие боевые истории, были и небылицы. Там есть очень опытные бойцы, у которых не одна война за спиной. Есть «беркуты», последняя и несостоявшаяся, не по их вине, надежда Украины. А есть бывшие ополченцы, пришедшие в войну по необходимости и в ней оставшиеся, во всяком случае, до поры. И у каждого — бездна воспоминаний, честных переживаний, подвигов и шеренги погибших товарищей…

Между прочим, среди прочих тем возникла и журналистская. Представьте себе! Всевозможные и разномастные военкоры в Донбасс вот уже второй год слетаются, как мотыльки на лампочку. Несут зрителям и читателям оперативное слово с передовой, мужественно смотрят с экрана и фотографий, умничают. Сами не понимая, что и им тоже даются оценки, причем, самыми взыскательными наблюдателями — воинами Донбасса. Над некоторыми они добродушно хихикают. Напялит, мол, человек бронежилет и каску за пять километров от стрельбы, сделает кадры в стиле «пули свистят над головой» и бегом перегонять материал. Потом смотришь, боевой орден получает. Но о таких говорить не хочу подробно, чтобы не конфузить коллег…

Скажу о тех, кого хвалят, им будет приятно. Александр Сладков (РТР) и Семен Пегов (Life News), вот об этих парнях говорят: «Мужики!» Если вовремя не остановить, так они без оружия будут впереди всех лететь.

Разговор тек плавно, спать отправляться никак не хотелось. И тут из ночи вынырнуло нечто. Куст — не куст, какое-то бесформенное пятно. Оказался разведчик в прикиде-«кикиморе», не забывайте, линия фронта рядом. Присел с нами, открыл лицо, интеллигентное такое, и руки тонкие, не солдатские. Оказалось, еще недавно IT-шник, из профессорской семьи. Мда, кого только ни встретишь на войне.

В городе я иной раз неважно сплю, ворочаюсь, с разными мыслями борюсь. А тут прилег на двухэтажную солдатскую кровать, последний раз спал на такой во время срочной службы, в минувшем тысячелетии, укрылся видавшим виды ополченским бушлатом и провалился с сон под коллективное сопение роты. Такое спокойствие блаженное на меня накатило, просто передать не могу. Проснулся только, когда койки по подъему заходили ходуном. Мне-то можно не подрываться, по сроку службы не полагается, как бы, да и вообще, я гражданское лицо, кстати, гость. Но и залеживаться не пришлось, по предварительной договоренности предстояло мне провести политзанятие с ротой.

Особо подчеркну, что это были самые внимательные слушатели в моей жизни. Говорил им о том, что на душе кипит. О том, что, к сожалению, войны на наш век хватит. Но на них только надежда, они будущие офицеры — становой хребет армии. Пояснял очевидное, что враг коварен и безжалостен. Говорил, что мы учились вместе с их замполитом, а некоторые наши однокашники сейчас с противоположной стороны линии фронта нам весточки шлют, мол, доберутся до нас и порешат. Что нам обидно за них, бестолковых, злости даже особой на них нет, жалость одна. Говорил о том, что пару дней, проведенных в расположении училища, в степи, я чувствовал себя безопасней, чем даже когда в Кремле бывал. С такими чудо-богатырями разве можно кого-то бояться? Об отцах-командирах сказал, к этим удивительным отчаянным парням я очень расположился. В общем, для меня это не лекция, не проповедь была, а одно сплошное удовольствие, и честь, и гордость.

Потом парни отправились на занятия, а я вернулся в мирную или в относительно мирную жизнь. Прощаясь, поблагодарил замполита Стадника: «Спасибо, Вова, побыл среди настоящих людей, душой отдохнул».