Тред №115466

Цитата— На прошлой "двадцатке" вы предлагали некие идеи, будете ли продвигать их дальше, скажем, на очередной "двадцатке"?

— Конечно. Это наша прямая ответственность перед страной, перед нашими людьми и перед будущими поколениями. В потоке дней мы не осознаем до конца, что сейчас, несмотря на кризис, несмотря на сложности, закладываются основы мировой финансовой системы, которая тоже, может быть, будет работать 30, 40, 50 лет. И на руководителях всех государств, которые принимают участие в формировании этой системы, лежит особая ответственность. Поэтому наши предложения должны продвигаться с таким же упорством. Собственно, ничего сверхъестественного в наших предложениях нет. Мы ведь предлагаем на 70% то же самое, что делают наши партнеры из Европы, США, Азиатского региона, Латинской Америки. А именно: более справедливое финансовое устройство, более эффективные правила игры, более четкий, более прозрачный статус международных финансовых институтов, таких как МВФ и Всемирный банк, может быть, создание новых институтов, если мы в какой-то момент определимся с тем, что это необходимо, большая корпоративная прозрачность, современная международная система контроля за финансовым состоянием отдельных стран, развитие системы международного аудита, современная, не односторонняя система бухгалтерского учета и отчетности, приемлемая не только в странах англосаксонского права, но и в странах континентального права. И целый ряд других идей, которые практически всеми поддерживаются. Поэтому мы и смогли договориться в первый раз во время встречи в Вашингтоне и затем — по гораздо более конкретному меморандуму — уже в Лондоне. Не скажу ничего оригинального, но все выражали приятное удивление тем, что по такому достаточно серьезному, большому и вполне конкретному документу, предполагающему образование огромных фондов по своему монетарному объему, смогли договориться очень разные государства. Те государства, которые еще 20 лет назад невозможно было представить за одним экономическим столом. Это на самом деле хорошие результаты.

Сегодня вопрос заключается в том, чтобы от этой модели, которую мы создали, перейти к практическим шагам. Но есть ряд идей, которые мы пока продвигаем самостоятельно или с кем-то. Например, известная идея рубля как резервной валюты. Понятно, что эта идея для нас важна, но не ради того, чтобы просто позиционировать одну новую региональную валюту. Если мы сможем создать международную финансовую систему, основанную на большем количестве региональных резервных валют, наш мир будет более устойчив. Сегодня есть доллар, евро, иена, фунт стерлингов, швейцарский франк — ну, собственно, и все. А рынков гораздо больше. Причем доминирующее положение всегда занимал доллар. Он не в блестящем положении, скажем откровенно, и его перспективы вызывают самые разные вопросы. Как, собственно говоря, вообще перспективы мировой валютной системы. Поэтому наша задача в том, чтобы сделать ее более мобильной и в то же время более сбалансированной.

Мы проделали немалый путь. Помню, как в начале этого нового века работал в администрации президента: мы обсуждали скорость перехода к конвертируемости рубля. И были разные точки зрения. А зачем нам так быстро это делать? Надо ли нам это? И сможем ли мы? Потому что даже в тот период рубль как свободно конвертируемая валюта многими людьми воспринимался как насмешка.

Но мы сейчас привыкли к тому, что рубль конвертируем, что мы можем его обменять на другую валюту, что обеспечена и внутренняя его конвертируемость, и практически внешняя. Сделали. Но пока рубли не стали модными настолько, чтобы в них накапливали резервы. И вот следующая задача — как этого добиться. Добиваться, естественно, нужно нормальными условиями экономической жизни в нашей стране, нормальным состоянием нашей экономики. С другой стороны, сделать так, чтобы другим государствам хотелось хранить свои деньги в рублях. Это в принципе возможно. Потому что и сейчас ряд государств, например страны СНГ, рассчитываются с нами в рублях, делают это, что называется, с удовольствием даже несмотря на то, что и у нас с рублем были проблемы, мы вынуждены были частично ослабить его. Тем не менее резервы в рублях уже делаются. И на мой взгляд, основной толчок перехода к рублю в качестве резервной валюты может быть осуществлен в том случае, когда расчеты за наши базовые товары будут осуществляться в рублях. Прежде всего — за энергоносители. Как только энергетические биржи начнут работать за рубли, мы сможем говорить о серьезном продвижении в реализации этой задачи.

Но и это еще не все. Есть идея, которая в настоящий момент достаточно широко обсуждается, хотя еще не попала ни в какие меморандумы в окончательном виде,— формирование наднациональной валюты. Понятно, речь сейчас не идет о каких-то практических контурах этого процесса, а тем более о выпуске мировой монеты или банкноты. Но электронные деньги, которые принимались бы всем мировым сообществом, вполне возможны. Ведь если говорить о тех решениях, которые мы принимали в рамках "двадцатки", например касающихся заимствований по линии МВФ, в частности, с использованием специальных прав заимствования — Special Drawing Rights,— это и есть прообраз мировой валюты. Скажем, если эти специальные права заимствования будут приобретаться "двадцаткой" и другие страны присоединятся, по сути, это будет прообразом уже мировых расчетов в единой валюте. И это неплохо. Потому что мы должны иметь другую подпорку. При самом благожелательном отношении к развитию американской экономики, других экономик мы не должны быть заложниками ситуации, когда мировая валютная стабильность зависит от макроэкономической ситуации в одной стране. Это просто было бы опасно, просто нелепо в нынешней жизни. Слишком велики риски. И это показал кризис.

У этой идеи есть потенциал, несмотря на то что мои некоторые коллеги по "двадцатке" ее сейчас не очень активно обсуждают. Но, например, по мнению наших китайских коллег, это вполне возможный шаг. Это уже немало. Самое главное, мы не должны уходить от дискуссии на эту тему. Я специально обозначил две вещи, по которым пока не идет мирового обсуждения, но которые являются очень важными.

— Оценивались ли какие-либо риски превращения рубля в резервную валюту?

— Конечно, оценивались, и мы не можем абстрагироваться от того, что выход в глобальное финансовое пространство, в том числе валютное, может создать какие-то проблемы. Но сейчас существенных рисков эксперты не видят, насколько я знаю. Если государства будут держать часть своих золотовалютных резервов в рублях, от этого наша экономика слабее не станет, а станет сильнее по вполне понятным причинам. Но самое главное, что я хотел бы сказать, кризис эту задачу не снял с повестки дня. Он в чем-то, может быть, ее осложнил, а в чем-то даже облегчил, потому что сегодня прибегнуть к иностранным заимствованиям гораздо сложнее и многие страны открывают взаимные валютные позиции, свопы друг против друга. Бразилия с Китаем, Китай с Белоруссией так сделали. Я считаю, что и мы могли бы подумать о том, чтобы такого рода взаимные позиции открыть — например, рубль против юаня. И это как раз облегчает ситуацию.