Курдская рулетка

Евгений Сатановский,
президент Института Ближнего Востока

На Ближнем Востоке формируется новая система сдержек и противовесов

Ситуация на сирийско-турецком направлении продолжает динамично развиваться. Анкара, наладившая после визита президента Эрдогана в Москву и его встречи с Владимиром Путиным взаимодействие, позволяющее, с ее точки зрения, гарантировать свои войска от мгновенного удара российских ВКС после пересечения турецко-сирийской границы, начала операцию в Джараблусе.

Поводом стала необходимость удара по отрядам запрещенного в РФ «Исламского государства» (ИГ). На деле не вызывает сомнения, что Эрдоган стремится помешать сирийским курдам объединиться и создать территориальный анклав, что с точки зрения целостности Турции представляет серьезную угрозу.

Появление в Сирии единого автономного Курдистана вдобавок к иракскому неизбежно интенсифицирует борьбу турецких курдов за собственную автономию. Тем более что руководство борющейся за независимость от Турции или на первом этапе автономию в ее составе Рабочей партии Курдистана (РПК) составляют именно сирийские курды. Понимание этого проявил в ходе визита в Турцию вице-президент США Дж. Байден, потребовавший от курдов, пользующихся американской поддержкой на северо-востоке Сирии, отвести свои отряды за Евфрат, обозначенный ранее курдам турецким руководством в качестве «красной линии», пересечение которой спровоцирует военные действия против них со стороны Анкары (что в настоящий момент и наблюдается).

Парадоксальным образом интересы официального Дамаска и Анкары здесь совпадают. Единый сирийский Курдистан так же опасен для целостности Сирии, как и Турции. Любые формы территориальной курдской автономии – сильнейший раздражитель для Дамаска, каким бы там ни было правительство, и арабского населения этой страны вне зависимости от того, на чьей оно стороне в гражданской войне. Последнее объясняет изменения в риторике официальной Анкары, не ставшей более дружелюбной к Башару Асаду, но начавшей демонстративно игнорировать сам факт его пребывания во главе Сирии, не говоря уже о признании необходимости сохранения этой страны как единого государства.

Охлаждение отношений с США, пытающихся в вопросе о выдаче Анкаре известного исламского авторитета Ф. Гюлена – личного врага Эрдогана – «сохранить лицо» и объяснить невозможность выдачи на суд и расправу этого популярного и влиятельного в исламском мире духовного лидера, не рассорившись окончательно с президентом Турции, очевидно. Одновременно при участии госсекретаря США Джона Керри и главы МИДа РФ Сергея Лаврова идет сближение позиций американской и российской политики на сирийском направлении – под давлением ситуации, формируемой ВКС РФ, изменениями на сирийских фронтах и в регионе в целом – на российско-иранском и российско-турецком направлениях. Повод для оптимизма здесь есть, хотя торжеством российского подхода над американским называть происходящее рано.

Пока можно отметить, что Анкара демонстрирует готовность считаться с Москвой в Сирии на фоне защиты там собственных интересов. Неожиданным для сторонних наблюдателей стало использование российской стратегической авиацией базы ВВС в иранском Хамадане, несмотря на все сложности этого с точки зрения реалий внутренней политики Тегерана. При этом, невзирая на всю критику операции ВКС РФ, проведенной в рамках двустороннего военного сотрудничества, иранскими парламентариями, сам факт ее проведения был для Анкары, Вашингтона и Брюсселя показательным и влияет на их политику в отношении не только Сирии, но и России самым серьезным образом.

Учитывая стратегическую роль для позиционирования России на Ближнем и Среднем Востоке и в мире в целом, рассмотрим, как разворачивается сирийско-турецкий кризис, опираясь на материалы, подготовленные для Института Ближнего Востока его экспертами – В. И. Ковалевым и А. А. Кузнецовым.

Сирийский поход Эрдогана

Ситуация в Сирии в августе характеризовалась боями в Алеппо, имеющими решающее значение для политического будущего Дамаска, и активизацией турецкой политики в этой стране после перерыва, связанного с последствиями июльского путча. В Алеппо со 2 по 12 августа боевики провели шесть наступательных операций против правительственных войск, в том числе более ста атак террористов-смертников. Им удалось прорвать блокаду войск на юго-западе Алеппо, связав город с провинцией Хама. Ливанская газета Orient le Jour сообщила, что пробитый коридор составил два километра в длину и 900 метров в ширину и не позволяет организовать доступ оружия и техники в восточные районы Алеппо. Правительственные войска и их союзники в свою очередь взяли под контроль дорогу Кастелло, мост Лейрамун и Бени-Зейд, блокировав боевиков в юго-западных кварталах города.

24 августа Эрдоган объявил о том, что вооруженные силы его страны начали наступательную операцию в Сирии. Целью, по его словам, является нанесение максимального урона террористическим организациям, ведущим войну против Турции с сирийской территории. К их числу Эрдоган отнес ИГ и Партию демократического союза (ПДС) сирийских курдов. Поводом для вторжения стал теракт в турецком Газиантепе 20 августа, в котором погибли 54 человека и 94 получили ранения. Сирийский МИД выпустил заявление, осуждающее турецкую военную операцию как нарушение суверенитета страны, но этим ограничился, что показательно.

Начатая Анкарой операция «Щит Евфрата» направлена против «Сил демократической Сирии» (СДС), где доминируют отряды местных курдов, связанных с РПК, активизировавшей с осени 2015 года военные действия на востоке и юго-востоке Турции. Рейд напоминает операции, которые ее военные проводили в 90-е в северных районах Ирака против курдских повстанцев в эпоху Саддама Хусейна. Операция в Сирии ограничена объективным состоянием турецкой армии, проходящей массовые чистки. К 18 августа из армии за неблагонадежность уволили 3725 офицеров. Из 325 турецких генералов и адмиралов уволены 149 (45%), в том числе два генерала армии, девять генерал-лейтенантов, 30 генерал-майоров и вице-адмиралов, 126 бригадных генералов и контр-адмиралов.

Официальная цель операции Турции в Сирии – установить контроль над приграничным Джараблусом. Предполагается разместить там временный гарнизон, чтобы предотвратить захват города курдами и не допустить объединения курдских кантонов, оставив свободной от СДС зону Аззаз – Джараблус. Следует отметить, что операцию начали в ответ на успех курдов, развернувших активные военные действия к западу от Евфрата. Их вооруженные отряды, сообщали 7 августа сирийские СМИ, преодолев сопротивление боевиков, взяли Манбидж на севере Сирии – стратегически важный логистический пункт, через который шло снабжение ИГ людьми и оружием. Очевидно, у Анкары были с Вашингтоном договоренности, что курды будут находиться в Манбидже временно и уйдут из города через пару недель, но этого не произошло.

Одновременно с успехом СДС в Манбидже впервые за пять лет гражданской войны в Сирии прошли столкновения между правительственными войсками и формированиями курдов в Хасеке. 17 августа последние не пустили в город части Сирийской арабской армии, после чего ее ВВС подвергли город трехдневным бомбардировкам. В районе Хасеке располагаются нефтяные месторождения. В условиях экономической разрухи они крайне важны для Сирии, а курды не хотят делиться ими ни с кем. Столкновениями в Хасеке воспользовались противники правительства Асада. Пентагон предупредил, что будет сбивать самолеты, бомбящие силы «антитеррористической коалиции». Активизировались страны Персидского залива. По информации ливанской газеты «Ас-Сафир», Саудовская Аравия пытается установить контакты с сирийскими курдами, обещая им финансовую поддержку.

20 августа турецкий премьер-министр Бинали Йылдырым впервые назвал Башара Асада «стороной конфликта» и отметил, что Анкара готова вести переговоры с ним и сохранить его в качестве главы государства «на переходный период». Он сказал, что в будущей Сирии «нет места ни Асаду, ни ИГ, ни СДС», но это скорее дань риторике. Турецкий премьер подтвердил намерение сохранить целостность Сирии и равенство этносов и религиозных групп в ее будущей политической системе. Очевидно, что перемены в позиции Анкары по сирийскому вопросу вызваны рядом обстоятельств. Попытка госпереворота 15 июля показала, что для Турции опаснее США и другие союзники по НАТО, чем РФ, Сирия и Иран. Усиление курдов создает угрозу безопасности страны, увеличиваемую поддержкой, оказываемой им США. Контакты Анкары с монархиями Персидского залива в стагнации. Соответственно новые обстоятельства – новый внешнеполитический курс.

Формально он не претерпел никаких изменений, но представляет лишь объективную реакцию на обстоятельства, не зависящие от Анкары. Так, 23 августа турецкие власти объявили о срочной эвакуации жителей Каркамыша из-за попадания в город девяти минометных снарядов с сирийской территории, находящейся под контролем ИГ. Жителям района Газиантепа предложили проследовать в укрытия, чиновникам объявили административные каникулы. Следуя правилам реагирования на пограничные угрозы, ВС Турции ответили залпом из 40 орудий по целям ИГ на сирийской территории. С воздуха удары наносили самолеты турецких ВВС в составе сил международной коалиции. 20 танков углубились на сирийскую территорию на глубину около километра. Спецподразделения провели точечную операцию.

Чистки в вакууме

В итоге уровень террористической угрозы внутри Турции усилился. Массовые рассылки по SMS и социальным сетям призвали ее граждан воздержаться от посещения мест скопления людей и общественных мест. Лидер основной оппозиционной Народно-республиканской партии Кемаль Кылычдароглу, посетив Газиантеп, выступил с заявлением о том, что налицо слабая работа разведывательных служб и «вакуум управления», против начала сухопутной операции на сирийской территории. Это мало озаботило руководство Турции, приурочившее военную операцию к битве на равнине Мардж Дабик 500-летней давности.

Хотя министр внутренних дел Турции Эфкан Ала, выступая на телеканале NTV 20 августа, сделал ряд важных заявлений. Он отреагировал на теракты, совершенные 18 августа в трех крупных городах на востоке страны – Ване, Элязыге и Битлисе, в которых погибли 13 человек и ранены около 300. Ответственность взяла на себя РПК. По словам министра, идущие массовые аресты говорят о том, что руководство страны ищет ответ на вопрос: какие меры нужно предпринять, чтобы исключить в будущем подобные атаки? Это, как он признал, не исключает того, что может найтись кто-то, кто нанесет очередной удар.

В ответ на вопрос о новой организации разведдеятельности Турции министр заявил, что в период событий 17–25 декабря 2013 года (речь о коррупционном скандале, когда на руководство страны обрушился вал компромата) 74 из 81 главы разведки провинций (илов) являлись членами террористической организации Фетхуллаха Гюлена (ФЕТО). Даже в Генеральном директорате безопасности – Департаменте разведки из 7000 сотрудников были членами ФЕТО 6500 человек. Их, по словам министра, вычистили – перевели на новое место службы или уволили. Завели около пяти тысяч уголовных дел. Был закрыт полицейский колледж. 35 тысяч стражей порядка сменили место службы, полностью обновился состав оперативников.

События 15 июля продемонстрировали эффективность этих мер, но не означали, что фетовцев в структуре Генерального директората безопасности не осталось: в их числе оказались офицеры, отвечавшие за охрану Эрдогана в бытность его премьер-министром, а также бывшего спикера меджлиса Джемиля Чичека. Вследствие чего объявлен набор 10 тысяч полицейских и будет проведен дополнительный прием в специальные полицейские подразделения.

Сейчас турецкое руководство рассматривает предложения о реформировании разведслужбы страны. Возможно, аппаратный уровень Департамента разведки будет повышен. Предстоит оценить эффективность разведподразделений жандармерии и Министерства внутренних дел. На повестке дня реформа Национальной разведывательной организации (МИТ). Ключевой вопрос: кто возглавит новое разведывательное сообщество страны? Ала упомянул в выступлении Хакана Фидана, которому в ночь переворота звонил. Что ставит вопрос о будущем последнего, помимо опалы и неизбежной отставки.

24 августа в Турцию с краткосрочным визитом прибыл вице-президент США Джо Байден. Второе в табели о рангах должностное лицо США встречал помощник губернатора Анкары, что объяснимо с учетом того, как обращаются с турецким президентом в США. Достаточно вспомнить его визит в связи с траурными церемониями по поводу кончины Мухаммеда Али, когда Эрдогана никто не встретил. В обзорах турецких СМИ Байден предстает как извиняющийся гость. Причем Анкара пошла в ходе этого визита на обострение отношений с Вашингтоном по поводу выдачи Гюлена. Можно ожидать, США рассмотрят обращение Турции и информацию, призванную доказать причастность проповедника к попытке переворота 15 июля. Но если придерживаться буквы закона, невероятным будет, когда туркам удастся обнаружить следы Гюлена в событиях 15 июля в том виде, который доказал бы его вину американскому суду.

Что до «Щита Евфрата», хотя турецкая пресса и сообщает, что с воздуха операцию прикрывала авиация США, сближения между Анкарой и Вашингтоном по вопросу сирийских курдов нет. Являясь для Турции террористической организацией, для США ПДС – важный союзник. Наивно ожидать, что американцы под нажимом Анкары изменят это отношение. Можно провести аналогию с созданием курдской автономии в Северном Ираке, невзирая на турецкие протесты, с той разницей, что в иракской кампании США у Анкары было больше свободы маневра в выстраивании отношений с курдами, чем сейчас. Единственное, что можно сделать в этой ситуации в Сирии, – зафиксировать по Евфрату зону их влияния в виде договоренностей между США и Турцией, которые никто, кроме них, включая самих курдов, исполнять не обязан.

Торги продолжатся

Характерно, что турецкие эксперты отмечают очевидный рост дипломатической активности в треугольнике Турция – Россия – Иран. Что в условиях, когда взявшие Манбидж курды, если бы их отряды продвинулись до Африна, полностью перекрыли для Турции южный коридор, отрезав Анатолию от арабского Ближнего Востока, особенно важно. Турки задаются вопросом: как посмотрит Россия на буферную зону по линии Джараблус – Мари? Как отмечают их СМИ, главным условием для торга является прекращение Турцией поддержки воюющих против Асада групп в Алеппо. Благо, поскольку Турция вошла в Джараблус, ПДС вынуждена будет пойти на сближение с Россией и с Ираном.

Что до образующейся в результате действий Турции на севере Сирии буферной зоны, наиболее вероятны два сценария. Либо Турция отвоевывает у ИГ Эль-Баб, вклиниваясь между курдскими кантонами Кобани и Африн. Либо ставит под контроль линию Джараблус – Мари, южнее которой курдские кантоны объединятся, но могут оказаться под давлением. При этом российскую политику в Сирии турецкие эксперты рассматривают как прагматично-реалистическую и достаточно гибкую. В перспективе, в том числе в «постасадовский период», для Анкары присутствие Москвы в Сирии может превратиться в «тягостную необходимость».

Вопросы, которыми задаются турецкие эксперты: если Асад возьмет Алеппо, а Анкара установит контроль над линией Джараблуса, возможна ли договоренность по усилению влияния РФ над ПДС? Как отреагирует турецкая армия на военную операцию в Сирии, которой она долго сопротивлялась? Захочет ли исправить свой имидж после попытки государственного переворота? Связано ли это с тем, что Турция возвращает в ВВС уволенных в запас пилотов? Как посмотрит Саудовская Аравия на договоренности Турции с Россией и Ираном? При этом эксперты полагают, что улучшение отношений Анкары с Москвой и Тегераном ни при каких обстоятельствах не приведет к выходу Турции из НАТО.

Относительно перспектив сближения РФ и Ирана специалисты осторожны в оценках, учитывая сложную историю отношений Москвы и Тегерана. В то же время предоставление России Ираном авиабазы «Хамадан», с их точки зрения, не может не иметь стратегических последствий для будущего региона. В том числе как сигнал США, которые пытаются перестроить там баланс сил. Если же учесть появление рядом с «сирийским режимом» военных советников КНР и последовательную позицию АРЕ, поддерживающей Асада против исламистов, исходя из приоритетов Каира, в регионе просматривается принципиально новый баланс сил. Россия открывает доступ к Персидскому заливу и Восточному Средиземноморью, что может в перспективе стать основой укрепления позиции Турции в НАТО при условии сохранения ее отношений с Москвой.


При этом, хотя говорить о полностью сформировавшейся системе сдержек и противовесов в регионе рано, можно полагать, что двусторонние и многосторонние альянсы, включающие Россию, Китай, Иран, Израиль, Алжир, Египет, Иорданию и Турцию, снизят влияние НАТО и монархий Персидского залива. Будет стабилизирована ситуация в государствах «арабской весны» и завершен период обрушения стабильных режимов в пользу исламистских террористических организаций. Что не отменяет попыток рецидива исламистских переворотов, поддержанных Катаром, Саудовской Аравией или странами Запада, но резко снижает вероятность их успеха.

Источник