Главтигр

Цитата: jinbiryukov от 09.03.2017 13:22:53

Цитата: jinbiryukov от 09.03.2017 13:22:53

 

Лучше бы тигра на шевроне изобразили, с этими черепами у многих не самые лучшие впечатления, особенно напоминают черепа СС(хотя и пиратское знамя тоже)

• -0.11 / 13

Цитата: Скобарь от 09.03.2017 13:24:51Лучше бы тигра на шевроне изобразили, с этими черепами у многих не самые лучшие впечатления, особенно напоминают черепа СС(хотя и пиратское знамя тоже)

Цитата: Скобарь от 09.03.2017 13:24:51

 

Скорее шеврон добровольца Первой мировой.
Ну или корниловца времен Гражданской.

• -0.05 / 2

Цитата: jinbiryukov от 09.03.2017 13:22:53

Цитата: jinbiryukov от 09.03.2017 13:22:53

 

Интересно, а кто за спиной у него?
Шеврон на рукаве недвусмысленнй, три звезды не беспросветном погоне, верхняя часть самизнаетекакого ордена просматривается на груди, мундир синий, пелотка... Кто разгадает ребус?

• -0.32 / 15

Цитата: Серьга от 09.03.2017 19:26:59генерал-полковник авиации Николай Тимофеевич Антошкин

Цитата: Серьга от 09.03.2017 19:26:59

 

Допустим... Но Антошкин же в запасе? Что делать ему в Сирии?  Хоть и "с правом ношения".
Имя, сестра, имя!
Военных с такин "набором" в РФ немного.

• +0.02 / 1

Цитата: Vaal от 09.03.2017 19:57:33Допустим... Но Антошкин же в запасе? Что делать ему в Сирии?  Хоть и "с правом ношения".
Имя, сестра, имя!
Военных с такин "набором" в РФ немного.

Цитата: Vaal от 09.03.2017 19:57:33

 

депутат Госдумы, в Сирии был 5 раз с начала конфликта. Это именно Антошкин. 







http://sana.sy/en/?p=97822

Кстати, он был ликвидатором аварии в Чернобыле, получил дозу более 600 рентген (600-1000 считается смертельной)...
Летчик, депутат, глава Клуба Героев. И сам Герой Советского Союза. Человек чести. Последнее — тоже звание. Три десятилетия назад генерал-майор Николай Тимофеевич Антошкин тушил чернобыльский реактор. Руководитель сводной авиационной группы, он ежедневно лично поднимался в отравленный воздух над реактором. «Бескровный генерал». Так называли моего собеседника за то, что не потерял во время ликвидации последствий Чернобыля ни одного человека. Ни на земле. Ни в воздухе. А вот себя не щадил.

— Сначала думали подвести шланг с водой из Припяти, зависнуть на вертолете и закачивать в дымящийся реактор воду, — рассказывает Николай Антошкин. — Однако этот шланг должен был протянуться почти на два километра, вдруг он раскачает вертолет, тот упадет, раздастся повторный взрыв — и еще одна катастрофа?

Решили, что лучше реактор засыпать. Песок в требуемых количествах нашли у речного вокзала. Первые мешки набивали втроем: генерал Антошкин и два замминистра среднего машиностроения. Он в форме, они в костюмах. Для сброса песка предстояло зависнуть на вертолете над жерлом реактора на три-четыре минуты.  

— Подходы с воздуха опасные, мешала 150-метровая труба четвертого блока. На практике определили схему захода, еще раз подняли машины. При взлете и посадке работающими винтами с поверхности земли сдувало высокорадиоактивную пыль с осколками деления. Пилоты задыхались, — продолжает Николай Тимофеевич. — Меня тогда химик и член правительственной комиссии Валерий Легасов просветил: «Ты сколько летчикам говоришь рентген в час на высоте?» — «1000–1500». А он: «Нет, ты их обманываешь. Там все 3000–3500».

Под куполом смерти

Первый Ми-8 с шестью мешками песка шел на цель. За штурвалом — военный летчик первого класса полковник Александр Серебряков. 

Изначально вертолетные площадки находились в 500–800 метрах от реактора. По мере увеличения радиационного фона их отодвигали все дальше. Работали поочередно 27 машин. Взлетали тройками. В первый день сбросили 56 тонн песка. По утрам вертолеты перемещались с оперативных аэродромов на три площадки, расположенные вблизи АЭС. На каждой рулил свой руководитель полетов и бригадир с радиостанцией, который распоряжался группами бойцов — солдат запаса, призванных на «партизанские» сборы из всех городов.

Николай Антошкин во время ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. 1986

— Однажды мне передали по рации, что запасники взбунтовались. «Тут высокий уровень радиации, у нас нет защитных средств, грузить мешки отказываемся наотрез». Такие мужики... В возрасте уже. Я у них спрашиваю: «Кто перед вами? Генерал. А он в зоне с первого дня. И тоже мешки набивал. Как увидите бегущего генерала, так и бегите. А пока он здесь, вы должны работать». 


33 подвига — дневная норма

Совсем не по-генеральски Николай Антошкин вместе с младшими по званию товарищами таскал мешки и парашюты на борт. Погрузив, тоже прыгал в люк и брал руль высоты. Другого выхода не было. Двести метров, и бортовой радиометр зашкаливал. Вертолеты взлетали и садились почти ежеминутно.

27 первых экипажей, получивших критическую дозу облучения, отправили на обследование и лечение в Киев, кого-то в Москву. Генерал Антошкин не спал четверо суток. 

— Когда доза внешнего облучения составляла более 22 рентген, я лично отстранял ребят от полетов, — рассказывает он. — Так было и с полковниками Александром Серебряковым и Борисом Нестеровым, которые первыми поднялись в воздух. Категорически запретил им летать. И вдруг снова слышу в эфире их голоса. Я обычно не повышаю голоса на подчиненных, но тут прорвало. Неужели жить надоело?

Характерный радиационный загар на лицах. Сильное заражение щитовидной железы, лимфатических узлов, печени. В крови соли урана и плутония. А под толщей неба, что держит твою машину в воздухе, — развороченное чрево реактора, невидимая, неосязаемая и оттого такая вроде бы не страшная, на первый взгляд, смерть...

— Возвращавшихся парней рвало. Респираторы у всех были в пыли. От выброса большого количества радиоактивного йода. На губах привкус металла, языки немеют, есть ничего не могли, исхудали неимоверно. Лучевая болезнь. Тогда о ней мало что знали. Одна теория. Ежедневно раздавал летчикам и борттехникам йодистые таблетки. А что еще делать? Экипажи совершали по 33 вылета в день при норме 15–20. При этом признавались мне не раз: «Да, в Афгане стреляют. Но если увернулся, ушел, выполнил задачу и на базу — ты остался жив. А здесь, в Чернобыле, не знаешь, где он, твой враг, кого бояться?» — вспоминает генерал.

В киевском госпитале, куда Николай Тимофеевич попал позднее, медики от него шарахались по стенке. Счетчик излучения рядом с генералом начинал жужжать, казалось, вот-вот разорвется. Антошкина накачивали витаминами и снотворным, однако в какой-то момент он сбросил пижаму, надел генеральский мундир и перелез через забор... Да не он один! Многие летчики вырывали из медицинских книжек страницы, где были записаны истинные, запредельные дозы полученного облучения — по 100 рентген. Только чтобы остаться в строю. Ставили приемлемые цифры в 20. Хотя и этого много. 

— В зоне нахватался радиации по максимуму, — признается генерал. — Я получил примерно 605–608 рентген, похудел на 11 килограммов. Когда приехал домой, проспал полтора дня, жена будила, поила чаем, но я снова и снова проваливался в сон...

В этом болезненном забытьи в лицо вновь било страшное пекло, душил запах газа. Как в первые дни. Прожигали шестьдесят градусов в кабине вертолета. Радиационная сажа жирным налетом оседала на приборах, форме, людях.

Самый первый Герой Советского Союза, кстати, тоже летчик, Анатолий Ляпидевский, вытащивший в 1934-м изо льдов экипаж затонувшего парохода «Челюскин». Последний — водолаз-спасатель Леонид Солодков, опустившийся под воду на полкилометра. От первого Героя Советского Союза до последнего пролегли 12 773 человеческие судьбы. 12 773 подвига. Какой по счету его — генерал-полковник Антошкин, признается, не считал. Но свою Золотую Звезду он получил именно за Чернобыль.
http://portal-kultur…go-karera/
Таких людей вообще немного. Не только в РФ, а во всём мире.

• +1.59 / 96

Цитата: Zeratul от 09.03.2017 20:00:43депутат Госдумы, в Сирии был 5 раз с начала конфликта. Это именно Антошкин. 









http://sana.sy/en/?p=97822

Кстати, он был ликвидатором аварии в Чернобыле, получил дозу более 600 рентген (600-1000 считается смертельной)...
Летчик, депутат, глава Клуба Героев. И сам Герой Советского Союза. Человек чести. Последнее — тоже звание. Три десятилетия назад генерал-майор Николай Тимофеевич Антошкин тушил чернобыльский реактор. Руководитель сводной авиационной группы, он ежедневно лично поднимался в отравленный воздух над реактором. «Бескровный генерал». Так называли моего собеседника за то, что не потерял во время ликвидации последствий Чернобыля ни одного человека. Ни на земле. Ни в воздухе. А вот себя не щадил.

— Сначала думали подвести шланг с водой из Припяти, зависнуть на вертолете и закачивать в дымящийся реактор воду, — рассказывает Николай Антошкин. — Однако этот шланг должен был протянуться почти на два километра, вдруг он раскачает вертолет, тот упадет, раздастся повторный взрыв — и еще одна катастрофа?

Решили, что лучше реактор засыпать. Песок в требуемых количествах нашли у речного вокзала. Первые мешки набивали втроем: генерал Антошкин и два замминистра среднего машиностроения. Он в форме, они в костюмах. Для сброса песка предстояло зависнуть на вертолете над жерлом реактора на три-четыре минуты.  

— Подходы с воздуха опасные, мешала 150-метровая труба четвертого блока. На практике определили схему захода, еще раз подняли машины. При взлете и посадке работающими винтами с поверхности земли сдувало высокорадиоактивную пыль с осколками деления. Пилоты задыхались, — продолжает Николай Тимофеевич. — Меня тогда химик и член правительственной комиссии Валерий Легасов просветил: «Ты сколько летчикам говоришь рентген в час на высоте?» — «1000–1500». А он: «Нет, ты их обманываешь. Там все 3000–3500».

Под куполом смерти

Первый Ми-8 с шестью мешками песка шел на цель. За штурвалом — военный летчик первого класса полковник Александр Серебряков. 

Изначально вертолетные площадки находились в 500–800 метрах от реактора. По мере увеличения радиационного фона их отодвигали все дальше. Работали поочередно 27 машин. Взлетали тройками. В первый день сбросили 56 тонн песка. По утрам вертолеты перемещались с оперативных аэродромов на три площадки, расположенные вблизи АЭС. На каждой рулил свой руководитель полетов и бригадир с радиостанцией, который распоряжался группами бойцов — солдат запаса, призванных на «партизанские» сборы из всех городов.

Николай Антошкин во время ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС. 1986

— Однажды мне передали по рации, что запасники взбунтовались. «Тут высокий уровень радиации, у нас нет защитных средств, грузить мешки отказываемся наотрез». Такие мужики... В возрасте уже. Я у них спрашиваю: «Кто перед вами? Генерал. А он в зоне с первого дня. И тоже мешки набивал. Как увидите бегущего генерала, так и бегите. А пока он здесь, вы должны работать». 


33 подвига — дневная норма

Совсем не по-генеральски Николай Антошкин вместе с младшими по званию товарищами таскал мешки и парашюты на борт. Погрузив, тоже прыгал в люк и брал руль высоты. Другого выхода не было. Двести метров, и бортовой радиометр зашкаливал. Вертолеты взлетали и садились почти ежеминутно.

27 первых экипажей, получивших критическую дозу облучения, отправили на обследование и лечение в Киев, кого-то в Москву. Генерал Антошкин не спал четверо суток. 

— Когда доза внешнего облучения составляла более 22 рентген, я лично отстранял ребят от полетов, — рассказывает он. — Так было и с полковниками Александром Серебряковым и Борисом Нестеровым, которые первыми поднялись в воздух. Категорически запретил им летать. И вдруг снова слышу в эфире их голоса. Я обычно не повышаю голоса на подчиненных, но тут прорвало. Неужели жить надоело?

Характерный радиационный загар на лицах. Сильное заражение щитовидной железы, лимфатических узлов, печени. В крови соли урана и плутония. А под толщей неба, что держит твою машину в воздухе, — развороченное чрево реактора, невидимая, неосязаемая и оттого такая вроде бы не страшная, на первый взгляд, смерть...

— Возвращавшихся парней рвало. Респираторы у всех были в пыли. От выброса большого количества радиоактивного йода. На губах привкус металла, языки немеют, есть ничего не могли, исхудали неимоверно. Лучевая болезнь. Тогда о ней мало что знали. Одна теория. Ежедневно раздавал летчикам и борттехникам йодистые таблетки. А что еще делать? Экипажи совершали по 33 вылета в день при норме 15–20. При этом признавались мне не раз: «Да, в Афгане стреляют. Но если увернулся, ушел, выполнил задачу и на базу — ты остался жив. А здесь, в Чернобыле, не знаешь, где он, твой враг, кого бояться?» — вспоминает генерал.

В киевском госпитале, куда Николай Тимофеевич попал позднее, медики от него шарахались по стенке. Счетчик излучения рядом с генералом начинал жужжать, казалось, вот-вот разорвется. Антошкина накачивали витаминами и снотворным, однако в какой-то момент он сбросил пижаму, надел генеральский мундир и перелез через забор... Да не он один! Многие летчики вырывали из медицинских книжек страницы, где были записаны истинные, запредельные дозы полученного облучения — по 100 рентген. Только чтобы остаться в строю. Ставили приемлемые цифры в 20. Хотя и этого много. 

— В зоне нахватался радиации по максимуму, — признается генерал. — Я получил примерно 605–608 рентген, похудел на 11 килограммов. Когда приехал домой, проспал полтора дня, жена будила, поила чаем, но я снова и снова проваливался в сон...

В этом болезненном забытьи в лицо вновь било страшное пекло, душил запах газа. Как в первые дни. Прожигали шестьдесят градусов в кабине вертолета. Радиационная сажа жирным налетом оседала на приборах, форме, людях.

Самый первый Герой Советского Союза, кстати, тоже летчик, Анатолий Ляпидевский, вытащивший в 1934-м изо льдов экипаж затонувшего парохода «Челюскин». Последний — водолаз-спасатель Леонид Солодков, опустившийся под воду на полкилометра. От первого Героя Советского Союза до последнего пролегли 12 773 человеческие судьбы. 12 773 подвига. Какой по счету его — генерал-полковник Антошкин, признается, не считал. Но свою Золотую Звезду он получил именно за Чернобыль.
http://portal-kultur…go-karera/



Таких людей вообще немного. Не только в РФ, а во всём мире.

Цитата: Zeratul от 09.03.2017 20:00:43

 

Таких людей немного... Вот ребус с мундиром, погоном, Звездой, нарукавной эмблемой и разгадался.
Главтигр на фоне когонадо.

• +0.32 / 18

Цитата: Vaal от 09.03.2017 19:15:33Интересно, а кто за спиной у него?
Шеврон на рукаве недвусмысленнй, три звезды не беспросветном погоне, верхняя часть самизнаетекакого ордена просматривается на груди, мундир синий, пелотка... Кто разгадает ребус?

Цитата: Vaal от 09.03.2017 19:15:33

 

Верхняя часть там не ордена. Там верхняя часть золотой звезды героя Советского Союза. А орден к ней прилагался. Орден Ленина. Он на орденских планках.
А пЕлотка, она у наших с Вами боевых подруг...  Ну или, по крайности, у духов бесплотных  
А у товарища генерал-полковника головной убор называется пИлотка

• +1.09 / 57