Слово порой сильней оружия

По смыслу – гимн-программа молодёжи; ведь готовность юноши жить по кальке старших подаёт настораживающий звоночек; а поколение, не поющее «хотим перемен!», беспощадно диагностируют как потерянное. Столь же само самим разумеющимся является дальнейший процесс постоянного взросления, когда человек начинает сочетать и уравновешивать свои права и всевозрастающие обязанности. В результате, в среднем возрасте он уже выстроил «свой мир» - семью, окружение, воплощённые проекты, которые тут же принимаются штурмовать его собственные дети.

Занудное вступление-наставление, правда? Тошнит от прописных истин, а?

А меня вот мутит от лиц обоего пола, пересекших пятидесятилетний рубеж ровно с тем же умственно-психологическим багажом вышедшего из школы безнадёжного троечника. Им девяностопроцентно не повезёт в жизни – хулиганистые двоечники оптимисты по натуре, они чё-нить придумают на гражданке и выкрутятся на войне, а если и погибнут, то в завидку и в пример всем; флегматичных хорошистов всегда ценят за надёжность в мирное и военное время; блестящие отличники сами подбирают себе жизнь, карьеру и (самые везучие) смерть.

Троечник равно завидует всем трём категориям, потому как собственного у него нет ничего – ни знаний, ни принципов, ни выбора, ни вкуса – ни своей собственной жизни, в итоге.

9% троечников выпадает редкий шанс путём нежданно счастливого брака вырваться из заколдованного круга – желаю им всего хорошего и ума держаться за приносящего удачу партнёра.

Прорвавшийся во власть, а следовательно, и деньги (иногда – наоборот) 1% троечников остаётся столь же серым, как и 90% большинство. Даже критическая масса знаний никак не желает преображаться в качество – блеклый, унылый язык середнячка тому свидетельством; из принципов наличествует «сдохните все сегодня, а я – завтра», выбор невозможен, поскольку предполагает наличие знаний и принципов; вкус - как у всех остальных (чёрный Mercedes S500, чёрный «ящик» сыну, Franck Muller на руку, прикид Zilli-Cavalli, содержанка из Pop-List 20 местного мюзик-тв). Дешёвка. Скука.

Провинциализм – да что, там - местечковость.

А теперь спросим себя честно – что изменится, если поменять этот 1% на другой из 90%?
Прекрасно знаете – ни хрена!

Двоечники сообразительны настолько, чтобы окружить себя хорошистами. Хорошисты незаметно пашут «за себя и за того парня». Отличники уже состоялись, и продолжают получать удовольствие от жизни.

Поверьте – того же навидался на войне. Один в один. Хитроумные как Одиссей двоечники, блестящие как Ахилл отличники, хорошисты Гекторы и Патроклы – вот кто победил в войне. «Илиада» - шедевр военной хроники и чистая правда: победителям достаётся чистое имя, а троечникам во главе с Агамемноном – награбленные бабло, шмотки, тёлки.

И да - как упомянул Арман Сагателян – «медальки, висюльки и значки». Всё, чтобы произвести впечатление на других троечников.

Уже писал о том, что только последний троечник на войне нарядится во что-то мало-мальски выделяющееся на фоне выцветше-запачканного камуфляжа тружеников войны – снайпера эффективно помогают дедушке Дарвину осуществлять естественный отбор. Плохо, если уцелевший троечник так и не понял ценность дарованной ему жизни, продолжая проживать её на «удовлетворительно с минусом», и всё глубже сползая в зависть, фантазмы и озлобленность.

«Звериный оскал капитализма» здесь ни при чём – при советской власти хорошисты построили (и отдали троечникам на разграбление) науку, промышленность и культуру в отдельно взятой АрмССР, отличники состоялись как Орбели, Алиханяны и Хачатурян, двоечники ушли короноваться в криминальном мире.

Троечники подарили нам ЕрАЗ, «опущенный» до визга кларнет и обтягивающие колышущееся брюхо чёрные майки. Потомки троечников верны заветам – фейк-Versace со стразами на пузе, кастрат-кларнет и (взамен разграбленного ЕрАЗ-а) – «Нивулик».

Решившие спасти 17 июля страну ветераны даже на 1% не соответствуют профессиональному стандарту революционера образца Владимира Ильича или Фиделя Кастро; ещё хуже, что нет у них и 0,5% харизмы Че Гевары или Монтэ Мелконяна. Зато у них есть фейсбук-диванная поддержка троечников и троечниц, неспособных догадаться подчистить безграмотность своих комментов на онлайн-корректоре.

Вот такой у нас сейчас мятеж-кризис – такой же унылый, посредственный и занудный – как и всё, за что берутся троечники в таком же сером постмодерне.

А молодёжи – только один, незанудный совет. Помните, что в гимне молодёжи – «Интернационале» - следующей строкой за «новый мир построим» идёт воплощённая мечта троечников – «кто был никем, тот станет всем».

Неладное я заметил с тех пор, как поймал себя на том, что начал абстрагироваться от своего статуса ветерана войны: оставил формальную строку в официальной биографии (да и то косвенно - о наградах), запер в сейфе удостоверение участника боевых действий и сдал 3 экземпляра своей книги в Общественную библиотеку, наивно полагая, что надежно спрятал все то, что для меня действительно ценно и важно, от всего того, что стало этому смертельно угрожать.

Проблема усугублялась возрастом, в котором я со своим другом оказались на войне в рядах штурмового подразделения; все портреты, события, даже цвета и запахи до того ярко и глубоко врезались в память своей чистотой и совершенством, что стало страшно все это переоценивать и редактировать в контексте новых, поствоенных реалий. А реалии оставляли желать лучшего, так как большинство старших товарищей искали и не находили себя в новом мире, внезапно оказавшимся иным, где больше не было общих целей и идей, где все разбрелись по своим новым окопам согласно новому жизнеустройству и разным ценностным ориентирам и интересам.

Появились бьющие себя в грудь проходимцы и «ряженые» с «кооперативными» медальками, висюльками и значками (все равно ведь никто не понимает, чего там висит и о чем. Блестит – да и ладно!), по поводу и без повода кричащие о своей исключительности, так как «кровь проливали». Повылезали те, кто правдами и неправдами, позабыв о боевом братстве и по головам пошел в гору, растеряв, выкинув или выменяв прежние ценности на иные.

Из оставшихся кто-то уехал, кто-то спился или усердно стал себя жалеть, кто-то вернулся к прежнему занятию, кто-то нашел в себе силы заняться чем-то новым и созидательным, кто-то этих сил не нашел и так и завис в 92-м.

Пришедший «дикий капитализм» с неизбежной социальной дифференциацией обострил и без того натянутое чувство несправедливости. Как грибы после дождя выросли всевозможные партии и движения, для которых ветераны стали лакомым кусочком. Технологии многих весьма походили на сектантство с культом лидера, идеей великой миссии, и чувством превосходства и исключительности. Престижным атрибутом стало создание всевозможных ветеранских или под них мимикрирующих «союзов» и «дашинков» (государство же не создало ни одного формального органа), которые наперебой хаяли и обвиняли друг друга в самозванстве, мерились боевыми заслугами, зачастую переходя на мат и мордобой, навязывая обществу свое, узколобое, видение «справедливости и развития». Общество же смотрело и плевалось до тех пор, пока слово «азатамартик» стараниями вцепившихся в свой грошовый интерес ветеранов и примазавшейся шушеры вконец не потеряло свой сакральный смысл.

В какой-то момент самому стало тошно, и однажды во время очередной встречи со старшими воевавшими товарищами и неизбежного спора «про жизнь», когда заново и взахлеб все стали обвинять и крыть друг друга последними словами, я понял: за редкими исключениями (они моя последняя надежда; надеюсь, они это поймут по прочтении), мне больше не на кого равняться, и это уже не те люди, что вызывали чувство гордости и восхищения. Это совсем уже другие, незнакомые и непонятные мне люди, вне зависимости от того, кто и за что готов перегрызть друг другу глотку. И я их люблю где-то уже недосягаемо далеко-далеко…

Эти нынешние сами с собой не в ладу, они ничего не добавили к своему образу и некогда светлой сущности. Более того, продолжают отрезать и выкидывать дурно пахнущие куски на радость новоявленным фейсбучным шакалам и откровенной мрази, получившей возможность вещать, охаивать и поливать грязью все на своем пути (дерьмосаранча) и подливая масло в огонь с целью «чем хуже, тем лучше». И как бы кощунственно это не звучало, мне было бы легче, если бы они тогда погибли, оставив о себе однозначные и светлые воспоминания. Последнее я сказал вслух. По шее не получил, но и одобрения тоже...

Большинство тех, кто сейчас в части ППС, уверены, что вернули себе себя образца 92-го. Они снова в комфортном и привычном себе облике – в форме и с автоматом, они верят, что служат своим идеалам и имеют особую миссию, они снова востребованы, в центре внимания, они в кураже… Мне очень знакомо это чувство, и ни на что полевую форму и автомат я не променяю… Но… Год уже 2016-й, полк ППС - не вражеский блиндаж, погибший полковник (тоже ветеран) - не противник, и – хочешь или нет – мир изменился...

Какими будут возвращение и очная ставка с объективной реальностью (в очередной раз), я не знаю… Но встреча эта неизбежна, и нам придется жить и с этим тоже…