Братские страны. Чудеса в Персидском заливе продолжаются.

Список был передан Катару соседним Кувейтом, который играет роль посредника в кризисе, спустя более чем две недели после того, как Саудовская Аравия возглавила координированную заморозку дипломатических и торговых отношений девяти стран с Катаром. При этом Reuters уточнило, что Доха должна еще выплатить репарации Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейну и Египту «за разрушения и убытки, понесенные в связи с политикой Катара», что «выполнение требований будет контролироваться с помощью ежемесячных отчетов в течение первого года и отчетов каждые три месяца в течение второго года, а затем еще в течение десяти лет — посредством отчетов раз в год». То есть, игра началась по крупному, и всем было очевидно, что (воспользуемся формулой телеканала CNN) «катарский кризис — худший за несколько десятилетий в регионе — продлится несколько лет». Тем более что власти Катара назвали требования «неприемлемыми и невыполнимыми».
Но вот что примечательно. Когда роль посредников взяли на себя Кувейт и Оман, стало ясно, что у монархий Персидского залива нет единой позиции в отношении Катара, а у президента США Дональда Трампа не складывается «идеальная картина Ближнего Востока, нарисованная в ходе визита в Саудовскую Аравию», в которой, как писал Московский центр Карнеги, «арабские страны объединяются в едином порыве против Ирана и террористов и сами за свои деньги сначала побеждают «плохих парней», а потом мирятся с Израилем». Затем свои посреднические усилия предложила Турция, союзник США по блоку НАТО. И тут стало ясно, что, как заявил один из основателей катарской службы разведки генерал-майор Махмуд Мансур, «на Дохе стали концентрироваться многие важные проблемы, прежде всего, региональной политики».
Сейчас наступает промежуточная разрядка. Уже после предъявленного ультиматума эмир Катара Тамим бен Хамад Аль Тани в телефонном разговоре с президентом Ирана Хасаном Роухани по случаю мусульманского праздника Ид аль-Фитр заявил о готовности Дохи «к всестороннему развитию отношений и сотрудничества для решения проблем исламского мира». Почти одновременно министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу прокомментировал требования закрыть турецкую военную базу в Катаре. Он напомнил, что решение об открытии ее было принято двумя суверенными государствами — Турцией и Катаром, а «позиция Анкары по данному поводу была доведена до сведения Эр-Рияда в беседе с главой МИД Саудовской Аравии Адель аль-Джубейром».
Но при этом Чавушоглу сделал важное уточнение: «Анкара не делает различий в отношениях между странами Персидского залива». Однако Турция все же оказалась на линии разлома на Ближнем Востоке. Турецкое издание Haber7 отмечает, что «если бы целью катарского кризиса был Иран, санкции ввели бы не против Катара, а против Объединенных Арабских Эмиратов, потому что именно ОАЭ — член Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, который обладает самыми развитыми торговыми и политическими отношениями с Ираном». Это означает, что альянс Турции с Катаром и Ираном выводит ее к более тесным контактам и с ОАЭ. И получается, что сложился невиданный ранее в истории региона альянс Анкара — Доха — Тегеран, который объективно дополняется боевым союзом Тегерана с Багдадом на фоне альянса Россия — Турция — Иран на сирийском направлении.
Ожидали ли США формирования в регионе такого ассиметричного ответа на саудовский ультиматум? Вопрос. Но уже видно, что Турция — может, и не только она — получает возможность использовать в своих интересах серьезные финансовые ресурсы, огромные запасы газа и стратегические позиции в одном из главных нервных сплетений современного мира, Персидском заливе. И все стало хронологически совпадать — начало работы по «Турецкому потоку», телефонный разговор президента России Владимира Путина со своим турецким коллегой Реджепом Тайипом Эрдоганом, обсуждение ими не только «газовых вопросов», отказ Эрдогана верить гарантиям Пентагона забрать оружие у сирийских курдских формирований после освобождения города Ракка, предупреждение Анкары о «привлечении к ответственности любой стороны, которая поставляет оружие сирийским курдам».
Наконец, Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш вдруг решил придать гласности еще не опубликованный доклад в адрес Совета Безопасности ООН, в котором практически не критикуются испытания баллистических ракет в Иране, хотя Вашингтон назвал иранские испытания неприемлемыми и ввел дополнительные санкции против Тегерана. Можно предполагать, что доклад Гутерриша не предусматривает введения санкций ООН против Ирана за его ракетную программу. Плюс к тому и то, что Турция с Ираном вместе выступили против проведения референдума в Иракском Курдистане о независимости и вместе с Россией сотрудничают по вопросу введения зон деэскалации в Сирии.
Разумеется, катарский кризис еще продолжается. В этой стране расположено Центральное командование США, на авиационной базе Эль-Удейд размещен самый крупный контингент американских войск на Ближнем Востоке. Но появляется и турецкая база. Госсекретарь США Тиллерсон призывает страны Персидского залива ослабить блокаду Катара, заявляя, что она мешает Соединенным Штатам планировать военные операции. Однако, как считает турецкое издание Daily Sabah, ход событий в регионе Персидского залива формируется «неопределенностью американской политики». Как долго такое будет продолжаться, никто не знает. И хотя некоторые эксперты утверждают, что на Ближнем Востоке «государственный потенциал США, их экономическое доминирование, гегемония изнашиваются», списывать со счетом Вашингтон еще рано. Посмотрим, что дальше.